Крамольные идеи, изложенные в этой
статье, - они и есть крамольные,
но других пока нет и,
может быть, не будет.
А впрочем... Все бывает.
Н. П. Бехтерева.

Бехтерева Наталья Петровна - действительный член (академик) Российской академии наук. Родилась 7 июля 1924 года в Ленинграде. Внучка всемирно известного физиолога, психиатра и невропатолога Владимира Михайловича Бехтерева, дочь талантливого инженера и изобретателя Петра Владимировича Бехтерева. Окончила Ленинградский медицинский институт имени академика И. П. Павлова, аспирантуру Ленинградского психоневрологического института имени В. М. Бехтерева. По окончании аспирантуры работала научным сотрудником Института экспериментальной медицины, затем - научным сотрудником, заведующей лабораторией, заместителем директора Нейрохирургического института, заведующей отделом прикладной нейрофизиологии человека, с 1966 года - заместителем директора по научной работе Научно-исследовательского института экспериментальной медицины (НИИЭМ), с 1970 по 1990 год - директором НИИЭМ. В 1990 году стала научным руководителем Центра "Мозг" Академии наук СССР, с 1992 года - научный консультант Центра "Мозг". Впервые в стране (1962) предложила метод вживления электродов в мозг для лечения больных и разработала комплексный метод исследования мозга человека. Автор более 200 научных публикаций, семи монографий в области физиологии мозга человека. Фото и текст взяты из Интернета.

Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927) - выдающийся русский психиатр, морфолог и физиолог. Им создано учение о функциональной анатомии мозга, открыты центры движения и секреции в коре головного мозга, ряд нормальных и патологических рефлексов, установлены анатомические основы равновесия и ориентировки в пространстве.

ХХ век оказался веком взаимообогащающих изобретений и открытий в самых разных областях. Современный человек прошел путь от букваря до Интернета, но тем не менее не справляется с организацией сбалансированного мира. Его "биологическое" во многих уголках мира, да иногда и глобально торжествует над разумом и реализуется агрессией, такой выгодной в малых дозах, как активатор возможностей мозга, такой разрушительной в больших. Век научно-технического прогресса и век кровавый... Мне кажется, что ключ перехода от века кровавого к эпохе (веку?) процветания спрятан под несколькими механическими защитами и оболочками, на поверхности и в глубине мозга человека...

ХХ век внес много ценного в копилку фундаментальных знаний о мозге человека. Часть этих знаний уже нашла применение в медицине, но сравнительно мало используется в воспитании и обучении. Человек как индивидуум уже пользуется достижениями фундаментальных наук о мозге. Человек как член общества имеет еще мало "профита" и для себя и для общества, что связано в большой мере с консерватизмом общественных устоев и трудностью формирования общего языка между социологией и нейрофизиологией. Здесь имеется в виду перевод достижений в изучении закономерностей работы мозга с языка нейрофизиологии в приемлемую для воспитания и обучения форму.

Попробуем же разобраться, находимся ли мы "на пути" к мистической мудрости "Шамбалы" (сказочная страна мудрецов в Тибете. - Прим. ред.), если находимся, то где? Единственный надежный путь к необходимой и достаточной мудрости в межличностных, личностно-общественных и межобщественных отношениях, рационально-реальный путь к "Шамбале" лежит через дальнейшее познание законов работы мозга. Путь к этому знанию человечество прокладывает совместными усилиями нейрофизиологии и нейропсихологии, укрепленных сегодняшними и завтрашними технологическими решениями.

ХХ век унаследовал и развил данные и представления о базисных механизмах работы мозга (Сеченов, Павлов), в том числе и мозга человека (Бехтерев). Комплексный метод изучения мозга человека и технологический прогресс в медицине в ХХ веке принес и наиболее крупные достижения в познании принципов и механизмов работы мозга человека. Сформулированы формы организации мозгового обеспечения интеллектуальной деятельности человека, надежности функционирования его мозга, механизма устойчивых состояний (здоровья и болезни), показано наличие в мозгу детекции ошибок, описаны ее корковые и подкорковые звенья, обнаружены разные механизмы собственной защиты мозга. Значение этих открытий для понимания возможностей и ограничений здорового и больного мозга трудно переоценить.

