— У тебя ни души, ни пути,
Только сломанный в битвах меч.
Мне тебя просто так не найти,
Мне тебя от всех бед не сберечь.

Мне тебя не любить и не знать,
Благороднейший рыцарь — не мой.
Со мной рядом несложно стоять,
Только рядом со мной не герой.

Только рядом со мной подлый трус,
Подлый враль и, конечно же, тать.
Я его ни черта не боюсь.
Я его поклялась защищать.

За него я отдам свою жизнь,
Солнца свет и последний свой вздох.

— Только вряд ли тебя заслужить
Сможет духом упавший вновь бог.


— За него загрызу и убью,
Распущу на ветра и по мху.
Потому что его я люблю,
Потому что не с ним не могу.

Благороднейший рыцарь — не он.
Благороднейший рыцарь — не ты.
Каждый вечер я падаю в сон,
За собой где сжигаю мосты.

Каждый вечер я падаю вниз,
Словно в толщи соленой воды.
Утром каждым в лицо дует бриз,
Мои в небе летают киты.

Ты известный и славный герой,
Только путь твой вдали от меня.
Не тебя я люблю, ты не мой.
Дай тебя на прощанье обнять.

Дай тебе на прощанье дать лук.
Так седлай же земного коня.
У тебя будет много подруг,
У тебя будет верной жена.

Забирай же свое ты кольцо.
Под венец не с тобой мне идти.
Я не прячу от света лицо.
А сейчас лучше ты поспеши,

Потому что мой тать не простой:
Он колдует себе, ворожит.
Кит плывет над моей головой,
Кит плывет в царство темное лжи.

Там мой дом и очаг, ты смирись.
Не хочу от него уходить.
Не тебе отдала свою жизнь,
Не тебя обещала любить.

Так не мучь ни себя, ни меня.
Вот держи, этот кубок — Грааль.
Так седлай же земного коня.
Меня ждет мне дарованный враль.

(с)
Мария Чацкая

Девочка смотрит на море.
Море на девочку тоже.
Море теперь стало строже…
Девочка пишет: «My story…»

Осколком ракушки в прибое.
Волны слова размывают.
Девочка, так не бывает,
Чтоб навсегда и без боя…

От скал отражаются грозы,
Море швыряет о скалы
Волосы мёртвых русалок,
В косах – медузы и звёзды,

В лентах – уснувшие рыбы,
Их поутру съедят крабы.
«Море, а где мой корабль?..»
«Он полюбился Харибде…»

Девочка смотрит спокойно,
Девочка плачет бессильно:
«Море, а где же взять силы?»
Море бросается солью.

Ветер трепещет о главном –
Он говорит убеждённо,
Что на другом конце моря
Есть изумрудная гавань.

Девочка просит надежды
И указателя «верно!»
Но, кому надо бы верить,
Просто молчит, как и прежде.

Она возвращается к дому,
Гордо и чересчур молча.
Бриз нежно волны щекочет
И совещается с морем.

В пене танцуют дельфины.
Девочка шепчет: «please, help me…»
Море меняет на «happy…»
И улыбается в спину.

Сказочница Тэри

..Её имя древнее,чем весь твой род,
оно отзовется в тебе страшными снами.
все,кто встретил с тобой последний восход
уйдут и вернутся с новыми именами.
ты тоже вылиняешь, обуглишься,сменишь личину,
у края Вечной ночи проснешься совсем другой.Отныне
для тебя этот город будет пахнуть свободой
чуть сильнее,чем пахнет бедой.
твой последний закат над ним будет багрово-синим,
он затянет прошлое,как липкий ил.
жажда жизни прорастет в тебе новой силой,
как порастает мхом гранит могил.
каждый,кто не сломался - уже герой,
каждый,выживший Ночью - ударит в спину.
на часах одиннадцать с половиной,
скоро, детка,они начнут охотиться за тобой...

Март зарывается в шарф свой прохладным носом,
Гулко играет капелию на трубе.
Март из-за пазухи вынул однажды солнце,
Глянул, подумал — да и оставил ей.

Он постоянно ходит к свой подружке
В старый подвал в переулке. Там тишина,
Больше молчат. Она ненавидит слушать,
Он - понимать, что подруга его — Зима.

Но на прощанье всегда обнимает крепко,
Так, будто чувствует кожею ее боль.
Ей остаётся только терпеть и верить,
Что он однажды ее заберет с собой.

