1867
Уильям Спирс Брюс (William Speirs Bruce)
шотландский гидробиолог, зоолог, арктический и антарктический исследователь. Организатор и руководитель Шотландской национальной антарктической экспедиции (1902-1904) к Южным Оркнейским островам и морю Уэддела. Кроме других достижений, экспедиция учредила первую постоянную метеостанцию в Антарктике. Позже Брюс основал Шотландскую океанографическую лабораторию, но его планы трансконтинентального Антарктического перехода через Северный полюс были заброшены по причине отсутствия достаточной публичной и финансовой поддержки. В 1892 году Брюс бросает учёбу медицине в Эдинбургском университете и присоединяется к Китобойной экспедиции Данди в Антарктику в качестве научного помощника. За этим последовали плавания к Новой Земле, Шпицбергену и Земле Франца-Иосифа. Уильям Спирс Брюс родился в Лондоне. Он был четвёртым ребёнком Сэмюэля Нобля Брюса, шотландского хирурга, и его валлийской жены Мэри (урождённая Ллойд). Уильям провёл своё раннее детство в семейном лондонском доме по адресу 18 Royal Crescent, Холланд Парк, под опекой своего дедушки. В 1879 12-ти летний Уильям был послан на обучение в прогрессивную школу-интернат Norfolk County School, которая находится в деревне Северный Эльмхам в Норфолке. Он оставался там до 1885, а затем провёл два года в University College School в Хампстеде, готовясь к вступительному экзамену (?), который позволил бы принять его в медицинскую школу при Университетском колледже Лондона (UCL). Он сдал на его третьей попытки, и был готов начать свое медицинское образование с осени 1887 года. Летом 1887 года Брюс принял решение, которое изменило судьбу его дальнейшей карьеры: он совершил поездку на север в Эдинбург, где посетил шестинедельные курсы об естественных науках. Эти курсы под руководством Патрика Геддеса и Джона Артура Томсона в недавно созданной шотландской морской станции в Грантоне в заливе Ферт-оф-Форт включали разделы по ботанике и практической зоологии. Опыт, полученный в Грантоне, и контакт с некоторыми из самых выдающихся тогдашних естествоиспытателей убедил Брюса остаться в Шотландии. Он отказался от своего места в UCL и поступил вместо этого медицинской школе при университете Эдинбурга. Это позволило ему поддерживать контакт с наставниками, такими как Геддес и Томсон, а также дало ему возможность работать в свободное время в Эдинбургских лабораториях, где исследовались и классифицировались образцы, привезённые из экспедиции «Челленджера». Здесь он работал под началом доктора Джона Мюррея и его помощника Джона Янга Бьюкенена и приобрёл более глубокое понимание океанографии и бесценный опыт в основах научных исследований. Китобойная экспедиция Данди (1892—93) должна была исследовать возможность коммерческой охоты на китов в море Уэддела и определить местонахождение китов в этом регионе. На четырёх китобойных судах, участвовавших в экспедиции, Balaena, Active, Diana и Polar Star также должны были проводиться научные и океанографические исследования. Брюс был рекомендован экспедиции Хью Робертом Миллом, его знакомцем по Грантону, занимавшим тогда пост библиотекаря Королевского географического общества в Лондоне. Хотя это прервало его обучение медицине, Брюс, не колеблясь, приступил к исполнению своих обязанностей на корабле Balaena , которым руководил капитан Александр Фервезер (Fairweather). Четыре корабля экспедиции отплыли из шотландского порта Dundee 6-го сентября 1892. Эта относительно короткая экспедиция (Брюс вернулся в шотландию уже в ма 1893) потерпела неудачу в своей основной цели и дала весьма ограниченные возможности для научных исследований. Киты не были обнаружены. Чтобы скомпенсировать финансовые потери экспедиции, было приказано начать массовое убийство тюленей для добычи шкур, масла и жира. Брюс считал это мерзость, тем более, что он должен был принять в этом участие. Научный результат экспедиции был, по словам Брюса, «жалким представлением». В письме Королевскому географическому обществу он писал: «В основном, поведение капитана Фервезера было весьма неблагоприятным для научной работы». Брюсу был запрещён доступ к картам, и поэтому он не мог точно определить местонахождение исследованных явлений. Его также часто обязывали работать «в лодках» (?), хотя он должен был выполнять метеорологические и другого рода исследования. Ему не выделили помещение для подготовки образцов, и многие из них были утрачены из-за неосторожного обращения экипажа. Тем не менее, письму к RGS оканчивается так: «Я должен поблагодарить Общество за помощь в том, что, несмотря на все недостатки, я получил ценнейший опыт». В более позднем письме Миллю он говорит, что хочет снова отправиться на юг, добавляя: «the taste I have had has made me ravenous». Через несколько месяцев он предложит проект новой научной экспедиции к Южной Георгии, но RGS отвергнет его. В начале 1896т года он рассматривал вариант совместной работы с норвежцами Хенриком Буллем (Henryk Bull) и Карстеном Борхгревинком (Carsten Borchgrevink) с целью достичь южного магнитного полюса. Однако это тоже не было выполнено. С сентября 1895 до июня 1896 Брюс работал на метеостанции на вершине горы Бен-Невис, где он совершенствовал знание научных процедур и метеорологических инструментов. В июне 1896, снова по рекомендации Милля, он покинул этот пост и присоединился к арктической экспедиции Джексона — Хармсворта, которая к тому времени уже три года исследовала Землю Франца-Иосифа. Эта экспедиция, возглавляемая Фредериком Джорджем Джексоном и финансируемая газетным магнатом Альфредом Хармсвортом и Королевским географическим обществом, покинула Лондон в 1894 и предприняла точное исследование архипелага Земля Франца-Иосифа, который был открыт австрийской экспедицией Пайера за 20 лет до того, но неточно нанесён на карту. Экспедиция базировалась на мысе Флора острова Нортбрук (самого южного острова архипелага). Она бесперебойно получала снабжение кораблём Windward, в котором Брюс отбыл из Лондона 9-го июня 1896. 25-го июля Windward прибыл к мысу Флора, где Брюс неожиданно встретил, кроме экспедиции Джексона, Фритьофа Нансена и его спутника Ялмара Йохансена. Два норвежца жили на льду в течение более чем одного года после того, как они покинули Фрам, надеясь достичь Северного полюса. Это была невероятная удача — найти единственное обитаемое место среди тысяч квадратных километров арктических пустынь. В письме Миллю Брюс упоминает свою встречу с Нансеном. Этот новый знакомый позже станет ценнейшим другом и советчиком. В течение года, проведённого на мысе Флора, Брюс поучаствовал в съемке западной части архипелага, исследовал фауну островов, собрал приблизительно 700 зоологических образцов, часто несмотря на неприятные условия работы. По словам Джексона, «Нет ничего приятного в такой работе — барахтаться в ледяной воде, с термометром на несколько градусов ниже нуля, или тащиться летом по снегу и грязи многие мили в поисках животных, что мистер Брюс часто и делал». В честь Брюса Джексон назвал мыс на северной окраине острова Нортбрук на 80°55’N. Джексон однако был недоволен отношением Брюса к своим научным образцам, которые тот отказался доверить Британскому музею вместе с другими находками экспедиции. Эта «тенденция к