Фрагменты из книги Марианны Волковой и Сергея Довлатова.

Юмор Сергея Довлатова — одна из драгоценных черт его замечательного таланта.

Не только Бродскому — всем деятелям культуры русского зарубежья посвящают эту книгу авторы


ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга родилась при следующих обстоятельствах. У Марианны Волковой сидели гости. В том числе - Довлатов.
Марианна показывала гостям свои работы.
— Это Барышников,— говорила она,— Евтушенко, Ростропович...
Каждый раз Довлатов монотонно повторял:
— Я знаю про него дурацкую историю...
И вдруг стало ясно, что это готовая книга. Друзья спросили:
— Значит, там будут слухи? И сплетни?
— В том числе и сплетни... А что?
Ведь сплетни характеризуют героев так же полно, как нотариально заверенные документы. Припомните сплетни о Достоевском.
Разве они применимы к Толстому? И наоборот...
В общем, книга готова. Суть ее в желании запечатлеть черты друзей. А может быть, в желании запечатлеть себя.
Недаром Марианна говорила:
— Люди, которых мы фотографируем, тоже разглядывают нас через объектив.
Ведь память, изящно выражаясь,— это единственная река, которая движется наперекор течению Леты.

Василий АКСЕНОВ

Аксёнов ехал по Нью-Йорку в такси.
С ним был литературный агент. Американец задаёт разные вопросы. В частности:
- Отчего большинство русских писателей-эмигрантов живёт в Нью-Йорке?
Как раз в этот момент чуть не произошла авария. Шофёр кричит в сердцах по русски:" Мать твою!.."
Василий говорит агенту: "Понял?"

Геннадий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

В двадцатые годы Шостакович создал оперу"Нос". Ставить её хотел Мейерхольд. Однако не успел. А в тридцатые годы было уже не до этого. Рукопись Шостаковича пылилась в кладовке. Большого театра.
В пятидесятые её обнаружил Геннадий Рождественский. Решил завладеть её, чтобы сохранить для потомков. Но, увы, бесценная рукопись числилась"единицей инвентарного хранения".
Рождественский пошёл на хитрость. Заменил рукопись Шостаковича литографированным экземпляром "Фауста".
В 1974 году опера "Нос" была поставлена в камерном театре. Дирижировал Рождественский.
А дальше - триумф, грамзаписи, международные премии...
Прав был друг Шостаковича музыковед Иван Соллертинский. Ещё в тридцатом году Соллертинский написал про многострадальную оперу эссе: "Нос - орудие дальнобойное!"

Наталья ГОРБАНЕВСКАЯ и Анатолий НАЙМАН

20 августа 1968 года советские войска оккупировали Чехословакию. 25 августа в Москве состоялась знаменитая демонстрация протеста.
Среди других в ней участвовала Горбаневская. Вышла на Красную площадь с грудным ребёнком.
Все участники демонстрации были арестованы. Горбаневскую пощадили из-за детей. Привлекли её в качестве свидетельницы.
Как-то вызвали её на допрос. Кто-то поинтересовался, указывая на её сына:
- Это тоже свидетель?
- Нет, - ответила Горбаневская, - подозреваемый...

Найман был не только замечательным поэтом. Он был самым язвительным человеком в Ленинграде. Он говорил колкости даже Ахматовой.
Как-то раз я представил Найману одного моего знакомого из Центрального ЛИТО. Найман спросил его:
- Вы поэт?
Мой приятель с достоинством кивнул.
Найман предложил:
- Прочтите строчки три...

Виктор НЕКРАСОВ

Отмечалась годовщина массовых расстрелов у Бабьего Яра. Шёл неофициальный митинг. Среди участников был Виктор Платонович Некрасов. Он вышел к микрофону, начал говорить.
Раздался выкрик из толпы:
- Здесь похоронены не только евреи!
- Да, верно,- ответил Некрасов,- верно. Здесь похоронены не только евреи. Но лишь евреи были убиты за то, что они - евреи...

