Карен Джангиров. У ветра пальцы Бетховена



 

 Andrew Wyeth

В маленькой комнате ночью
я и верлибр вдвоем
стоим у окна и слушаем
море, которого нет

        
          ***

В пространстве межбуквенном тлеют забытые звуки
хранящие тайну когда-то погибших миров

          ***

О это чудесное дребезжание
маленькой чайной ложки
в индийском океане
летящего ночью поезда

          ***

В нас постепенно исчезают птицы
взамен степенно множатся ужи

          ***

     ЕСЕНИН

Шел по земле, одетый
в небо, держа как птицу
сердце свое в руках

          ***

       ГУМИЛЕВ

Кормящий небо нежными цветами
беглец
скиталец
бонза
вековой

          ***

      ГИППИУС

Цветочный звук улиточного рая
творящий солнце в черном хрустале

          ***

ЗАБОЛОЦКИЙ

Я увидел во сне
все что было утрачено мною
Я проснулся а рядом
лежало холодное море

          ***

        ЕВТУШЕНКО

Он ударил цветок и заплакал
от тоски запредельной, а люди
подходили к нему и смеялись
лепестками убитых цветов

          ***

  БРОДСКИЙ

Пальма в снегу
Канарейка в тумане
Ветер в пустыне
Псалтырь на ветру

          ***

               БОДЛЕР

Он был не схож ни с этими, ни с теми,
в другом он жил и нес другое время
Так от растений комнатных отличен
особый дух кладбищенской травы

          ***

             ВИЙОН

Я не поэт и не пиит, я ловчий
Я смерть и слово чую за версту
И не спастись переступившим ночью
в моих полях запретную черту

          ***

       РЕМБО

Бабочек желтый ливень
ловил он глазами, прижавшись
к окнам далеких стран

          ***

   
                  РИЦОС

По длинной прихожей рассеянно бродит
туда и обратно осенняя лошадь
а в медленных сумерках белой гостиной
на белой кровати в нирване мышинной
покоится мертвый а рядом на стуле
женщина вяжет чулок

          ***

Ранняя осень, как тень на лице младенца

          ***

О как хочется карлику к небу прижаться лицом

          ***

Что может быть выше полета фарфоровой ласточки?

          ***

Жить и утрачивать… Утрачивать, чтобы жить

          ***

Ищу лишь то, чему названья нет

          ***

Страшно
оказаться одному
среди цветущих подсолнухов
в жаркий июльский полдень –
так и кажется, будто
за спиной в тишине глубокой
прячется с бритвой
Винсент ван Гог

          ***

Декабрь… Сумерки… Париж
с протянутой к толпе пустой потертой шляпой…
И Модильяни, странствующий мимо,
кладет в нее последний медный грош

          ***

Молчанием гор
уравновешены крики
мертвых

          ***

В вазе хрустальной
вдовые розы
отдаются безмолвию

          ***

Что может быть глубже цветка?
Лишь красота одинокой девочки

          ***

Странное слово – любовь!
легче травы,
тяжелее неба

          ***

На рассвете
деревья пахнут луной,
мужчины – далекими странами,
а женщины – колыбелью

          ***

Нельзя слишком близко
подходить к человеку –
можно сорваться
в пропасть

          ***

О, этот причудливый путь человека
от себя настоящего
к себе придуманному

          ***

В камне шумит птица.
В птице шумит небо.
В небе шумит ночь…
Мы думаем – это жизнь.
А это всего лишь ветер

          ***

Легко говорим: «Было…»
Легко говорим: «Будет…»
Как трудно сказать: «Есть…»

          ***

Вам кажется – это
приступ внезапной грусти,
необъяснимый своей глубиной.
А это – всего лишь
на другой стороне сознания
лунные лошади
танцуют
танго

          ***

Жизнь состоит
из сонма чудесных вещей.
Но если серьезно задуматься,
то жизнь состоит из одной сигареты,
которую ранним утром
я поглощаю с мыслью о том,
что жизнь состоит
из сонма чудесных вещей

          ***

Мне нравятся люди
с глазами, в которых
облетают деревья
и умирают лошади

          ***

Иногда
можно прочесть судьбу
на полинявших обоях комнаты
незнакомого города – в грустных объятьях
совершенно случайной женщины

          ***

Люблю
обшарпанные комнаты
провинциальных гостиниц
с запахом прелых фиалок и мертвой воды,
со скрипучими стульями
и непременно протекающим краном… Ибо

