(Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...»)      

 

Гуляла похоть, нарядясь в любви одежды.

Е. Евсеев

 

«Кто пишет о ней (жизни – Г. С.) почтительно и по всем правилам, умалчивает о большей ее половине» (М. Монтень). 

       «Что такое история оргазма? История скрытого тела, подавленных желаний плоти, сдерживаемой общественными запретами и законами нравственности» (Р. Мюшембле). «Самый факт природы ощущается как постыдный». «Стыд постепенно ослабевает и, наконец, совсем теряется» (В. Соловьев). «Это присущее цивилизованному обществу чувство выполняет определенную культурную функцию». Чтобы скрыть «некоторые уголки своей жизни» человек «набрасывает таинственный покров даже на самые естественные и самые необходимые цели природы». «Превратив таинство пола в неиссякаемый родник физиологического и психического наслаждения, люди не могли не понять опасности этого открытия для цивилизации. Это наслаждение могло стать губительным для человека. Его использование следовало контролировать. Неограниченные половые раздражения могли вызвать постоянное возбуждение у представителей противоположного пола, привести к хаотичности и гипертрофированности сексуальных отношений и в конечном счёте стать гибельными для здоровья людей и разрушительными для порядка и организации общества. Ограничение наготы у некоторых народов исключительно строгое. В Южной Индии, например, издавна существует традиция, согласно которой женщины всегда должны прикрывать даже рот. Очень суровы подобного рода запреты для мусульманок» (Сексологическая энциклопедия).

       «При всех негативных последствиях для общества, экономическом ущербе, удовольствиях обеих сторон или страданиях и унижениях одной из них поражает двойственность отношений мужчин и женщин к противоположному и своему собственному полу» (Н. Узлов).  «...В любви встречаются две противоположности, два мира, между которыми нет мостов и не может быть никогда» (Л. Андреас-Саломе). 

       «Правду о любви следует искать не в науке, не в философии, а в поэзии, или точнее, у великих поэтов, да и то не у всех. Из несметного множества поэтов и романистов, писавших о любви, лишь у немногих можно найти сравнительно верное, искреннее и сколько-нибудь трезвое отношение к этой страсти. Казалось бы, нетрудно нарисовать правдивую картину явления, столь распространенного, однако нужен весь гений великих художников, вся присущая гению жажда правды, чтобы не налгать в этом соблазнительном случае, не приукрасить, не преувеличить. Даже и великие художники далеко не все обладали достаточною для этого совестью».

«Для изучения любви не нужно обращаться ко многим поэтам: достаточно остановиться на одном великом. Я остановлюсь на Шекспире, который, по выражению Пушкина, один «дал нам целое человечество».

«Надо заметить, что Шекспир взял свое понятие о любви не из чужих рук, как делают многие поэты, а из самой природы, из окровавленного этою страстью собственного сердца. Между множеством увлечений, у него, говорит Тэн, «была одна... – страсть несчастная, слепая, деспотическая, гнет и позор которой он сам чувствовал и от которой все-таки не мог и не хотел освободиться. Нет ничего грустнее его признания, ничего более характеризующего безумие любви и чувство человеческой слабости: «Когда моя возлюбленная, говорит Шекспир, клянется, что ее любовь истинна, я ей верю, хотя знаю, что она лжет» (М. Меньшиков).

      «Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и все ложно»     (Н. Шамфор). «Ваши дружелюбные слова ничего не значат, если тело сообщает нечто другое» (Д. Борг). «Любовь в том виде, в каком она существует в обществе (свете) – это всего лишь игра двух прихотей и взаимообман воображений» (Н. Шамфор). «Любовь – это игра, в которой оба игрока обманывают друг друга» (англ.). Здесь «грех и стыд идут друг за другом как причина и следствие» (Д. Дефо), а лицемерие и благопристойность призваны скрыть безобразную сущность плотского наслаждения. «Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого» (О. Уайльд). «Любовь – игра, в которой всегда плутуют» (О. Бальзак). «Любовь живет желанием и питается обманом. Она просто несовместима с правдой» (А. Франс). «Ложь в любви необходима» (И. Губерман). 

                     «Нет, у него не лживый взгляд,   

                       Его глаза не лгут.

                             Они правдиво говорят,

                             Что их владелец – плут» (Р. Бернс).

«Никто не хочет быть самим собой» (М. Нордау). «Честность несвойственна ни одному человеку, это абиологический процесс» (С. Савельев). «Лживость – гнуснейший порок». «Свет и похоть – смертельные враги» (У. Шекспир). 

«Ложь обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов» (М. Монтень). «Самая жестокая ложь часто говорится молча» (Р. Стивенсон). 

«Великая ложь» (Б. Шипов) любви начинается с преодоления стыда за похоть. «Нагромождение несовместимостей» (А. Секацкий) обрекает человека на «злой обман» (З. Гиппиус), на расчетливое сожительство с грехом. «Зачем люди говорят правду, если врать гораздо выгоднее» (Л. Витгенштейн). И хотя, как считает Ибсен, «лгать себе бессмысленно», необходимо плутовать, чтобы не испугать жертву. 

Известно, что анекдот это, если не разоблачение, то намек, позволяющий делать умозаключения. 