Марья и Андрей СИНЯВСКИЕ

Синявский говорил:
- Хорошо, когда опаздываешь, немного замедлить шаг...

Марья Васильевна своеобразно реагирует на письма. Она их даже не распечатывает. Ей кажется, что это не порок, а интересная, даже метафизическая особенность характера. При этом Марья Васильевна занимается самой разнообразной деятельностью.В том числе предпринимательской. Ведёт идейную борьбу. Поддерживает отношения с большим количеством людей. Однако писем не распечатывает. Друзья указывают на конвертах:
"Деньги"
Или:
"Чек!"
Или "Потрясающая сплетня о Максимове!"
Даже это не всегда помогает...

 

Наум КОРЖАВИН

Накануне одной литературной конференции меня предупредили:
- Главное, не обижайте Коржавина.
- Почему я должен его обижать?
- Потому, что Коржавин сам вас обидит. А вы, не дай Бог, разгорячитесь и обидите его. Не делайте этого.
- Почему же Коржавин меня обидит?
- Потому что Коржавин всех обижает. Вы не исключение. Поэтому не реагируйте. Коржавин страшно ранимый.
- Я тоже ранимый.
- Коржавин - особенно. Не обижайте его...
Началась конференция. Выступление Коржавина продолжалось четыре минуты. Первой же фразой Коржавин обидел всех американских славистов. Он сказал:
- Я пишу не для славистов. Я пишу для нормальных людей...
Затем Коржавин обидел целый город Ленинград, сказав:
- Бродский - талантливый поэт, хоть и ленинградец...
Затем он произнёс несколько колкостей в адрес Цветкова, Лимонова и Синявского. Ну и меня, конечно, задел. Не хочется вспоминать, как именно. В общем, получилось, что я рвач и деляга.
Хорошо Войнович заступился. Войнович сказал:
- Пусть Эмка извинится. Только пусть извинится как следует. А то я знаю Эму. Эма извиняется так:
"Извините, конечно, но вы - дерьмо".

Юз АЛЕШКОВСКИЙ и Владимир ВОЙНОВИЧ

В присутствии Алешковского какой-то старый большевик рассказывал:
- Шла гражданская война на Украине. Отбросили мы белых к Днепру. Распрягли коней. Решили отдохнуть. Сижу я с ординарцем Васей. Говорю ему:
- Эх, Вася ! Вот разобьём беляков, построим социализм - хорошая жизнь лет через двадцать наступит! Дожить бы !..."
Алешковский за него докончил:
- И наступил через двадцать лет - тридцать восьмой год!

Войнович рассказывал:
"Шесть лет я живу в Германии. Языка практически не знаю.Ассимилироваться в мои годы трудно. Да и не к чему. И всё-таки постепенно осваиваюсь. Кое-что начинаю соображать. И даже с немецким языком проблем всё меньше.
Однажды шёл я через улицу. Размечтался и чуть не угодил под машину. Водитель опустил стекло и заорал:
"Du bist ein Idiot".
И я, - закончил Войнович, - неожиданно понял, что этот тип хотел сказать..."

Виктор ШКЛОВСКИЙ

Как-то раз мне довелось беседовать со Шкловским. В ответ на мои идейные претензии Шкловский заметил:
— Да, я не говорю читателям всей правды. И не потому, что боюсь. Я старый человек. У меня было три инфаркта. Мне нечего бояться. Однако я действительно не говорю всей правды. Потому что это бессмысленно. Да, бессмысленно...
И затем он произнес дословно следующее:
— Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки...

