Фигура Вещего Олега – одна из самых загадочных в русской истории. Кем он приходился Рюрику, ходил ли на Царьград и, наконец, о какой его смерти «за морем» упоминают русские летописи – на все эти вопросы еще только предстоит ответить.

Основатель Древнерусского государства
Великий князь Олег, который будучи то ли родственником Рюрика (точнее, братом его жены Ефанды), то ли его воеводой, во время своего правления сделал для образования Древнерусского государства намного больше, нежели его легендарный основатель. При малолетстве Игоря он захватил Смоленск и Любеч, обманом выманил и убил киевских князей Аскольда и Дира, которых по одной из версии принято считать варягами незнатного происхождения, узурпировавшими власть. При нем Киев стал новой резиденцией Древнерусского государства. Суверенитет Олега признали поляне, северяне, древляне, ильменские словены, кривичи, вятичи, радимичи, уличи и тиверцы. Через своих наместников и местных князей ему удалось заложить государственное управление молодой страной.
Немалыми были его успехи и во внешней политике. Воюя с хазарами, Олег заставил последних позабыть о том, что в течение двух веков Хазарский каганат собирал дань с восточнославянских земель. Перед его воинством склонил голову великий Царьград (Константинополь), а русские купцы получили уникальное для того времени право беспошлинной торговли с Византией, а также, в случае нужды, полное обеспечение продовольствием и мастерами корабельного дела для ремонта своих ладей.
Учитывая все вышеперечисленные заслуги, некоторые историки склонны видеть основателя Древнерусского государства именно в Олеге, а не в его предшественнике и родоначальника княжеской династии – Рюрике, о деятельности которого практически ничего не известно. Условной датой основания, в данном случае, считается 882 год, а точнее объединение «Славии» (Новгорода) и «Куябы» (Киева).
 

Поход, которого не было
Отдельного упоминания стоит знаменитый поход Олега на Константинополь, после которого он получил свое историческое прозвище – «Вещий». Согласно Повести временных лет, князь снарядил войско в 2000 ладей, по 40 воинов в каждой. Византийский император Лев VI Философ, в страхе перед многочисленным врагом приказал закрыть ворота города, оставив на разорение пригороды Константинополя.
Однако Олег пошел на хитрость: «он приказал своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу». После этого якобы до смерти перепуганные греки предложили завоевателям мир и дань. Согласно мирному договору от 907 года, русские купцы получили право беспошлинной торговли и прочие привилегии.
Несмотря на то, что упоминание об этом походе можно встретить в любом пособии по истории средневековой Руси, многие историки считают его легендой. О нем не встречается ни одного упоминания у византийских авторов, которые подробно описывали похожие набеги в 860-м и 941-м годах. Сомнения вызывает и сам договор от 907 года, который, по мнению исследователей, является компиляцией схожих соглашений от 911-го, когда Олег направил посольство дабы подтвердить мир.
Более того, описание возвращения русов с богатой добычей: даже паруса на их ладьях были из золотого шелка, сравнивают с возвращением из Царьграда воеводы Владимира, а после норвежского короля – Олафа Трюггвасона, описанным в норвежской саге XII века: «Говорят, после одной великой победы повернул он домой в Гарды (Русь); они плыли тогда с такой большой пышностью и великолепием, что у них были паруса на их кораблях из драгоценных материй, и такими же были и их шатры».
Ну, и, конечно же, рассказ о византийском походе в Повести временных лет вызывает сомнение, в том числе и потому, что Нестор, который создавал свое произведение спустя несколько веков после описываемых событий, по мнению историков, опирался только на местные источники. Последующие рассказы о победоносных походах Игоря, тем не менее, не вызывают ни у кого сомнений, поскольку о нем упоминают как русские, так и византийские авторы.
 

