В октябре 1991 года произошло чудо, мы получили гараж! Гараж находится в 10 минутах ходьбы от моих родителей. Проехать тогда, до гаража можно было за пару минут. Деньги стремительно дешевели, и мы решили зарыть их в землю – мы купили кессон. Тогда около дома работала команда сантехников, они ремонтировали трубы и у них был экскаватор. Мы договорились с ними, они подогнали экскаватор к нашему гаражу, сняли с него крышу, вырыли яму, засунули туда кессон и зарыли его. Потом они подогнали самосвал с бетоном, вывалили раствор на пол гаража. Пол выровняли, установили на место крышу и заделали швы рубероидом. Теперь у нас было место, где можно было спокойно хранить и ремонтировать нашего Золотого Мустанга.
После того как пол затвердел, мы загнали туда Жопик и стали осматривать его снизу. Я увидел, что отслоился кусок ржавчины около крепления переднего моста, я ковырнул еще, еще, еще и оказалось, что передний мост почти повис в воздухе. Блин… Опять надо заваривать тачку! Мы сделали по форме кузова заплатку, надежно прикрепили ее насквозь болтами и прикрепили передний мост на место.
Опять встала проблема, где найти сварщиков. Нам удалось договориться с вояками, они служили в военном гараже, в какой - то воинской части, зарплату им тоже не платил, и они взялись за нашу халтуру.
К тому времени уже началась зима. В нашем Запорожце не было печки, мы ее давно демонтировали, все - равно она не работала, а место в багажнике занимала. Тачку надо было гнать в Сертолово. На улице был мороз минус восемнадцать. Мы зарядили аккумулятор, прогрели кипятком двигатель и машина легко завелась. Мы с отцом поехали. Все окна пришлось отрыть, иначе машина изнутри покрывалась инеем. В какой-то момент мы поняли, что двигатель на таком морозе не прогревается. Мы заложили Запору уши тряпками, эти тряпки пролежали там до весны и как-то чуть не загорелись, кусок тряпки вывалился и стал тлеть на выхлопной трубе. После этой процедуры, мы доехали к месту ремонта уже без приключений.
Обратно, после ремонта, через пару дней, мороз уже спал, и мы вернулись домой без проблем, но машину в гараж было уже не поставить - за эти дни у гаража намело огромный сугроб. Машина опять осталась зимовать около дома. Зато зимой нам удалось обустроить гараж, мы купили доски на пол, и вагонку на стены. Из остатков пиломатериалов летом соорудили антресоль.
Летом 1992 года я решил покрасить машину. Как раз, в столе ветеранских заказов, нам удалось купить желтую автомобильную краску. С помощью дрели я зачистил ржавые места на кузове, загрунтовал. Оказалось, что покрасить запорожец очень дорого, зарплату стали платить не регулярно, и этих денег едва хватало на питание.
В каком-то журнале я нашел совет, что с помощью бутылки и двух трубок можно сделать аэрограф. В бутылку наливалась краска, одна из трубок подсоединялась, через автомобильную камеру, к ножному насосу. Проверил, устройство работает.
Я заклеил газетами стекла, фары и колеса. Стал красить кузов. Оказалось, что очень сложно одной ногой качать насос, и правильно держать бутылку, что бы равномерно покрывать машину краской. Через несколько дней машина была покрашены двумя слоями краски, а ноги у меня стали накачанными, как у страуса.
В августе 1992 года у меня образовалась командировка в бухту Владимирская, а моей жене дали отпуск - это была удача. Мы вместе поехали в Бухту на Жопике, заодно мне удалось захватить оборудование, для рабочих испытаний – это позволило сэкономить несколько благодатных для грибников дней.
Испытания аппаратуры мы, в том году производили, не выходя в Ладожское озеро, а вечерами катались на Запоре в лес за грибами. Во время одной из поездок у Жопика лопнул задний тормозной шланг. Хорошо, что это произошло в лесу, на небольшой скорости. У меня был запасной шланг, и была припасена бутылка с тормозной жидкостью. Пока жена гуляла по лесу, я умудрился починить машину, мы прокачали тормоза, и благополучно вернулись в Бухту. Еще как-то раз сломался задний амортизатор, запасной лежал в городе, в гараже. Мне пришлось оставить машину в Бухте, а самому на автобусе и электричке ехать Питер, тогда уже нашему городу вернули его историческое имя - Санкт-Петербург.