Возможности мозга интенсивно изучаются и будут изучаться, на пороге стоит задача открытия (или закрытия?) мозгового кода мыслительных процессов. Мозг человека заранее готов ко всему, живет как бы не в нашем веке, а в будущем, опережая сам себя.

Что же мы знаем на сегодня о тех условиях, тех принципах, на основе которых реализуются не только возможности, но и сверхвозможности мозга человека? И что же такое его защитные механизмы, сверхзащита, а может быть, и запреты?

Однажды - а во сверхускоряющемся беге времени, пожалуй что и давно - уже больше тридцати лет назад, стимулируя одно из подкорковых ядер, мой сотрудник Владимир Михайлович Смирнов увидел, как больной буквально на глазах стал раза в два "умнее": в два с лишним раза возросли его способности к запоминанию. Скажем так: до стимуляции этой, вполне определенной точки мозга (знаю, но не скажу какой!) больной запоминал 7+2 (то есть в пределах нормы) слов. А сразу после стимуляции - 15 и больше. Железное правило: "каждому данному больному - только то, что именно ему показано". Мы не знали тогда, как "вернуть джинна в бутылку", и не стали с ним заигрывать, а активно подтолкнули к возвращению - в интересах больного. А это была искусственным образом вызванная сверхвозможность человеческого мозга!

О сверхвозможностях мозга мы знаем давно. Это, прежде всего, врожденные свойства мозга, определяющие наличие в человеческом обществе тех, кто способен находить максимум правильных решений в условиях дефицита введенной в сознание информации. Крайние случаи. Люди такого рода оцениваются обществом как обладатели талантов и даже гении! Ярким примером сверхвозможностей мозга являются разные творения гениев, так называемый скоростной счет, почти мгновенное видение событий целой жизни в экстремальных ситуациях и многое другое. Известна возможность обучения отдельных лиц множеству живых и мертвых языков, хотя обычно 3-4 иностранных языка являются почти пределом, а 2-3 - оптимальным и достаточным количеством. В жизни не только таланта, но и так называемого обычного человека временами возникают состояния озарения, и иногда в результате этих озарений в копилку знаний человечества ложится много золота.

В наблюдении В. М. Смирнова приведено как бы обратное событие по сравнению с теми, о которых упоминается далее, однако, может быть, в нем есть и ответ на еще не сформулированный здесь вопрос к мозгу: что же и как обеспечивает сверхвозможности? Ответ и ожидаемый и простой: в обеспечении интеллектуальных сверхвозможностей важнейшую роль играет активация определенных, а вероятно, и многих мозговых структур. Простой, ожидаемый, но - неполный. Стимуляция была короткая, феномен "не застрял". Мы все тогда так боялись возможной платы мозга за сверхвозможности, так внезапно раскрытые. Ведь они были здесь раскрыты не в реальных условиях озарения, а полууправляемо, инструментально.

Таким образом, сверхвозможности бывают исходные (талант, гений) и могут при определенных условиях оптимального эмоционального режима проявляться в форме озарения с изменением режима (скорости) времени и в экстремальных ситуациях тоже, по-видимому, с изменением режима времени. И, что самое важное в наших знаниях о сверхвозможностях, они могут формироваться при специальном обучении, а также в случае постановки сверхзадачи.

Жизнь столкнула меня с группой лиц, которые под руководством В. М. Бронникова обучаются многому, в частности видеть с закрытыми глазами. "Мальчики Бронникова" получили и демонстрируют свои сверхвозможности, приобретенные в результате планомерного длительного обучения, осторожно раскрывающего способности к альтернативному (прямому) видению. При объективном исследовании удалось показать, что в электроэнцефалограмме (ЭЭГ) такое обучение проявляет условно-патологические механизмы, работающие на сверхнорму. "Условно-патологические", по-видимому, в условиях собственных, специальных мозговых механизмов защиты.

