Поздний осенний вечер дышит прохладой и свежестью после недавнего дождя. В свете фонарей блестят мокрый асфальт и листья кустов, на которых еще остались капли воды. Удивительно прекрасный вечер, и даже несколько промозглый воздух не портит его. Необычайно тихая для центра города улочка уже давно спит. Нет светящихся окон в домах, и нет машин. Ничто не нарушает покоя этого мирного места. Только вдалеке виднеется оживленный проспект, по которому проносятся автомобили и, кажется, гуляют люди, но сюда не доносится ни звука, лишь редкие отблески фар разворачивающейся машины. 

Тихий женский голос удивительным образом на разрушает тишину, а вплетается в нее, как если бы это говорила какая-то нимфа. Он и Она бредут, взявшись за руки, по этой сонной улице. Она изредка вставляет вопросы или комментарии в Его рассказ. Он тихо рассказывает ей о драм-машинах, о музыке, о песнях, о грусти и радости, которые сплетаются в одной мелодии, как в осеннем вечере. Они молодые и безумно красивые в своем спокойном счастье. Он - мужчина, лет двадцати шести, в уютной светло-серой крупной вязки кофте на пуговицах, черных брюках и в начищенных до блеска ботинках, которые на минутку вызывают ассоциацию с дорогими магазинами и яркими витринами. Но это лишь миг. Его голос завораживает, а Его увлеченность подкупает. Быть может, он музыкант, который не мыслит своей жизни без музыки и без Нее. Она кажется чуть моложе Его, в ботиночках на каблуках одного с Ним роста. А черное короткое пальто с расклешенным подолом придает ей какой-то неземной хрупкости, словно она фея. Длинные каштановые волосы сейчас заколоты на затылке, лишь несколько выбившихся прядок падает на лицо. Она идет, слегка касаясь Его плечом, и, чуть склонив голову, слушает Его. 

Освещенный перекресток впереди пересекает бело-синяя машина с выключенными мигалками. Тихо шуршат шины по влажному асфальту, а фонари долю секунды отражаются в темных стеклах. Машину скрывают деревья, а Он, улыбаясь, тихо говорит: "Знаешь, а давай проследим за копами до дома." Она только смеется в ответ, запрокинув голову, и кружится на месте, раскинув руки в попытке обнять весь мир и поделиться с ним невыносимой радостью, сплетенной с грустью осени.