Наличие Запорожца в командировке очень облегчало наш командированный быт, мы могли ездить в соседние поселки, когда в магазине в Бухте не было продуктов. Осенью нам с шефом удалось насобирать картошку на колхозных полях. В правлении колхоза мы купили разрешение на сбор картофеля на полях после сбора картофеля колхозниками. Мы два выходных рыли уже убранное колхозное поле и насобирали полный Запор картофеля. Этот картофель позволил нам продержаться всю зиму 1992-1993 года. Зарплату на работе совсем перестали выдавать.
Мне тогда еще удалось сменять казенный спирт на судаков в рыболовецком колхозе. Мы поняли, как нам повезло, что мы умудрились купить в 1991 году морозилку. Этих судаков, мы разделили на три семьи, меня с женой, моих родителей и тестя с тещей, расфасовали на маленькие порции, и полностью забили морозильную камеру - нам удалось растянуть эту рыбу до весны…
1 октября 1992 года, граждане России пошли в сберкассы за своими ваучерами. Это было особо извращенное коварство правительства. Руководство СССР сначала развалило хозяйство страны, правительство Павлова заморозило вклады населения, потом на предприятиях перестали платить зарплату, а затем дали людям эти бумажки - ваучеры, на которые теоретически можно было получить причитающуюся каждому гражданину РСФСР часть приватизированных советских предприятий. Как оказалось, эти ваучеры смогли прибыльно реализовать только те, у кого был тогда доступ к деньгам, то есть у самого правительства и близких к нему прихлебателей. Несмотря на неудавшийся коммунистический путч, все коммунисты остались на своих руководящих местах и сумели успешно приватизировать для себя куски общественной собственности.
Приватизация происходила хитрым способом, работающие на подлежащих приватизации предприятиях могли обменять свой чек на акции своего предприятия, а все остальные могли либо его продать, либо купить часть акций какого-нибудь чекового инвестиционного фонда. Так как руководители почти всех государственных предприятий, под разными предлогами, старались не платить сотрудникам зарплату, то те были вынуждены продавать администрации этих предприятий свои ваучеры за бесценок. НИИ, на которым мы с отцом тогда работали, не входило в список приватизируемых, и мы повелись на рекламу чекового инвестиционного фонда «Московская Недвижимость». Сотрудники это фонда рассказывали, что они приобретают недвижимость в Москве, они уже купили ГУМ, ЦУМ и еще какие-то здания в Москве. Как показало время, фонд МН выжил. 20 американских долларов, примерно столько стоил тогда ваучер, вложенных в московскую недвижимость, в момент минимальной цены, через 20 лет превратились в 10 современных рублей, т.е. в 2 советские копейки. Мои родители купили акции какого-то аналогичного Питерского фонда, но он за это время отправился в небытие. Вот такая российская приватизационная арифметика.
Единственное, что позволило хоть как-то продержаться в то время, был рынок в Автово. В советские времена, там, около магазина «Юный Техник» существовал черный рынок. На этом рынке можно было приобрести электронные компоненты из под полы, а в магазине из под прилавка уцененную бытовую аппаратуру. На прилавках лежал всякий неремонтопригодный мусор, а за взятку продавцам можно было приобрести что-то рабочее, но с внешними дефектами. Рядом с этим магазином, по выходным, в советские времена, существовал черный виниловый рынок. Мы там с друзьями изредка покупали, или меняли импортные пластинки с музыкой. Милиция там постоянно гоняла людей, а наиболее неповоротливых спекулянтов ловила.
Правительство России разрешило свободную торговлю. На радиорынке я в выходные приобретал детали для сборки компьютера ZX-Spectrum(Синклер). За рабочую неделю, я умудрялся дома спаять, а на работе наладить этот компьютер, дома не было нужной измерительной аппаратуры. Потом надо было приделать клавиатуру и засунуть плату в самодельный корпус. В выходные на том - же рынке продать этот Синклер, часть денег снова уходило на покупку деталей, так и вертелся.