Количественное накопление данных о возможностях и запретах мозга, о двуединстве - по крайней мере многих, если не всех его механизмов, - сейчас на грани перехода в качество - на грани получения возможности целенаправленного формирования человека сознательного. Однако переход от познания закономерностей природы к разумному пользованию ими не всегда быстрый, не всегда легкий, но всегда тернистый.

И все же, если подумать об альтернативах - жизнь в ожидании нажатия кнопки ядерного чемодана, экологической катастрофы, глобального терроризма, понимаешь, что, как бы ни был труден этот путь, он - наилучший: путь формирования человека сознательного и, как следствие, общества и сообществ людей сознательных. А формировать человека сознательного можно только на основе знания принципов и механизмов работы мозга, его возможностей и сверхвозможностей, механизмов защиты и пределов, а также понимания двуединства этих механизмов.

Итак, каковы же эти двуединые механизмы мозга, два лица Януса, о чем здесь идет речь? Сверхвозможности и болезнь, защита, как разумный запрет, и болезнь и многое, многое другое.

В идеальном варианте пример сверхвозможностей - это долго живущие гении, умеющие принимать правильные решения по минимуму введенной в сознание информации и не сгорающие из-за наличия у них адекватной собственной защиты. Но как часто гений как будто бы "пожирает" себя, как будто бы "ищет" конца. Что это? Недостаток собственной защиты мозга как "внутри" обеспечения одной функции, так и во взаимодействии различных функций? А может быть, ее, эту защиту, можно формировать, усиливать - особенно с детства, распознав в способном ребенке задатки интеллектуальных сверхвозможностей?

В течение многих десятилетий и даже веков обучение практически важным знаниям шло при воспитании (закреплении в памяти моральных ценностей) и тренировке памяти. Загадка памяти до сих пор не решена, несмотря на Нобелевские премии в области медицины. А значение раннего формирования "морального" базиса памяти (хотя так это и не называется) для общества было очень велико, у подавляющего большинства сначала детей, а затем взрослых заповеди превращались в мозгу в затверженную матрицу - ограду, не позволяющую преступать их, практически определяющую поведение человека и больно наказывающую преступившего. Муки совести (если она сформировалась!), трагедия раскаяния - все это, активированное через детекторы ошибок, ожившее в мозгу преступившего, вместе со "страшными карами", обещанными уже в раннем детстве за преступление заповедей, в обществе в целом работали сильнее судебных взысканий. В реальной сегодняшней жизни многое, в том числе "страшные кары", муки совести и т. д., мягко говоря, трансформировалось, да и в прошлом останавливало далеко не всех. Пренебрегая запретами матрицы памяти, заложенными в прошлых поколениях и не закладываемыми сейчас, человек шагает к свободе и духа, и криминала.

В случае, о котором говорилось выше, память работала прежде всего как механизм запрета или, если хотите, как механизм "локального невроза". Но если о матрице памяти в мозге ничего не знали, да так ее и не называли, то к самой памяти как к главному механизму, позволяющему нам выживать в здоровье и болезни, в старом варианте обучения все же относились куда более бережно, чем сейчас.

Детектор ошибок. Гистограмма импульсной активности определенного участка мозга в правом полушарии. Испытуемому дается задание опознать какой-либо предмет. Он может опознать (1), не опознать (2) или ошибиться (3) в определении предмета. Если человек ошибся, это отражается исключительно на импульсной активности отдела мозга, работающего как детектор ошибок.

Тест "Детекция смысловых и грамматических признаков речи". Гистограммы импульсной активности нейронов определенных зон (полей Бродмана) мозга человека при выполнении теста.

Особенности сверхмедленных физиологических процессов, которые в головном мозге человека связаны с формированием эмоциональных реакций и состояний, у больной паркинсонизмом: А - рассказывает о возникновении затруднений в игре на рояле; Б - высказывает свое отношение к музыке, опере, балету; В - рассказывает о своей семье; Г - рассказывает о дочери, ее характере (улыбается).

