Крылов иван андреевич

Имя при рождении: Ива?н Андре?евич Крыло?в Дополнительные имена: Ivans Krilovs Категории: Переводчик, Поэт Кладбище: Указать кладбище

Ива?н Андре?евич Крыло?в (2 [13] февраля 1769, Троицкая крепость —9 [21] ноября 1844, Санкт-Петербург) — русский поэт, баснописец, переводчик, сотрудник Императорской Публичной библиотеки, Статский Советник, Действительный член Императорской Российской академии(1811), ординарный академик Императорской Академии наук по Отделению Русского языка и словесности (1841).

В молодости Крылов был известен прежде всего как писатель-сатирик, издатель сатирического журнала «Почта духов» и ходившей в спискахпародийной трагикомедии «Трумф», высмеивавшей Павла I. Крылов является автором более 200 басен с 1809 по 1843 год, они вышли в свет в девяти частях и переиздавались очень большими по тем временам тиражами. В 1842 году его произведения вышли в немецком переводе. Сюжеты многих басен восходят к произведениям Эзопа и Лафонтена, хотя немало и оригинальных сюжетов.

Многие выражения из басен Крылова стали крылатыми. Басни И. А. Крылова положены на музыку, например, А. Г. Рубинштейном — басни «Кукушка и Орёл», «Осёл и Соловей», «Стрекоза и Муравей», «Квартет».

Ранние годы

Отец, Андрей Прохорович Крылов (1736—1778), умел читать и писать, но «наукам не учился», служил в драгунском полку, в 1772 г. отличился призащите Яицкого городка от пугачёвцев, затем был председателем магистрата в Твери. Умер в капитанском звании в бедности, оставив вдову с двумя малолетними детьми.

Иван Крылов первые годы детства провёл в разъездах с семьёй. Грамоте выучился дома (отец его был большой любитель чтения, после него к сыну перешёл целый сундук книг); французским языком занимался в семействе состоятельных соседей. В 1777 г. он был записан в гражданскую службу подканцеляристом Калязинского нижнего земского суда, а затем Тверского магистрата. Эта служба была, по-видимому, только номинальной и Крылов считался, вероятно, в отпуске до окончания ученья.

Учился Крылов мало, но читал довольно много. По словам современника, он «посещал с особенным удовольствием народные сборища, торговые площади, качели и кулачные бои, где толкался между пестрой толпой, прислушиваясь с жадностью к речам простолюдинов». С 1780 года начал служить подканцеляристом за копейки. В 1782 г. Крылов ещё числился подканцеляристом, но «у оного Крылова на руках никаких дел не имелось».

В это время он увлёкся уличными боями, стенка на стенку. А так как он был физически очень крепким, то выходил зачастую победителем над взрослыми мужиками.

Скучая бесплодной службой, Крылов в конце 1782 г. поехал в Санкт-Петербург с матерью, намеревавшейся хлопотать о пенсии и о лучшем устройстве судьбы сына. Крыловы остались в Санкт-Петербурге до августа 1783 г., и хлопоты их были не бесплодны: по возвращении, несмотря на долговременное незаконное отсутствие, Крылов уволился из магистрата с награждением чином канцеляриста и поступает на службу в петербургскую казённую палату.

В это время большой славой пользовался «Мельник» Аблесимова, под влиянием которого Крылов написал, в 1784 г.,оперу «Кофейница»; сюжет её он взял из «Живописца» Новикова, но значительно изменил его и закончил счастливой развязкой. Крылов отнёс свою оперу к книгопродавцу и типографу Брейткопфу, который дал за неё автору книги на 60 рублей (Расина, Мольера и Буало), но оперы не напечатал. «Кофейница» увидела свет только в 1868 г. (в юбилейном издании) и считается произведением крайне юным и несовершенным. При сличении автографа Крылова с печатным изданием оказывается, однако, что последнее не вполне исправно; по удалении многих недосмотров издателя и явных описок юного поэта, который в дошедшей до нас рукописи ещё не совсем отделал свою оперу, стихи «Кофейницы» едва ли могут назваться неуклюжими, а попытка показать, что новомодность (предмет сатиры Крылова — не столько продажная кофейница, сколько барыня Новомодова) и «свободные» воззрения на брак и нравственность, сильно напоминающие советницу в «Бригадире», не исключают жестокости, свойственной Скотининым, равно как и множество прекрасно подобранных народных поговорок, делают оперу 16 летнего поэта, несмотря на невыдержанность характеров, явлением для того времени замечательным. «Кофейница» задумана, вероятно, ещё в провинции, близко к тому быту, который она изображает.