научному тщеславию», а также отсутствие такта в межличностных отношениях были ранними проявлениями недостатков характера Брюса, за что впоследствии его часто упрекали. По возвращении с земли Франца-Иосифа Брюс Брюс работал в Эдинбурге в качестве помощника своего бывшего наставника Джона Артура Томсона, и вновь приступил к работе на Бен-Невис. В марте 1898 он получил предложение присоединиться к охотничьему рейду майора Эндрю Котса в арктических водах вокруг Новой Земли и Шпицбергена на частной яхте Бленкатра. Первоначально это было предложено Миллю, который был занят в Королевском географическом обществе и в очередной раз предложил Брюса в качестве замены. Эндрю Котс был членом семьи Котсов, династии производителей ткани, которые основали обсерваторию Котс в Пейсли. Дружба Брюса с ними дала ему выгоду позже, когда Котсы вложились в финансирование Шотландской национальной арктической экспедиции. Брюс взошёл на палубу Бленкатры в норвежском городе Тромсё в мае 1898. Экспедиция прошла и исследовала Баренцево море, Новую Землю и остров Колгуев, потом вернулась к порту Вардё на северо-востоке Норвегии для пополнения запасов снабжения перед плаванием к Шпицбергену. В письме Миллю Брюс сообщает: «Это безупречный круиз, и жизнь здесь роскошная». Но он не прекращает свои научные наблюдения: «Каждые четыре часа я проводил метеорологические исследования, мерял температуру морской поверхности […] измерял солёность воды ареометром Бьюкенена; неводы […] запускаю почти безостановочно» Бленкатра отплыла к Шпицбергену, но была остановлена льдами, и потому вернулась в Тромсё. Здесь она столкнулась с научно-исследовательским судном Принцесса Алиса, специально построенного для князя Монако Альбера I, ведущего океанолога. Брюс был в восторге, когда князь пригласил его присоединиться на гидрографическим обследованиям вокруг Шпицбергена на Принцессе Алисе. Корабль подплыл к западному побережье главного острова Шпицбергена, посетив также Adventfjorden и Смеренбург немного севернее. На последних этапах экспедиции Брюс отвечал за все научные исследования. Следующим летом Брюс был снова приглашён принцем Альбером на другой океанографический круиз к Шпицбергену. В районе Raudfjorden’а , на широте 80°N, Брюс поднялся на самый высокий пик в том регионе, который князь назвал «Бен-Невис» в его честь. Когда «Принцесса Алиса» села на мель и застряла, принц Альбер поручил Брюсу приступить к подготовке зимнего лагеря, на случай, если не удастся освободить корабль. К счастью, это удалось, и корабль смог вернуться в Тромсё для ремонта. Неизвестно, как Брюс работал после возвращения со Шпицбергена осенью 1899. За всю свою жизнь он лишь изредка находился на постоянной должности, и по большей части полагался на меценатов или влиятельных знакомых, чтобы найти временную должность. Начиная с 1901, он, по-видимому, почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы жениться. Его невестой была Jessie Mackenzie, которая прежде работала медсестрой в лондонской приёмной Сэмюэля Брюса. Из-за чрезвычайно скрытого характера Брюса (даже по отношению к близким друзьям и коллегам) точная информация о свадьбе (дата, место и т. п.) не была записана его биографами. Брюсы обосновались в прибрежном эдинбургском пригороде Портбелл. Они впоследствии много раз переезжали, но в целом оставались в том же районе. Их сын Eillium Alastair родился в апреле 1902, а дочь Sheila Mackenzie родилась примерно через семь лет. В течение этого времени Брюс основал шотландский лыжный клуб и стал его первым президентом. Он также был одним из основателей Эдинбургского зоопарка. Исследовательская жизнь Брюса, его ненадежные источники дохода и частые длительные отсутствия — всё это стало серьёзной напряженности в браке, отношения между ними совершенно охладились около 1916. Тем не менее, они продолжали жить в одном доме до самой смерти Брюса. Eillium стал офицером торгового флота, в конечном итоге капитаном научно-исследовательского рыбохозяйственного судна, которое, по случайности, тоже носило название Skotia. 15-го марта 1899 Брюс написал письмо Сэру Клементу Маркэму, президенту Королевского географического общества, в котором предложил себя в качестве научного сотрудника в Британской национальной антарктической экспедиции, которая тогда была на ранних этапах планирования. Ответом Маркэма было лишь однострочное уклончивое подтверждение получения кандидатуры, и Брюс не получил ничего другого в течение года. Позже ему косвенно советовали снова предложить кандидатуру на пост научного ассистента. 21-го марта 1900, Брюс напомнил Маркэму о своём обращении годом ранее, и перешёл к раскрытию своих текущих намерений: «У меня есть надежда собрать достаточный капитал, чтобы мы могли бы взять в экспедицию второй корабль». Несколько дней спустя в другом письме он сообщает, что уже уверен в финансировании второго корабля. Он в первый раз открыто намекает на «шотландскую экспедицию». Это обеспокоило Маркэма, который ответил с некоторым гневом: «Такое поведение будет пагубным для экспедиции […] Второй корабль совершенно не требуется […] Не знаю, почему началось это озорное соперничество». Брюс ответил по возвращении, отрицая соперничество и спрашивая: «Если мои друзья готовы дать мне денег, чтобы осуществить мои планы, я не вижу, почему я не должен принимать их помощь […] Многие люди утверждают, что второй корабль очень желателен». Не успокоившись, Маркэм написал в ответ: «Делая всё возможное, чтобы вас назначили (на пост в национальной антарктической экспедиции), я имел право предполагать, что вы бы не пошли на такой шаг […], по крайней мере не посоветовавшись со мной». Он продолжал: «Вы навредите экспедиции национальной экспедиции […], пытаясь выполнить свой план». Брюс ответил формально, сказав, что средства, собранные в Шотландии, не пошли бы на другие научные проекты. Переписка прервалась; позже Маркэм послал короткую примирительную записку в феврале 1901 года, которая гласила: «Теперь я могу смотреть на вещи с вашей точки зрения, и желаю вам успехов». Эти настроения, однако, не прослеживаются в последующем отношении Маркхама к шотландской экспедиции. Благодаря финансовой поддержке семьи Котсов Брюс приобрёл норвежское китобойное судно Гекла (Hekla), которое он превратил в полностью экипированное исследовательское судно и назвал Скотия. Затем он назначил команду и научный коллектив полностью шотландского происхождения. Скотия вышла из Труна 2-го ноября 1902 года и направилась на юг, по направлению к Антарктике. Брюс намеревался установить зимнюю базу где-нибудь в квадранте моря Уэддела, «как возможно ближе к Южному полюсу». 22-го февраля 1903 корабль достиг широты 70°25 S, но не смог пройти южнее из-за льда. Скотия вернулась к острову Лори, в Южных Оркнейских островах, где экспедиция перезимовала. Там была создана метеостанция, названная Omond House. В ноябре 1903 Скотия подошла к Буэнос-Айресу для починки и пополнения запасов продовольствия. В Аргентине Брюс путём переговоров заключил соглашение с правительством, согласно которому Omond House стала постоянной метеостанцией под аргентинским контролем. Она была переименована в Orcadas Base и постоянно эксплуатировалась с того времени. В январе 1904 Скотия снова отправилась на юг, чтобы исследовать море Уэддела. 