Память уже с раннего детства формирует матрицы, где далее работают автоматизмы. Тем самым она освобождает наш мозг для переработки и использования огромного информационного потока современного мира, поддерживая устойчивое состояние здоровья. Но память сама нуждается в помощи, и особенно важно заранее помочь ее наиболее хрупкому механизму - считыванию. И раньше это, по-видимому, осуществлялось при большом объеме заучивания наизусть и особенно - трудно заучиваемой прозы мертвых языков. Память, "задвинув" и "задвигая" в автоматический режим все стереотипное, все снова и снова освобождает, открывает нам огромные возможности мозга. Надежность этих огромных возможностей определяется многими факторами, и важнейшие из них - ежедневная постоянная тренировка мозга любым и каждым фактором новизны (ориентировочный рефлекс!), многозвеньевой характер мозговых систем, наличие у этих систем при обеспечении нестереотипной деятельности не только жестких, то есть постоянных звеньев, но и звеньев гибких (переменных) и многое другое. В процессе создания условий для реализации возможностей и сверхвозможностей мозга те же механизмы - и прежде всего базисный механизм - память - выстраивают частокол защиты и, в частности, защиты человека от самого себя, биологического в нем, его негативных устремлений, а также от различных экстренных жизненных ситуаций.

Это - ограничительная роль матрицы памяти в поведении ("не убий"...). Это - и ее избирательный механизм ограничений, механизм выявления ошибок.

Что это за механизм защиты от ошибок, ограничения, запрета - детектор ошибок? Мы не знаем, дарит ли природа этот механизм человеку с рождения. Но скорее всего - нет. Мозг человека развивается, обрабатывая поток (приток!) информации, адаптируясь к среде методом проб и ошибок. При этом в обучающемся мозге наряду с зонами, обеспечивающими деятельность за счет активации, формируются зоны, реагирующие избирательно или преимущественно на отклонение от выгодной, "правильной в данных условиях" реакции на ошибку. Эти зоны, судя по субъективной реакции (тип беспокойства), связаны с входящими в сознание атрибутами эмоциональной активации. На человеческом языке - хотя детекторы ошибок, по-видимому, не только человеческий механизм - это звучит так: "что-то... где-то... неправильно, что-то... где-то - не так...".

До сих пор мы говорили (в том числе и о важнейшем открытии В. М. Смирнова) о возможностях и физиологическом базисе сверхвозможностей. А как в обычных условиях вызвать сверхвозможности и всегда ли это возможно и, что очень важно, - допустимо?

Сейчас на вопрос "всегда ли" ответа нет. Однако можно вызывать сверхвозможности гораздо чаще, чем это случается в повседневности.

Уже говорилось о том, что мозг гения способен статистически правильно решать задачи по минимуму введенной в сознание информации. Это - как бы идеальное сочетание интуитивного и логического склада ума.

Проявление мозга гения мы видим по решаемым им сверхзадачам - будь то "Сикстинская мадонна", "Евгений Онегин" или открытие гетеропереходов. Легкость принятия решений происходит с помощью оптимальных активационных механизмов главным образом, по-видимому, эмоционального толка. Они же ответственны за радость творчества, особенно если процесс сочетается с оптимальной собственной защитой мозга... А эта оптимальная защита складывается прежде всего из баланса мозговых перестроек при эмоциях (выражаясь физиологически - в пространственной разнонаправленности развития в мозге сверхмедленных физиологических процессов разного знака) и оптимальной медленноволновой ночной "чистки" мозга (надо "не выбросить с водой ребенка" и не оставить слишком много "мусора")...

И все же, хотя память есть базисный механизм обеспечения возможностей и сверхвозможностей, ни талант, ни тем более гениальность только к ней не сводятся. Вспомните хотя бы книгу отечественного ученого-психолога А. Р. Лурии "Большая память маленького человека"...

Сверхвозможности у "обычных" людей в отличие от гениев проявляются - если проявляются - при необходимости решения сверхзадач. При этом мозг оказывается в состоянии, в интересах оптимизации своей работы, использовать и условно-патологические механизмы, в частности - гиперактивации, естествен но, при достаточной защите, не дающей превратиться могущественному помощнику в эпилептический разряд. Сверхзадачу может поставить жизнь, а вот решаться она может и самостоятельно, и с помощью учителей, и есть в этой жизни решения, когда за результат можно заплатить и высокую цену. Пожалуйста, не путайте с печально знаменитым "цель оправдывает средства".