В 1785 г. Крылов написал трагедию «Клеопатра» (она не дошла до нас) и отнёс её на просмотр знаменитому актёру Дмитревскому; Дмитревский поощрил молодого автора к дальнейшим трудам, но пьесы в этом виде не одобрил. В 1786 г. Крылов написал трагедию «Филомела», которая ничем, кроме изобилия ужасов и воплей и недостатка действия, не отличается от других «классических» тогдашних трагедий. Немногим лучше написанные Крыловым в то же время комическая опера «Бешеная семья» и комедия «Сочинитель в прихожей», о последней Лобанов, друг и биограф Крылова, говорит: «Я долго искал этой комедии и сожалею, что, наконец, её нашёл». Действительно, в ней, как и в «Бешеной семье», кроме живости диалога и нескольких народных «словечек», нет никаких достоинств. Любопытна только плодовитость молодого драматурга, который вошёл в близкие сношения с театральным комитетом, получил даровой билет, поручение перевести с французского оперу «L’Infante de Zamora» и надежду, что «Бешеная семья» пойдёт на театре, так как к ней уже была заказана музыка.

В казённой палате Крылов получал тогда 80-90 руб. в год, но положением своим не был доволен и перешёл в Кабинет её Величества. В 1788 г. Крылов лишился матери и на руках его остался маленький его брат Лев, о котором он всю жизнь заботился как отец о сыне (тот в письмах и называл его обыкновенно «тятенькой»). В 1787—1788 гг. Крылов написал комедию «Проказники», где вывел на сцену и жестоко осмеял первого драматурга того времени Я. Б. Княжнина (Рифмокрад) и жену его, дочьСумарокова (Таратора); по свидетельству Греча, педант Тянислов списан с плохого стихотворца П. М. Карабанова. Хотя и в «Проказниках», вместо истинного комизма, мы находим карикатуру, но эта карикатура смела, жива и остроумна, а сцены благодушного простака Азбукина с Тянисловом и Рифмокрадом для того времени могли считаться очень забавными. «Проказники» не только поссорили Крылова с Княжниным, но и навлекли на него неудовольствие театральной дирекции.

«Почта духов»

В 1789 г., в типографии И. Г. Рахманинова, образованного и преданного литературному делу человека, Крылов печатает ежемесячный сатирический журнал «Почта духов». Изображение недостатков современного русского общества облечено здесь в фантастическую форму переписки гномов с волшебником Маликульмульком. Сатира «Почты духов» и по идеям, и по степени глубины и рельефности служит прямым продолжением журналов начала 70-х годов (только хлёсткие нападки Крылова на Рифмокрада и Таратору и на дирекцию театров вносят новый личный элемент), но в отношении искусства изображения замечается крупный шаг вперёд. По словам Я. К. Грота, «Козицкий, Новиков, Эмин были только умными наблюдателями; Крылов является уже возникающим художником».

«Почта духов» выходила только с января по август, так как имела всего 80 подписчиков; в 1802 г. она вышла вторым изданием.

Его журнальное дело вызвало неудовольствие властей и императрица предложила Крылову на пять лет за счёт правительства уехать попутешествовать за границу, однако тот отказался.

«Зритель» и «Меркурий»

В 1790 г. Крылов написал и напечатал оду на заключение мира со Швецией, произведение слабое, но всё же показывающее в авторе развитого человека и будущего художника слова. 7 декабря того же года Крылов вышел в отставку; в следующем году он стал владельцем типографии и с января 1792 г. начинает печатать в ней журнал «Зритель», с очень широкой программой, но всё же с явной наклонностью к сатире, в особенности в статьях редактора. Наиболее крупные пьесы Крылова в «Зрителе» — «Каиб, восточная повесть», сказка «Ночи», сатирико-публицистические эссе и памфлеты («Похвальная речь в память моему дедушке», «Речь, говоренная повесою в собрании дураков», «Мысли философа по моде»).

