Эрих Мария Ремарк, писатель, чье имя долгое время преследовало меня в виде наставлений о прочтении его замечательных книг. И совершенно недавно, в тупой, сонной скуке, разглядывая книжную коллекцию моей матушки, я наткнулся сразу на три его книги! "Вот везение!" - подумал я - "Мне действительно есть из чего выбрать!" Остановился я на романе "Возлюби ближнего своего". Эта вещь действительно пришлась мне по вкусу и, что еще важнее ко времени! Бойвой настрой и желание цеплятся за жизнь до последнего, цепляться за каждую возможность в этой жизни не щадя себя, вот о чем напомнил мне Ремарк!
Теперь отрывок для, Вас, мои дорогие! Я посчитал его очень важным и для определения смысла книги и для определения собственного смысла (фанаты Франкла и логотерапии меня поймут)!
..........................................................................................................................................

На следующее утро Керн предстал перед местным судом. Судья, полный пожилой человек с круглым, румяным лицом, был вполне человечен, но ничем помочь Керну не мог: параграфы закона были однозначны.
- Почему вы не явились в полицию после нелегального перехода границы? - спросил он.
- Потому что меня бы сразу выдворили обратно - устало ответил Керн.
- Конечно...
- А очутившись на той стороне и не желая нарушать закон, я должен был бы опять-таки явиться к ближайшему полицейскому начальнику, и меня тут же перебросили бы назад в Швейцарию. А из Швейцарии снова сюда... Так, кочуя от одного пограничного поста к другому, я постепенно умер бы с голоду. Во всяком случае, странствовал бы веки вечные между полицейскими участками и таможнями. Так что же нам остается, как не нарушать закон?
Судья пожал плечами.
- Ничем не могу вам помочь. Я обязан осудить вас. Минимальное наказание - две недели тюрьмы. Таков закон. Мы должны оберегать нашу страну от нашествия беженцев.
- Я знаю.
Судья заглянул в его дело.
- Единственное, что я мог бы для вас сделать - это обратиться в Верховный суд с просьбой, чтобы отбытие срока было засчитано вам предварительное заключение, а не как тюремное наказание.
- Очень вам благодарен, - сказал Керн. - Но мне это безразлично. В данном случае мое самолюбие ни сколько не задето.
- Это отнюдь не одно и то же, - заявил судья с некоторой горячностью. - Напротив, это очень важно с точки зрения гражданских прав. Если вы были в предварительном заключении, и только, - то на нет судимости. Разве вы не знали?
С минуту Керн молча смотрел на этого добродушного человека.
- Гражданские права! - сказал он затем. - А на что мне они, если я лишен даже самых элементарных прав человека! Я - тень, призрак, гражданский труп. К чему же мне все то, что вы называете гражданскими правами?
Судья задумался.
- Но надо же вам иметь хоть какие-то документы! - сказал он. - Может, нам попросить германское консульство выдать вам удостоверение?
- Год назад этого пытался добиться чешский суд. Прошение было отклонено. Для Германии мы вообще не существуем. А для остального мира - только дичь, за которой должна охотиться полиция.
Судья покачал головой, словно укоряя кого-то.
- Разве Лига наций еще ничего не сделала для вас? Ведь вас тысячи, и вы должны как-то жить!
- Вот уже несколько лет, как Лига наций обсуждает вопрос о выдаче нам удостоверений личности, - терпеливо ответил Керн. - И каждая страна пытается сбагрить нас другой. Видимо, это продлится еще немало лет.
- Ну, а пока?..
- Пока?.. Сами видите...
- Боже мой!.. - с неожиданной растерянностью произнес судья, растягивая слова, как это свойственно мягкому швейцарскому диалекту. - Вот так проблема! И что же с вами в конце концов станется?
- Этого я не знаю. Куда важнее, что произойдет со мной сейчас.
Судья провел ладонью по лоснящейся щеке и участливо взглянул на Керна.
- У меня есть сын, - сказал он. - Приблизительно одного с вами возраста. Мне даже страшно подумать, что вдруг ни с того ни с сего его тоже станут гонять с места на место... И только лишь за то, что он родился...
- А у меня есть отец, - ответил Керн. - Посмотрели бы вы на него...
Он повернул голову к окну, за которым в лучах мирного осеннего солнца стояла яблоня, отягощенная плодами. Там была Рут...
- Я хотел бы задать вам еще один вопрос, - сказал судья немного спустя. - Правда, он не относится к делу. И все-таки хочется спросить. Скажите, вы еще верите во что-нибудь?
- О да! Я верю в священный эгоизм! В безжалостность! В ложь! В косность человеческого сердца!
- Вот чего я опасался!.. Впрочем, как же вам рассуждать иначе?..
- Но это еще не все! - спокойно продолжал Керн. - Я верю также в доброту, в чувство товарищества, в любовь и в готовность людей помогать друг другу! Все это я испытал на себе. Быть может, больше иного из тех, кому живется хорошо.
Судья встал и, неуклюже обойдя свой стул, подошел к Керну.
- Приятно слышать такие слова, - пробормотал он. - Что же мне сделать для вас? Если бы я только знал!
- Ничего, - Ответил Керн. - Теперь я уже сам знаю законы, а один мой приятель - Так тот настоящий специалист по этой части. Отправьте меня в тюрьму.
- Я направлю вас в Верховный суд.
- Если это облегчает вам вынесение приговора, пожалуйста... Но если предварительное заключение продлится дольше, то уж лучше тюрьма.
- Оно не продлится дольше, об этом я позабочусь.
Судья извлек из кармана огромный кошелек.
- К сожалению, существует только эта примитивная форма помощи, - неуверенно сказал он, доставая сложенную бумажку. - Мне больно, что я не могу сделать для вас ничего другого...
Керн взял деньги.
- Это единственное, что нам действительно помогает, ответил он и подумал: двадцать франков! Какое счастье! На них Рут сможет добраться до границы!