я знаю точно –
уют смертелен
для тех, кто прожил
иную жизнь

          ***

Имя –
это уже одиночество.
Дом –
это уже изгнание

          ***

Как долго растет трава.
Как быстро стареют дети

          ***

У
смерти
глаза матери,
голос отца,
силуэт родины

          ***

Сильнее
воспоминаний о прошлом
только тихая грусть
о несбывшемся

          ***

И маска имеет лицо

          ***

Что жизнь?!
Сначала реки грез
и светлый бег хрустальных весен,
затем закат осенних трав
и череда уставших солнц, потом
катящийся вдали бессонный балаганчик,
и наконец, утраченная смерть
и долго-долго длящееся небо…

          ***

Из всех моих «я»
самое лучшее то, о котором
женщина с моря сказала бы грустно:
«Очень осенний день!»

          ***

Я вижу время –
оно тихо струится
по золотистым прожилкам растений –
время, в котором
нам, осажденным будущим,
никогда не жить.
Время, которое
всегда чужое

          ***

Более всего
меня настораживают простые вещи:
фиалки в руках одинокой девочки,
зеленая шляпа на голове прохожего,
обрывок афиши в объятиях ветра,
поползновения ложки на краю стола,
ужимки графина в малиновых сумерках… Я
в ужасе от
непостижимости происходящего
и, признавая свое поражение,
я укрываюсь от жутких подробностей мира
хрустальным щитом
безумия

          ***

Нельзя иметь
небо,
страну,
женщину…

Можно только любить их
и помнить

          ***

Покой – это эра
белых растений и снов
на берегу опустевших хижин

          ***

Выходя из прошлого,
не забудь погасить
свет

          ***

Осень –
сочинение шепотом
на тему:
«У ветра пальцы
Бетховена»

          ***

В бездонных глазах
бездомных бродячих собак
на рассвете прячутся звезды. Днем
собаки их носят во взгляде, а ночью
высыпают обратно
в небо

          ***

С отрочества
ношу в позвоночнике
однажды услышанный мною в тумане
прощальный гудок парохода… С отрочества
ищу от кого
отречься

          ***

Подари мне, Осень
шепот девственно чистого моря
и беспамятство дюн, ускользающих вдаль…

Озари мою жизнь
светом ласково нежных существ,
обитающих за безысходностью…

Дай испить напоследок
с твоих невесомых ладоней
отрешенность во мгле остывающих ливней…

Дай прижаться лицом к неприкаянным листьям, которыми
на излете небес в родниках заходящего солнца
пеленают детенышей аисты…

Подари мне, Осень,
забвение…

          ***

Черноухая собака бегает по улице.
Золотоволосая девушка переходит дорогу
(на лице ее солнце, а в руках незабудки).
Маленький мальчик грызет яблоко.
Пожилой горбун смеется и плачет.
Какая-то женщина катит коляску.
И все это время идет дождь.
А все это время идет дождь!

Но если вы хотите, я открою вам маленький секрет.
Подойдите поближе.
Ближе.
Еще!
Вы думаете, это дождь?
Ошибаетесь!
Это не дождь.
Нет, это совсем не дождь!

Шепотом: а что это?

Шепотом: МОЦАРТ !

          ***

НАТАШИН ГОД

Осень…
Капелла лягушек…
Всплески…
Ускорение улиц, бегущих от ветра…
Размагниченность листьев…
Пригоршни лунного света…
Шорохи губ…
Губы!
А по ночам
над моим лицом –
твои ладошки мерцают, как два светлячка,
и кружатся,
кружатся,
кружатся…

Зима…
Невесомость клубящихся стекол…
Ступенчатость снега… паузы…
Взбаламученность лампы…
Опустошенные клеточки слов…
Молчание… Молча
мы бродим по комнате, делая странные вещи:
переставляем предметы с места на место,
сухие стаканы вытираем газетой,
поливаем герань из пустой бутылки,
меняем воду в аквариуме,
в котором давно уже умерли рыбы…
с единственной целью –
как можно больше угодить настороженным звездам,
следящим за нами
из осени…