По этим статьям (в особенности по первой и третьей) видно, как расширяется миросозерцание Крылова и как зреет его художественный талант. В это время он уже составляет центр литературного кружка, который вступал в полемику с «Московским журналом» Карамзина. Главным сотрудником Крылова былА. И. Клушин. «Зритель» имея уже 170 подписчиков и в 1793 г. превратился в «Санкт-Петербургский Меркурий», издаваемый Крыловым и А. И. Клушиным. Так как в это время «Московский журнал» Карамзина прекратил своё существование, редакторы «Меркурия» мечтали распространить его повсеместно и придали своему изданию возможно более литературный и художественный характер. В «Меркурии» помещены всего две сатирические пьесы Крылова — «Похвальная речь науке убивать время» и «Похвальная речь Ермолафиду, говоренная в собрании молодых писателей»; последняя, осмеивая новое направление в литературе (под Ермолафидом, то есть человеком, который несёт ермолафию или чепуху, подразумевается, как заметил Я. К. Грот, преимущественно Карамзин) служит выражением тогдашних литературных взглядов Крылова. Этот самородок сурово упрекает карамзинистов за недостаточную подготовку, за презрение к правилам и за стремление к простонародности (к лаптям, зипунам и шапкам с заломом): очевидно, годы его журнальной деятельности были для него учебными годами, и эта поздняя наука внесла разлад в его вкусы, послуживший, вероятно, причиной временного прекращения его литературной деятельности. Чаще всего Крылов фигурирует в «Меркурии», как лирик и подражатель более простых и игривых стихотворений Державина, причём он выказывает более ума и трезвости мысли, нежели вдохновения и чувства (особенно в этом отношении характерно «Письмо о пользе желаний», оставшееся впрочем, не напечатанным). «Меркурий» просуществовал всего один год и не имел особого успеха.

В конце 1793 г. Крылов уехал из Петербурга; чем он был занят в 1794—1796 гг., известно мало. В 1797 году он встретился в Москве с князем С. Ф. Голицыным и уехал к нему в имение Зубриловка, в качестве учителя детей, секретаря и т. п., во всяком случае не в роли дармоеда-приживальщика. В это время Крылов обладал уже широким и разносторонним образованием (он хорошо играл на скрипке, знал по-итальянски и т. д.), и хотя по-прежнему был слаб в орфографии, но оказался способным и полезным преподавателем языка и словесности (см. «Воспоминания»Ф. Ф. Вигеля). Для домашнего спектакля в доме Голицына написал он шуто-трагедию «Трумф» или «Подщипа» (напечатанную сперва за границей, потом в «Русской старине», 1871 г., кн. III), грубоватую, но не лишённую соли и жизненности пародию на классицистическую драму, и через неё навсегда покончил с собственным стремлением извлекать слёзы зрителей. Меланхолия от сельской жизни была такой, что однажды приезжие дамы его застали у пруда совершенно голым, заросшим бородой и с нестриженными ногтями.

В 1801 году князь Голицын был назначен рижским генерал-губернатором, и Крылов определился к нему секретарём. В том же или в следующем году он написал пьесу «Пирог» (напеч. в VI т. «Сбор. Акд. Наук»; представлена в 1 раз в Петербурге в 1802 г.), лёгкую комедию интриги, в которой, в лице Ужимы, мимоходом задевает антипатичный ему сентиментализм. Несмотря на дружеские отношения со своим начальником, Крылов 26 сентября 1803 г. вновь вышел в отставку. Что делал он следующие 2 года, мы не знаем; рассказывают, что он вёл большую игру в карты, выиграл один раз очень крупную сумму, разъезжал по ярмаркам и пр. За игру в карты ему одно время было запрещено появляться в обеих столицах.