Не заберет. Март себе все придумал,
Все просчитал — ай да хорош стратег!
Он улыбается: "Эта Зима ведь дура,
Я вызываю слезы, она — лишь смех"

Ночью у Марта тайные встречи: виски,
Песни, кафешки, женщины, казино.
Как говорится, весной никому не спится,
Марту, однако, спиться не тяжело.

Март улыбается солнцем новой знакомой,
Тихо касается полураскрытых губ.
Март попытался забыть и не думать скорбно,
Что для Зимы он единственный верный друг.

Март курит винсту, оттряхивает пальтишко,
Дым предрассветый тянет и долбит в дверь.
Зи открывает. "Здравствуй, моя малышка" —
Март как всегда под утро приходит к ней.

***
Утром на кладбище тихо, и первый дождик
Как из ведра поливает бухого Марта.
Здесь и Апрель. "Ты не хотел помочь ей!
Ну ты и сука, Март. Это чистая правда"

Зима умерла на рассвете пять дней назад.
Март собирает пожитки, садится в поезд.
В город сегодня ночью пришла Весна.

Март ненавидит ее.
Он без Зимы — ничто здесь...

26 секунд свободного падения

Так бережно хранить то, что все еще может задеть... То, с чем чувствуешь себя живой...

Нил течёт по ладоням к сосудам моих оков. Я любил тебя, брат, злей и больше других богов, я любил тебя, брат, каждым следом от кулаков, повторял твоё имя, ломая тела осок. Ты всегда был не другом, но кем-то сродни врагу, я любил в тебе то, что любить тебя не могу, я поклялся себе, что однажды тебя сожгут мой ручной скорпион и пустынный сухой песок. Я любил в тебе то, чего не было у меня – тем, на что бы я жизнь бесконечную променял, тем, о чём я мечтал, беззаветно тебя кляня, ты играл как хотел. Ты исполнил мои мечты. Я любил тебя, брат. И за это тебя пленил.

Под пустынным песком тоже медленно вьётся Нил, пусть под этой водой и скрывается только гниль.

Я любил тебя, брат, но я правлю верней, чем ты.

Нил горит в моём сердце подобно большой свече. Я любил тебя, брат, каждым взмахом моих мечей, я любил тебя, брат, больше всех – но, скажи, зачем? Я любил тебя, но ненавидеть тебя умней. И теперь я несу эту ненависть, как пророк, и теперь я, мой брат, твой убийца, твой враг, твой рок, но любовь всё равно пролезает меж едких строк.

Я топлю тебя в Ниле, который течёт
во мне.

Сделай громче

Когда мсье говорит Хель: "будешь ли ты моей богиней?", Хель удивлённо понимает бровь и говорит: "успокойся, смертный, я уже твоя богиня, хочешь ты того или нет".

Темные бури сбивают тебя с пути,
Мокрое платье липнет к твоим ногам.
Если ударила с дьяволом по рукам,
Пощады не жди.

Если осталась одна, то беги вперёд,
След оставляя кровавый от сотен ран.
Завтра не вспомнишь, ты завтра сама - тиран.
Ты чёртов лёд.

Смейся так мило, как в старые времена,
В старые добрые, в те, когда я был жив,
Ставший последним из первых твоих нажив
Выплыл со дна.

Завтра не вспомнишь, ведь завтра тебе держать
Самую красно-кровавую из держав.
Но я не уйду, до конца тебя не дожав.
Тебе ли не знать.

Завтра все кончится, завтра морская гладь
Вновь поглотит меня, к трону очистив путь.

Но только лишь если сумеешь ты улизнуть.

Начинай бежать.

MsBeliever (К. Стемпковская)

«Иди ко мне по трупам, по телам, умывшись кровью и вкусив дары победы. Пройди весь путь, не опуская меч, с горящим сердцем и безумием в глазах. Сквозь боль и крик, агонию и страх, сквозь стражу, рыцарей, охрану, королей. Приди ко мне и уведи во тьму с собой. В подземный мир, где сотни кораблей стоят под парусом черней беззвездной ночи. Веди меня в глубины и пещеры, подальше от пылающих огней, от звука лир и песен трубадуров, от лжи в обертке праведных речей.

Возьми меня под алым балдахином, на нежном шелке белых простыней, помазав кровью падшей королевы. Бери меня. Бери меня! Бери! Бери меня в жестоком исступлении, пока в ее бездонные глаза сочится ночь, и смерть стучится в двери. Ты – смерть! Король и властелин в подземном царстве, где сольемся воедино. Ты – бог мой, вера и надежда. Ты – тьма, которая клубится внутри меня горчащим теплым дымом. Тобой живу, твоим огнем питаюсь, в надежде жду и проклинаю яркость света.»

