О языке Пеласгов

 

А.Д. Чертков – СКРЫВАЕМЫЙ ТРУД: «О языке Пеласгов и сравнении его с Древнесловенским»

 

О языке Пеласгов и сравнении его с Древнесловенским.

 

Александр Дмитриевич Чертков

 

В академической версии истории человечества одно из важнейших мест занимает Римская империя, именно ей приписываются самые крупные достижения – как в общественном устройстве, так и в создании основ материальной культуры. Принято считать, что вся западная цивилизация выросла из древнеримской. Из учебников истории мы помним изображения храмов Древнего Рима, фотографии сохранившихся до наших дней каменных дорог, акведуков и других инженерных сооружений, переживших тысячелетия и до сих пор поражающих воображение. При этом скромно умалчивается о том, что большая часть всего этого великолепия возведена вовсе не римлянами. Лишь изредка мы находим упоминания о таинственных предшественниках римлян, которых они называли этрусками или пеласгами, и которые, по некоторым данным, сами себя считали расенами.

 

 

 

Между тем, этрусское искусство хорошо изучено, в Италии оно довольно широко представлено в музеях. Это и знаменитые этрусские зеркала, и вазы из черной глины, и тончайшие ювелирные изделия из золота и серебра, и многочисленные фрески. Считается, что этот народ неизвестно откуда появился и так же загадочно исчез, оставив после себя более 12 тысяч надписей, которые, если верить официальной науке, так и не прочитаны.

 

Причем эти надписи были непонятны даже древним римлянам, именно они оставили нам изречение «etruscum non legitur» («этрусское не читается»).

 

 

Как же это могло произойти? Ведь это этруски обучили римлян искусствам и ремеслам, ведь это именно их сооружения сами римляне называли величайшими…

 

И так ли не читаемы этрусские тексты?

 

Оказывается, целая плеяда исследователей придерживается другого мнения, а именно: этрусский поддается расшифровке, но только если за основу взять славянский язык.

 

Одним из первых эту тему исследовал замечательный русский ученый Александр Дмитриевич Чертков. В свое время он был более чем знаменит.

 

Но почему это блистательное имя сегодня знакомо лишь немногим? А ведь оно достойно занять первые строки в перечне виднейших российских ученых. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона ему посвящена пространная статья, в которой перечисляются его выдающиеся заслуги перед отечественной наукой и культурой, высокие звания, регалии.

 

Судите сами: русский дворянин, более того - Губернский предводитель московского дворянства, тайный советник по чину, Член-корреспондент Петербургской академии наук, почётный член Московского археологического общества… Ко всему перечисленному следует добавить и то, что он собрал солидную библиотеку (продолжив в этом направлении дело своего деда по матери - известного собирателя книг С.И.Тевяшова). Библиотека эта впоследствии стала основой знаменитой Государственной публичной исторической московской библиотекой.

 

Его перу принадлежит первая в России книга о древних русских монетах, отвечающая научным требованиям и положившая начало точному систематическому описанию монет («Описание древних русских монет» (М., 1834).

 

 

За нее Чертков был удостоен полной Демидовской премии Академии наук. При этом нужно отметить, что он был собирателем одной из самых солидных коллекций русских древностей и монет.

 

Московское "Общество истории и древностей российских" выпустило целый ряд его книг, посвященных древностям и исследованиям в области языка, приведем лишь некоторые:

 

«О древних вещах, найденных в 1838 году в Московской губернии, Звенигородском уезде» (М., 1838);

 

«О переводе Манассииной летописи на славянский язык, с очерком истории болгар», доведенной до XII в. (М., 1842);

 

«Фракийские племена, жившие в Малой Азии» (1852);

 

«Пелазго-фракийские племена, населявшие Италию» (1853);

 

«О языке пеласгов, населявших Италию, и сравнение его с древлесловенским» (1855-57);

 

«О переселении фракийских племен за Дунай и далее на север, к Балтийскому морю и к нам на Русь, то есть очерк древнейшей истории протословен», во «Временнике» 1851 год, кн. 10-я, исследования, стр. 1-134 М., 1851;

 

«Пеласго-фракийские племена, населявшие Италию и оттуда перешедшие в Ретию, Венделикию и далее на север до реки Майна», 1853 год, кн. 46-я, исследования, стр. 1-102 и 1-46;

 

«Продолжение опыта Пеласгийского словаря», 1857 год, кн. 25-я, исследования, стр. 1-50М. 1857.

