Весна. Земля скалит свои гнилые зубы. Почерневший от копоти снег подтаивает, обнажая разбитый аккумулятор. Видно заботливый мужичишка нёс эту гипербатарейку для своей ласточки, да на неверном весеннем льду поскользнулся. Уронил свой ценный груз. Проматерился и пошел домой. И ржаветь теперь этой ласточке в гараже, и ждать этой самой весны.

Ножки инфантильной девицы стыдливо спрятались в черные чулочки, смущаясь своей первозданной синевы, нетронутой весенним солнцем. Веет холодом. И глядя на эти ножки, прохожие покрываются гусиной кожей.

Серое низкое небо прохудилось и из него сыплется крупка. Снежинки затейливым узором ложатся на пожелтевшее от времени, давно вышедшее из моды, клетчатое пальто пенсионерки, спешащей спозаранку на оптовый рынок за битыми яйцами; соскальзывают с болоньевых плеч бритоголового мальчика, так жадно курящего первую сегодня сигарету; путаются в клочковатом меховом воротничке моднящейся вечной тридцатилетки с морщинистыми мешками под глазами и потухшим взглядом. У края мостовой стайки снежинок тщетно пытаются закрыть прошлогоднюю листву. В воздухе витает необъяснимый, незабываемый запах жухлой листвы, земли, еще не до конца оттаявшей и не готовой к материнству.

Слякоть. Мокрый снег, прихвачен льдом. Капель действует не нервы, обостряя и так обостренные чувства шизофреников. Безумные люди с горящими глазами выворачивают из темных подворотен, пугая прохожих.
Машины, силясь выбраться из ледяных капканов, шипами зимних шин, рисуют линии на асфальте. Водители-подснежники, что всю зиму держали свои запорожцы на стоянках, заводнили улицы. Аварии на каждом третьем перекрестке. Владельцы, столкнувшихся машин нервно курят, тоскливо смотрят на раскуроченные ласточки.

Весну ассоциируют с юностью, расцветом. Мне она видится беззубой старухой в обветшалой одежде из прошлогодних листьев, клочьями свисающей с ее немощного тела и обнажающей обвислую грудь. Только глаза алчущие голодные горят из впалых глазниц и говорят о безудержной жажде жизни. Назвать весну бесполым природным катаклизмом – не просто ошибка, не бездумное заблуждение – это романтический бред. Бред в Ульяновском тупике.