6-го марта была открыта новая земля, часть восточной границы моря. Она была названа Брюсом Землёй Котса в честь главных покровителей экспедиции. 14-го марта на широте 74°01′S из-за растущего риска обледенения Скотия повернула на север. Долгое путешествие обратно в Шотландию через Кейптаун было завершено 21-го июля 1904. Эта экспедиция собрала большую коллекцию животных, морских и растительных образцов, а также провела обширные гидрографические и метеорологические наблюдение и магнитную съёмку местности. Сто лет спустя было признано, что работы экспедиции «заложили основы современных исследований изменений климата», и что её экспериментальная работа показала важность этой части земного шара для мирового климата. По словам океанографа Тони Райс, она выполнила более комплексную программу, чем любая другая антарктическая экспедиция того времени. Однако его прием в Британии была относительно прохладным, хотя его работа и была высоко оценена некоторыми членами научного сообщества. Брюс с трудом нашёл финансирование для того чтобы опубликовать свои научные результаты, и обвинил Маркэма в отсутствии национального признания. Коллекция многочисленных образцов Брюса, собранная в течение более чем десятилетия антарктических путешествий, всё больше нуждалась во постоянном хранилище. Сам Брюс также нуждался в помещении, в котором он мог бы приготовить детальный научный отчёт Шотландской национальной экспедиции к публикации. Он получил помещение на улице Николсона в Эдинбурге, где открыл лабораторию и музей; так была создана Шотландская океанографическая лаборатория. Брюс хотел, чтобы лаборатория позже превратилась в Шотландский национальный океанографический институт. Лаборатория была официально открыта принцем Альбером I в 1906. В этом помещении Брюс разместил своё метеорологическое и океанографическое оборудование с целью подготовки к будущим экспедициям. Здесь он также встретился со многими коллегами-исследователями, включая Фритьофа Нансена, Эрнеста Шеклтона и Руаля Амундсена. Его основной задачей оставалась, однако, окончательная подготовка научных отчётов Шотландской экспедиции. Несмотря на долгие отсрочки и огромную стоимость, отчёты постепенно издавались с 1907 по 1920 год, за исключением одного тома — собственного журнала Брюса. Этот том оставался неопубликованным до 1992 года. Брюс поддерживал обширную переписку с экспертами, в том числе с сэром Джозефом Гукером, который ездил в Антарктику вместе с Джеймсом Кларком Россом в 1839-43 и которому Брюс посвятил свою небольшую книгу «Полярные исследования». В 1914 году началось обсуждение поиска более постоянного хранилища, как для коллекции Брюса, так и, после смерти в том же году океанографа сэра Джона Мюррея, для образцов и библиотеки экспедиции Челленджера. Брюс предложил создать новый центр как памятник Мюррею. Однако этот проект был отброшен из-за начала Первой мировой войны и не возродился. Шотландская океанографическая лаборатория работала до 1919 года, до тех пора пока Брюс, со слабым здоровьем, не был вынужден закрыть её и раздать её содержимое в Королевский шотландский музей, Королевское шотландское географическое общество и университет Эдинбурга. 17-го марта 1910 года Брюс предложил Королевскому шотландскому географическому обществу организовать новую шотландскую экспедицию в Антарктику. Он планировал, что группа участников экспедиции перезимует рядом с Землёй Котса, в то время как другая группа отправилась бы к морю Росса у другой части континента. Во второй сезон группа, оставшаяся в Земле Котса, совершила бы пеший переход через континент и через Северный полюс, а кораблю в море Росса отошёл бы южнее, для того чтобы их встретить и содействовать им. Экспедиция определённо выполнила бы огромную океанографическую и другого рода научную работу. По оценкам Брюса, стоимость такой экспедиции составила бы около £50 000 (приблизительно £3 780 000 по курсу 2011 года). Это предложение поддержала не только КШГО, но и Королевское общество Эдинбурга, Эдинбургский университет и многие другие шотландские организации. Выбор времени, однако, оказался неудачным: Королевское географическое общество в Лондоне было полностью занято экспедицией Терра-Нова Роберта Фалкона Скотта и не заинтересовалось планами Брюса. Не нашлось богатых жертвователей, поддерживающих экспедицию, а настойчивые просьбы финансовой поддержки у правительства не имели успеха. Брюс снова начал подозревать, что его усилиям препятствовал находящийся в преклонном возрасте, но всё ещё достаточно влиятельный Маркэм. Наконец, признав невозможность этого предприятия, Брюс предложил щедрую поддержку и свои советы Эрнесту Шеклтону, который в 1913 объявил о планах, схожих с планами Брюса: о будущей Имперской трансантарктической экспедиции. Шеклтон не только получил £10 000 от правительства, но ещё и собрал крупные суммы из частных источников, в том числе и £24 000 от шотландского промышленника сэра Джеймса Кэйрда из Данди. Экспедиция Шеклтона была грандиозным предприятием, но полностью провалилась в отношении своей главной цели — трансконтинентального броска. В 1916, когда экспедиции угрожала опасность, объединённый спасательный комитет не советовался с Брюсом о спасении этой экспедиции. Он писал: «Меня, я предполагаю, из-за нахождения к северу от реки Твид они считают мёртвым» Во время визитов в Шпицберген с князем Альбером в 1898 и 1899, Брюс обнаружил уголь, гипс и даже признаки нефти. Летом 1906 и 1907 он снова вместе в князем совершил поездку на архипелаг с целью исследования и нанесения на карту острова принца Карла, ещё не посещённого во время прежних путешествий. Там Брюс обнаружил многочисленные источники угля и признаки присутствия железа. На основе этого открытия Брюс основал горнодобывающую компанию — Шотландский шпицбергенский синдикат — в июле 1909. В то время Шпицберген по международному праву оставался terra nullius — право добывать ресурсы могло быть получено всего лишь регистрацией заявления. Синдикат Брюса подал заявку на остров принца Карла, остров Баренца, Эдж и несколько других. Сумма в £4 000 (вопреки первоначальной цели £6 000) была зарезервирована для финансирования детальной геологоразведочной экспедиции летом 1909 на зафрахтованном судне с полной научной командой. Однако результаты оказались «разочаровывающими», а путешествие истратило почти все средства синдиката. Брюс оплатил две дополнительные поездки на Шпицберген, в 1912 и 1914 годах, но начавшаяся Первая мировая война помешала дальнейшим исследованиям. В начале 1919 старый синдикат был заменён более крупной и лучше финансируемой компанией. Брюс теперь устремил основные надежды на открытие месторождений нефти, но и научные экспедиции 1919-го 1920-го годов не обнаружили доказательств её присутствия, зато были обнаружены значительные залежи угля и железной руды. После этого Брюс был слишком болен, чтобы участвовать в этом. Новая компания потратила бо́льшую часть своего капитала на эти предприятия, и, хотя она продолжала существовать с разными владельцами до 1952 года, особенной выгоды она никогда не приносила. Позже её активы и земельные участки были наконец приобретены конкурентами. Умер в Эдинбурге 28 октября 1921 года.