Как известно из истории религии, Иисус Христос дал зрение слепому верующему, предположительно, прикоснувшись к нему. До самого последнего времени в попытках не объяснить - куда там, - а хотя бы понять возможность этой возможности приходилось привлекать понятие так называемой психической слепоты - редкого истерического состояния, когда "все в порядке, а человек не видит", но может прозреть при сильной эмоциональной встряске.

Но вот сейчас, уже совсем под конец жизни, сижу вместе с Ларисой за большим "заседательским" столом. На мне - подаренное сыном ярко-красное шерстяное мохеровое пончо. "Лариса, какого цвета моя одежда?" - "Красная, - спокойно отвечает Лариса и на мое ошеломленное молчание начинает сомневаться, - а может быть, синяя?" - Под пончо у меня темно-синее платье. - "Да, - говорит далее Лариса, - я еще не всегда могу четко определить цвет и форму, надо еще потренироваться". Позади несколько месяцев очень напряженного труда Ларисы и ее учителей - Вячеслава Михайловича Бронникова, его сотрудницы врача Любови Юрьевны и время от времени - красавицы-дочери Бронникова 22-летней Наташи. Она тоже это умеет... Все они учили Ларису видеть. Я присутствовала почти на каждом сеансе обучения видению абсолютно слепой Ларисы, лишившейся глаз в восьмилетнем возрасте - а сейчас ей 26! Слепая девочка - девушка адаптировалась к жизни и, конечно, прежде всего благодаря своему немыслимо заботливому отцу. И потому, что она, наверное, очень старалась, ведь злая судьба, казалось, не оставила ей выбора.

Когда ей рассказали о возможности видеть после специального обучения по методике В. М. Бронникова, ни она, ни мы не представляли себе трудность, трудоемкость учения как плату за желаемый результат.

Какая хорошенькая сейчас Лариса! Как распрямилась, повеселела, как она верит в новое для нее будущее.. Даже страшно! Ведь она еще не дошла до того удивительного умения видеть без помощи глаз, которое нам демонстрируют более "старые" ученики Бронникова. Но она уже очень многому научилась, и об этом нужен специальный рассказ.

Рассказам о том, что уже существует на самом деле, люди обычно не верят. Журналисты снимают фильмы, показывают, рассказывают. Кажется (а может быть, это так и есть на самом деле), ничего не скрывается. И все равно - подавляющее большинство осторожничает: "Не знаю, в чем, но в чем-то здесь фокус" или "Они подглядывают сквозь повязку" - черную глухую повязку на глазах.

А я после удивительного фильма о возможностях методики Бронникова думала не столько о науке, научном чуде, сколько о Ларисе - Ларисе как несчастной, трагически обокраденной девочке, Ларисе, как о человеке, которому в великой ее беде и подглядывать-то нечем - глаз нет совсем.

Лариса - что называется, трудный случай для обучения. То, что лишило ее зрения, - из арсенала самых страшных "страшилок". Отсюда меняющийся у нее психологический настрой. Вместе с новыми возможностями, наверное, в ее мозге оживает и страшная картина преступления, новое осознание его трагических последствий, долгие годы проб и ошибок в приспособлении к изменившемуся миру. Но в девочке за эти долгие годы не умерла мечта. "Я всегда верила, что буду видеть", - шепчет Лариса. Ее, Ларису, их, "мальчиков Бронникова" (сын Бронникова, больные на разных стадиях обучения), мы обследовали с помощью так называемых объективных методов исследования.

