Пустота, пустота, тебя нет, где-то там полный день, долгий день улыбается нам,
пусть пройдет долгий год без тревог и забот, может быть, позабыть, как, скажи, не любить?
как, скажи, мне молчать? тишину выпивать день за днем, день за днем непрестанно скучать?
Чему верить нельзя, тем светятся глаза, растворяется в них высоты бирюза.

На моем столе лежит горстка фасолевых зерен
Вспоминая тебя они тихо и нежно смеются
Ранний сонный день так прозрачен и иллюзорен
Солнца лучики-пальчики в стекла ласково бьются

Улыбается день в кисее утонченных листьев
Голубые сны расплескались над облаками
Тонкой вязи мост паутинный и серебристый
Чуть дрожит почуяв порыв твоего дыханья.

Что-то случается
неуловимо – не уследишь
что-то меняется
Светло желтеет рядом с бордюром листва
Ветер становится тише и бледно синеет
Серые тени просыпались на облака
Все остывает,
а я начинаю дышать
Что-то меняется
Слышу, как сердце стучит
Что-то случается
Как уследить за огромным?
Знаю, сентябрь меня приведет к ноябрю
Знать бы, к чему приведет меня
завтра.

Стелет ночь покрывало загадок, желаний и страхов
Её томная мягкость все ближе, нежней и смелей
В незабвенные страны меня унесет через время
Через все, что вокруг меня в самые честные дни

Задохнуться б в горячей и душной подушке. Набраться
сил и храбрости легкостью ног наступить на карниз
И сорваться, упасть, пролететь сквозь поверхность и тягость
трехметрового слоя асфальта, увязнуть в траве

Сочно-спелой, чей цвет – изумруд, и на вкус, как крыжовник
Цоколь города снизу прекрасен, как девственный сад
Там остаться, в попутчики взять флегматичного зайца
Но с одним исключением – не возвращаться наверх

Рисовать по открытке тебе в четверги и субботы
отправлять на хвосте дождевого червя-толстячка
В воскресенья читать твои письма и думать о прошлом
В понедельник опять сочинять тебе новые сны.

Щекотать по утрам корни дуба и прочих деревьев
Выпивать с родника набежавшей холодной воды
Вспоминать желтый свет монотонно ходящего солнца
И забыть о загадках осмысленности бытия.

Неба бескрайнею синью
Сердце мое захлебнулось,
Как поцелуем твоим.

а тут другой, менее совершенный, сам собой напросившийся вариант


 

Я скучаю.
Печаль налилась
Словно яблоки
Словно красные ягоды
Солнцем просвечена
Нечего ждать
Да и незачем.

Вот жила-была маленькая девочка. И эта девочка возвращалась в Саратов. Не умела она ни фига писать стихов, но писала иногда.

Посмотрите вот, на что это вообще похоже?..

Бред
Я возвращаюсьв город. Кругом знакомые тени.
Я попадаю в омут ждущих чего-то глаз.
Я прекращаю спорить: они - мои отраженья.
Люди - всего лишь море брошенных мною фраз.

Город привычно серый. Город родной до жути.
Где потерялась вера в светлость его окон?
Город извечно болен, город отравлен ртутью.
Хрип его колоколен бьётся со всех сторон.

Я растворяюсь в буднях. Здравствуй, мой понедельник!
К пятнице я забуду яркость моковских дней.
Поезд, безликий дьявол! Дай мне ещё неделю!
Я не хочу быть правой. Город, ты мне родней.


05.02.06. Поезд 018 Москва-Саратов. Катализатор - 1.6 л пива, муза - Александра, в миру Cheshire Kitty

ПС. Верю я лищь в наведенные наваждения.

Не читается мне, не пишется
Дышится нервно, часто
Слышатся звуки улицы
Думается о прекрасном
Считаются лица – надо ли?
Помнится шорох, шёпот
Мало ли с кем слушала
Лепет нестройных капель
Трепетная, нежная
Ночь шелковисто падала
Плакала и расчесывала
Волосы, что запутались
Косы плела дивные
И расплетала тут же
Ужином были песни
Черной худой кошки
Только немножко жаль
Что под вуалью ночи
Чьи-то глаза увидели
Все, что пыталась скрыть.

Сны опять вернулись и забрали в свои теплые и ласковые руки. Финал: я стою на балконе высоченного дома и бросаю какую-то ерунду вниз, в наступающее утро. Потрясающе красивое утро! Дом этот - словно высотка на Набережной, которую сейчас строят, вид- словно на Саратов и наши горы-холмы, но это точно совсем другой город. Который часто мне снится, не принося с собой названия и места на карте. Утро является золотистым туманом и прячет в себя большую часть домов, и это вызывает восторг, их нет, а видны лишь темные, покрытые редкими рощицами горы-холмы, да ближайший желтый угловой дом наполовину высовывает свой бок. Утро движется к нам. И я так счастлива от этого, и показываю эту чудную красоту человеку, который стоит рядом, человеку, который в предшествующуу утру ночь, неожиданно для меня, оказался моим. И это прекрасно. И он, как и сам город, не имеет имени и места на карте. Под какими бы именами он мне ни снился, знакомыми мне из моего непутевого повседневного мира, они чужды ему. И лицо его невозможно запомнить. Но когда-то давно в одном из снов он обещал меня найти. И я поверила ему так, как ничему и никогда не верила ни до ни после. И он возвращается иногда. И хотя я знаю, что никогда не вернется совсем, потому что во сне не бывает вечности и постоянства, мои сны и будни полны его ожиданием. А мои настоящие лишь прикидываются им, беря у него понемножку. И я буду помнить этот сон, пока не придет следующий.

ПС. Не стоит мне моргать, и даже не пробуй им прикидываться! Не поверю. Не-не-не.

когда в этом мире погаснут огни, я возьму тебя за руку, крепко, мы пойдем, и на третьем шагу твои ноги утонут в траве: мягкой, синей, желтой, белой, как ковыль щекочущей пятки. Мы с тобою придем в мир, который хотел случиться еще тысячу лет назад, а быть может, мгновенье вперед, и, возможно, ты сам упустил его как-то зимой, в январе, а теперь наступил в невозможность. Этот мир прильнет к рукам, как домашний зверь, обовьется вокруг ног алоокой змеей, прошепчет слова любви на чужом, но понятном до вздоха наречье. Когда этот мир погасит огни, мы шагнем в другой, и будем брести бесконечность. Только дай мне руку.

Весна проходит.
Дошло дело до мая.
Все душонка металась куда-то 2 месяца.
Желудок сводит.
Сердце не отпускает.
Ядовитой весны в меня много ли вместится?

Мой взгляд отравлен.
Слух настроен неправильно.
Все цветочки-листочки, лиричная музыка.
Мой мозг расплавлен,
Его где-то оставили,
Полушария оба заменили арбузиком.

Весна проходит.
Желудок сводит.
Мой взгляд отравлен.
Мой мозг расплавлен.

Как пахнет слива…
И нет счастливей.