1869
Моррис Хиллкуит (Morris Hillquit; имя при рождении: Моше Хилковиц, Moishe Hillkowitz)
деятель Социалистической партии (СП) США. Родился в Риге. Эмигрировал в США в 1886. В 1888 вступил в Социалистическую рабочую партию (СРП) США; после раскола СРП (1899) один из организаторов (в 1901) Социалистической партии США, лидер ее правоцентристского крыла. В начале 1-й мировой войны 1914—1918 занимал пацифистские позиции. На съезде Социалистической партии в апреле 1917 солидаризировался с резолюцией левого крыла против участия США в войне, однако на деле уклонился от борьбы за ее осуществление. В 1928, по предложению Хиллкуита, из устава Социалистической партии было исключено положение о признании классовой борьбы как обязательные условия принадлежности к партии. С 1929 председатель Социалистической партии США. Пять раз безуспешно пытался стать членом Конгресса США и дважды с тем же успехом претендовал на пост мэра Нью-Йорка. Умер 7 октября 1933 года.


1870
Илья Иванович Иванов
русский и советский биолог со специализацией в области искусственного осеменения и межвидовой гибридизации животных. Принимал участие в попытках вывести гибрид человека с другими приматами. Илья Иванович Иванов родился в местечке Щигры, Курская губерния, в семье надворного советника. Окончил Харьковский университет в 1896 году. Работал в Институте экспериментальной медицины, несколько лет учился за границей, прошел теоретический и практический курсы бактериологии в Институте Пастера в Париже. В 1907 году получил звание профессора. Иванов работал в области межвидовой гибридизации животных. На организованной им в 1910 зоотехнической станции в заповеднике Аскания-Нова он получил ряд гибридов между дикими и домашними животными. Проводил исследовательскую работу в Государственном институте экспериментальной ветеринарии (1917—1921, 1924—1930), на Центральной опытной станции по вопросам размножения домашних животных (1921—1924) и в Московском высшем зоотехническом институте (1928—1930). В начале XX века Иванов провел работу по усовершенствованию процесса искусственного осеменения и его практического применения в разведении лошадей. Он доказал, что эта технология позволяет одному жеребцу-производителю оплодотворить до 500 кобыл (вместо 20—30 при естественном осеменении), представители конезаводов со всех частей мира часто посещали станцию Иванова. Иванов был пионером в практике использования искусственного осеменения для получения различных межвидовых гибридов. Одним из первых он вывел и изучал гибрид зебры и осла, зубра и домашней коровы, антилопы и коровы, мыши и крысы, мыши и морской свинки, морской свинки и кролика, кролика и зайца и др. В то время генетика как наука ещё находилась в зачаточном состоянии, существовало широкое мнение, что подобные гибриды могут положить начало новым видам домашних животных, поэтому работа Иванова считалась очень важной.

Мемориальная доска на здании ВИЭВ в Кузьминках.
Одним из наиболее спорных экспериментов Иванова является попытка создать гибрид человека и обезьяны. Ещё в 1910 году, во время его выступления перед Всемирным конгрессом зоологов в Граце, он описал возможность получения подобного гибрида используя искусственное осеменение. В 1924 году, во время его работы в институте Пастера в Париже, Иванов получил разрешения от директоров института для использования экспериментальной станции приматов в Киндии, Французская Гвинея, для подобного исследования. Иванов попытался получить поддержку для эксперимента от Советского правительства. Он написал несколько писем наркому народного просвещения А.В.Луначарскому и другим официальным лицам. В конце концов его предложением заинтересовался Н.П.Горбунов, управляющий делами СНК СССР. В сентябре 1925 года Горбунов помог выделить $10000 Академии наук для африканских экспериментов Иванова. В марте 1926 года Иванов прибыл на станцию в Киндии, но провел там всего лишь один месяц: как оказалось, станция не имела шимпанзе, достигших половой зрелости. Он вернулся во Францию, и через переписку получил разрешение от колониального губернатора Гвинеи на проведение экспериментов в ботанических садах Конакри. Иванов прибыл в Конакри в ноябре 1926 года сопровождаемый своим сыном, также Ильей, который собирался ассистировать в его экспериментах. Иванов контролировал отлов взрослых шимпанзе внутри колонии, после чего они были перевезены в Конакри и содержались в клетках ботанических садов.

28 февраля 1927 года Иванов произвел искусственное осеменение двух шимпанзе женского пола полученной от добровольцев человеческой спермой. 25 июня он провел осеменение третьей обезьяны. Ивановы покинули Африку в июле, они взяли с собой тринадцать шимпанзе, включая трех использованных в его экспериментах. Они уже знали, что первые две обезьяны не забеременели. Третья шимпанзе умерла во Франции, и также была определена как не беременная. Остальные шимпанзе были отправлены в новую станцию приматов в Сухуми. Иванов пытался организовать осеменение человеческих женщин спермой шимпанзе ещё в Гвинее, однако французское колониальное правительство не одобрило этот эксперимент, также не осталось никаких документов, подтверждающих этот факт. Иванов писал: «Необходимо не только увеличить число опытов искусственного осеменения самок шимпанзе спермой человека, но и поставить опыты реципрокного скрещивания. Последние организовать в Африке гораздо труднее и сложнее, чем в Европе или у нас. Женщин, желающих подвергнуться опыту, несравненно легче найти в Европе, чем в Африке. Для этого рода опытов достаточно иметь 2—3 взрослых самцов антропоморфных обезьян.» После возвращения в Советский Союз в 1927 году Иванов предпринял ещё одну попытку провести осеменение женщин спермой обезьяны в Сухуми. В 1929 году с помощью Горбунова он получил поддержку от общества биологов-материалистов, группы из коммунистической академии. Весной 1929 года общество организовало комиссию по планированию экспериментов Иванова в Сухуми. Комиссия решила, что потребуется по крайней мере пять женщин-добровольцев для этого исследования. В июле 1929 года, ещё до начала эксперимента, Иванов узнал, что единственная обезьяна мужского рода в Сухуми, орангутан, достигший половой зрелости, умер. Новая партия шимпанзе достигла Сухуми только летом 1930 года. В ходе политической чистки в советском научном обществе Горбунов и другие ученые, принимавшие участие в планировке Сухумского эксперимента, потеряли свои позиции. Весной 1930 года Иванов подвергся политической критике в его институте, и 13 декабря 1930 года он был арестован. Он получил пять лет ссылки в Алма-Ату, где он работал, сохранив звание и должность профессора в Казахском ветеринарно-зоотехническом институте до своей смерти от инсульта 20 марта 1932 года. Академик И.П.Павлов написал его некролог, опубликованный в 1933 году в журнале «Природа». Сочинения: «Искусственное оплодотворение у млекопитающих. Экспериментальное исследование». («Архив биологических наук», 1906 г., том 12); «Искусственное оплодотворение домашних животных» (Санкт-Петербург, 1910); «Искусственное осеменение домашних животных» (журнал «Скотовод», 1930 г., № 7-9). Литература: Шергин И.П. Профессор Илья Иванович Иванов — основоположник метода искусственного осеменения сельско-хозяйственных животных, «Вестник животноводства», 1948, выпуск 4 (имеется библиография трудов И.Иванова).