Электроэнцефалограмма (ЭЭГ), биотоки мозга Ларисы резко отличаются от привычной картины ЭЭГ здорового взрослого человека. Частый ритм, в норме обычно едва просматриваемый (так называемый бета-ритм), присутствует у девушки во всех отведениях, во всех точках мозга. Это, как традиционно считается, отражает преобладание возбудительных процессов. Ну еще бы, жизнь Ларисы трудна, требует напряжения. А вот альфа-ритма, более медленного ритма здоровых людей, связанного со зрительным каналом, у Ларисы поначалу было очень немного. Но ЭЭГ Ларисы в целом - не на слабые нервы специалиста. Если бы не знать, чья это ЭЭГ, можно было бы думать о серьезной болезни мозга - эпилепсии. В энцефалограмме Ларисы полно так называемой эпилептиформной активности. Однако то, что мы здесь видим, лишний раз подчеркивает часто забываемое (золотое!) правило клинической физиологии: "ЭЭГ-заключение - это одно, а медицинский диагноз, диагноз болезни ставится обязательно при ее клинических проявлениях". Ну, конечно, плюс ЭЭГ для уточнения формы болезни. Эпилептиформная активность, особенно типа острых волн и групп острых волн, - тоже ритм возбуждения. Обычно - в больном мозге. В ЭЭГ Ларисы много этих волн, а изредка виден почти "местный припадок", не распространяющийся даже на соседние области мозга, ЭЭГ-"эквивалент" припадка.

Мозг Ларисы активирован. И, по-видимому, в дополнение к тем, о которых мы знаем, надо искать и открывать новые механизмы, прочно защищавшие мозг Ларисы в течение многих лет от распространения патологического возбуждения, которое одно и является главной причиной развития болезни - эпилепсии. (При обязательной недостаточности защитных механизмов или в результате этой недостаточности, конечно.)

Объективное исследование биопотенциалов мозга может оцениваться различно. Можно написать: доминирование бета-ритма и единичных и групповых острых волн. Не страшно? Да, и вдобавок - правда. Можно по-другому: распространенная и локальная эпилептиформная активность. Страшно? Да, и вдобавок - уводит куда-то от правды о мозге Ларисы. Отсутствие каких-либо проявлений эпилепсии в медицинской биографии Ларисы не дает оснований для и вообще-то неправомерного диагноза заболевания. В том числе и по тому множеству ЭЭГ, которые были зарегистрированы у Ларисы в процессе обучения видению по методике Бронникова. Я полагаю, что в данном случае правомерно говорить об использовании мозгом Ларисы в условиях ее жизненной сверхзадачи не только обычных возбудительных процессов, но и гипервозбуждения. В ЭЭГ это отражается уже описанным сочетанием распространенной бета-активности и единичных и групповых острых (условно-эпилептиформных) волн. Связь того, что наблюдалось в ЭЭГ, с реальным состоянием Ларисы прослеживалась очень наглядно: ЭЭГ была четко динамичной, причем динамика ее была зависимой и от исходного фона ЭЭГ, и от сеансов обучения.

У нас в запасе методов исследования были еще сверхмедленные процессы, их различные соотношения и так называемые вызванные потенциалы. Анализ сверхмедленных потенциалов также подчеркнул высокую динамичность и глубину, интенсивность физиологических перестроек в мозге Ларисы.

Широко распространенный прием вызванных потенциалов дает обычно достаточно надежные сведения о мозговых входах сигналов, поступающих по каналам органов чувств. Сейчас, по-видимому, уже можно исследовать реакцию на некоторые световые сигналы у Ларисы - в ЭЭГ реакция на яркий свет уже появилась, однако несколько месяцев назад нам казалось более целесообразным (надежным) получить такого рода сведения у человека с хорошим естественным зрением и полностью обученного альтернативному (прямому) видению.

