***
И кружилась птичка Божья,
и кидал ей крошки в снег
незаевшийся прохожий,
тоже Божий человек.

У него очки, как окна,
за которыми тепло.
У него нога промокла
и на сердце тяжело.

Склёвывая от кусочка,
птичка думала: Бог весть,
может, маленькая дочка
у него в деревне есть.

И живёт она, как птичка,
и не знает ничего.
Вьётся по ветру косичка
дочки маленькой его.

Потому он птичек кормит
и кидает крошки в снег.
- Плачешь?
- Плачу.
- Помнишь?
- Помню.
- Помни, Божий человек.

(Евгений Чепурных)

фото: Вячеслав Шубин

...бежала с утра на работу через аллейку, да задержалась у барбарисового кустика — больно уж красиво смотрелись его тонкие склонённые ветки, сплошь усыпанные мелкими тёмно-пунцовыми продолговатыми ягодами.
И тут из густо заросшей середины куста хрипло чивкнул воробей. Выждал с полминутки и зачивкал снова, всё увереннее, веселее, совсем по-весеннему.
Дошла до редакции, а с елей у крыльца ещё громче предыдущего раздаётся «чив» да «чив» - воробьи в подтаявшем февральском утре весну разглядели ;)



фото: Галина Чирикова

...как сказала одна моя знакомая "Не бойся гостя стоящего, бойся гостя сидящего!" :)

уфф, наконец-то народ подался до дому, до хаты, нам тож пора на боковую

Выходя нынче вечером из собора, столкнулась в дверях с мальчиком знакомым из хора. Всячески смущаясь, попросил помочь ему отправить письмо - мол, не знает ни где конверт купить, ни как подписывать, ни где-как отправлять...
Я, честно говоря, весьма этому удивилась - мальчик-то умница, талант и всё такое, чего ж это с подобной элементарной задачей справиться не может?
Только через пару минут до меня дошло, в чём дело: ему ведь только 16 исполнилось, и если ему лет в 11-12 мобильник купили, то, конечно, вместо обычных писем он смс разсылал да по электронке общался.
Вот он, век высоких технологий, понимаешь...
А тут письмо надо другу в армию отправить, где ни мобил, ни интернета...
Хорошо у нас главпочтамт рядышком с собором, на месте обучила премудростям покупки конверта, надписывания адреса и бросания письма в щёлку почтового ящика :)
Граждане, а ведь впору спасать эпистолярный жанр от вымирания и учить младшее поколение отправлять родне письма, открытки и телеграммы "дедовским способом"...

"...Радость и боль — дары в равной мере столь драгоценные, что и первого, и второго стоит вкусить сполна, каждого в чистом виде, не пытаясь их смешивать.
Через радость красота мира проникает нам в душу. Через боль она входит нам в тело. Ища одной лишь радости, стать другом Богу — столь же невозможно, как стать капитаном, прочитав справочник по навигации. Тело тоже должно участвовать в обучении.
На уровне телесных ощущений только боль является контактом с необходимостью, определяющей порядок мира, ибо удовольствие не несёт на себе печати необходимости..."

(Симона Вейль)

Пролистывала во время обеда кулинарную газетёнку, невесть откуда затесавшуюся меж литературных журналов, и натыкаюсь на следующий перл:

«Чтобы рис не слипался при варке, замочите его на 15мин в воде. После этой процедуры зёрнышки перестанут испытывать тягу друг к другу»
— а я до этого как-то и не задумывалась о том, что крупа способна испытывать человеческие эмоции:)

-Начало поста-

Россия — черница
на первой седмице поста.
Взмывает как птица,
святая её красота.
Как в пору молений
меняется русский народ!
Припав на колени —
он в рост богатырский встаёт.
Канон покаянный,
хотя бы на вечер, на миг,
в душе окаянной
меняет личину на лик.
Вседневного быта
слезает с неё шелуха,
слезами омыта,
она первозданно тиха.
Все — братья и сёстры!
Все в звёздах церковных свечей!
В посту даже воздух
живительней всяких речей.

(протоиерей Андрей Логвинов)


фото: о.Дионисий (Землянов)

Nikogdaver, это тебе!

вот такое вот нечто открыточное получилось ;)


*image by JU (Джэй Ю)

...а так просто :)
очередной позитивчик, прозвучавший, кстати, в "Изображая жертву"
Zundoko Bushi - The Drifters

-Русский снег-

Не наглядеться — словно всё впервые.
Так светел сад, переходящий в лес.
Сосульки, точно рыбы ледяные,
развешаны сушиться под навес.
Вокруг сугробы, бродишь цапля цаплей,
вытягивая валенки с трудом.
Чуть солнце — у сосулек с носа каплет,
и розовеет нежно старый дом,
и вдруг глаза защиплет, лишь заслышишь
звук с колокольни дальней. Вот опять...
Ах, только б не спугнуть, не расплескать
вот этот миг, дарованный мне свыше.
Запечатлеть зимы молочный запах,
покуда ангел этот сад хранит,
покуда снег — пушистый зверь на мягких лапах —
на толстой ветке яблоневой спит.

(Марина Котова)

..."По-настоящему важно только живое, а по-настоящему живёт лишь то, что обречено на гибель."

(Кристиан Бобен)

…Принесла на работу небольшую раковину-рапан.
Снаружи песчаного, бледно-охристого цвета, а внутри нежный оранжеватый отлив, словно вобравший в себя краски закатного неба. Приложи к уху и услышишь далёкий гул – может быть, ветер, может - прибой… Закроешь глаза и восприятие обострится вплоть до ощущения вкуса горьких, солоноватых капель морской воды на губах.