Эрнст НЕИЗВЕСТНЫЙ

У Неизвестного сидели гости. Эрнст говорил о своей роли в искусстве. В частности, он сказал:
— Горизонталь — это жизнь. Вертикаль — это Бог. В точке пересечения — я, Шекспир и Леонардо!..
Все немного обалдели. И только коллекционер Нортон Додж вполголоса заметил:
— Похоже, что так оно и есть...
Раньше других все это понял Юрий Любимов. Известно, что на стенах любимовского кабинета расписывались по традиции московские знаменитости.
Любимов сказал Неизвестному:
— Распишись и ты. А еще лучше — изобрази что-нибудь.
Только на двери.
— Почему же на двери?
— Да потому, что театр могут закрыть.
Стены могут разрушить. А дверь я всегда на себе унесу…

Юрий ЛЮБИМОВ

Шли съёмки фильма "Кубанские казаки". Молодой Любимов исполнял там небольшую роль. Была инсценирована пышная колхозная ярмарка. Фрукты, овощи, воздушные шары. Короче, всяческое изобилие.
Подошла какая-то местная бабка и спрашивает Любимого:
- А скажи, родимый, из какой это жизни вы представляете?..
В этот момент, как уверяет Любимов, зародились его идейные сомнения.

Галина ВИШНЕВСКАЯ

Это было в пятидесятые годы. Мой отец готовил эстрадный спектакль «Коротко и ясно». Пригласил двух молодых артисток из областной филармонии. Роли им предназначались довольно скромные. Что-то стан-цевать на заднем плане. Что-то спеть по мере надобности.
На худсовете одну артистку утвердили, другую забраковали. Худрук Ленгосэстрады Гершуни сказал моему отцу:
— Пожалуйста, мы эту вашу Галю зачислим в штат актрисой разговорного жанра. Репетируйте. Пусть она играет все, что надо. Но петь... Уж поверьте мне как специалисту — петь она не будет...

Мстислав РОСТРОПОВИЧ

Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возра-жало.
Ростропович начал ходить по инстанциям. На каком-то этапе ему посоветовали:
— Напишите докладную. «Ввиду неважного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена». Что-то в этом духе.
Ростропович взял лист бумаги и написал:
«Ввиду безукоризненного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена».
И для убедительности прибавил — «Галина Вишневская».
Это подействовало даже на советских чиновников.

Кирилл и Нолда КОНДРАШИНЫ

Кондрашин полюбил молодую голландку. Остался на Западе. Пережил как музыкант второе рождение. Пользовался большим успехом.
Был по человечески счастлив.
Умер в 1981 году от разрыва сердца. Похоронен недалеко от Амстердама.
Его бывшая жена говорила знакомым в Москве:
- Будь он поумнее, всё могло бы кончиться иначе. Лежал бы на Новодевичьем. Все бы ему завидовали.

Евгений НЕСТЕРЕНКО и Ираклий АНДРОНИКОВ

Известно, что вокалисты пользуются определенными льготами. В частности, им раньше присваивают звания. Вроде бы они раньше уходят на пенсию. И так далее.
Многим это кажется несправедливым. Что и выразил как-то Евгению Нестеренко один приятель-скрипач.
Нестеренко спросил его:
— Ты шубу летом носил?
— Нет,— удивился приятель.
— А петь на весу тебе случалось?
— Нет,— еще больше удивился приятель.
— Так вот,— отчеканил Нестеренко,— проделай следующее. Надень в июле шубу. Подвесь себя за шиворот. И потом спой что-нибудь. Узнаешь, что такое оперное искусство...

У писательницы Ольги Форш была дача. Если не ошибаюсь, в Тярлеве, под Ленинградом.
Раз к ней в гости приехал Ираклий Андроников. До глубокой ночи развлекал Ольгу Форш своими знаменитыми историями. Наутро соседка по даче жаловалась:
— У Ольги-то Дмитриевны полдюжины мужиков ночевало. Даром что старуха. А как разошлись — не заметила. Один-то вроде к электричке побежал. А остальные? Может, в окно сиганули под утро? Чтобы не было от людей срамотищи...

