В колонках играет - Cruxshadows - The edge of the world

Настроение сейчас - afterparty

 

Вот теперь я не просто поставила точку, а вырвала целый блок страниц. Революция, господа. Свобода, сладостная и омытая кровью моего сердца. Корль свергнут, Бастилия разрушена, теперь обращаемся к новому и, надеюсь, светлому...
Не знаю, стало ли легче. Фактически - очень стало.
В душе пока еще не утихают пожары и насилие.
Но я верю, что есть ради чего жить, есть ради чего плыть дальше в этой грязной реке.

Итак, обещанный "Цикл А" с небольшой идиллической предысторией-зарисовкой. Предупреждаю сразу, цикл яойный, то есть присутствует лирическая связь двух молодых людей.

идиллия с плохим концом

Ретро-девочка

 

больше осени

В колонках играет - Lumen - Три пути
Настроение сейчас - осень

«Отпусти меня, Земля!
Я хочу быть ветром, я хочу быть птицей…
Мне нужно дальше, нужно выше…»

6 миллиардов, «Lumen»

Посвящается моим любимым журфакерам-девушкам: Танюшке Макаровой, Олечке Ивановой, Дашке Ганиевой, Янке Зайцевой, Мэну, Юльке Гавердовской, Лерке Посмитной…

Я очень любил лежать на земле в такие дни – холодные, туманные, золотые сентябрьские дни. Листья разноцветным ворохом устилали остывавший грунт, они так забавно шуршали, будто хотели рассказать мне о чем-то важном, своем, прежде чем их унесет свободный ветер.
Раньше я не знал, о чем говорят эти золотые, багровые, зеленоватые и коричневые листья, но все равно с удовольствием слушал их болтовню. Наверное, потому что больше некого было слушать.
Когда я лежу вот так, среди полуголых деревьев, медленно раздевающихся, как красивые девушки на пляже или в кабаре, то не думаю о беспредельном одиночестве. О том тягучем стеклянном одиночестве, которое медленно затягивает каждого, кто умеет думать. К сожалению, я принадлежу этой странной касте. Уж не знаю, чего в этом больше – дара или проклятья, но, кажется, что я слишком много размышляю. О девушках, о работе, о смысле жизни, о творчестве…
Сегодня мне захотелось выкинуть мой фотоаппарат. Сегодня я подумал, что я никудышный фотограф. Да и писатель из меня не выйдет – вот и приходится быть журналистом. Что-то писать, что-то снимать, пытаться вертеться, чтобы хоть кусок хлеба был, да еще и с сыром. Я вот люблю Ольтермани…А вы?
А если честно, то я слишком уж…странен для журналиста. Вы, наверное, думаете, что я такой бойкий улыбчивый парень, с красивыми глазами и умеющий обворожить любого? Хм, ну, не знаю…Если бы я мог приложить свою фотку к этому вовсе не интересному досье, я бы это сделал. Чтобы вам было легче меня судить. Да, я уже ко всему готов – если у кого-то хватит любопытства, наглости…Чего угодно, чтобы ткнуть в меня пальцем и сказать, какой я неудачник – ну так что же, это тоже внимание. А внимание – это энергия. Может, только этого и не хватает по жизни?
Небо в такие сентябрьские дни тоже какое-то странное – оно похоже на миланское стекло без цветных вставок. Как будто бог или боги – кто у нас там всем заправляет – короче, нечто заварило один огромный молочный суп. Или все-таки, вопреки пословице, обжигает огромный горшок с размытым серым узором.
Я закинул за голову руки и решил покурить. Когда ты журналист, надо приспосабливаться ко всем смертным грехам: уметь курить, пить и спать с кем и когда это нужно. Вот даже мне, вроде бы, парню, все равно надо. Вы знаете, какие сейчас женщины пошли неудовлетворенные? Вот, а я знаю. Их надо приласкать – и они все сами отдадут: информацию, деньги, честь…Все, что ты захочешь, – были бы сильные и нежные руки, да красивые глаза.
Мои глаза какого-то странного цвета – зеленые с серыми прожилками, как будто иней замерз на листьях клевера. Вы спросите – почему клевера? Ну, он же символизирует удачу, по крайней мере, в Ирландии. А у нас, у журналистов, удача – всенепременный ключ к успеху. Ну, и харизма, как я уже обмолвился.
Что-то меня постоянно уносит от основной темы моих размышлений. Полно, а есть ли она? Есть ли смысл в том, что я лежу на спине в тонкой кожаной куртке, пытаясь, видимо, заработать простуду в этих шуршащих листьях в этом странном парке?
Может, я просто никудышный журналист?
Или никудышный любовник?
Я курил, усмехаясь своей неудачливости в плане мышления. Ну, как же я могу об этом думать? Но ведь думается же…Думается.
Я закрыл глаза и представил себе идеальный мир – мир, в котором не будет меня. Или мир, где не надо врать. Прежде всего, себе самому. Уж не знаю, какой мир нереальнее. Наверное, первый, потому что я-то умру когда-нибудь, а вот ложь не умрет. Ну, разве что в последний день этого чертового мира.
Мои измышления были прерваны тихими шагами – их шорох выдавали недовольные и потревоженные листья.
Надо мной склонились, и я почувствовал на щеках теплое дыхание. Повеяло холодными и свежими духами – этот аромат льда с ноткой аниса я ни с чем не спутал бы, даже если очень захотел.
Я открыл один глаз, криво усмехнулся и сказал в лицо ей:
-Ты опоздала, дорогая. Я уже умер, пока ждал тебя.

