Дверь приоткрылась чуть-чуть и захлопнулась. Снова приоткрылась и в нее проскользнул проситель. Щуплый. Среднего роста, но из-за сутулости он кажется еще ниже.
 Волосы непонятного цвета, жирные и слипшиеся в неопрятные пряди. – М-м-можно? – заикаясь спрашивает проситель. Ответа нет. Проситель порывается выйти, но остается. Стоит у двери, как каменное изваяние. И только руки выдают его волнение. Они дрожат и теребят лацкан пиджака. Пальцы вспотели. Проситель вытирает ладони о пиджак. Он нерешительно делает два шага к столу. Его просят присесть. – Да, да! – срывающимся голосом отвечает проситель. И начинает озираться в поисках стула. Присаживается на краешек, ноги подбирает под стул. Руки сцеплены на коленях, плечи напряжены и приподняты, шея неестественно вытянута. Весь его вид говорит, что он как птенец готов ловить все на лету. Проситель слушает. Он хочет возразить. От этого все его тело еще больше напрягается, он привстает со стула, но садится снова. Руки сами собой тянутся к лацкану пиджака и терзают его. Пальцы короткие, корявые белеют от напряжения. Аудиенция закончена. Решение принято и озвучено. Просящий не может выразить своего неудовольствия решением проблемы. Он понимает, что все тщетно. Ему ничего здесь не доказать. И поэтому он торопится уйти. Но хозяин кабинета все говорит и говорит, не отпускает, приводит сомнительные доводы в пользу своего решения. Проситель соглашается, кивает головой и пятится к двери. Его тихое: Да, да - так глухо падает на пушистый ковер, и вязнет в нем. Когда проситель выходит из кабинета его поведение меняется, но это другая история.