Бред, конечно, но как легко становится от мысли, что где-то же есть одинокие пустынные пляжи, тяжёлые волны, разбивающиеся в пену о пирс, маяк на башне, водоросли, крабы, серебристые рыбы и чайки с резкими хриплыми голосами…
...И всё это так тревожно и дорого как память из детства.

…Ракушка так и осталась лежать на моём рабочем столе – маленький релаксатор, вобравший в себя все шорохи безлюдных пространств…

рисунок: Михаил Соловьёв

с Масленицей! :)
блинки-то печём?..

Александр Ткаченко

ТАК МЫ И ПРОМЫЧАЛИ СВОЕ ПЕРВОЕ РОЖДЕСТВО

Храм, где я впервые встречал Рождество, был огромным и полуразрушенным. Он стоял на окраине города, вернее даже сказать — за этой самой окраиной. Последний городской микрорайон кончался перед речушкой, на другом берегу которой высился храм. Сразу за мостом начиналась деревня в полтора десятка домов, а чуть дальше — цыганская слободка. От автобусной остановки узкая дорожка пролегала мимо древнего скифского кургана. За ним открывался вид на церковь.
Привел меня туда мой друг Стас. Это был едва ли не первый христианин, с которым я познакомился близко. Он заканчивал тогда истфак пединститута и при знакомстве поразил меня странным сочетанием интересов. Хорошо разбирающийся в рок-культуре, любитель Pink Floyd и «Аквариума», Стас в то же время был глубоко воцерковленным человеком: регулярно исповедовался, причащался, часто ездил в недавно восстановленную Оптину Пустынь. Однажды зимой он пришел к нам в общежитие и предложил поехать с ним на ночное Рождественское богослужение. В тот самый полуразрушенный храм за речкой, где Стас служил алтарником.
На службу мы отправились втроем: Стас, я и мой сосед по комнате Володя. Для нас с Вовкой это было самое первое Рождество в жизни.
Храм был похож на старинный корабль, выброшенный на берег штормом. Величественный даже в своей разрухе, он плохо сочетался с деревенскими домиками, построенными вокруг него в советское время. Из-под облупившейся штукатурки проступали алые пятна кирпичной кладки. Железо на крыше было сорвано, и в обнажившихся ребрах стропил гулял ветер. Окна были заколочены досками, а высоко вверху на карнизе вокруг купола росли молодые березки.
Начинался 1992 год. Храм только-только вернули Церкви, денег на ремонт у прихожан не было. В относительный порядок удалось привести лишь один из приделов: залатали кровлю, вставили рамы и стекла. Вместо иконостаса перед алтарем стояла хлипкая фанерная перегородка. На нее были наклеены вырезанные из настенных календарей репродукции икон Спасителя и Богоматери. Подсвечники в храме тоже были своеобразные — широкие консервные банки, приколоченные к деревянной стойке. Их наполняли песком, а в песок ставили свечи. Сейчас таких жестянок уже нет в природе, а тогда в них продавали селедку. Уцелевшие фрагменты росписи на стенах чередовались с выцарапанными в штукатурке репликами типа: «Здесь был Вася». Вместо колоколов на звоннице висел пустой кислородный баллон с отрезанным днищем. О начале службы староста возвещал, ударяя по нему какой-то железякой, кажется, пальцем от тракторной гусеницы.
Вообще, от первого Рождества у меня осталось в памяти полное отсутствие какой-либо помпезности. Да и откуда бы ей было взяться тогда… Как-то очень неформально все происходило. Просто собрались люди ради серьезного, нужного дела. И делали его в меру своих сил и средств, не смущаясь нищетой, сквозившей из всех щелей.

далее

Воздух днём такой морозный и солнечный, что кажется именно из него появляется, проникает внутрь и звучит какая-то радостная и светлая нотка.
И искрится в воздухе почти невидная снежная пыльца, и хрумкает-поскрипывает под ногами утоптанная тропка, а вокруг сугробы — где по колено, а где и по пояс — ну и намело же их в эту зиму!
Под козырьками крыш сверкают ледяными наплывами пустившиеся в рост сосульки, голуби оживлённо толкутся у чердачных окошек, синички, пинькая и словно подзадоривая друг друга, обследуют балконные щели.

...А к вечеру небо бледнеет, полупрозрачными акварельными разводами вырисовывается закат, и следом мягко-мягко, на пушистых кошачьих лапках, приходят сумерки, постепенно сгущающиеся в глубокий тёмно-синий цвет зимней ночи.
Половинка луны и колючие звёзды стынут в смёрзшемся высоком небе, дрожат и, если прислушаться, - тихо звенят, и в звоне этом слышна всё та же тонкая, хрупко-хрустальная нота...

рисунок: Ася Белова

Поминальная

Оставив заботы земные и битвы,
Ушли вы, не взяв суеты никакой.
Читаем, о вас вспоминая, молитву
За ваш неземной, уже вечный, покой.

Сидим, вспоминаем, как будто вы - рядом,
Как будто смеялись вы с нами вчера.
И ищем ушедших потерянным взглядом.
Ах, где посиделок былых вечера!

Бабули и дедушки, папы и мамы,
Сестрицы и тётушки, братья, дядья...
За этим столом собиралась немало
Такая большая когда-то родня.

Вас помнит и вырытый вместе колодец,
И помнит заросший заброшенный сад.
Часы - ваш подарок - по-прежнему ходят.
С портретов глаза нам грешить не велят.

В поделках, в уюте, в дому, в огороде
Трудов ваших добрых встречаем следы.
Черты так знакомые люди находят
Во внуках, которых не видели вы...

(Хайдар Бедретдинов)