Я ненавижу желтые нарциссы и имя девичье до крика режет слух. Я проклинаю тебя, Део, Хтония, Деметра. Я проклинаю тебя Мать-Сыра Земля. Я не твоя. Ты слышишь, не твоя! И снова, и опять я с ним уйду, туда, где черным бархатом укроет меня тьма и сок гранатовый, смешавшись на губах, приправой станет в сладостных утехах. Я там жива! Со Смертью не мертва.

И пусть судьбой мне предначертано вернуться в обличьи новом под небесный свод, я вновь уйду, твое оставив тело валяться мертвой куклой на коврах. Он заберет меня, и где бы ни была, он вновь найдет, пройдя по головам. Он различит мои черты под маской, откроет двери, в пыль разрушит стены. И если нужно, он поднимет Легион, нарушит Слово. Переступив закон, пойдет за мной, за верною женой, томимой на поверхности земной.

Я призову его, я снова повторю: «Иди ко мне по трупам, по телам…». И в этот вечер мой болезный крик вонзится вглубь, и взвоет дико Цербер. И ринется ко мне мой темный Бог. Я Смерть зову. И он ко мне приходит. Умывшись кровью и вкусив дары победы, он падает у ног моих и нежно, прижав к груди, с собой во тьму уводит.

До новых встреч. До новой жизни на земле.

(Юлiя Ефимова)

Падаю я, и земля подо мной горит.
С треском ломается самый последний щит,
Падаю я и о землю звеню как сталь.
Голос мой слаб, но себе говорю я: «Встань.

Встань и шагай, как и прежде, через огонь.
Помни одно: твоя жизнь — бесконечный бой.
Помни ещё и о том, что острейший меч —
Слово твоё. Оно сможет тебя сберечь.

Встань и иди. Ничего, что дороги нет:
Между деревьев пробьется упрямый свет —
Солнечный свет. И согреют лучи лицо.
Встань и иди прямо к солнцу. Иди и всё».

С каждой секундой все твёрже звучат слова.
В воздухе кружится пепел. И голова
Кружится тоже. Жизнь — бой. Умирать в бою
Мне рановато. Вздыхаю: «Иди».
Встаю.

just imagine

Уходил в дорогу и лишь смеялся: "Что со мной, желанная, может статься, если я весь твой и душой, и телом - не берут меня ни мечи, ни стрелы. А захочешь знать, что здоров твой любый - набери водою мой медный кубок".
Я его баюкала на коленях, не пускала в окна туман осенний, стерегла дыханье его, как птицу, а наутро вышла к нему проститься.
Пролетели дни, по дорожной пыли возвратился конь без седла да в мыле. Закусив губу и дышать не смея, наполняю кубок. Вода краснеет.

Last_aT / fairy tales of yesterday

Ты все еще дышишь мной.
Прерывисто, рвано и ранено,
Отпусти, казалось бы, да отпой -
не будешь зверем затравленным.
Но несешь ты всегда с собой
мою тень болью, страхом...
да стоном сдавленным.
Недописанным словом, стихом,
Недосказанным чувством отравленным,
Неоконченной сказкой.
Недосмотренным сном.
Ты ведешь мою тень за собой.
Незакрытым гештальтом.
Утерян покой.
Только я не иду за тобой.
Говорю тебе: слава Тьме -
ты уже не мой.
Говорю тебе: сотвори имени моему
упокой.
Нам с тобою вместе - нету пути.
Отпой. Отпусти.

Он научил меня петь чародейные песни,
Плечи замёрзшие кутать в туманы мехов,
Зелья варить, предугадывать добрые вести
И отводить от порога моих женихов.

Мне не венчаться, не ведать мне мужниной ласки
И не носить мне тяжелый расшитый намёт...
Серая птица в безумной безудержной пляске
Кликает бурю, колдует над топью болот,

Вьется над лесом огромной крылатою тенью...
Ночью во поле засвищут лихие ветра,
А на пороге моём журавлиные перья
Сброшены спешно, да так и лежат до утра.

Коротки ночи, а дни одинокие длинны.
Я ввечеру выхожу ворожить на жнивьё.
Тонет в тумане тоскующий крик журавлиный:
"Радость моя, запоздалое счастье моё!"

Наталья Панишева

Белыми нитками шила
Вилами по воде.
Спи. Я уже решила,
Что не приду к тебе.

Лучше сотку рубаху
Из Иван-чай травы.
Радости нет и страха
С той стороны земли.