 

Ненастоящее

 Посвящается К. и White Rabbit

 I’m a copy of a copy of a copy of a copy…

 Чак Паланик 

Постарайся жить менее подробно…Вспомни хотя бы Толстого!

 White_Rabbit

Ветер тихо танцевал с длинными распущенными рыжевато-красными волосами.

Он тихонько запустил руку в это бархатистое море.

Пальцы нежно скользили все ниже – так, будто сквозь тонкую ткань топа он чувствовал ее дрожь, тепло ее кожи. Дойдя до талии, рука остановилась.

Она не смотрела на него.

-Закат сегодня красив, не правда ли?

Она молчала. Но рука его все так же покоилась на ее талии. Он ощущал ее ровное дыхание, видел, как тихо приподнимается грудь.

Он еле сдерживал себя от этого страстного желания. Он хотел всего, сразу…

Неожиданно она заговорила:

-Так противно, но и так сладко щемит сердце. Мои мечты дают мне вдохновение, но похоже, что это так и останется моим. Иногда мне отчетливо кажется, что все вокруг – ненастоящее. Даже ты или даже я. Что я сама придумала этот вечер, твои сильные и ласковые руки…Нашу любовь.

Он удивленно вскинул брови.

-Что ты такое говоришь?

-Послушай. Дай руку.

Он протянул ей руку, внимательно глядя на ее спокойное лицо. Как странно! Как несвойственно ей это спокойствие!

Она осторожно взяла его руку – аристократично-тонкую, бледную, с явственно проступающими лиловыми венками.

-Твои руки всегда холодные. Ты так редко даешь их сам…Неужели ты не знаешь, как важен физический контакт?

Он сглотнул от напряжения. У него всегда мутилось в глазах, жар бросался в голову, когда она проводила по его руке ТАК. Именно поэтому он так боялся и так желал этого прикосновения.

Она вздохнула и сказала:

-Да, все это ненастоящее, искусственное, фальшивое – все в этом мире! Но я чувствую правду, я знаю это истинное чувство так, как никто другой не может знать и ощущать!

Ветер развевал его темные волнистые волосы. Он не отвечал. Он не знал, что ответить. Ему все это казалось таким странным.

Он не помнил, как его создали, но всегда знал, что может трепетать. Если трепет перед человеком – это любовь, то да, он любил. Любил эту рыжую девушку, ее глаза, волосы, руки, ее душу, наконец. Но она устойчиво напоминала, что он – лишь программа, написанная по образу и подобию человека, которого любила она. Он обладал недюжинной человечностью, даже интуицией. Он тихонько пробормотал:

-Даже за год, проведенный со мной, твоим идеалом, ты не смогла забыть его и то, что не он любит тебя, а я. Я программа, и ты не устаешь напоминать мне, что я лишь жалкое подобие, я создан для того, чтобы удовлетворять твою любовь к другому…А ты не думала, что и у меня есть чувства? Ты не думала, что по твоей прихоти моя душа принадлежит тебе, и только тебе?