1870
Ладислав Ян Шалоун (чешское имя - Ladislav Šaloun)
чешский скульптор. Родился в Праге. Л.Шалоун учился рисованию и скульптуре в пражской школе Рейнера, а также в мастерских Томаша Сейдана и Богуслава Шнирха. Позднее он вступает в Союз художников Манеса, работает журнальным иллюстратором. С 1903 по 1906 год, совместно с Антонином Славичеком, преподаёт в частной художественной школе. В 1906—1914 годы Л.Шалоун — учитель в пражской Художественно-промышленной школе. С 1912 он — член Чешской академии наук. В 1927 Шалоун назначается художественным советником города Праги. В 1946 году Л.Шалоуну присуждается звание Народный художник Чехословакии. Л.Шалоун является одним их крупнейших представителей символизма и чешского модерна в скульптуре. В 1896 году он выигрывает конкурс на оформление здания Городского музея в Праге, в 1901 году — конкурс на памятник Яну Гусу в чешской столице. Это его произведение является одним из известнейших и ценнейших; работа над памятником Гусу продолжалась до 1915 года. Л.Шалоун является создателем скульптурных портретов для многих выдающихся представителей чешской культуры, науки и политики. Был также автором книжных иллюстраций и титульных листов, работал над ювелирными украшениями и керамикой. Умер в Праге 18 октября 1946 года. Галерея: Памятник Яну Гусу в городе Горжице; Памятник рабби Лёбу; Бюст на могиле Антонина Дворжака; Памятная доска Павлу Й.Шафарику; Скульптура и доска Погибающий народ и Воскресающий народ; Памятник Мирославу Тыршу; Бюст Вацлава Бенеша. Литература: Petr Wittlich: České Bildhauerství ve XX. století (1890—1945), Prag 1978.


1871
Борис Петрович Вейнберг
российский и советский физик, гляциолог. Родился в Петергофе,Санкт-Петербургская губерния. Сын поэта Петра Исаевича Вейнберга, отец инженера-теплотехника, доктора технических наук, лауреата Сталинской премии Всеволода Борисовича Вейнберга, племянник писателя Павла Исаевича Вейнберга, двоюродный брат композитора Якова Владимировича Вейнберга и беллетриста Павла Павловича Вейнберга. С детства интересовался физикой. Окончил гимназию Я.Г.Гуревича и физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета (1893). Один из инициаторов открытия Санкт-Петербургских высших женских курсов. В 1909 переехал в Томск, заведовал кафедрой физики в Томском технологическом институте (1909—1924), одновременно читал курсы лекций в Томском университете и на Сибирских высших женских курсах. Тридцативосьмилетний физик в 1909 году, объединившись с коллегами - профессорами В.П.Алексеевым и В.Л.Малеевым, предлагает создать в технологическом институте - будущем политехническом университете - кафедру воздухоплавания. Прошение разрешить открыть новую кафедру отправляется в профильное Министерство - народного просвещения. Одновременно инициативная группа обращается в Томскую городскую Думу с просьбой выделить участок для устройства аэротехнической лаборатории и аэродрома - просьбу удовлетворяют, выделив муниципальную землю на окраине города. Из столицы приходит отказ - Министерство ссылается на недостаток средств в бюджете и идея с кафедрой погибает на корню. Но трудности не останавливают - и в 1910 году томичи с подачи Вейнберга создают второй в России (первый был организован в Москве отцом русской авиации Н.Е.Жуковским) аэротехнический кружок. Во внеурочное время и на личные средства преподаватели и студенты занимаются изучением теории воздухоплавания, чтобы затем приступить к созданию летательных аппаратов собственной конструкции. - сначала воздушных змеев, затем планеров. В феврале 1911 года двухместный летательный аппарат впервые поднимается в небо над Лагерным садом Томска - это первый летательный аппарат тяжелее воздуха, сделанный в Сибири. Кстати, именно в этом кружке начинал будущая звезда отечественной авиации - Н.И.Камов, а его будущий заместитель М.Л.Миль в двенадцатилетнем возрасте - в 1921 г. - сделал модель самолёта, которая победила на конкурсе в Томске. В рамках кружка в 1913 году была создана первая в мире действующая установка электрической дороги на магнитной подушке. Годом позже выступил в Санкт-Петербурге с лекцией, в которой предложил проект вакуумного транспорта на магнитном подвесе, чем произвёл большое впечатление на присутствовавших, в частности на известного популяризатора науки Якова Перельмана. Член Томской городской думы. В 1918 году — член сибирской областной думы от фракции областников и беспартийных. С 1923 создатель и директор одного из первых НИИ в Сибири — Института изучения Сибири (ныне Сибирский физико-технический институт). С 1924 директор, затем действительный член Главной геофизической обсерватории в Санкт-Петербурге. Редактор журнала «Природа в школе». Автор около 113 публикаций. Печатался в «Журнале Русского физико-химического общества», «Вестнике Западного Новороссийского университета», Метеорологическом вестнике, «Русской школе», «Журнале для всех», «Научном обозрении» и других. С 1940 — начальник отдела Научно-исследовательского института земного магнетизма. Как специалист по изучению льда, участвовал в создании дороги жизни в осаждённый фашистами Ленинград. Погиб там же от голода 18 апреля 1942 года, похоронен в братской могиле, точное место захоронения неизвестно. В честь Вейнберга названа гора в Антарктиде (67°27′ южной широты 67°34′ западной долготы (G) (O)). Избранные труды: Влияние среды на электрически-магнитные взаимодействия (Одесса, 1904); О внутреннем трении льда (Санкт-Петербург, 1906); Из воспоминаний о Д.И.Менделееве как лекторе (Томск, 1910); Воспоминания о Ф.Н.Шведове (1907); Движение без трения (безвоздушный электрический путь) (Санкт-Петербург, Книгоиздательство «Естествоиспытатель», 1914). Литература: Кравец Т.П. Борис Петрович Вейнберг. (некролог) // «Успехи физических наук», 1945, том 27, выпуск 1; Ю.Д.К., Памяти Б.П.Вейнберга, «Метеорология и гидрология», 1947, № 6; Список печатных трудов профессора Б.П.Вейнберга, Ленинград, 1932.