В 1805 г. Крылов был в Москве и показал И. И. Дмитриеву свой перевод двух басен Лафонтена: «Дуб и Трость» и «Разборчивая невеста». По словам Лобанова, Дмитриев, прочитав их, сказал Крылову: «это истинный ваш род; наконец, вы нашли его». Крылов всегда любил Лафонтена (или Фонтена, как он называл его) и, по преданию, уже в ранней юности испытывал свои силы в переводах басен, а позднее, может быть, и в переделках их; басни и «пословицы» были в то время в моде. Прекрасный знаток и художник простого языка, всегда любивший облекать свою мысль в пластическую форму аполога, к тому же сильно наклонный к насмешке и пессимизму, Крылов, действительно, был как бы создан для басни, но всё же не сразу остановился он на этой форме творчества: в 1806 г. он напечатал только 3 басни, а в 1807 г, появляются 3 его пьесы, из которых две, соответствующие сатирическому направлению таланта Крылова, имели большой успех и на сцене: это «Модная лавка» (окончательно обработана ещё в 1806 г. и в первый раз представлена в Петербурге 27 июля) и «Урок дочкам» (сюжет последней свободно заимствован из «Precieuses ridicules»Мольера; представлена в первый раз в Петербурге 18 июня 1807 года). Объект сатиры в обеих один и тот же, в 1807 г. вполне современный — страсть нашего общества ко всему французскому; в первой комедии французомания связана с распутством, во второй доведена до геркулесовых столпов глупости; по живости и силе диалога обе комедии представляют значительный шаг вперёд, но характеров нет по-прежнему. Третья пьеса Крылова: «Илья Богатырь, волшебная опера» написана по заказу А. Л. Нарышкина, директора театров (поставлена в первый раз 31 декабря 1806 г.); несмотря на массу чепухи, свойственной феериям, она представляет несколько сильных сатирических черт и любопытна как дань юному романтизму, принесённая таким крайне неромантическим умом.

Неизвестно, к какому времени относится неоконченная (в ней всего полтора действия, и герой ещё не появлялся на сцену) комедия Крылова в стихах: «Лентяй» (напеч. в VI т. «Сборника Акад. Наук»); но она любопытна, как попытка создать комедию характера и в то же время слить её с комедией нравов, так как недостаток, изображаемый в ней с крайней резкостью, имел свои основы в условиях жизни русского дворянства той и позднейшей эпохи.

Герой Лентул любит лежебочить; Зато ни в чём другом нельзя его порочить: Не зол, не сварлив он, отдать последне рад И если бы не лень, в мужьях он был бы клад; Приветлив и учтив, при том и не невежа Рад сделать всё добро, да только бы лишь лежа.

В этих немногих стихах мы имеем талантливый набросок того, что позднее было развито в Тентетникове и Обломове. Без сомнения, Крылов и в самом себе находил порядочную дозу этой слабости и, как многие истинные художники, именно потому и задался целью изобразить её с возможной силой и глубиной; но всецело отожествлять его с его героем было бы крайне несправедливо: Крылов — сильный и энергичный человек, когда это необходимо, и его лень, его любовь к покою властвовали над ним, так сказать, только с его согласия. Успех его пьес был большой; в 1807 г. современники считали его известным драматургом и ставили рядом с Шаховским (см. «Дневник чиновника» С. Жихарева); пьесы его повторялись очень часто; «Модная Лавка» шла и во дворце, на половине императрицы Марии Феодоровны (см. Арапов, «Летопись русского театра»). Несмотря на это, Крылов решился покинуть театр и последовать совету И. И. Дмитриева. В 1808 г. Крылов, снова поступивший на службу (в монетном департаменте), печатает в «Драматическом Вестнике» 17 басен и между ними несколько («Оракул», «Слон на воеводстве», «Слон и Моська» и др.) вполне оригинальных. В 1809 г. он выпускает первое отдельное издание своих басен, в количестве 23, и этой книжечкой завоёвывает себе видное и почётное место в русской литературе, а благодаря последующим изданиям басен он становится писателем в такой степени национальным, каким до тех пор не был никто другой. С этого времени жизнь его — ряд непрерывных успехов и почестей, по мнению огромного большинства его современников — вполне заслуженных. В 1810 г. он вступает помощником библиотекаря в Императорскую публичную библиотеку, под начальство своего прежнего начальника и покровителя А. Н. Оленина; тогда же ему назначается пенсия в 1500 рублей в год, которая впоследствии (28 марта 1820 г.), «во уважение отличных дарований в российской словесности», удваивается, а ещё позднее (26 февраля 1834 г.) увеличивается вчетверо, при чём он возвышается в чинах и в должности (с 23 марта 1816 г. он назначен библиотекарем); при выходе в отставку (1 марта 1841 г.) ему, «не в пример другим», назначается в пенсию полное его содержание по библиотеке, так что всего он получает 11700 руб. асс. в год. Уважаемым членом «Беседы любителей русской словесности» Крылов является с самого её основания. 16 декабря 1811 года он избран членом Российской Академии, 14 января 1823 года получил от неё золотую медаль за литературные заслуги, а при преобразовании Российской Академии в отделение русского языка и словесности академии наук (1841) был утверждён ординарным академиком (по преданию, император Николай I согласился на преобразования с условием, «чтобы Крылов был первым академиком»). 2 февраля 1838 года в Петербурге праздновался 50-летний юбилей его литературной деятельности с такою торжественностью и вместе с тем с такою теплотой и задушевностью, что подобного литературного торжества нельзя указать раньше так называемого Пушкинского праздника в Москве.