Весна…
Очертание солнца… лужи…
Протяженность опухшей холмами земли…
Февраль, застрелившийся первым дроздом…
Хаос окраин…
Капель…
Исчерпанность!
Еще какой-то задумчивый гном:
петляя кругами,
он незаметно крадется за нами
и все чаще и чаще улыбается грустной улыбкой –
он знает…
он видит…
он чувствует…
«Почему?! – говоришь ты тихонько и плачешь. –
Я не хочу, не хочу, не хочу…
Не хо-чу!»
Дождь…

Лето…
Закат…
Городок, обтекаемый ленью,
обшарпанный, маленький, сонный…
Темная комната… сумерки… тени…
Нашествие мух…
Обнаженные пальцы, сведенные в крик…
Нескончаемый скрип искалеченных петель…
Лестница…
Небо…
Дорога…
Деревья…
Вокзал…
Станционный фонарь…
Вечность…

Вечность…
Непрерывность камней,
безмолвия и тишины!
Лишь иногда – через каждую 1000 лет –
отголосок моллюска со дна неподвижного моря,
или звон комара за чертой горизонта,
или вздох черепахи… Здесь
я живу на пустынном холодном песке
и ничего не делаю, только
от камней отделяю камни:
«Наташа…

          ***

Все, что вечным казалось,
постепенно уходит, взамен
остается умение видеть за тучей
очертание птицы, еще
способность чувствовать боль
от столкновения рыбы
с камнем

          ***

Спросил у ветра:
«Зачем человеку дом?»

Ветер ответил:
«Человеку нужна легенда»

          ***

Вздрагиваю
от скрипа дремучей улитки,
от искривления корня далекого дерева,
от полночного всплеска морского булыжника,
от колебания ласточки в недрах рассвета…

Такая во мне
тишина

          ***

Уже

к его печали прислоняются горы,
в его одиночестве тонут моря,
в его отрешенности гаснут ветры,
его именем пугают галактики…

А он,
как и прежде,
не подозревая об этом,
живет совершенно обыденной жизнью:
тоскует,
мечтает,
работает,
думает,
спит…

А иногда
(особенно ранней осенью)
бывает слегка взбудоражен идеей –
добиться признания маленькой женщины,
которую даже не любит

уже

          ***

Он забредил росой,
той росой серебристой, которой
на заре умываются бабочки, тля и цикады…
Он забредил озерами,
где ночами купаются лебеди…
Он забредил дождями, быть может,
слишком долго он травами думал
и мыслил цветами, быть может,
это память его высыхает

          ***

Каждое утро
кто-то другой
просыпается вместо меня
берет мое имя
надевает мое лицо
говорит моим голосом
курит мои сигареты…
И я ничего не могу поделать
с этой чудовищной несправедливостью
утешая себя лишь тем
что может быть все иначе
и это не он а я
каждое утро
просыпаюсь вместо него

          ***

Печаль со снегом
Чай с лимоном
И комната с чужим лицом

          ***

Мои глаза не выносят близости
Мое лицо не выносит счастья
И переспать с женщиной
мне уже много легче
чем прикоснуться к ее
губам

          ***

        ОНА

В ней нежится луна
в ней лень цветет дождями
лесная тишина
в ней бьется мотыльком
но как ее зовут
и кто она не знаю
и есть ли на земле
ее небесный дом

В ней нежится луна
и я с ней где-то рядом
который век подряд
который год и миг
окутанный листвой
опутанный ветрами
с единственной мечтой
увидеть этот лик

          ***

Я помню
нашествие в наш неустроенный быт
этих маленьких рыжих пылающих солнц,
именуемых кем-то
марокканскими апельсинами,
обшарпанный столик,
веселые брызги шампанского,
поцелуи в углах, разговоры о Кортасаре
и тысячу прочих прелестных глупостей
(мы рисовали на стенах светающей комнаты
зеленого ослика в пыльных горах Аргентины
и розовых птиц в небесах Гондураса)... Я помню
твой голос, летящий серебряной нитью,
и самое-самое легкое в мире прощание!
Ты исчезла и дни полетели за днями,
вливаясь в могучую реку забвения
и превращаясь в Ничто.
Так почему же теперь
в эти дни невозможных утрат
я вспоминаю об этой нечаянной встрече
с такой беспредельной нежностью?!

          ***

Это и есть
то самое-самое
к чему в иные моменты жизни
мы прикасаемся ненароком
не замечая всей прелести этой случайности
чтобы потом через много печалей и лет
открыть для себя как последнюю тайну
что это и было
главным