В колонках играет - http://music.yandex.ru/#!/album/37162«Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла филологи углубленно изучают как виртуозную головоломку, в которой зашифрованы самые громкие научные открытия и самые фантастические гипотезы того времени, что неудивительно, если учесть «первую профессию» автора - оксфордский профессор математики. Менее известен тот факт, что Кэрролл был ещё и талантливым фотографом. Убедиться в этом можно на выставке «Иллюзион» в нижегородском «Арсенале». Кстати, демонстрацией дагерротипов викторианской эпохи создатели экспозиции решили не ограничиваться.
Знакомый щелчок затвора – и сразу изображение. Этот скелет снимает будто в реальном времени, правда, самой камере и фотографиям – почти два столетия, а сам необычный фотограф – никто иной, как Льюис Кэрролл. Точнее олицетворение создателя знаменитой «Алисы», который владел камерой не хуже пера. В его коллекции - свыше тысячи работ.
«Здесь обыгрывается история Кэрролла, как фотографа и, в то же время, намек на то, что у всех есть некая тайна, и эта тайна называется «скелет в шкафу»», - объясняет художник Леонид Тишков.
А ещё фотоработы писателя - делится московский художник Леонид Тишков – демонстрируют, что фотография – некий символ смерти. Запечатленное мгновение жизни на снимке – через много лет становится воспоминанием. Связь времён показывается и через инсталляции. Как понимали жизнь в Средневековье – на выставке можно увидеть, к примеру, эмблемы, символизировавшие представления о космосе, – и какие сейчас трактовки изобрели наука и техника.
«На переднем плане находятся фотоаппараты, там внутри, если заглянуть в видоискатель, слова, которые определяют те иллюзии, которыми мы пользуемся в повседневности», - говорит художник Николай Селиванов.
Эти причудливые экспонаты – и падающая вниз картошка, на которой, кажется, есть глаза, а это обман зрения, или женщина, идущая по лестнице, если раскрутить прибор – современная попытка понять визуальное искусство. Полную картину составляют старейшие оптические приборы, буквально изменившие взгляд на мир - стереоскопы, волшебные фонари, механические телевизоры.
«Мы пользуемся современными технологиями, но не знаем их историю, мы просто ее не отслеживаем – у нас короткая технологическая память, а у художников память, получается, больше, и поэтому, сопоставляя в одной выставке исторические предметы и современные работы, эту связь мы надеемся показать зрителю», - отмечает куратор выставки Андрей Суздалев.
Оптические артефакты – часть богатой коллекции Государственного политехнического музея – специально были привезены из Москвы в Нижний. Пройдет выставка «Иллюзион» до конца октября.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
Волшебное настроение Льюиса Керолла.
АГЕНТ СМИТ:
Одна жизнь имеет будущее. Другая – нет.
(разговор в кабинете)
Льюис Кэрролл, настоящее имя – Чарльз Лютвидж Доджсон. Дата рождения: 27 января 1832 года. Место рождения: тихая деревушка Дерсбери, графство Чешир, Великобритания. Национальность: великобританец до мозга костей. Особые приметы: глаза ассиметричные, уголки губ подвернуты, глух на правое ухо; заикается. Род занятий: профессор математики в Оксфорде, дьякон. Хобби: фотограф-любитель, художник-любитель, писаталь-любитель. Последнее подчеркнуть.
Наш именинник, на самом деле, личность неоднозначная. То есть, если представлять его числами, то получится не один, а два – или даже три. Считаем.
Чарльз Лютвидж Доджсон (1832 – 1898), закончивший школу с отличием по математике и латинскому яызыку, в последующие годы профессор Оксфордского университета, а также куратор преподавательского клуба (с присущими статусу и учреждению причудами!), благополучный и исключительно добропорядочный гражданин викторианского общества, отправивший за свою жизнь более ста тысяч писем, написанных четким убористым почерком, благочестивый дьякон англиканской церкви, талантливейший британский фотограф своего времени, одаренный математик и логик-новатор, на многие годы опередивший свое время, – это раз.