Памятник И. А. Крылову наПатриарших прудах в Москве

Скончался Иван Андреевич Крылов 9 ноября 1844 года. Похоронен 13 ноября 1844 года на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. В день похорон друзья и знакомые И. А. Крылова вместе с приглашением получили по экземпляру изданных им басен, на заглавном листе которых под траурною каймою было напечатано: «Приношение на память об Иване Андреевиче, по его желанию».

Анекдоты об его удивительном аппетите, неряшестве, лени, любви к пожарам, поразительной силе воли, остроумии, популярности, уклончивой осторожности — слишком известны.

Высокого положения в литературе Крылов достиг не сразу; Жуковский, в своей статье «О басне и баснях Крылова», написанной по поводу изд. 1809 г., ещё сравнивает его с И. И. Дмитриевым, не всегда к его выгоде, указывает в его языке «погрешности», «выражения противные вкусу, грубые» и с явным колебанием «позволяет себе» поднимать его кое-где до Лафонтена, как «искусного переводчика» царя баснописцев. Крылов и не мог быть в особой претензии на этот приговор, так как из 27 басен, написанных им до тех пор, в 17 он., действительно, «занял у Лафонтена и вымысел, и рассказ»; на этих переводах Крылова, так сказать, набивал себе руку, оттачивал оружие для своей сатиры. Уже в 1811 г. он выступает с длинным рядом совершенно самостоятельных (из 18 басен 1811 г. документально заимствованных только 3) и часто поразительно смелых пьес, каковы «Гуси». «Листы и Корни», «Квартет», «Совет мышей» и пр. Вся лучшая часть читающей публики тогда же признала в Крылове огромный и вполне самостоятельный талант; собрание его «Новых басен» стало во многих домах любимой книгой, и злостные нападки Каченовского («Вестн. Европы» 1812 г., № 4) гораздо более повредили критику, чем поэту. В год Отечественной войны 1812 года Крылов становится политическим писателем, именно того направления, которого держалось большинство русского общества. Также ясно политическая идея видна и в баснях двух последующих годов, напр. «Щука и Кот» (1813) и «Лебедь, Щука и Рак» (1814; она имеет в виду не Венский конгресс, за полгода до открытия которого она написана, а выражает недовольство русского общества действиями союзников Александра I). В 1814 году Крылов написал 24 басни, все до одной оригинальные, и неоднократно читал их при дворе, в кружке императрицы Марии Феодоровны. По вычислению Галахова, на последние 25 лет деятельности Крылов падает только 68 басен, тогда как на первые двенадцать — 140.