Он смотрел на нее огромными глазами. Его зрачки расширялись, как у человека. Колени отказали, и он медленно оседал перед ней, все еще не отпуская ее руку.

-Удали меня, пожалуйста.... – прошелестел он. – Ты создала идеального человека-копию, такого еще никогда не было. Ты научила меня быть рыцарем, быть возвышенным и быть человеком. Ты показала мне страдание, любовь, страсть, страх и трепет. По твоей воле я стал человеком. Теперь покажи мне еще одну глубину – откажись от меня, убей, уничтожь. Я не умею сделать тебя счастливой. Так зачем мне жить?

Не дожидаясь ее ответа, он нащупал на затылке маленькую выемку и резко надавил на нее. Тело его безвольно обмякло, глаза медленно закрылись, чтобы уже не открыться вновь. Последним движением губ в сумерки вылетело ее имя.

Она молчала.

-Жаль, что я не могу удалить себя… - негромко произнесла она, глядя на его безвольное тело.

Ветер тихо танцевал с длинными распущенными рыжевато-красными волосами.

В колонках играет - Zeromancer -

...Do you believe in love?

Жаль, что я не могу описать словами, как это - стать солнцем)

А нарисовать не могу, ибо не умею.

Кстати, вот давно хотела пофлешмобиться)

Убийство

 

Выбирать любимую фотографию из такого количества существующих в мире  шедевров – непростое дело. И мне пришлось не один час посидеть и подумать вообще – а что, собственно, меня так привлекает в фотографиях? Что мне нравится – цвет или черно-белое, репортажные или студийные снимки…

В итоге я, наконец, остановилась на фотографии 1960 года, сделанной совершенно неожиданно, наверное, и для самого фотографа.

Безусловно, это репортажный снимок. На нем изображено, как студент правых сил убивает председателя социалистической партии. Это происходит в столице Японии – Токио.

Эта фотография зачаровала меня, во-первых, своей динамикой – движения рук людей очень выразительны. Да и если глядеть в их лица – сперва и не поймешь, что именно происходит перед твоими глазами: то ли сцена из японского театра, то ли посвящение, то ли ритуал…

Почему меня заинтересовала именно сцена убийства, хотя в сущности у меня довольно много любимых фотографий более миролюбивого характера? Да потому что за репортажной «начинкой» данной работы скрыт глубокий смысл поистине японской философии. Здесь и смена поколений, и противоборство равновеликих начал (не только в политике).

Также наблюдается глубокий психологизм: достаточно лишь вглядеться в лица двух главных героев – убийцы и жертвы. Торжественная улыбка сияет на губах студента, тогда как пожилой политик застыл с полукомичной маской агонии на лице…

Не мне решать, действительно ли эта лучшая фотография на всем свете за всю историю существования этого искусства.

Но это то, что действительно производит впечатление.

 

Сегодня первый день последнего месяца зимы...

И снова каша из снега на улице. С виду он белый, но скользкий...В такой лучше всего в снежке играть.

И насморк, следовательно, доска откладывается...*плачет*

А еще грустно осознавать, что третий сезон "Рубак", который я сейчас досматриваю, близится к концу...

Вот странно: мне снова понравился Зелгадис, который дико бесил меня во втором сезоне своей навящевой идеей)

А вообще, всем, кто не смотрел, очень советую) Классное аниме с идеей, не боянистое и очень смешное само по себе, не говоря уже о колоритных персонажах.

Словно я ненароком зашла на чай,
А попала на бал.
Словно я постучалась в дверь невзначай,
За которой ты всю жизнь меня ждал!
Пусть домашний наряд и усталый вид,
Пусть ладони горят и слегка не брит...
Но такая мазурка в глазах горит,
Что весь мир ей мал!
Все растет, все ширится,
Скоро в мире все помирится...
Скоро мир сумеет уместиться
На коготке моего мизинца...

Е. Болдырева.