Лев ЗБАРСКИЙ

Лично для меня хрущёвская оттепель началась с рисунков Збарского. По-моему, его иллюстрации к Олеше - верх совершенства.
Впрочем, речь пойдёт о другом.
У Збарского был отец, профессор, даже академик.
Светило биохимии.
В 1924 году он собственноручно мумифицировал Ленина.
Началась война. Святыню решили эвакуировать в Барнаул. Сопровождать мумию должен был академик Збарский.
С ним ехали жена и малолетний Лёва.
Им было представлено отдельное купе. Лёвушка с мумией занимали нижние полки.
На мумию, для поддержания её сохранности, выдали огромное количество химикатов. В том числе - спирта, который удавалось обменивать на маргарин...
Недаром Збарский уважает Ленина.
Благодарит его за относительно счастливое детство.

Андрей БИТОВ

В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. И как-то раз он ударил поэта Вознесенского.
Это был уже не первый случай такого рода. И Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела.
И тогда Битов произнес речь. Он сказал:
— Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу вам, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А, следовательно — простите. Ибо я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.
— Ну и как было дело? — поинтересовались судьи.
— Дело было так. Захожу я в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте,— воскликнул Битов,— мог ли я не дать ему по физиономии?!..

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Одна знакомая поехала на дачу к Вознесенским. Было это в середине зимы. Жена Вознесенского, Зоя,встретила её очень радушно. Хозяин не появлялся.
- Где же Андрей?
- Сидит в чулане. В дублёнке на голое тело.
- С чего это вдруг?
- Из чулана вид хороший на дорогу. А к нам должны приехать западные журналисты. Андрюша и решил: как появиться машина - дублёнку в сторону! Выбежит на задний двор и будет обсыпаться снегом. Журналисты увидят - русский медведь купается в снегу. Колоритно и впечатляюще! Андрюша их заметит, смутится. Затем, прикрывая срам, убежит.
А статья в западных газетах будет начинаться так:
"Гениального русского поэта мы застали купающимся в снегу..."
Может, они даже сфотографируют его. Представляешь - бежит Андрюша с голым задом, а кругом российские снега!

Рита РАЙТ- КОВАЛЕВА

Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Федоровна спросила:
— У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверное, я должен был ответить — у вас. Но я сказал:
— У Риты Ковалевой.
— Что за Ковалева?
— Райт.
— Переводчица Фолкнера, что ли?
— Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
— Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
— Без всякого сомнения. Панова задумалась и говорит:
— Как это страшно!.. Кстати, с Гором Видалом, если не ошибаюсь, произошла такая история. Он был в Москве. Москвичи стали расспрашивать гостя о Воннегуте. Восхищались его романами. Гор Видал заметил:
— Романы Курта страшно проигрывают в оригинале...

Святослав РИХТЕР

Министр культуры Фурцева беседовала с Рихтером. Стала жаловаться ему на Ростроповича:
— Почему у Ростроповича на даче живет этот кошмарный Солженицын?! Безобразие!
— Действительно,— поддакнул Рихтер, - безобразие! У них же тесно. Пускай Солженицын живет у меня...

Владимир АШКЕНАЗИ

Говорят, Хрущев был умным человеком. Но пианист Владимир Ашкенази был еще умнее.
Многие считают Владимира Ашкенази невозвращенцем. Это не соответствует действительности. Ашкенази выехал на Запад совершенно легально. Вот как это случилось. (Если верить мемуарам Хрущева, кстати, довольно правдивым.)
Ашкенази был, что называется, выездным. Женился на исландке. Продолжал гастролировать за рубежом. И каждый раз возвращался обратно. Даже каждый раз покупал заранее обратный билет.
Как-то раз они с женой были в Лондоне. Ашкенази обратился в советское посольство. Сказал, что жена больше не хочет ехать в Москву. Спросил, как ему быть.
Посол доложил все это министру Громыко. Громыко сообщил Хрущеву. Хрущев, как явствует из его мемуаров, сказал:
— Допустим, мы прикажем ему вернуться. Разумеется, он не вернется. И к тому же станет антисоветским человеком.
Хрущев так и выразился дословно:
«Зачем нам плодить антисоветского человека?»
И продолжал:
— Дадим ему заграничный паспорт. Пусть останется советским человеком. Пусть ездит, куда ему вздумается. А когда захочет, пусть возвращается домой.
Домой Ашкенази так и не вернулся. Но своих родных от притеснений уберег. Все закончилось мирно и пристойно...
Не зря говорят, что Хрущев был умным человеком.