А была ли змея?
По преданию, описанному в Повести временных лет, великому князю была предсказана смерть от любимого коня. Олег приказал увести лошадь и вспомнил о зловещем пророчестве лишь через несколько лет, когда тот давно умер. Смеясь над волхвами, он захотел посмотреть на кости коня, и, встав одной ногой на череп, произнес: «Его ли мне бояться?». В тот же миг, из черепа выползла змея, смертельно ужалившая князя.
Разумеется, это всего лишь легенда, записанная спустя несколько веков после смерти Олега. Легендарному князю-воеводе – легендарная смерть. Подобный прием, который частенько применялся и в других странах средневековой Европы, придавал исторической фигуре еще большее значение в глазах потомков. Причем, зачастую разные авторы используют одну и ту же историю. Так, в одной исландской саге рассказывается о викинге Орварде Одде, которому еще в молодые годы была предсказана смерть от его коня. Чтобы не дать судьбе свершиться, Одд убил животное, бросил в яму, а труп завалил камнями. В результате, смерть в лице ядовитой змеи настигла его, как и Олега на могиле убитой лошади: «И когда они быстро шли, ударился Одд ногой и нагнулся. «Что это было, обо что я ударился ногой?» Он дотронулся острием копья, и увидели все, что это был череп коня, и тотчас из него взвилась змея, бросилась на Одда и ужалила его в ногу повыше лодыжки. Яд сразу подействовал, распухла вся нога и бедро».
На сегодняшний день не установлено, кто у кого позаимствовал оригинальную идею. Точную дату истории смерти Олега в Повести временных лет установить достаточно сложно, поскольку летописный свод не раз переписывался. Известно лишь то, что Орвард Одд, в отличие от Олега – вымышленный герой приключенческой саги, созданной на основе устных преданий позднее XIII века. Возможно, печальная кончина в лице змеи – изначально скандинавский сюжет, попавший на Русь вместе с варягами и получивший свое новое воплощение в местных преданиях об Олеге. Хотя, некоторые исследователи полагают, что герой скандинавских саг Орвард Одд и Олег – одно и то же лицо.
 

Персидская эпопея
Повесть временных лет, представляя собой наиболее полное жизнеописание князя Олега и его правления, является не единственным источником по его биографии. Первая Новгородская летопись, которая, по мнению ряда исследователей, еще более древняя, чем произведение Нестора, называет Олега воеводой при молодом князе Игоре, который сопровождал его в походах. При этом именно князь Игорь расправился с Аскольдом в Киеве, а потом предпринял поход на Царьград. Но самое интересное – конец истории. Помимо общепринятой версии с укусом змеи, летопись упоминает еще один вариант гибели Олега – «за морем».
Более подробные сведения о неизвестном, «заморском» походе Олега, где он, возможно, и встретил свою кончину, стоит искать в сочинениях арабского автора Аль-Масуди, который сообщал о флоте русов из 500 кораблей, вторгшемся в Керченский пролив приблизительно после 912 года. Аль-Масуди упоминает двух великих правителей русов во главе – Ал-дира и некоего Олванга. Последнего принято ассоциировать с Аскольдом, но это имя с равным успехом может иметь сходство с Олегом, победителем Аскольда и Дира.
Хазарский царь, которому пообещали половину добычи за лояльность, якобы позволил русам пройти через Дон на Волгу, а оттуда спуститься в Каспийское море. Конечной целью русов была Персия. Итогом похода стало разорение персидского Азербайджана. Часть добычи, как и было положено по договору, доставили в Хазарию. Но гвардия хазарского царя, состоявшая в основном из наемников мусульман, взбунтовалась и потребовала мести за гибель единоверцев. Правитель не стал им перечить, равно, как и не предупредил русов об опасности. Они вступили в неравный бой, в результате которого погибло около 30 тысяч славян, а остальные отступили вверх по Волге, где были перебиты булгарами.
Вместе с войском погиб и их предводитель. Некоторые историки считают, что «гибель за морем», упоминаемая в Новгородской версии – смутное, но верное воспоминание о гибели Олега именно в Каспийском походе, а не на территории городища Ладоги «от коня своего».
 

Человек-легенда
В биографии великого князя Олега, помимо неясной смерти, есть еще немало белых пятен. Более того, все, что мы знаем - это легендарное жизнеописание легендарного правителя, практически основавшего Древнерусского государство. Его принадлежность к княжескому роду Рюрика, его положение при нем и его сыне Игоре, настоящие даты жизни, походы, которые он предпринимал и, наконец, его смерть – все это до сих пор является предметом ожесточенных дискуссий у историков средневековой Руси. Об его историческом облике неизвестно ничего, кроме того, что он существовал. А основным источником о его жизни является летописная легенда в Повести временных лет.
Подобная судьба, к несчастью для историков, постигла немало исторических персонажей, которые, спустя некоторое время после смерти, буквально «раздваивались». При этом в памяти потомков обычно сохранялся двойник, сотканный из устных преданий, обрывистых воспоминаний современников и размышлений поздних хронистов. Получавшаяся в итоге легенда обычно сглаживала все промахи, добавляла подвиги и убирала черты реального исторического прототипа, и в итоге легендарный двойник вытеснял реальное историческое лицо, действуя как серьезный идеологический фактор в памяти народа. В Западной Европе примером подобной «подмены» служит образ Ричарда Львиное сердце, одного из самых ярких королей в истории Англии, который сам в своей стране практически не бывал, предпочитая Иерусалимские земли Туманному Альбиону. Так и Вещий Олег, кем бы ни был его исторический прототип, волей создателя Повести временных лет, вошел в русскую историю как создатель Древнерусского государства, покоритель Византии и защитник русской земли.

Татьяна Шингурова