С началом очередного международного кризиса западное руководство каждый раз запускает старую пластинку. Удар по кошельку «стран-изгоев» представляется самым эффективным дипломатическим оружием. И неважно, что ограниченность этого метода видна уже не первый год, и что отрицательных последствий санкций куда больше, чем положительных.

США потребовалось более полувека для осознания того, что введенное ими против Кубы эмбарго ни на шаг не приблизило их к достижению стратегических задач. Власть Кастро даже не пошатнулась, а со всеми лишениями и унижениями пришлось мириться кубинскому народу.

Нынешнюю браваду Вашингтона в адрес Москвы и Пхеньяна (какой бы ни была истинная ответственность руководства этих стран), скорее всего, ждет точно такой же провал: простое население в полной мере ощущает на себе эти тяготы, а элита использует открывшуюся возможность для укрепления власти.

В 1983 году мне довелось поговорить в Бейруте с Ясиром Арафатом, который тогда руководил из Ливана работой Организации освобождения Палестины. К моему великому удивлению, он посоветовал мне развернуть бизнес в Южной Африке (я тогда занимался торговлей зерном) и выразил недовольство «ошибочными экономическими санкциями», которые были введены против этой страны из-за апартеида.

В весьма жестких выражениях он признал, что ООП допустила историческую ошибку, потребовав бойкота Израиля. «Мы сами лишили себя возможности наладить контакты и диалог, — отметил он. — Торговля и бизнес крайне важны для снятия напряженности и создания политических перспектив. Изолировать страну значит поставить ее в безвыходную ситуацию. Не стоит повторять эту ошибку с Южной Африкой».

Эти слова вновь как никогда актуальны сейчас, раз Запад стремится задушить российскую экономику, чтобы добиться от Владимира Путина уступок по украинскому кризису. Но если он не предложит ему другого пути, кроме унижения, готов поспорить, что президент России продолжит идти по пути эскалации и конфликта.

В то же время кубинский пример может уже совсем скоро показать, что даже, казалось, закостеневшую за полвека конфликтую ситуацию можно разрешить с помощью диалога и взаимоуважения. Кубинский народ уже этому рад.

Однако для поиска выхода из дипломатических тупиков требуются посредники. Поговаривают, что Ватикан сыграл существенную роль в сближении Вашингтона и Гаваны. А многие бизнесмены, которые, как и я, работали в ЮАР в 1980-хгодах, сыграли роль катализатора в поисках достойного решения проблемы апартеида.

По совету Ясира Арафата я начал работать в Южной Африке, чтобы изменить систему изнутри при поддержке других бизнесменов, которые стремились преобразовать, а не разрушить дискриминационный режим. Только так мне удалось добиться в 1987 году первого обмена военнопленными между ЮАР и соседними с ней государствами.

Мой статус бизнесмена, который не подвержен идеологической промывке мозгов, принес мне доверие всех южноафриканских правительств, которые воевали и не хотели разговаривать друг с другом. Никто из них не подозревал меня в предвзятости. Меня считали достойным доверия, потому что, помимо стремления к миру мои мотивы были предельно простыми: боевые действия не приносят прибыли никому кроме торговцев оружием.

Что было дальше, всем прекрасно известно. Я работал за кулисами, чтобы лидеры южноафриканских стран смогли прийти к соглашению о мире во всем регионе, которое и было подписано в Браззавиле в конце декабря 1988 года. 14 месяцев спустя Нельсон Мандела вышел из тюремной камеры свободным человеком с высокого поднятой головой. Начало внутренних переговоров в ЮАР стало залогом мира с соседними странами.

Кроме того, хотел бы отметить, что запрещенная и изгнанная из ЮАР партия Нельсона Манделы в первую очередь начала в 1986 году диалог с южноафриканскими бизнесменами. И хотя ее главной задачей было привлечение предпринимателей к мирному процессу, была тут и иная причина. Как мне кажется, ее прекрасно описал Арафат: бизнесмены «крайне важны для снятия напряженности и создания политических перспектив».

Предприниматели во все времена играли ключевую роль в примирении воюющих сторон, но их вклад упорно не признается. Как раз наоборот, любые переговоры с участием бизнеса неизменно вызывают подозрения. Как эти стремящиеся к наживе прохиндеи могут послужить благородному делу без меркантильных мыслишек? Разве их личные интересы не помешают им работать на благо мира, важнейшего общественного достояния людей на нашей планете?

Пора покончить с этими бесконечными осуждениями, в которых ненависть к богатым смешивается с глупыми представлениями об интересах и душевной чистоте. Главный козырь всех бизнесменов как раз-таки и заключается не только в умении действовать сообща и связях на самом высоком уровне, но и заинтересованности в том, чтобы все жили в мире. Это важно для бизнеса, но и не только него. Монополии на истинные чувства не существует, а интересы других миротворцев вовсе не обязательно так уж альтруистичны.

Бизнесмен по определению не означает миротворец. Как и другие люди, они могут ошибиться или даже скомпрометировать себя. Но нам не стоит замыкать вокруг них санитарный кордон и заталкивать их куда-то в тень, где им не нужно ни за что отчитываться. Разве не лучше было бы признать оказанные ими делу мира услуги и призвать их к тому, чтобы работать дальше? Именно к этому я стремлюсь в работе в Браззавильском фонде. Да, я всю жизнь занимался бизнесом. Но в то же время внес немалый вклад в дело мира. И сегодня я настроен на это как никогда.

Источник