Дни начинаются и проходят, и так постоянно. Нет ничего нормального, человеческого. Почему эти дни всё время проходят, они не на секунду не останавливаются подумать, а куда мы идём? Этим люди и отличаются от времени, у нас свои законы, у него свои. Бабочка не может прожить дольше одного дня, почему? Потому что это закон, закон выживания. Ты должен умереть, что бы родилась новая жизнь, не такая как ты, и не такая как я, а как что-то новое, то, что пройдет то время, что ему отмерено. Кто составил эти законы, ведь нас даже не спросили, наверно, просто знали, что с ними никто не согласится.
Листья на мокрой земле пахли дымом, или это был запах огня, который нещадно жёг их весь вечер. Сумерки подкрадывались к городу, врятли кто-нибудь мог найти разницу между днём и ночью. Ту точную границу, как между белым и чёрным. Меня осенило, земля квадратная. Почему? Это очень простой и одновременно банальный вопрос. Того, что ты не видишь, не существует в твоём мире, этого просто нет. Родившись на свет, ты сам создаёшь мир вокруг себя, то, что ты знаешь, есть, и ты можешь это доказать, а чего не видишь, нет, просто нет. Игра мира с нами затягивается обычно надолго, лет на семьдесят пять, у кого больше у кого меньше, всё зависит от судьбы. Воображение это прирагатива великих, только с великой фантазией можно создавать, что-то великое, изначально представляя это в своей голове. Мысли сами лезут в голову, верхушка айсберга, это лишь малая его часть, с людьми так же. Внешность – это лишь верхушка айсберга. Я достал сигарету и закурил. Многие правду говорят, курение это яд. Но только не для семидесятилетнего деда, который срал на минздрав ещё в пятом классе. Курить надо, не очень хочется умирать от старости, быть обычным стариком, сидящим на лавочке и бубнящим о прошлом.
В парке никого не было, все уже давно разошлись, оставив меня одного, наедине с голубями, самим собой и этой кучкой пепла, что была когда-то пышной листвой парковых деревьев. Мне уже за семьдесят, я стар, но душа моя такая же, как и в семнадцать. В моей жизни было всё и любовь и счастье и полная, как говорится, жопа. Я рождался и умирал, взрослел и старел, плакал и смеялся. Я, не задавая никому лишних вопросов, прошёл все круги ада, и как видите жив. В раю я тоже был, скажу честно, везде одно и тоже, просто вкусы разные. Кому-то нравиться, когда его бьют палкой с гвоздями, просто он в этом никогда не сознается, другому нравиться запах цветов и вкус поцелуя, все люди разные, как лепестки у ромашки, нет ничего одинакового, если присмотреться. Так и люди, и звери, и даже сама природа, всё настолько разное, что никакой закономерности выявить нельзя, есть только теории, на практики всё это просто совпадения. Я выбросил окурок.
Тяжело поднявшись, я направился в сторону выхода из парка. Длинное чёрное пальто касалось земли, покрытая дырами шляпа сползла на глаза, и только седые волосы свисали до плеч, не давая всему быть чёрным. В руке портфель.
Может быть, сегодня мой день рождения, но никакой радости по этому поводу я высказать не могу. Ещё один год прошёл, моей, уже никчёмной жизни. И что, что я сделал? Ничего, моя писательская слава закончилась, даже ни начавшись. Работа, не вызывающая у меня никакой радости, закончилась восемнадцать, а может быть и девятнадцать лет назад. Везло же пещерным людям, когда они становились старыми, их убивали, потому, что они никому не нужны. Я тоже никому не нужен, и почему меня никто не убивает? Надо же. Я даже убийцам не нужен. А толку то, что я могу?
Перешагнув через порог всем известного банка, я направился к лавке, в самом холле. Присев я закурил. Охранник сказал, что здесь курить нельзя, но я продолжал курить, он даже ничего не сделал. Правильно, кому я нужен, даже самому себе уже даром не нужен, дожил. Даже верзила охранник побоялся меня тронуть, вдруг я развалюсь и засыплю песком весь вылизанный сотнями языков холл. Мне кажется, его язык тоже оставил след на этом полу, истоптанном тысячами ног, и моими грязными берцами.
Весь этот банк напоминает мне муравейник, в котором задача муравьёв заключается лишь в приносе, пересчёте и хранении денег. А где-то на самом нижнем уровне, в огромном сейфе, который не взорвёшь и не откроешь, живёт матка, которая представляется мне как большой жук с огромным пузом. Которая рожает деньги, питаясь ими же. А банковские клерки стоят под её дыркой, в ожидании, что к ним в руки вот-вот упадёт горсть золота. Их мир я даже миром не назвал бы, просто это процесс от рождения до смерти, а попутно надо побольше нахапать, что б даже не успеть потратить.
Играет тихая и спокойная музыка. Обожаю пианино, моя жена играла мне, когда мы оставались наедине, а я курил и пил вино, сидя на кресле. Я так и не женился на ней, просто мне нравилось её так называть. Мы любили друг друга, десять лет. Мы не были женаты, просто жили вместе, каждый день радуясь, что любовь рядом. А потом я просто ушёл. Нельзя было сводить такие отношения к банальной женитьбе, хозяйским делам, воспитыванию детей и так далее. Она была достойна большего, и я люблю её до сих пор.
Детей у меня никогда не было, а зачем, мне род продолжать не хочется, пусть брат продолжает, а моя история на мне и закончится. Мечты, мечты. Когда-то я хотел себе пистолет, пустынный орёл, такой большой и мощный. И вот он мой, я достаю его из портфеля, странно, никто не обращает на меня внимания, думают, что он не настоящий. Что дед уже свихнулся на старости лет, и что у него крыша поехала от пустынного существования, питания за счёт ничтожной пенсии, ношения отрепьев, что он нашёл в мусорном бачке. Что жена его – стерва, пилит и пилит его постоянно не давая и слова сказать. Что дети забыли его и не звонят и не пишут уже двадцать лет, а он всё помнит о них и бежит сломя голову к телефону на каждый звонок, спотыкаясь и ломая хрупкие кости о неудачно поставленную табуретку в прихожей. Что друзья его наверно уже умерли от старости и ему не с кем играть в карты по вечерам, ему вообще никто не звонит и даже последний лучший друг, кот по имени Кузя, умер вчера, а глупый дед проплакал всю ночь над его недвижимым тельцем. Вы это хотите сказать, это? То, что я такой, а вы вот такие? Неправда, может у меня никогда и не было жены, но она была лучше вас всех в тысячу раз. Да пошли вы все, срал я на ваш мир. Слёзы лились из моих глаз, когда я начал беспорядочно стрелять. Охрана закопошилась и начала стрелять в ответ. Пуля попала мне в сердце, я упал. «Жаль, банк я так и не ограбил, ничего, в следующей жизни попробую ещё раз, пораньше. И с тобой, любимая, мы проживём тысячу лет. Я иду к тебе» - подумал я, и глаза закрылись. Темнота…
