Понимание моментально разливается по телу липкой, скользкой холодной грязью, с завидной скоростью вытесняя все прочие мысли из бывшего секунду назад счастливого мозга.

Осознанная слепота сделала миг прозрения в триллионы раз больнее. И даже слез нету. Нет. Все сухо. Все правильно. Так было всегда. Просто не хотелось этого замечать. Все старания за много лет стать лучшим другом благополучно провалились. И это понимаешь только сейчас. От тебя, на самом деле, нужно немногое. Ты как давно выцветшая универсальная тряпка: когда нужно, можно ноги вытереть, когда нужно, можно и самому накрыться, правда, предварительно тщательно простирнув. А иногда можно сквозняк в стене заткнуть. Этой же тряпкой. А потом можно и выкинуть. Все равно никуда не денется с того места, куда ее швырнут. А, оказывается, тряпка-то совсем не тряпка, а человек. Живой, способный чувствовать и прощавший до этого момента все косяки и выходки, просто списывая их на недальновидность и природную глупость.

…поняв все это, начинаешь срываться на родных, не потому что они опять оказались правы, а потому что энергии нужен выход. Любой. И ты держишь себя в руках, мнешь, прячешь эту боль, стараешься чем-то занять воспаленный мозг, но никак не получается отвлечься, ответить самой себе: неужели это так? И все равно какая-то искалеченная, изувеченная, исковерканная, избитая, четверть живая надежда теребит первый попавшийся нерв, не давая решить этот вопрос раз и навсегда.

…поняв все это, но еще не собрав себя в кучу и не успев сделать из себя примерное подобие человека, мечется душа внутри, не может отыскать место, не может успокоиться. И вот, не выдержав, тащит безвольное тело в ванну, заставляет открыть все краны на полную мощность и плачет, и плачет, пряча лицо в толстое полотенце, услужливо топящее бессильные стоны и всхлипы в своем мягком розовом теле, чтобы, не дай Бог, домашние не услышали и не начали, переживая еще сильнее, расспрашивать о случившемся.

Просто очень больно. А так жизнь прекрасна! – думала она по пути домой, разглядывая причудливые малиновые облака на фиолетовом предзакатном небе. А придя, повесилась в ванной на шланге от душа.