Я приручила камни
И воспитала мать.
Но вот с тобой куда мне?
Разве что воевать:

Резать на части ветер,
Солнце с утра стеречь.
Кто тебя нынче встретит,
Не поджимая плеч?..

Мой оголтелый воин,
Призрак в чужом краю.
Спи, да и будь спокоен:
Я тебя отпою.

Дарья Крапивина
2017

У нее тихий голос и поступь ее легка, и почти невесома на коже моей рука - так мурлычет и ластится к камешкам перекат. На нее как ни взглянешь, так сердце огнем горит и мольбами летит: "Говори со мной, говори! И гляди этим взглядом медовой живой зари!"
Только разум клокочет яростно: "Нет, не верь!" - ведь внутри у княгини прячется дикий зверь.

Ведь внутри у княгини есть голод, огонь и лед, на душе прорастает с младенчества мхом гнилье, да по венам не кровь, а смола и чернющий йод. Не ведись на фарфоровость пальцев и на атлас этой кожи, почти что не видевшей солнца глаз. Только раз ей поддашься - запомни, всего лишь раз - и уже из когтей не вырваться, не сбежать, только линия ребер тянется как межа.
Только тайное знание молотом в голове - у княгини с рождения душ не одна, а две. И одна - беспощадный, безжалостный дикий зверь. Вот и тянет кладбищенским холодом из углов, вертикальность зрачков и в бокале болиголов, и под сердцем свернулось клубочком да прилегло что-то темное - и не вырвать, не запереть.

Их разделит навеки только святая смерть.

У княгини лицо бледно и она молчит.

Зверь смеется с издевкой:

"Попробуй-ка, разлучи!"

Амарант

Мне предстоит тебе о многом не сказать,
Мне предстоит к тебе однажды не вернуться.
Как жаль, что нам приходится терять
Людей, с которыми так хочется проснуться.

Что-то на пороге проработка Вуньо и Коши, но мне даже начинать не хочется, она так отыгралась... Пили и веселились мы громко и шумно, играли, пели, разве что не танцевали. А на утро она как перевернулась, как началось "похмелье". Это при том, что ни грамма спиртного выпито не было...
Я уж молчу о Коши.

По поводу Вуньо могу сказать разве что одно: лапаморда. Но нет, не стыдно. Правда, и больше мешать теплое с мягким не хочу, некоторые развлечения надо употреблять только и исключительно по отдельности! Иначе теряется вся изюминка каждого и послевкусие такое, что оно не то, чтоб теряется и не понятно, от чего, но... оно перемешивается и получается ерунда. Ерунда - мягко сказано.

Королеву я часто вижу за чашкой чая, она в белом костюме, прекрасно сидит пиджак, она смотрит в компьютер, и, можно сказать, скучает: Герда и Кай улетели - вот вечно так. В серебристых глазах не видать ледяных осколков, а в улыбке ни тени коварства уж сколько лет, в тяжких думах о прошлом не видя ни капли толку, Королева отважно меняется: лёд на свет.

Герда приходит внезапно, покой взрывая, хлопает дверью, запрыгивает на стол, сидит на столе и смеётся, ногой болтает... неожиданно замолкает... - глазами - в пол. Королева на Герду смотрит привычным взором - ослепительно-нежным, смеющимся и простым: "как люблю я твои бестолковые разговоры, как люблю это чувство, знакомое нам двоим.
девочка, как же ты выросла, стала смелой, но по-прежнему так непосредственна и мила, ты не думай, прошу, ты мне вовсе не надоела, я, пожалуй... я рада, что жизнь нас с тобой свела..."
Герда всё это чувствует (или знает), только души не находится на слова...
- Между прочим, я вас приглашаю на свадьбу с Каем -
Королева смеётся: "я знала, была права". Долгих вам лет и удачи, на свадьбе буду (в ультрамариновом платье, наверняка), ожидайте в подарок коробку моей посуды, той, невесомо-хрустальной, как облака.

Герда к ней приближается, обнимает - тёплые руки коснулись её спины, девочка не ошиблась, она-то знает: Снежная Королева теплей весны,
Снежная Королева не очень снежна, все эти сказки - полнейшая ерунда. будет ей Королева родной и нежной,
другом,
который останется навсегда.

αstrα|сентябрь

Наплывала тень... Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,

Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:

"Я пробрался в глубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван.

Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,

И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.

Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.

Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.

Древний я отрыл храм из под песка,
Именем моим названа река,

И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.

Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна.

Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах.

Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны..."

И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.

Николай Гумилев.