Желание искать в любых деяниях власти двойное, тройное и даже четверное дно может быть отчасти извинено склонностью самой власти к нарочитой таинственности. Но только отчасти, ибо принципиальная возможность хитрых и многоходовых комбинаций еще никак не означает, что и в конкретном данном случае обязательно имеет место хитрая интрига. Принцип "А ларчик просто открывался" не может быть отвергаем с ходу и заведомо.

"Прямая линия" связи с трудящимися, проведенная премьер-министром В.В. Путиным 4 декабря, - тот случай, когда у аналитиков наблюдалось чрезмерное умножение хитростей без необходимости. Телемост загодя объявлялся, как минимум, средством изменения баланса между Кремлем и Белым домом в пользу последнего. Более решительные усматривали в мероприятии куда большее - введение в действие плана по скорому возвращению В.В. Путина в Кремль, т.е. телемост - это, натурально, erste Kolonne marschiert (первая колонна марширует. - "Известия"), а там, глядишь, и zweite (вторая. - "Известия").

Все ли идеально гладко в отношениях Кремля с Белым домом - вопрос отдельный и достаточно сложный. Хотя бы потому, что аналитик, важно надувающий щеки, реально посвящен в детали этих отношений не более чем дядя Вася с улицы. Но в данном случае посвященным быть совершенно не обязательно, поскольку история телемостов В.В. Путина, равно как задача нынешнего телемоста, - предметы, не требующие сокровенного знания.

PR-эффект от "Прямых линий", первоначально высокий, стал снижаться еще в пору президентства В.В. Путина, что признавали и сами PR-деятели. Ничего сверхъестественного в том нет - любой жанр, хоть бы и самый удачный, со временем приедается, трудящиеся алчут новизны. Интерес к рузвельтовским "Беседам у камелька" тоже не был всегда устойчиво высоким, флуктуации тут неизбежны. Сохранять или не сохранять этот жанр после переезда из Кремля в Белый дом - это было дело вкуса и баланса. С одной стороны, смена поприща дает возможность неприметно отказаться от жанра, который сочтен теряющим эффективность. С другой стороны, эффективность всего лишь несколько снизилась, но отнюдь не стала нулевой или даже отрицательной - и отчего же не сохранить, зачем пробрасываться?

Можно было сделать так, можно эдак - но до тех пор, покуда кризис не вошел в силу и не сузил коридор решений до чрезвычайности. Мы опять же не знаем, в какой мере при решении стать премьером учитывалась вероятность, что на период правительственного служения придется кризис такой силы. Возможно, имела место неправильная оценка, порожденная уверениями А.Л. Кудрина "У меня такая подушка, такая подушка!", возможно, решение принималось по принципу "Будь, что будет". В любом случае после начала кризиса многое стало невозможным. Например, одно дело - добровольно подать в отставку при полном благорастворении воздухов, другое дело - при сокрушительном шторме. В последнем случае это гораздо хуже согласуется с этикой служения, ибо офицер не покидает свой пост в минуту величайшей опасности. Но этот общий принцип относится не только к принципиальным решениям, к не столь принципиальным он также относится. При продолжающемся благорастворении воздухов сменить жанр публичного общения, предав "Прямую линию" благоумолчанию, - никто особо и не заметит. При неблагоприятной перемене погоды смена жанра тут же вызвала бы нарекания "Что же это за общение, которое совершается лишь во времена благоприятные, а в сумрачные тут же и прекращается? - Видно, нечего сказать". Если даже трудящиеся сами до нареканий не додумались бы, немедля нашлось бы множество доброжелателей, доносящих до них этот упрек.

При этом следует учесть, что доброжелатель - работа постоянная. Те же прямолинейные аналитики, которые сегодня усматривают в сохранении телемоста признак жажды всевластия, в случае отказа от телемоста тут же усмотрели бы в том признак постыдного малодушия. Принцип "Был бы человек, а дело найдется" - он и к премьер-министрам бывает применим. Не было никакого выбора, кроме как идти и отвечать на не самые приятные вопросы, сводящиеся - а чего еще ждать при кризисе? - все больше к классическому "Почему нет в продаже животного масла?" Как сказал премьер-министр в конце телемоста: "Я знал, на что иду, поэтому жаловаться не на что". Искать тут хитровыделанную интригу есть дело лишнее и даже глупое.