1871
Эдуард фон Винтерштейн (Edward von Winterstein; настоящая фамилия – Вангенхейм, Wangenheim)
немецкий актёр. В 1889 начал сценическую деятельность. До 1895 играл в различных провинциальных Театрах, затем был приглашён в "Шиллер-театр" в Берлине. В 1898-1901 работал под руководством О.Брама в Немецком, а затем (до 1904) в "Лессинг-театре" (Берлин). Одновременно с 1903 выступал в Театрах, руководимых М.Рейнхардтом: сначала в Малом и Новом, затем в Немецком Театре, в котором работал до 1938. В 1938-1944 - снова в "Шиллер-театре". С 1945 - в Немецком Театре (Берлин). Лучшие роли: Тельгейм и Натан ("Минна фон Барнхельм" и "Натан Мудрый" Лессинга), Андреа Дориа ("Заговор Фиеско в Генуе" Шиллера), Горацио, Кент и Яго ("Гамлет", "Король Лир" и "Отелло"), Геншель ("Возчик Геншель" Гауптмана), Каренин ("Живой труп). Был первым исполнителем роли Пера Гюнта (оперная постановка Ибсена) на немецкой сцене (1904). Винтерштейн -типичный представитель актёрской школы, созданной М.Рейнхардтом. Творчеству его присуща гуманистическая направленность. Реалистическая манера игры Винтерштейна основана на лучших традициях немецкого театра. Лауреат Национальной премии (1950 и 1952) и премии Готе (1955). Член Германской академии искусств. Автор мемуаров "Моя жизнь и моё время" ("Mein Leben und meine Zeit", В., 1947). Снимался в кино. Умер 22 июля 1961 года.


1873
Габриэль Терра Лейвас (испанское имя - Gabriel Terra Leivas)
президент Уругвая. Юрист, с 1925 года член Совета национальной администрации, являвшегося коллегиальным главой государства. Конституционный президент, избран в 1931 году на срок до 1 марта 1935 года. Умер в Монтевидео 15 сентября 1942 года.


1876
Николай Федорович Чужак (настоящая фамилия - Насимович)
журналист, литературный критик. Родился в Нижнем Новгороде. Из бедной семьи музыканта-скрипача. После окончания реального училища работал учителем в Ярославской губернии, в 1890-х примкнул к народовольцам, в 1904 – к большевикам. С 1905 активный публицист и редактор большевистских изданий: «Пролетарий», «Казарма», «Вперед». В 1906 арестован, до 1908 находился в Санкт-Петербургской тюрьме «Кресты», затем выслан на поселение в Иркутскую губернии. Сотрудник газеты «Восточная заря», редактор иркутских периодических изданий («Молодая Сибирь», «Новая Сибирь», «Сибирский журнал» и др.). В период временного падения Советской власти находился на нелегальном положении во Владивостоке. После октября 1917 комиссар печати и типографии, 1-й редактор иркутской губернской газеты «Власть труда». Во 2-й половине 1918 вошел в состав Дальбюро ЦК РКП(б) во Владивостоке. Редактор большевистской газеты «Красное знамя». Инициатор и редактор футуристического журнала «Творчество», вошел в литературную группу с одноименным названием. В 1921 вместе с другими членами группы переехал в Читу, где работал завотделом печати Дальбюро ЦК РКП(б), редактировал газеты «Дальне-Восточный путь», «Дальне-Восточная правда» и созданную им литературную газету «Дальне-Восточный телеграф». На 3-й Дальневосточной партийной конференции избран членом Дальневосточной контрольной комиссии. В Чите написал книги «К диалектике искусства» (1921), «Сибирский мотив в поэзии: от Бальдауфа до наших дней» (1921), «На больные темы: Письмо о быте, культуре и чванстве» (1922), «Через головы критиков» (1922), выступил составителем нескольких сборниках. Принимал активное участие в литературной жизни Читы, в организации литературных диспутов и вечеров, посвященных пропаганде творчества В.В.Маяковского и футуризма. В своих статьях и выступлениях резко полемизировал с коммунистами. В 1922 уехал в Москву, входил в состав редакции «Лефа», затем работал в составе редколлегии журнала «Каторга и ссылка», в Главлите. Умер в Ленинграде 3 сентября 1937 года. Литература: Сибирские поэты и их творчество. – Иркутск, 1916; Эстетизм и эстетика. – Иркутск, 1916; Нужный язык. Темное дело. Как умер Уткин // Неравнодушные строчки. – Чита, 1921; Петряев Е. Д. Краеведы и литераторы Забайкалья. – Чита, 1981; Дворниченко Н.Е. Вчера и сегодня забайкальской литературы. – Иркутск, 1982; Трушкин В., Щербаков Н. Н.Ф.Насимович-Чужак // Литературная Сибирь. – Иркутск, 1986. – Том 1.


1877
Леонид Иванович Софийский
краевед. Родился в селе Урень, Варнавинского уезда, Костромской губернии в семье священника. По окончании Санкт-Петербургской духовной академии в 1903 году со степенью кандидата богословия был направлен в Вятку внештатным чиновником казенной палаты, затем назначен помощником бухгалтера. Софийский принимал активное участие в создании Вятской архивной комиссии, был действительным членом Санкт-Петербургского археологического института, издавал исследования по истории Вятского края. С 1909 по 1917 год служил податным инспектором в Опочке. Здесь к 500-летию города, которое отмечалось 7 сентября 1912 года, подготовил и произнес речь "500-летний юбилей города Опочки Псковской губернии". В этом же году речь была издана в Пскове. Его исследования по истории Псковского края публиковались неоднократно в "Трудах Псковского Археологического Общества". Скончался в Кирове от туберкулеза 3 ноября 1933 года. Литература: Софийский, Л.И. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414-1914 гг.) [Электронный ресурс] / Софийский Леонид Иванович; вступительная статья Н.Ф.Левина. - Репринтовое издание [Псков, 1912 г.]. - Псков : Псковская областная типография, 2004. - 228 страницй, [23 листа фотографий], [3 отдельных листа карт] : иллюстрации + 3 листа карт. - (Псковская историческая библиотека).


