Острые лица, резные профили, кучерявые черные длинные волосы из под коринфских шлемов. Большие синие глаза. Напряженные, мощные тела, привыкшие терпеть боль, жару, голод, победу. Настолько привыкшие, что перестали принадлежать своим хозяевам. Ветер шевелит волосы, развевая льняные птеруги на панцирях и кожаные портупейные ремни. Готове ко всему. Всегда. Спартанцы.

Яркое солнце заливает чужую ровную долину. Ни звука. чайки очень высоко и не слышно. Сухая выжженая трава под ногами. Им не сказали сколько их, им сказали где они. Ради жизни, сегодня будет призвана смерть.

Наконец среди холмов поднялась пыль и долина наполнилась звуками. Они приближались. И еще не знали, что их ждут. Ждут с одной мыслью, встреть, опрокинуть, резать, колоть, вцепиться зубами, гнать по равнине, заполняя долину чужими кровавыми телами. Защищать свое.

Цепь в которой я стоял преграждала дорогу, но место было выбрано столь удачно, что холмы перекрывали обзор на ближайшие 20 метров. 20 метров, это 20 шагов, быстрых, стремительных 8 секунд, без шанса промахнуться.

Ни страха, ни жалости. Только инстинкт работы. Когда голова колонны появилась из-за холма мы издали леденящий кровь клич, и стремительно побежали на всадников. Чужие глаза, страх, недоумение ужас, и все ближе и ближе. Последние пять метров мы кидаем копья, которы е прореживают строй, они еще не опомнились, но несут потери, крики лошадей, стоны людей. Первая кровь. Мы работаем.

Все очень стремительно, разум даже не успевает включится. Удар, онемение, ты бежишь дальше, но уже лежа. короткий дротик застрял в плече пригвоздив меня к земле. Еще два я успел принять на щит. Конница выбросив дротики стремительно бежала, спасая свои тела.

Пока еще ничего. Глаза видят победу, трупы врагов, ползающих раненых. Судороги умирающих. Я один из них. Я жертва, принесенная этой победе. Мне не повезло. жестокая статистика, против правил не попрешь. каждый думает, что это случится не с ним, но происходит именно с тобой.

Я стою рядом со своим телом, еще интиктивно держась за рану в груди, которой уже нет. Мое тело умирает под солнцем. скоро вернутся его товарищи, разденут метрвых и сожгут на костре. Устроят победный пир и будут вспоминать тех, кого рядом нет. Я буду все это видеть, но никто мне не нальет.