Вот уже третий день проходит под эгидой нового альбома IAMX. Что я могу сказать о нём? То, что он будет непохож на предыдущий было понятно уже по тем песням, что были представлены публике до релиза. Этим то в частности и хорош Корнер: своей непохожестью на самого себя и в тоже время удивительной цельностью. Но я не критик и не собираюсь писать статью о нём, и без меня напишут, добавив кучу умных слов, понять которые без гугла я вряд ли смогу. Суть не в этом, а в мысли пришедшей ко мне где-то на втором или третьем прослушивании альбома по кругу: нет смысла, что-либо говорить о нём, пытаться описать свои эмоции, все за тебя скажет музыка. Простая в сущности мысль, неотдающая новизной. Парадокс в том, что с этого момента я только и делаю, что думаю об этой музыке, о чувствах, рождаемых двенадцатью необыкновенными композициями. 

Что стало первым ощущением? Как ни странно, я его ясно осознала. Ты словно расстворяешься в звуках, покачиваешься на волнах умиротворения и ни что не способно вывести тебя из этого состояния. Ни что, кроме особенно тягучих и в противоположность, беспокойных интонаций. Они тянут тебя за собой, в какую-то другую вселенную, а может, просто в открытый космос. 

Что было потом? А потом было очевидное желание ознакомиться с текстом. Не самое своевременное желание по пути на работу, но что поделать. Сама я все ещё плохо дружу с английским, а значит полезла искать переводы и ведь нашла на свою голову. Альбом перестал казаться таким умиротворяющим, а может мне просто повезло с набором переводов или моя восприимчивость с утра сильно искажена, не знаю. Первое впечатление нельзя получить дважды, а я его уже получила. Получила тогда, когда поняла, что беспокоюсь за этого странновато-прекрасного эксперементатора. Столько тоски я увидела в тех нескольких куплетах, что я прочитала. Сейчас меня посещает безумное желание взять в одну руку буклет с текстами, в другую словарь и заняться переводами лично. Кто знает, насколько меня хватит. Но это моя попытка лучше понять, что он хотел сказать. 

И это ещё одна особенность альбома. Не то, чтобы мне обычно все равно, что имел ввиду автор, но такого жгучего желания понять музыканта, кажется, давно не было. Разве что при прослушивании Placebo. Желание понять и убедиться, что нет нужды беспокоиться. Хотя я себя успокаиваю тем, что если бы все было плохо, то от прослушивания не оставалось бы такого, не смотря ни на что, светлого послевкусия. Иные и без слов способны одной музыкой показать страшную безысходность. Полагаю, Корнер тоже на это способен при желании, но этого нет. И я расслабленно выдыхаю, снова отдаваясь на волю этим чарующим звукам. 

Наверное, это неправильно беспокоиться за, по сути, чужого человека, кого видел единственный раз, и то на сцене. Кто не знает о твоем существовании, и которому по большому счету нет до этого дела. Ты для него просто один из слушателей. Я не спорю, что зачастую музыканты любят своих фанатов, но, полагаю, они для них так или иначе, остаются безликими. И это логично. Но ты все равно беспокоишься о нём. Почему? Наверное, просто потому что любишь. Почему бы не позволить себе любить того, кто создает своей музыкой совершенно особый мир. Из-за него где-то внутри в тугой жгут скручиваются беспокойство, умиротворение и желание двигаться вперед, быть лучше, чем ты есть. Вы попробуете убедить меня, что этого недостаточно для громкого слова «люблю»? А мне, кажется, что достаточно, более чем достаточно. И не имеет значения, правильно это или нет, сколько тысяч человек не поймет этой музыки, не примет этого музыканта. Для тебя его концерты все равно будут откровением, вызывающим эйфорию. Тяжелым наркотиком. Кажется, что ты уже отказался от него, тебя больше не ломает от нехватки его голоса в наушниках, а потом одна случайно услышанная песня разбивает это ложное ощущение. И он снова становится саундтреком твоего утра, когда всё ещё заспанный окунаешься в царящую на улице зиму посреди официальной весны. А в наушниках поёт Крис, и ты не в состоянии удержать улыбку, потому что больше всего это похоже на волшебную сказку.