Владимир ГОРОВИЦ

Соломон Волков написал книгу "Чайковский по Баланчину". Книга вышла по-английски, имела успех. В ней приводились любопытные сведения о Чайковском.
Исключительная тяга к музыке обнаружилась у Пети Чайковского в раннем детстве. Он готов был просиживать за роялем круглые сутки. Родители не хотели, чтобы он переутомлялся. Запрещали ему играть слишком много.
Тогда он начинал барабанить по стеклу. Однажды он так увлёкся, что стекло разбилось. Мальчик поранил руку...
Волков преподнёс экземпляр своей книги знаменитому Горовицу. Был совершенно уверен, что маэстро её не прочтёт. Поскольку Горовиц, как многие великие художники, был занят исключительно собой.
И вот однажды с Горовцем беседовали журналисты. И Горовиц сказал:
"В детстве я готов был просиживать у рояля круглые сутки. Родители не хотели, чтобы я переутомлялся. Запрещали мне играть слишком много. Тогда я начинал барабанить по стеклу. Однажды так увлёкся, что стекло разбилось. И я поранил руку..."
Волков, рассказывая эту историю, почти ликовал:
- Значит, он всё-таки прочитал мою книгу!

Владимир ВЫСОЦКИЙ

Высоцкий рассказывал:
«Не спалось мне как-то перед запоем. Вышел на улицу. Стою у фонаря. Направляется ко мне паренек. Смотрит, как на икону: «Дайте, пожалуйста, автограф». А я злой, как черт. Иди ты, говорю...
...Недавно был я в Монреале. Жил в отеле "Хилтон" И опять-таки мне не спалось. Выхожу на балкон покурить. Вижу, стоит поодаль мой любимый киноактер Чарльз Бронсон. Я к нему. Говорю по-французски: «Вы мой любимый артист...» И так далее... А он мне в ответ: «Гоу!..» И я сразу вспомнил того парнишку...»
Заканчивая эту историю, Высоцкий говорил:
— Все-таки Бог есть!

Арам ХАЧАТУРЯН

Хачатурян приехал на Кубу. Встретился с Хемингуэем. Надо было как-то объясняться. Хачатурян что-то сказал по-английски. Хемингуэй спросил:
— Вы говорите по-английски? Хачатурян ответил:
— Немного.
— Как и все мы,— сказал Хемингуэй. Через некоторое время жена Хемингуэя спросила:
— Как вам далось английское произношение?
Хачатурян ответил:
— У меня приличный слух...

Вера СТРАВИНСКАЯ

Томас Манн говорил о Вере Стравинской:
- Это типичная русская красавица!...
Кстати, её отец был француз, мать - шведка.
В молодости Стравинская была женой англичанина Шиллинга. Понравилась Таирову. Он пригласил её в свой театр. Представляя молодую актрису труппе говорил:
- Не было ни гроша, да вдруг - Шиллинг...
Затем она была женой художника Судейкина. Показывая её друзьям Судейкин восклицал:
- Обратите внимание на её плечи! Обратите внимание на её талию!..
Однажды к нему заехал Стравинский. Услышал:
- Обратите внимание на её шею!..
Стравинский проявил исключительное внимание. Вера Артуровна на долгие годы стала его подругой. А затем и женой.
 