Наиболее "продвинутому" ученику и сыну учителя В. М. Бронникова - Володе Бронникову предъявлялись зрительные (на мониторе - животные, мебель) изображения при открытых глазах и глазах, закрытых глухой массивной черной повязкой. Количество предъявлений этих сигналов было достаточным для статистически достоверного выявления местных вызванных ответов (вызванный потенциал). Вызванная реакция на зрительные сигналы, предъявляемые при открытых глазах, показала достаточно тривиальные результаты: вызванный ответ регистрировался в задних отделах полушарий. Первые попытки регистрации вызванных потенциалов на аналогичные (те же) зрительные сигналы с плотно закрытыми глазами не удались - анализу мешало огромное количество артефактов, наблюдаемых обычно при дрожании век или движении глазных яблок. Для устранения этих артефактов на глаза Володи была наложена дополнительная, но уже плотно прилегающая к векам повязка. (Это - из практики клинической физиологии.) Исчезли артефакты. Но исчезло (на время) и альтернативное зрение, зрение без участия глаз! Володя через пару дней вновь восстановил альтернативное видение, давая правильные словесные ответы при двойном закрытии глаз. Его ЭЭГ менялась и в первом, и в этом случае. Однако при буквальном "замуровывании" глаз Володи нашей дополнительной повязкой зрительные вызванные потенциалы не регистрировались. А Володя продолжал давать правильные ответы на сигналы, правильно опознавал предъявляемые предметы! По ЭЭГ создавалось впечатление, что сигнал поступает в мозг непосредственно, меняя общее его состояние. Но вот вхождение сигнала в мозг - вызванные потенциалы - после восстановления альтернативного видения перестало регистрироваться. Можно было бы себе представить... - как всегда, объяснение можно подыскать. Но вот что резко сузило возможности "просто" объяснить исчезновение вызванных потенциалов при закрытых глазах.

Дело в том, что после освоения Володей альтернативного видения, скажем так, в осложненных условиях - обычная повязка плюс слабое давление на глазные яблоки - вызванные потенциалы перестали регистрироваться и при исследовании с открытыми глазами. По данным объективных методов, которым мы привыкли доверять больше субъективных, Володя Бронников как бы также использовал альтернативное видение в условиях, когда можно было использовать обычное... Это утверждение - серьезное. Оно нуждается в проверках и перепроверках. Кроме Володи есть и другие, уже хорошо обученные альтернативному видению. Наконец, уже созревает для таких исследований Лариса. Но если этот феномен подтвердится, придется думать об альтернативной (какие каналы?) передаче зрительной информации или о прямом поступлении информации в мозг человека, минуя органы чувств. Возможно ли это? Мозг отгорожен от внешнего мира несколькими оболочками, он прилично защищен от механических повреждений. Однако через все эти оболочки мы регистрируем то, что происходит в мозге, причем потери в амплитуде сигнала при прохождении через эти оболочки удивительно невелики - по отношению к прямой регистрации с мозга сигнал уменьшается по амплитуде не более чем в два-три раза (если уменьшается вообще!).

Так о чем же здесь идет речь, к чему нас подводят наблюдавшиеся факты?

Физик С. Давитая предложил оценивать формирование альтернативного зрения как феномен прямого видения. Речь, таким образом, идет о возможности непосредственного поступления информации в мозг, минуя органы чувств.

Возможность прямой активации клеток мозга факторами внешней среды и, в частности, электромагнитными волнами в процессе лечебной электромагнитной стимуляции легко доказывается развивающимся эффектом. Можно, по-видимому, допустить, что в условиях сверхзадачи - формирования альтернативного зрения - результат достигается действительно за счет прямого видения, прямой активации клеток мозга факторами внешней среды. Однако сейчас это - не более чем хрупкая гипотеза. А может быть, сами электрические волны мозга умеют "обыскивать" внешний мир? Типа "радиолокаций"? А может быть, всему этому есть другое объяснение? Надо думать! И изучать!

Какого рода защитный механизм должен играть ведущую роль в возможностях мозга Ларисы использовать и нормальные и условно-патологические виды активности? Много лет назад, прицельно исследуя эпилептический мозг, я пришла к выводу, что не только локальная медленная активность, отражая изменения в мозговой ткани, обладает одновременно и защитной функцией (как показал известный английский физиолог Грей Уолтер в 1953 году). Функция подавления эпилептогенеза присуща физио-логическим процессам, проявляющимся высоковольтной медленной активностью пароксизмального типа. Предположение было проверено: на область эпилептогенеза был подан местно синусоидальный ток, модулирующий эти медленные волны, - он четко подавил эпилептиформную активность!