Сличение его рукописей и многочисленных изданий показывает, с какой необыкновенной энергией и внимательностью этот в других отношениях ленивый и небрежный человек выправлял и выглаживал первоначальные наброски своих произведений, и без того, по-видимому, очень удачные и глубоко обдуманные. Набрасывал он басню так бегло и неясно, что даже ему самому рукопись только напоминала обдуманное; потом он неоднократно переписывал её и всякий раз исправлял, где только мог; больше всего он стремился к пластичности и возможной краткости, особенно в конце басни; нравоучения, очень хорошо задуманные и исполненные, он или сокращал, или вовсе выкидывал (чем ослаблял дидактический элемент и усиливал сатирический), и таким образом упорным трудом доходил до своих острых, как стилет, заключений, которые быстро переходили в пословицы. Таким же трудом и вниманием он изгонял из басен все книжные обороты и неопределённые выражения, заменял их народными, картинными и в то же время вполне точными, исправлял постройку стиха и уничтожал так наз. «поэтические вольности». Он достиг своей цели: по силе выражения, по красоте формы басни Крылова — верх совершенства; но всё же уверять, будто у Крылова нет неправильных ударений и неловких выражений, есть юбилейное преувеличение («со всех четырёх ног» в басне «Лев, Серна и Лиса», «Тебе, ни мне туда не влезть» в басне «Два мальчика», «Плоды невежества ужасны таковы» в басне «Безбожники» и т. д.). Все согласны в том, что в мастерстве рассказа, в рельефности характеров, в тонком юморе, в энергии действия Крылов — истинный художник, талант которого выступает тем ярче, чем скромней отмежёванная им себе область. Басни его в целом — не сухая нравоучительная аллегория и даже не спокойная эпопея, а живая стоактная драма, со множеством прелестно очерченных типов, истинное «зрелище жития человеческого», рассматриваемого с известной точки зрения. Насколько правильна эта точка зрения и назидательна басня Крылова для современников и потомства — об этом мнения не вполне сходны, тем более, что для полного выяснения вопроса сделано далеко не всё необходимое. Хотя Крылов и считает благотворителем рода человеческого «того, кто главнейшие правила добродетельных поступков предлагает в коротких выражениях», сам он ни в журналах, ни в баснях своих не был дидактиком, а ярким сатириком, и притом не таким, который казнит насмешкой недостатки современного ему общества, в виду идеала, твёрдо внедрившегося в его душе, а сатириком-пессимистом, плохо верящим в возможность исправить людей какими бы то ни было мерами и стремящимся лишь к уменьшению количества лжи и зла. Когда Крылов, по обязанности моралиста, пытается предложить «главнейшие правила добродетельных поступков», у него это выходит сухо и холодно, а иногда даже и не совсем умно (см. напр. «Водолазы»); но когда ему представляется случай указать на противоречие между идеалом и действительностью, обличить самообольщение и лицемерие, фразу, фальшь, тупое самодовольство, он является истинным мастером. Поэтому едва ли уместно негодовать на Крылова за то, что он «не выразил своего сочувствия ни к каким открытиям, изобретениям или нововведениям» (Галахов), как неуместно требовать от всех его басен проповеди гуманности и душевного благородства. У него другая задача — казнить зло безжалостным смехом: удары, нанесённые им разнообразным видам подлости и глупости, так метки, что сомневаться в благотворном действии его басен на обширный круг их читателей никто не имеет права. Полезны ли они, как педагогический материал? Без сомнения, как всякое истинно художественное произведение, вполне доступное детскому уму и помогающее его дальнейшему развитию; но так как они изображают только одну сторону жизни, то рядом с ними должен предлагаться и материал противоположного направления. Важное историко-литературное значение Крылов также не подлежит сомнению. Как в век Екатерины II рядом с восторженным Державиным был необходим пессимист Фонвизин, так в век Александра I был необходим Крылов; действуя в одно время с Карамзиным и Жуковским, он представлял им противовес, без которого наше общество могло бы зайти слишком далеко по пути мечтательной чувствительности.

Не разделяя археологических и узко-патриотических стремлений Шишкова, Крылов сознательно примкнул к его кружку и всю жизнь боролся против полусознательного западничества. В баснях явился он первым у нас «истинно народным» (Пушкин, V, 30) писателем, и в языке, и в образах (его звери, птицы, рыбы и даже мифологические фигуры — истинно русские люди, каждый с характерными чертами эпохи и общественного положения), и в идеях. Он симпатизирует русскому рабочему человеку, недостатки которого, однако, прекрасно знает и изображает сильно и ясно. Добродушный вол и вечно обиженные овцы у него единственные так называемые положительные типы, а басни: «Листы и Корни», «Мирская сходка», «Волки и Овцы» выдвигают его далеко вперёд из среды тогдашних идиллических защитников крепостного права. Крылов избрал себе скромную поэтическую область, но в ней был крупным художником; идеи его не высоки, но разумны и прочны; влияние его не глубоко, но обширно и плодотворно.