Рудольф НУРЕЕВ

Я чувствую себя в долгу перед Нуреевым. Хотя мы даже не знакомы. Дело вот какого рода.
У моего отца был враг по фамилии Коркин, номенклатурный администратор. Этот тип в разные годы заведовал несколькими культурными учреждениями. И всегда увольнял откуда-нибудь моего отца. Коркин уволил его из Пушкинского театра. Затем из филармонии. Затем из гастрольно-концертного объединения. И так далее.
А затем произошло следующее. Рудольф Нуреев был звездой Кировского театра. А Коркин был ди-ректором этого театра. Нуреев гастролировал в Париже и сбежал. А Коркина уволили за недостаток бдительности. И он в дальнейшем спился. А потом и умер. И правильно сделал, как говорила Ахмато-ва о другом таком же мерзком человеке...
Так Рудольф Нуреев отомстил за моего отца.
 

Михаил БАРЫШНИКОВ

В Ани-Арборе состоялся форум русской культуры. Организовал его незадолго до смерти издатель Карл Проффер. Ему удалось заполучить на этот форум Михаила Барышникова.
Русскую культуру вместе с Барышниковым представляли шесть человек. Бродский - поэзию, Соколов и Алешковский - прозу.
Мирецкий -живопись. Я, как это не обидно,- журналистику.
Зал на две тысячи человек был переполнен. Зрители разглядывали Барышникова. Каждое его слово вызывало гром аплодисментов.
Остальные помалкивали. Даже Бродский остался в тени.
Вдруг я услышал, как Алешковский прошептал Соколову:
- До чего же вырос, старик, интерес к русской прозе на Западе!
Соколов удовлетворённо кивал:
- Действительно, старик, действительно...

Роман ЯКОБСОН

Роман Якобсон был косой. Прикрывая рукой левый глаз, он кричал знакомым:
— В правый смотрите! Про левый забудьте! Правый у меня главный! А левый - это так, дань формализму...
Хорошо валять дурака, основав предварительно целую филологическую школу!..
Якобсон был веселым человеком. Однако не слишком добрым. Об этом говорит история с Набоковым.
Набоков добивался профессорского места в Гарварде. Все члены ученого совета были — за. Один Якобсон был — против.
Но он был председателем совета. Его слово было решающим.
Наконец коллеги сказали:
— Мы должны пригласить Набокова. Ведь он большой писатель.
— Ну и что?— удивился Якобсон.— Слон тоже большое животное. Мы же не предлагаем ему возглавить кафедру зоологии!

Александр ГОДУНОВ

Ещё будучи юношей, Годунов отрастил длинные волосы. Всю жизнь его заставляли постричься. В школе. В Большом театре. Перед гастролями.
Годунов ссылался на Маркса , Энгельса, Чернышевского.
Чиновники восклицали:
- Вот именно! Но это же было давно. Это уже не модно.
И они поглаживали свои блестящие лысины.
Потом Годунов бежал на Запад. И здесь его кудри всем понравились.
Даже лысеющий Бродский их с удовлетворением отметил.

Александра ДАНИЛОВА

Молодая Данилова оказалась на Западе.
Подвизалась в мюзик-холлах. Тут ею заинтересовался Дягилев. Назначил что-то вроде просмотра.
Данилова сказала:
- Я была хороша для Мариинского театра. Так уж и вам как-нибудь подойду...
Дягилев кивнул:
- Она права...
И отменил просмотр. А через год Данилова стала звездой его труппы.

Гидон КРЕМЕР

Кремер — человек эксцентричный. Любит действовать наперекор традициям. Часто исполняет авангардные произведения,
не очень-то доступные рядовым ценителям. Что приводит в ужас его импресарио.
Если импресарио нервничает, проданы ли билеты, Кремер говорит:
— А чего беспокоиться? В пустом зале — резонанс лучше!