Льюис Кэрролл – любимый всеми детьми автор ставших классическими произведений «Приключения Алисы в стране чудес» (1865), «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса» (1871) и «Охота на Снарка» (1876), человек, три четверти свободного времени проводивший с детьми, способный часами без устали рассказывать детям сказки, сопровождая их забавными рисунками, и, отправляясь на прогулку, нагружавший свой саквояж всевозможными игрушками, головоломками и подарками для детей, которых он может повстречать, этакий Дед Мороз на каждый день – это два.
Возможно (только возможно, а не обязательно!), был еще и некий третий – назовём его «Невидимка». Потому что его никто никогда не видел. Человек, про которого сразу после смерти Доджсона специально сочинили миф, прикрывающий реальность, которой никто не знал.
Первого можно назвать успешным профессором, второго – выдающимся литератором. Кэрролл-третий – полный провал, Буджум вместо Снарка. Но провал международного уровня, провал-сенсация. Этот третий Кэрролл и есть самый значительный, самый гениальный из трех, он – не от мира сего, он принадлежит к миру Зазеркалья. Одни биографы предпочитают говорить только о первом – Доджсоне-ученом, и втором – Кэрролле-писателе. Другие многозначительно намекают на всевозможные причуды третьего (про которого почти ничего не известно, а что известно, то невозможно доказать!). Но на самом деле Кэрролл – как жидкий терминатор – был всеми своими ипостасями сразу – хотя каждая из них всем своим существом опровергала другие… Стоит ли удивляться тому, что у него были свои странности?
Ирония судьбы, или Желтый парик
Алиса. фото Льюиса Кэрролла
Первое, что мне приходит в голову, когда упоминают Льюиса Кэрролла – это, как ни странно, его любовь к маленьким девочкам, в том числе к Алисе Лиддел, семилетней красавице с широко раскрытыми глазами, дочери ректора, которая благодаря Кэрроллу превратилась в Алису сказочную.
Кэрролл, действительно, дружил с ней – многие годы, и в том числе после того, как она успешно вышла замуж. Он сделал много замечательных фотографий маленькой и большой Алисы Лиддел. И других знакомых девочек. Но «совы не те, кем они кажутся». Как отмечает в своем исследовании королева отечественного кэрролловедения Н.М. Демурова, всем известная версия о «педофилизме» Кэрролла – мягко говоря, сильное преувеличение. Дело в том, что родственники и друзья специально сфабриковали множество свидетельств о якобы великой любви Кэрролла к детям (и к девочкам, в частности) с целью скрыть его излишне активную светскую жизнь, которая включала множество знакомств с «девочками» вполне зрелого возраста – поведение, в то время абсолютно непростительное ни для дьякона, ни для профессора.
Выборочно уничтожив сразу после смерти Кэрролла многое из его архива и создав сильно «припудренную» биографию, родственники и друзья писателя сознательно мумифицировали память о нём как об этаком «дедушке Ленине», который очень, ну очень любил детей. Излишне говорить, насколько двусмысленным стал такой образ в двадцатом веке! (Согласно одной из «фрейдистских» версий, в образе Алисы Кэрролл вывел свой собственный детородный орган!) Репутация писателя, по иронии судьбы, пала жертвой сарафанного заговора, как раз и созданного с целью защитить его доброе имя и представить в выгодном свете перед потомками…
Алиса. Фото Кэрролла
Да, уже при жизни Кэрроллу приходилось «соответствовать» и прятать свою разностороннюю, активную и где-то даже бурную жизнь под непроницаемой маской викторианской респектабельности. Что и говорить, неприятное занятие; для такого принципиального человека, как Кэрролл, это было, несомненно, тяжелым бременем. И все же, думается, в его личности скрывалось и более глубокое, более экзистенциальное противоречие, кроме постоянного страха за свою профессорскую репутацию: «ах, что будет говорить княгиня Марья Алексевна».
Тут мы вплотную подходим к проблеме Кэрролла-Невидимки, Кэрролла-третьего, живущего на темной стороне Луны, в Море Бессонницы.
Говорят, Кэрролл страдал бессонницей. В 2010 году, возможно, наконец будет снят и выпущен в прокат китчевый полнометражный фильм, главным героем которого станет сам Кэрролл. Фильм, который поддерживают такие мэтры кинематографа, как Джеймс Кэмерон и Алехандро Ходоровский, должен называться «Фантасмагория: Видения Льюиса Кэрролла», а снимает его – кто бы вы думали? – ни кто иной, как… Мэрилин Мэнсон! (Подробнее я писал об этом здесь.)