 

Как видим, даже небольшой перечень этих трудов говорит об их направленности: исследователя всерьез интересовала тема славянских корней. Однако если большая часть книг упоминается во многих энциклопедиях, то одну из них - «О языке пеласгов…» - стараются вообще замалчивать. В чем причина? Вероятно в том, что в этом труде заложены основы расшифровки этрусских текстов, впервые подведена доказательная база под то, что этрусский язык вполне читаем, если за основу брать славянский.

 

Надо сказать, что в это же время этим же вопросом занимался итальянский ученый Себастьян Чьямпи. Строго говоря, он первым высказал предположение о близости этрусского языка со славянскими, однако, не встретив понимания ученого сообщества, не стал развивать эту тему. Александр Дмитриевич познакомился с Чьямпи во Флоренции, изучая италийские древности. Он занялся этим вопросом более основательно, а о своем итальянском коллеге не позабыл упомянуть в своих книгах:

 

 

«Ученый Чьямпи предлагал вместо греческого и латинского языков обратиться, для объяснения этрусских надписей, к древнеславянскому. Он убеждал итальянских ученых: зная по опыту, что ни греческий, ни римский языки не могут объяснить пеласгийских надписей Италии, — должно обратиться к другим древним языкам… именно к славянскому (…) Это было в 1825 году; тогда Ciampi (Чьямпи) только возвратился в Италию из Варшавы, где он был несколько лет профессором и знал отчасти польский язык (...) Но ученые изыскания в отношении к древнеславянскому языку невозможны в Италии. Там никто не знает нашего церковного языка… Конечно… стоило бы труда выучиться славянскому языку, дабы хотя несколько рассеять мрак, покрывающий и до сих пор все памятники древней Италии. Но в Германии (…) уже давно провозгласили, что славяне (…) явились в Европе (…) не ранее VI века по Р.Х. Вследствие этого в Италии не обратили должного внимания на слова Чьямпи(...)

 

(...) Первый договор между Римом и Габией был писан пеласгийскими буквами (…)

 

Поливий свидетельствует, что в его время ученейшие из римлян уже не разумели мирного договора, заключенного между Карфагеном и Римом в первые годы после изгнания Тарквиния. Этот договор был написан языком столь отличным от латинского, что даже сам Поливий едва мог его перевести. Следовательно, римляне… совершенно забыли первоначальный свой пеласгийский язык и уже превратились в позднейших латин (...)

 

(...) Но народ и после этого всегда говорил на языке, весьма отличном от письменного, оски и волски, даже в цветущую пору латинского языка, сохранили свое наречие, которое очень хорошо понимали простолюдины Рима, — доказательство, что ученый латинский язык был нечто, составленное искусством и отличное от народного говора всех пеласгийских племен...»

 

То есть, русский ученый свидетельствует, что уже в 1825 году западные историки не желали ничего слышать о возможности славянского происхождения этрусского языка, предпочитая числить эти тексты лучше нечитаемыми, нежели родственными славянам. Он же указывает, что в древности был искусственно создан латинский язык, на котором народ Рима не говорил, но которому было предназначено вытеснить исконный язык, хоть бы это и приводило к таким казусам, как затруднения в прочтении мирного договора между Карфагеном и Римом правителями Рима, говорившими исключительно на латыни.

 

Напомним, что говорит это представитель высшего света (губернский предводитель дворянства, тайный советник - светский аналог генеральского звания), академик (лауреат премии Академии наук, член-корреспондент Петербургской академии), библиофил, автор многих научных книг и статей.

 

Корректно ли не учитывать его мнение на том лишь основании, что оно неудобно сторонникам той исторической концепции, в соответствии с которой славяне ни при каких условиях не должны числиться более ранней и более развитой культурой? Вопрос, конечно, риторический.

 

 

С тех пор число исследователей, развивающих идеи Александра Дмитриевича Черткова, многократно выросло. (Этим именам мы посвятили отдельные статьи). Здесь же подчеркнем, что Чертков был одним из первопроходцев, не побоявшихся оказаться один на один с научным сообществом, в корне отрицающим саму идею изначальной древности славянского языка.

 

Литература:

 

1. Чертков А.Д. - О языке пеласгов, населивших Италию (1855)

2. «О переводе Манассииной летописи на славянский язык, с очерком истории болгар», доведенной до XII в. (М., 1842);

 

3. «Фракийские племена, жившие в Малой Азии» (1852);

 

4. «О переселении фракийских племен за Дунай и далее на север, к Балтийскому морю и к нам на Русь, то есть очерк древнейшей истории протословен», во «Временнике» 1851 год, кн. 10-я, исследования, стр. 1-134 М., 1851;

 

5. «Пеласго-фракийские племена, населявшие Италию и оттуда перешедшие в Ретию, Венделикию и далее на север до реки Майна», 1853 год, кн. 46-я, исследования, стр. 1-102 и 1-46.