Переводы басен

В 1825 году в Париже граф Григорий Орлов опубликовал Басни И. А. Крылова в двух томах на русском, французском и итальянском языках, эта книга стала первым зарубежным изданием басен.

Первым переводчиком Крылова на азербайджанский язык был Аббас-Кули-Ага Бакиханов. В 30-е годы XIX века, ещё при жизни самого Крылова, он перевел басню «Осел и Соловей». Уместно будет отметить, что, например, на армянский язык первый перевод был сделан в 1849 году, а на грузинский — в 1860. Свыше 60-ти басен Крылова в 80-х годах XIX века перевел Гасаналиага хан Карадагский. Как отмечал выдающийся азербайджанский литературовед Микаил Рафили, «переводы Хан Карадагского имели исключительное значение в культурной жизни Азербайджана. Благодаря его переводам учебно-воспитательная литература обогатилась новыми, социально-насыщенными произведениями и русская литература стала действительно достоянием широких масс Азербайджана. Эти переводы с любовью читались и изучались школьниками, они воспринимались как оригинальное явление в литературной жизни. Карадагский стремился дать перевод очень близкий по своему содержанию к оригиналу. Очень характерно, что переводчик не ограничивался передачей содержания, но иногда давал и свои заключения, почерпнутые из народных поговорок и выражавшие квантэссенцию произведения Крылова… Переводы басен Крылова занимали наиболее важное место во всей переводческой деятельности азербайджанских писателей конца XIX века». Интерес к творчеству Крылова был велик и не случайно, что выдающийся азербайджанский писатель Абдуррагим бек Ахвердиев начал в 1885 году свою литературную деятельность с перевода басни Крылова «Дуб и Трость». Дальше, как говорится, больше. Рашид бек Эфендиев, Мирза Алекпер Сабир, Аббас Сиххат, Абдулла Шаиг — все они обращались к творчеству Крылова. В 1938 году была издана книга А. Шаига, включавшем переводы 97 басен Крылова. В переводах Шаига отчетливо проглядываются первые, но смелые опыты переводов Гарадагского («Интерес Шаига к поэзии, литературе появился в семилетнем возрасте, когда он стал учиться в тифлисской школе. Он запоминал стихи на азербайджанском, русском и персидском языках. Первым его учебником явился „Вэтэн дили“, в который были включены басни И. А. Крылова в переводе Гасаналиага хана Карадагского (Гарадаги)».

Последние годы

В конце жизни Крылов был обласкан властью. Имел чин статского советника, шеститысячный пансион.

Крылов жил долго и своим привычкам не изменял ни в чём. Полностью растворился в лени и гурманстве. Он, умный и не слишком добрый человек, в конце концов сжился с ролью добродушного чудака, нелепого, ничем не смущающегося обжоры. Придуманный им образ пришёлся ко двору, и в конце жизни он мог позволить себе всё, что угодно. Не стеснялся быть обжорой, неряхой и лентяем.

Все считали, что Крылов умер от заворота кишок вследствие переедания, а на самом деле — от двухстороннего воспаления лёгких.

Похороны были пышными. Граф Орлов — второй человек в государстве — отстранил одного из студентов и сам нёс гроб до дрог.

Современники считали, что дочь его кухарки Саша была от него. Это подтверждается тем, что он отдал её в пансион. А когда кухарка умерла, воспитывал её как дочь и дал за неё большое приданое. Перед смертью всё своё имущество и права на свои сочинения завещал мужу Саши.

Интересные факты

• Как-то Крылов, дома, съев восемь пирожков, был поражён их дурным вкусом. Открыв кастрюлю, увидел, что она вся зелёная от плесени. Но он решил, коли жив — можно доесть ещё и оставшиеся восемь пирожков в кастрюле.