При эпилепсии мы видим эту защиту уже недостаточно активной, ее "перестает хватать" для подавления эпилептогенеза. И далее, усиливаясь, эта наша наиболее важная физиологическая защита становится сама явлением патологическим, выключая сознание на все более длинный срок. Всячески оберегая Ларису от необязательной перегрузки, мы не проводили еще у нее запись ЭЭГ сна. Это главным образом интересно нам, хотя и не опасно для Ларисы - и даже может быть небесполезно. По ЭЭГ Ларисы и по аналогии с тем огромным международным опытом исследования эпилептиформной активности и эпилепсии, Лариса работает на формирование зрения (прямого видения) за счет разных механизмов активации, балансируемых собственной физиологической защитой. Однако неправильно было бы полностью пренебрегать тем, что в ЭЭГ Ларисы много одиночной и групповой острой, в том числе высоковольтной, активности - она здесь как бы "на грани" физиологического; и тем, что в ее ЭЭГ, записанной в бодрствующем состоянии, эпизодически обнаруживается высоковольтная пароксизмальная медленная активность - двуединый механизм мозга, его надежная защита, тоже уже "на грани" превращения в проявление патологическое. Напоминаю здесь тем, кто не знаком с этим направлением наших работ: появление в бодрствующем состоянии внезапных высоковольтных медленных волн в ЭЭГ отражает переход физиологического процесса защиты в явление патологическое! В данном конкретном случае, однако, по-видимому, все еще выполняющего свою важнейшую физиологическую роль, поскольку отсутствуют клинические проявления эпилепсии.

Умение владеть собой расценивается прежде всего как проявление адаптации. Физиологически реализация эмоций "малой кровью" (без распространения патологического возбуждения) осуществляется при сбалансированности сверхмедленных процессов - тех, которые в мозге связаны с развитием эмоций, и тех, которые в том же мозге ограничивают их распространение (сверхмедленные физиологические процессы другого знака). Эта форма защиты, как и описанная выше, также может иметь свое патологическое лицо - усиливаясь, защита препятствует развитию эмоций, вплоть до появления состояний, определяемых как эмоциональная тупость. Является ли защита, рассмотренная по ЭЭГ, не только защитой, но и запретом? В известной мере и до известной степени - да. И прежде всего в отношении патологии или условной патологии, в данном случае - условно-эпилептогенной активности. Уже и здесь можно, правда, с некоторой натяжкой говорить о двуединстве физиологической защиты. Защита "от" и запрет "на" развитие эмоции гораздо определеннее во втором защитном механизме.

По мере продвижения от физиологического процесса к патологическому его запретительная функция выступает все ярче.

У обоих приведенных здесь механизмов защиты, в отличие от того, который формируется памятью, есть физиологические корреляты, что делает их как бы "ручными" для изучения. Сведения о них приведены здесь по поводу разговора о Ларисе, но не все является результатом прямых исследований, "запретительная" роль детектора ошибок проявляется не в его физиологических коррелятах, хотя они имеются. Запретительные свойства детектора ошибок проявляются в субъективном, эмоциональном, а далее - нередко в поведенческом и двигательном компонентах. Однако потенциальное двуединство феномена детекции ошибок также существует. Детектор ошибок является в норме нашей защитой, но при гиперфункции вызывает патологические проявления типа невроза, навязчивых состояний; от страха, оберегающего нас от нередко очень чувствительных последствий наших ошибок, до невроза, когда детектор не "предлагает" (напоминает, намекает!), но требует, доминирует и в крайней форме выводит человека из социальной жизни.

В отличие от сказанного выше, все известное о памяти - самом главном, базисном механизме, определяющем устойчивое состояние и здоровья, и болезни, в значительной мере поддерживающем поведение большинства членов общества в рамках моральных ценностей, морального "кодекса законов", - оказывается пока результатом анализа лишь проявлений активности человека. Как я писала вначале, мы - пока, по крайней мере, - видим лишь результаты невидимой работы памяти; прямые физиологические корреляты этого важнейшего механизма работы мозга неизвестны.

Механизмы работы мозга должны и далее интенсивно изучаться. На мой взгляд, известным на сегодня физиологических закономерностям, в том числе и приведенным здесь, уже должно быть найдено место в преподавании человековедения или, проще, предмета: "познай самого себя".

Работа выполнена по гранту поддержки научных школ № 00-15-97893.

Академик Н. БЕХТЕРЕВА.