Владимир СПИВАКОВ

Спивакова долго ущемляли в качестве еврея. Красивая фамилия не спасала его от антисемитизма. Ему не давали звания. С трудом выпускали на гастроли. Доставляли ему всяческие неприятности.
Наконец Спиваков добился гастрольной поездки в Америку. Прилетел в Нью-Йорк. Приехал в Карнеги-холл.
У входа стояли ребята из Лиги защиты евреев. Над их головами висел транспарант:
"Агент КГБ - убирайся вон!"
И ещё:
"Все за права советских евреев!"
Начался концерт. В музыканта полетели банки с краской. Его сорочка была в алых пятнах.
Спиваков мужественно играл до конца. Ночью он позвонил Соломону Волкову. Волков говорит:
- Может после этого тебе дадут "Заслуженного артиста"?
Спиваков ответил:
- Пусть дадут хотя бы "Заслуженного мастера спорта"...

Михаил ШЕМЯКИН

Шемякина я знал ещё по Ленинграду. Через десять лет мы повстречались в Америке. Шемякин говорит:
- Какой же Вы огромный!
Я ответил:
- Охотно меняю свой рост на Ваши заработки...
Прошло несколько дней. Шемякин оказался в дружеской компании. Рассказал о нашей встрече.
"... я говорю - какой же Вы огромный!
А Довлатов говорит - охотно меняю свой рост на Ваш...(Шемякин помедлил)... талант!"
В общем, мало того, что Шемякин - значительный художник. Он ещё и талантливый редактор...

Максим ШОСТАКОВИЧ

Кошмар сталинизма даже не в том, что погибли миллионы. Кошмар сталинизма в том, что была развращена целая нация.
Жёны предавали мужей. Дети проклинали родителей. Сынишка репрессированного коминтерновца Пятницкого говорил:
- Мама ! Купи мне ружьё! Я застрелю врага народа - папку!..
Кто же открыто противостоял сталинизму?
Увы, не Якир, Тухачевский, Егоров или Блюхер. Открыто противостоял сталинизму девятилетний Максим Шостакович.
Шёл 1948 год. Было опубликовано знаменитое постановление ЦК. Шостаковича окончательно заклеймили как формалиста.
Отметим, что народные массы при этом искренне ликовали. И как обычно, вырожали своё ликование путём хулиганства. Попросту говоря, били стёкла на даче Шостаковича.
И тогда девятилетний Максим Шостакович соорудил рогатку. Залез на дерево И начал стрелять в марксистско-ленинскую эстетику.

Альфред ШНИТКЕ

Долгие годы считалось, что Альфреда Шнитке недооценивают отечественные музыкальные власти. Что, в общем-то, соответствовало действительности. Так, его не отпускали в Австрию читать курс современной музыки.
Затем произошла такая история. Гидон Кремер поехал на Запад. Точнее в Германию. Играл там скрипичный концерт Бетховена. Причём с каденциями Шнитке.
Что такое каденции, знают не все. Это виртуозные миниатюры, фантазии на темы концерта. Что-то вроде связок, которые дописываются интерпритаторами Бетховена.
По традиции их сочиняют в манере девятнадцатого столетия. У Шнитке же отношения с традициями напряжённые. В результате каденции его прозвучали несколько экстравагантно. Даже немецкие критики пришли от них в ужас. Чего тогда ждать от советских критиков?!..
История не кончается. Воронежский симфонический оркестр должен был исполнять произведение Шнитке. Власти дали согласие. Но тут взбунтовались рядовые музыканты. Обратились в горком партии. Заявили, что это "сумбур вместо музыки". Низкопоклонство перед Западом. И так далее. В результате исполнение музыки Шнитке было запрещено.
Короче говоря, существует, разумеется, такая проблема - "Художник и власть". Но есть и другая, более серьёзная проблема - "Художник и толпа"