• Очень любил смотреть на пожары. Не пропускал ни одного пожара в Петербурге.


• Над диваном в доме у Крылова висела «на честном слове» здоровая картина. Друзья просили его вбить ещё пару гвоздей, чтобы она не упала и не разбила ему голову. На это он отвечал, что всё рассчитал: картина будет падать по касательной и его не заденет.


• На званых обедах он, как правило, съедал блюдо расстегаев, три-четыре тарелки ухи, несколько отбивных, жареную индейку и кое-что по мелочи. Приехав домой, заедал всё это миской кислой капусты и чёрным хлебом.


• Однажды на обеде у царицы Крылов сел за стол и, не здороваясь, начал есть. Жуковский удивлённо закричал: «Прекрати, пусть царица тебя хотя бы попотчует». «А вдруг не попотчует?» — испугался Крылов.


• Один раз на прогулке Иван Андреевич встретил молодёжь, и один из этой компании решил подшутить над телосложением писателя (он его, скорее всего не знал) и сказал: «Смотрите! Какая туча идёт!», а Крылов посмотрел на небо и добавил саркастично: «Да, и вправду дождик собирается. То-то лягушки расквакались».

Увековечение имени

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1791—1796 — дом И. И. Бецкого — Миллионная улица, 1;


• 1816 — 03.1841 года — дом Императорской публичной библиотеки — Садовая улица, 20;


• 03.1841 — 09.11.1844 года — доходный дом Блинова — 1-я линия, 8. Памятник истории Федерального значения.Министерство культуры РФ. № 7810123000 // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации».

Басни

• Алкид


• Апеллес и ослёнок


• Бедный богач


• Белка(известны две басни про белку)


• Богач и Поэт


• Бочка


• Булат


• Волк и Журавль


• Волк и Кукушка


• Волк и Лисица


• Волк и Ягнёнок


• Волк на псарне


• Ворона


• Ворона и Лисица


• Гуси


• Две бочки


• Две Собаки


• Демьянова уха


• Дерево


• Заяц на ловле


• Зеркало и Обезьяна


• Камень и Червяк


• Квартет


• Кот и Повар


• Кошка и Соловей


• Крестьянин и смерть

• Крестьянин и Работник


• Кукушка и Петух


• Кукушка и Орёл


• Ларчик


• Лев и Комар


• Лев на ловле


• Лебедь, Щука и Рак


• Лисица и Виноград


• Лиса-строитель


• Лисица и Сурок


• Листы и Корни


• Лжец


• Любопытный


• Лягушка и Вол


• Мартышка и очки


• Муравей


• Мышь и Крыса


• Обоз


• Обезьяна


• Овцы и Собаки


• Орёл и Пчела

• Осёл и Мужик


• Осёл и Соловей


• Петух и Жемчужное зерно


• Пёстрые овцы


• Похороны


• Пустынник и Медведь


• Пушки и Паруса


• Пчела и Мухи


• Рыбья пляска


• Свинья под дубом


• Синица


• Скворец


• Слон и Моська


• Слон на воеводстве


• Собачья дружба


• Совет Мышей


• Стрекоза и Муравей


• Тришкин кафтан


• Трудолюбивый Медведь


• Чиж и Голубь


• Щука и Кот


• Щука

Другие сочинения

• Кофейница (1783, опубл. 1869, комическая опера),


• Бешеная семья (1786, комедия),


• Сочинитель в прихожей (1786—1788, опубл. 1794, комедия),


• Проказники (1786—1788, опубл. 1793, комедия),


• Филомела (1786—1788, опубл. 1793, трагедия),


• Американцы (1788, комедия, совместно с А. И. Клушиным),


• Каиб (1792, сатирическая повесть),


• Ночи (1792, сатирическая повесть; незакончено),


• Трумф («Подщипа»; 1798—1800, опубл. 1859; распространялась в рукописных списках),


• Пирог (1801, опубл. 1869, комедия),


• Модная лавка (1806, комедия),


• Урок дочкам (1807, комедия),


• Илья-бога­тырь (1807, комедия).


• Лягушки, просящие царя (басня)


• Стрекоза и муравей (1805)

Крылов иван андреевич