На этом рынке тоже были свои барыги - постоянные продавцы, торговавшие одним и тем - же товаром. В какой – то момент на радиорынке стали постоянно тусоваться люди, с отсутствием интеллекта на лице, и явно не имеющие к электронике никакого отношения. Эти люди бродили там группами по два - три человека. Иногда бандиты отнимали имущество у продацов и избивали - тут уже рэкетиры работали целыми командами, одни отнимали, другие убегали, а третьи избивали. К милиции было бесполезно обращаться, они смотрели на этих бандюганов сквозь пальцы, и те спокойно хозяйничали на рынке. Через какое – то время, власти обнесли часть близлежайшего поля забором, а рыночные бандюганы встали на входе и начали собирать плату за возможность торговать на этом месте. А милиционеры, наоборот, стали гонять людей, которые пытались продавать что – то вне этого загона. Через некоторое время этот рынок из Автово переехал со всеми своими барыгами и бандюганами, которые стали новыми русскими предпринимателями, на Юго-Запад, и там существует до сих пор, под именем Юнона…
Зимой 1993 года произошло еще одно существенное событие в нашей семейной жизни – мы завели щенка. Назвали его Чак. Как потом оказалось, он был метис. В юном возрасте он казался нам русским спаниелем, но когда подрос, то у него не выросло, характерной для спаниелей бахромы на ушах и лапах.
Идея приобретения нового автомобиля Жигули опять превратилась в абсурд. Денег уже не осталось, автомобильную очередь на работе распустили, а ваучеры оказались пустыми бумажками. К началу лета 1993 года нам удалось скопить 600 долларов, и мы стали искать замену Жопику.
2 июля 1993 на авторынке в Автово мы купили шведский автомобиль SAAB-99. Это был зеленый, трехдверный, хечбэк, 1974 года выпуска. По таможенным правилам, действующим в то время, мы были вынуждены приобрести этот автомобиль «по доверенности», так как в техпаспорте этого автомобиля была надпись «без права отчуждения до 1995 года».
Первое, что поразило в этом автомобиле, это его огромный багажник. Если сложить заднее сидение, у него был ровный пол 1 метр 70 сантиметров, в нем можно было спокойно ночевать. Езда в лес превратилась в удовольствие, стосильный двигатель равномерно тянул тяжелую машину в горку, и тачка не громыхала на гравийной дороге. Очень радовало, что машина могла медленно ездить на первой передаче без насилия над сцеплением.
26 июля 1993 года Черномырдин, тогда ставший Председателем Совета Министров Правительства Российской Федерации, затеял очередной обмен денежных купюр. Сумма обмена была ограничена 100 тысячами рублей (это было примерно 100 долларов) на человека. 31 июля мы с отцом загрузили в SAAB все запорожские запчасти, и отправились на авторынок, на Охту. Торговля в этот день походила на дурдом. У покупателей в основном были старые купюры, а рыночные барыги их брать не хотели. Мы, наоборот, старые купюры брали с удовольствием, и к концу дня нам удалось всё запорожское имущество продать, даже старый двигатель кому-то по дешевке втюхали. Осенью 1993 года мы продали и самого Золотого Мустанга за 300 американских долларов.
С покупкой SAAB-а появилась надежда заработать денег, и все-таки приобрести более новый автомобиль. На работе денег не платили, но спокойно предоставляли отпуск «за свой счет». Тогда я нашел постоянную автохалтуру, стал развозить на SAAB-е барахло со склада в ларьки, расположенные на рынке в Апрксином Дворе. Прикинув имеющиеся возможности, я посчитал, что за зиму я смогу заработать денег на более новый автомобиль. В НИИ денег мне совсем не платили, жене в ее НИИ – тоже, а в отпуск за свой счет меня больше отпускать не захотели, ну и 1 ноября 1993 года я уволился с этой работы. Тогда я начал оформлять загранпаспорт, чтобы съездить в Финляндию и там купить себе более новый автомобиль.
23 декабря 1993 правительство преподнесло очередной сюрприз. Для поддержки отечественных автомобилестроителей Черномырдин ввел новые таможенные правила. По этим правилам, для ввоза моего SAAB-а, мне теперь пришлось бы платить по 5 ЭКЮ ($10) за каждый кубический сантиметр двигателя, т.е. 20000 долларов. Хорошая поддержка российскому автопрому!
Все мечты о приобретении более новой машины разбились Черномырдиным в прах. Заработанные на автомобиль 700 долларов я потратил на компьютер IBM/PC/AT 386sx-33/ОЗУ-1Мб/FDD-1,2/FDD-1,44/HDD-80Mб/Монитор-sVGA-0,39 .
Девять лет учебы, и семь лет работы инженером в НИИ отправилось вслед за СССР. К 1994 году не осталось ни денег, ни любимой работы, но зато бросил курить, завел собаку, купил компьютер и получил свободу!
А на том SAAB-е я проездил до 2002 года, но это уже другая история….