Впрочем, даже если Кэрролла и в самом деле мучила по ночам бессонница, он так же не мог найти покоя и днём: ему постоянно надо было себя чем-то занять. На самом деле, Кэрролл за свою жизнь придумал и написал столько, что просто диву даёшься (опять невольно вспоминается дедушка Ленин, также отличавшийся литературной плодовитостью!). Но в центре этого бурного творчества был конфликт. Что-то тяготило Кэрролла: что-то помешало ему, например, жениться и завести детей, которых он так любил. Что-то отвратило его от пути священника, на который он было ступил в молодости. Что-то одновременно подорвало его веру в самые основы человеческого бытия и дало ему силу и решимость идти по своему пути до конца. Что-то – громадное, как целый явленный нашим глазам мир, и непостижимое, как мир незримый! Что это было, мы можем теперь только догадываться, но в существовании этой глубочайшей «пропасти» сомневаться не приходится.
carroll&alice - очевидно, коллаж
Так, например, в отрывке, который Кэрролл (по совету Дж. Тенниела, художника, создавшего «классические» иллюстрации к обеим книгам про Алису) убрал при окончательной правке, содержится горькая жалоба на двойную – чтобы не сказать «двуличную», жизнь, которую ему пришлось вести под давлением общества. Приведу стихотворение полностью (в переводе О.И. Седаковой):
Когда легковерен и молод я был,
Я кудри растил, и берег, и любил.
Но все говорили: «О, сбрей же их, сбрей,
И желтый парик заведи поскорей!»
И я их послушал и так поступил:
И кудри обрил, и парик нацепил –
Но все закричали, взглянув на него:
“Признаться, мы ждали совсем не того!»
«Да, – все говорили, – он плохо сидит.
Он так не к лицу вам, он так вас простит!»
Но, друг мой, как было мне дело спасти? –
Уж кудри мои не могли отрасти…
И нынче, когда я не молод и сед,
И прежних волос на висках моих нет.
Мне крикнули: «Полно, безумный старик!»
И сдернули мой злополучный парик.
И все же, куда бы ни выглянул я.
Кричат: «Грубиян! Простофиля! Свинья!»
О, друг мой! К каким я обидам привык,
Как я поплатился за желтый парик!
Вот он, «видимый миру смех и невидимые миром слезы» Кэрролла-невидимки! Дальше следует уточнение:
- Я вам очень сочувствую, – сказала Алиса от души. – По-моему, если бы ваш парик сидел лучше, вас бы так не дразнили.
- Твой-то парик сидит прекрасно, – пробормотал Шмель, глядя на Алису с восхищением. – Это потому, что у тебя форма головы подходящая.
Сомнений быть не может: парик – это, конечно, совсем не парик, а социальная роль вообще, роль в этом сумасшедшем спектакле, который в старых добрых Шекспировских традициях разыгрывается на сцене целого мира. Кэрролла – если, конечно, принять на веру, что в образе Шмеля Кэрролл изобразил себя самого, или свою «тёмную» половину (вспомните знаменитый автопортрет Кэрролла, где он сидит в профиль – да-да, это Луна, тёмная сторона которой никогда не будет видна!), – так вот, Кэрролла мучает и парик, и отсутствие кудрей, а также красота и лёгкость детства – этих идеально сидящих «париков» прелестных маленьких девочек.
Тот самый автопортрет
Вот какая «одна, но пламенная» страсть мучает дьякона: он вовсе не хочет секса с маленькими девочками, он хочет вернуться в детство, идеализированное в образе семилетней Алисы с «широко закрытыми глазами», которая естественным образом погружена в свою собственную Страну чудес! Ведь маленьким девочкам даже не надо прыгать в кроличью нору, чтобы оставить мир взрослых где-то там, далеко. А мир взрослых, со всеми его условностями – стоит ли он того, чтобы тратить на него жизнь? И вообще, чего на самом деле стоит весь этот мир, социальная жизнь и т.п., – спрашивает себя Кэрролл. Ведь люди вообще странные существа, которые ходят все время головами вверх и проводят половину жизни лежа под одеялом! «Life, what is it but a dream?» («Жизнь, это всего лишь сон») – так заканчивается первая сказка про Алису.
1.
2.
3.
4.
5.
