Почему вы такие кровавые сволочи? Мне, признаться, несколько обидно. Я оказывается весьма читаем, но дело в том, что читаем я какими то мутанами. Да, мои сладкие, вы коченые безнадежные мутанты. Вы колонна партизан, попвшая в лапищи славного доктора Менгеле. Над вами проводили странные эксперименты, и теперь, вы с вашей шаркающей походкой и взглядами через плечо, окончателно и безповоротно тронулись. Наверное в результате страшного сексуального насилия, повторявшегося ежедневно и в тяжело извращенных формах. Вы развили в себе хорошую шизофрению. Добротную мультиперсональность. И эта вторая личность жаждет крови, секса и всего остального в этом роде. Мне страшно. Я пишу странные сказки для собственной психотерапии. Выпил полстакана красного-сухого и выплеснл на бумажку из себя. И пошел готовить ужин и проверять уроки у детй. А вы пишете мне письма и рецензии. Страшные. Потому, что если мало трупов, и пытали их недолго и никакую несчастную собачку не залюбили до смерти, одинокую школьницу после первого эксперимента плотской любви не назвали прилюдно блядью, и прочих пчихических девиаций нет – вы говорите, что это тоска и вы не в состоянии это читать. Мне больно, обидно и страшно.
Не читайте. Психи.
Я хочу сидеть в доме по проекту Эшера на берегу озера, подъезд дома оформлял Сикейрос, а сторону, обращенную к озеру придумывал Гауди. В прихожей висит Сезанн, а в пентхаузе висит только «мадонна порта ллигат» и стоит приличная музыка. В середине на шезлонге сижу я, единственным грязным пятном. От меня пахнет Tobacco и я пью ром. Мне прекрасно и уютно в моем доме на берегу. Мне звонят друзья и знакомые и некто никого не убивает. Никогда. Все живут вечно. Все любят и уважают всех до того как были представлены друг-другу.
Вы страшные ужасные люди. Мне с вами плохо. Я не могу с вами жить.