1877
Шарлотта Мэрион Хьюз (Charlotte Marion Hughes)
английская учительница, старейшая жительница своей страны, самый пожилой верифицированный человек, когда-либо живший в Соединенном Королевстве. Она прожила долгую жизнь, 115 лет и 228 дней. Её детство прошло в городе Мидлсбро в графстве Йоркшир. Её отец был управляющий музыкальным магазином. С 13 лет она работала учительницей в религиозной школе. Вышла замуж она поздно, в 63 года, после выхода на пенсию. Её мужем был отставной капитан Британской армии Ноэль Хьюз. Их брак продлился до самой смерти мужа, он умер в 1979 году в возрасте 88 лет. Хьюз была четвёртым верифицированным человеком в истории, чей возраст превысил 115 лет, после Августы Хольц, Жанны Кальман и Люси Ханна. У неё было крепкое здоровье и в преклонном возрасте.

Шарлотта Хьюз добилась общественного признания за её долголетие, в том числе в 1985 году была приглашена на чаепитие с тогдашним премьер-министром Англии Маргарет Тэтчер. Позже Хьюз вспоминала, что общение с Тэтчер пришлось ей по-душе, и характеризовала премьер-министра как «очень милую женщину». На празднование своего 110-летнего юбилея, она вылетела на Конкорде в Нью-Йорк, тем самым став одной из двух долгожителей-авиапассажиров, перешагнувших 110-летний рубеж, за всю историю пассажирских авиаперевозок. Она остановилась в престижном отеле Уолдорф-Астория, и в течение всех дней её визита, все расходы взял на себя мэр Нью-Йорка Эд Коч. Она стала самым пожилым человеком в Соединенном Королевстве, когда в Шотландии в 1988 году скончалась Кейт Бегби, и побила Национальный рекорд долголетия, удерживаемый до начала 1992 года Анной Элизой Уильямс.

Несколько британских женщин, среди которых Ева Моррис (умерла в возрасте 114 лет и 360 дней) также достигли 114 летнего возраста, а Энни Дженнингс (1884—1999) прожила 115 лет и 8 дней, но до рекорда Хьюз они все-таки не дожили. Хьюз жила в своем доме в небольшом городке графства Северный Йоркшир Marske-by-the-Sea до 1991 года, когда здоровье у неё стало ослабевать, и она больше не смогла заботиться о себе, после чего она переехала в дом престарелых в городе Редкар. Шарлотта Хьюз провела свои последние полтора года жизни в инвалидной коляске, хотя до конца жизни у неё был светлый ум и хорошее зрение. Она была последним, жившим в Англии человеком 1870-х годов рождения. Умерла 17 марта 1993 года.


1878
Георг Гаккеншмидт (Georg Gakkenshmidt)
величайший российский атлет, неоднократный рекордсмен мира по тяжелой атлетике и чемпион мира по французской борьбе. Родился в Тарту в семье мастера-красильщика. Сведений о его детских годах сохранилось крайне мало. Маленький Георг любил играть со сверстниками на лугах в пойме реки Эманыги. В возрасте 8 - 9 лет он командовал небольшой армией, в том числе и ребятами постарше себя, поскольку был сильнее всех. Позднее, учась в реальном училище, Георг любил гимнастику, прыгал в высоту и длину и уже тогда занимался с гантелями. В 15 лет Гаккеншмидт уходит из училища и устраивается помощником котельщика. В свободное время он продолжает заниматься спортом. Особенно заметным его прогресс становится после переезда в город Тарту, где Георг начал тренироваться под руководством А.Андрушкевича. В 1896 году на клубных соревнованиях Гаккеншмидт показывает следующие результаты: жим одной рукой: 65, 8 кг - 12 раз, 70, 3 кг - 10 раз, 89, 8 кг - 3 раза. Кроме того, он поднял на бицепс до уровня груди 56, 7 кг правой рукой и 54 кг - левой. В том же 1896 году состоялось и первое публичное выступление Гаккеншмидта. Силовые номера в исполнении 18 -летнего атлета заслужили всеобщее одобрение. В том же году в Таллинне Гаккеншмидт знакомится со знаменитым профессиональным атлетом Георгом Лурихом, и эта встреча оказала большое влияние на его дальнейшую судьбу. Несмотря на то что Гаккеншмидт еще не занимался в то время борьбой, он решил попробовать побороться с Лурихом и первую схватку закончил вничью, проиграв лишь во второй. В октябре 1896 года за свои успехи на борцовском поприще Гаггеншмидт удостоился титула "первый силач Таллинна". Проигрыш Луриху заставил Гаккеншмидта больше внимания уделить борьбе. Параллельно Гакк продолжал занятия с "железом", достигнув к 1897 году следующих антропометрических данных: рост- 174 см, обхват шеи - 45 см, предплечья - 32 см, запястья - 19 см, груди - 114 - 117 см, бедра - 60 см, голени - 40 см, вес - около 80 кг. Его высшие достижения в поднятии тяжестей были таковы: толчок двумя руками - 98 кг на 12 раз, толчок одной рукой - 85 кг - 7 раз, жим штанги одной рукой - 98 кг на один раз. Гаккеншмидт и Краевский. Однажды повредив руку, Гаккеншмидт обратился к врачу, и там его увидел "отец русской атлетики" В.Ф.Краевский и пригласил приехать в Санкт-Петербург. С момента приезда в Санкт- Санкт-Петербург в январе 1898 года в жизни Гаккеншмидта начинается новый этап, в котором весьма важную роль играет доктор Краевский. В своей книге "Путь к силе и здоровью" Гаккеншмидт пишет: "Я могу смело сказать, что все то, что я приобрел и чем стал, я обязан Краевскому. Это был он, кто учил меня, как жить и тренироваться, и это был он, который вел меня по моему жизненному пути. Я должен принести ему самую глубокую благодарность. Но не я один являюсь его должником, даже если обязан ему большим, чем кто-то другой. Везде на свете есть атлеты. И все они прямо или косвенно являются его должниками. Поэтому его с полным правом назвали "отцом атлетики..." Тренировки в клубе Краевского имели разносторонний характер: помимо поднятия тяжестей Гаккеншмидт совершенствовал и приемы борьбы, и эти занятия вскоре стали приносить свои плоды. Поначалу бывало уступал сильным борцам, но в апреле 1898 года он всего за четыре минуты на глазах у изумленной публики тушировал француза Поля Понса, незадолго до этого провозглашенного в Париже чемпионом мира. Это был первый крупный успех молодого атлета на борцовском ковре. Вскоре Гаккеншмидт стал фигурой номер один в Санкт-Петербурге Он побеждал всех и вся. То же самое было в Москве и в других городах. Не забывал Георг и о поднятии тяжестей. В 1898 году он побил рекорд мира в жиме одной рукой, принадлежавший немцу Евгению Сандову, выжав 116 кг. В том же году на чемпионате Европы в Вене Гакк, как его называли современники, становится всего третьим, но справедливости ради надо сказать, что тогда не существовало весовых категорий, и со своим весом в 89 кг Гаккеншмидту было трудно сражаться на равных с тяжеловесами, вроде ставшего чемпионом Европы австрийцем тюрком, вес которого составлял 120 кг. К тому же, ему, как и прочим российским атлетам, пришлось соревноваться в в упражнениях, которые были неизвестны в России. Тем не менее, Гакк выступил достойно, установив по ходу дела два мировых рекорда: в рывке и жиме, за что получил золотые медали. В турнире же борцов, который начался сразу же по окончании соревнований тяжелоатлетов, он становится первым. Несмотря на то что занятия борьбой мешали Гаккеншмидту в его занятиях с отягощениями, он все же в январе 1899 года устанавливает мировой рекорд а жиме двумя руками - 127 кг. В том же году Гаккеншмидт призывается на военную службу и зачисляется в Преображенский полк, в личную охрану царя. Однако вскоре он был освобожден от службы по причине "слабого здоровья". Предполагают, что за этим фактом стояли высшие чины, меценаты спорта. 