Сергей ЮТКЕВИЧ и Григорий АЛЕКСАНДРОВ

Юткевич снял несколько парадных фильмов о Ленине. Все же и у него есть как минимум одно творческое достижение.
Юткевич открыл Высоцкого.
Юткевич был руководителем театра МГУ. Нужно было организовать в пятидесятые годы концерт для иностранных студентов. Обратились за помощью к Юткевичу. Юткевич сказал:
— В студии МХАТа есть одаренный парень. Исполняет собственные песни. Вроде бы на четвертом курсе, у Массальского.
Фамилию забыл...
У Юткевича была отличная память. Но он говорил:
— Когда рекомендуешь артиста, надо, чтобы его поискали. Тогда к нему отнесутся с уважением...
Концерт состоялся. В зале присутствовало крупное начальство. И даже секретарь ЦК Поспелов. Высоцкий имел огромный успех.
Но товарищ Поспелов выкрикнул:
— Прекратить!
К счастью, оргвыводов не последовало. Времена были сравнительно либеральные.

Молодой Александров был учеником Эйзенштейна. Ютился у него в общежитии Пролеткульта. Там же занимал койку молодой Иван Пырьев.
У Эйзенштейна был примус. И вдруг он пропал. Эйзенштейн заподозрил Пырьева и Александрова. Но потом рассудил, что Александров — модернист и западник. И старомодный примус должен быть ему морально чужд. А Пырьев — тот, как говорится, из народа...
Так Александров и Пырьев стали врагами. Так наметились два пути в развитии советской музыкальной кинокомедии. Пырьев снимал кино в народном духе. («Богатая невеста», «Трактористы».) Александров работал в традициях Голливуда. («Веселые ребята», «Цирк».)

Джордж БАЛАНЧИН и Соломон ВОЛКОВ

Баланчин жил и умер в Америке. Брат его, Андрей, оставался на родине, в Грузии. И вот Баланчин состарился.
Надо было подумать о завещании. Однако Баланчину не хотелось писать завещание. Он твердил:
— Я грузин. Буду жить до ста лет! Знакомый юрист объяснил ему:
— Тогда ваши права достанутся брату. То есть ваши балеты присвоит советское государство.
— Я завещаю их моим любимым женщинам в Америке.
— А брату?
— Брату ничего.
— Это будет выглядеть странно. Советы начнут оспаривать подлинность завещания.
Кончилось тем, что Баланчин это завещание написал. Оставил брату двое золотых часов. А права на свои балеты завещал восемнадцати любимым женщинам.

Волков начинал как скрипач. Даже возглавлял струнный квартет. Как-то обратился в Союз писателей:
— Мы хотели бы выступить перед Ахматовой. Как это сделать? Чиновники удивились:
— Почему же именно Ахматова? Есть и более уважаемые писатели — Мирошниченко, Саянов, Кетлинская...
Волков решил действовать самостоятельно. Поехал с товарищами к Ахматовой на дачу. Исполнил новый квартет Шостаковича.
Ахматова выслушала и сказала:
— Я боялась только, что это когда-нибудь закончится...
Прошло несколько месяцев. Ахматова выехала на Запад.
Получила в Англии докторат. Встречалась с местной интеллигенцией.
Англичане задавали ей разные вопросы — литература, живопись, музыка.
Ахматова сказала:
— Недавно я слушала потрясающий опус Шостаковича. Ко мне на дачу специально приезжал инструментальный ансамбль.
Англичане поразились:
— Неужели в СССР так уважают писателей?
Ахматова подумала и говорит:
— В общем, да...

Иосиф БРОДСКИЙ

БРОДСКИЙ перенёс тяжёлую операцию на сердце. Я навестил его в госпитале. Должен сказать, что Бродский меня и в нормальной обстановке подавляет. А тут я совсем растерялся.
Лежит Иосиф - бледный, чуть живой. Кругом аппаратура, провода и циферблаты. И вот я произнёс что-то совсем неуместное:
- Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов...
Действительно, что-то подобное имело место. Выступление Евтушенко на московском писательском съезде было довольно решительным. Вот я и сказал:
- Евтушенко выступил против колхозов...
Бродский еле слышно ответил:
- Если он против, я - за.