27 октября 1899 года Гаккеншмидт едет в Париж, где собирается принять участие в соревнованиях по борьбе. На тот момент он был чемпионом Европы среди любителей, но среди профессионалов его никто не знал, за исключением разве что Понса. Однако после нескольких удачных схваток Гаккеншмидту пришлось сняться с турнира из-за застарелой травмы плеча. Полгода после этого он выполнял силовые упражнения осторожно, но затем предпринял очередную попытку установить мировой рекорд в поднятии тяжестей, которая привела к рецидиву травмы. После этого Гаккеншмидт отказывается от занятий с отягощениями. Прощай, немытая Россия. В мае 1900 года Гаккеншмидт вновь выходит на борцовский ковер, а в июне того же года выигрывает крупный турнир в Москве, получив золотую медаль, почетный пояс и премию в 975 рублей. После этого, как тогда писала газета "Новый мир" "...он вышел из разряда атлетов-любителей и перешел в ряды подлинных силачей." Спорт стал для него источником существования. Гаккеншмидта считают "сильнейшим человеком мира", награждают эпитетами "необузданный", "титанический", "сильный", "неземной", "немеркнущий силой" и т.д. В начале века Гакк все чаще выезжает за границу, выступая во Франции, Германии, Англии, Америке, Канаде. Из царской России Гакка гнала нужда. В лучах славы, весь в медалях и жетонах, он тем не менее никогда не мог поручиться за свой завтрашний день. Сам Гакк вспоминал такой характерный случай: в один из вечеров он побил очень высокий рекорд и Краевский в качестве приза при всех преподнес ему... новые брюки - предмет давнишнего желания атлета. "Должен признаться, - писал Гакк, - что я больше обрадовался этому подарку, чем большой золотой медали, которую мне вручили несколько дней спустя за этот рекорд." Наибольший успех выпал на долю Гаккеншмидта в Англии. Там он одержал несколько громких побед, там его выступления собирали невиданное количество зрителей - до 20 тысяч. В конечном итоге все это означало твердый и постоянный заработок. Так Англия стала приютом для великого атлета. В Англии свои выступления Гакк обычно соединял с демонстрацией атлетических поз (позированием) и делал это с таким художественным чувством и естественностью, что на трибунах царил восторг. Недаром в 1901 году немецкий скульптор Бегас использовал Гакка для создания своего творения "Прикованный Прометей". "Через мои руки прошла не одна тысяча борцов и атлетов всех стран и континентов. Я перевидал немало выдающихся по формам и результатам силачей, - писал "Дядя Ваня" Лебедев, - но второго такого Гаккеншмидта среди них не встречал. Несмотря на всесторонний мышечный массив, он был настолько пропорционально и красиво в атлетическом понимании сложен, что не восхищаться им было нельзя." Тем временем в России умирает Краевский. Смерть горячо любимого учителя потрясла Гакка: " Я потерял в Краевском друга, который был для меня вторым отцом." Гаккеншмидт продолжает участвовать во всех соревнованиях и везде побеждает. Так продолжается до 1908 года, когда Гакку предложили принять участие в поединке с Фрэнком Гочем - чемпионом по невероятно популярной в Америке вольной борьбе. Схватка за звание чемпиона мира состоялась в апреле 1908 года. После 2 часов и трех минут борьбы Гоч и подыгрывавший ему судья вынудили Гаккеншмидта отказаться от продолжения поединка. Но хотя Гоча объявили победителем, даже американские газеты описывали его тактику как "несправедливую и достойную презрения, что честный судья должен был бы потребовать прекращения борьбы." 4 сентября 1911 года в Чикаго состоялся матч-реванш Гаккеншмидт - Гоч. Как назло, перед самыми соревнованиями Гакк на тренировке повредил ногу, чем не преминул воспользоваться Гоч, который знал об этом. Это был конец карьеры Георга Гаккеншмидта - борца. Покидая спорт, Георг Гаккеншмидт, легендарный "Русский Лев", как его прозвали англичане, снискал выдающуюся славу атлета, установив множество рекордов по поднятию тяжестей и выиграв три тысячи схваток на ковре в течение 10 лет. Оставив большой спорт, Гаккеншмидт не на шутку увлекся философией и одна из газет того времени задавалась вопросом: "Не затмит ли Гаккеншмидт- философ славу Гаккеншмидта-атлета. Еще в 1908 году вышла первая работа Гаккеншмидта "Как жить", а в 1909 году увидела свет книга "Полное учение о борьбе" (в немецком варианте - "Путь к силе"), позднее изданная на русском языке. В 1929 году в английской печати появляется сенсационное сообщение о том, что Гаккеншмидт бросает вызов знаменитому писаи6елю и драматургу Б.Шоу встретиться на арене... философии. О самом матче ничего не известно, а вот то, что соперники стали добрыми друзьями - да. В середине 30-х годов из под пера Гаккеншмидта выходит целый ряд книг: "Сознание и характер", "Три вида памяти и забывчивость" и др. Кроме того, Гаккеншмидт выступает со своими лекциями в университетах Англии, Америки, Германии. Георг Гаккеншмидт прожил очень долгую жизнь - девяносто лет, и до самой смерти сохранял как ясность ума, так и физическую бодрость. Так, известно, что в возрасте 82 лет он мог перепрыгнуть через веревку, натянутую между спинками двух стульев, а один известный американский журнал написал О Гаккеншмидте следующее: "Его физические способности для мужчины, который перевалил за 80 лет, в известном смысле достойны такого же восхищения, как и его неимоверная сила, развитие и достижения в бытность чемпионом мира среди атлетов." Умер в Лондоне 19 февраля 1968 года.