Армянское радио спросили:

–      «Что такое иллюзия?

Оно ответило:

–      «Это когда мужчина трахает женщину и думает, что он на седьмом небе, а сам в двух сантиметрах от ж...».

Здесь армянское радио только намекает на местонахождение преступника – оскорбителя, причем как у мужчин, и в первую очередь у них, так и у женщин. Мы же делаем умозаключение, что преступник не ж..., а ее владелец, использующий ее в половом акте не по прямому назначению – для  физического испражнения, – а как средство возбуждения и поддержания эрекции за счет мыслей об осквернении.   Поскольку половой акт есть не что иное как обмен «любезностями» двух промежностей, где, собственно, и собрались исполнители преступления (две ж...), то за уликой, то есть ж... как главным аргументом «любви», нетрудно найти и заказчика, который ловит от этого кайф. Таким образом, намек армянского радио вполне можно истолковать как доказательство того, что расположение ж... в абсолютной близости от половых органов не случайно. 

Каждый знает, что обманывает другого, но делает вид, что об этом не знает, стараясь обмануть, в первую очередь, себя. В то же время он знает, что другой знает о его подлых мыслях в свой адрес и опять же старается внушить себе, что этот другой ни и чем не догадывается. «Но если я знаю, что вы знаете, и вы знаете, что я знаю, что вы знаете и т. д., то такая шарада уже не может поддерживаться» (С. Пинкер). Таким образом, каждый пытается обмануть двух свидетелей преступления – себя, вернее свою совесть, и партнера.

Что же мы видим? А вот что!

«...Воссоздание «преступления, путем умозаключений на основе интерпретации улик, не является исключительно «риторическим» – оно  разоблачает... правду...» (С. Жижек). «Поскольку же улик нет, никак невозможно на деле продемонстрировать, что индивид неисправим» (М. Фуко). Ваше понимание сути половой любви зависит от того, кем вы считаете ж... и иже с ней – свидетелем или соучастником преступления. Сила сладострастия прямопропорциональна тесноте сотрудничества заказчика (воображения) с непосредственными исполнителями действа, вплоть до взаимодействия ж... «с самой информативной частью тела» (Д. Саймонс) – с человеческим лицом как воплощением личности. В результате совокупляющиеся, совершая «взаимное святотатство» (К. Ижиковский) – необходимые для получения удовольствия от унижения предмета «любви» телодвижения, – выдают себя как мерзавцев.

        Правдивость в любви была бы казусом. «Женщины свободно могут заключить дружбу с мужчиной, но чтобы сохранить ее – для этого должна привступать небольшая доза физической антипатии» (Ф. Ницше). Женщина извлекает удовольствие преимущественно от демонстрации оголенной ж..., наслаждаясь обнаженностью улики. Иначе, зачем ей все это нужно: «однажды перестав краснеть, она уже не покраснеет никогда» (Д. Дидро). Мужчинам аналогичное удовольствие также не чуждо, что вовсе не говорит о женственности их натуры. 

«Какая любовь, если во мне сидит похоть, которая есть не что иное как  аппетит моей промежности, жаждущей осквернить красоту? Сексуальная привлекательность имеет одно мерило – силу эрекции, вдохновляемую картинами покушения моей бесноватой задницы на прекрасное, высокое, достойное... Только моя задница знает кого мне любить. Фишка «французской любви» – возможность излияния «бездной души» «любезности» срамных мест в отношении лица другого. Мне мила промежность любимой, но я не забываю и о скверне, которую рисует мое воображение, когда я, выражая свою безмерную «любовь», демонстрирую ей свою» (Лакмусовая бумажка)¹.

       Сексуальность мужчины и женщины, наряду с гомо-... и прочим, по своей скрытой сути не может принципиально отличаться. «Должно быть ясно..., что «душа»... имеет фемининный характер у мужчины и маскулинный характер у женщины» (К. Юнг). Разделение полов не абсолютно. «...Либидо может быть как женственным, так и мужественным».  «Двигать зоной женских гениталий в мужской манере явно выдают активное качество ощущения удовлетворения» (П. Федерн). «По мнению Ватсаяны, женщина получает удовольствие как мужчина».«Более слабому партнеру остается только стать покорным слугой сильнейшего, предоставив в его распоряжение гениталии» (С. Блекберн). При этом принято считать, что «мужчина возбуждается тем, что он делает с женщиной, а не тем, что она делает с ним; женщина возбуждается тем, что мужчина делает с ней, а не тем, что она делает с ним» (Э. Берн). Однако, обусловленный физиологией женский мазохизм, в отличие от мужской агрессивности и садизма, безобиден лишь внешне. Ассортимент воображаемых ею ассоциаций осквернения личности любимого столь же мало отличается от мужского, сколь различно у полов количество отверстий для испражнения, удачному расположению которых мы обязаны оргазму. Подвох по умолчанию, связанный с постыдностью анально-генитальной власти над другим, в полноценном половом акте неизбежен и взаимен. «Что поражает при анализе чувства, которое многие считают «любовью», это то, что оно оказывается самообманом и оборачивается ненавистью. И наоборот, особенно для женщин, любовь означает страдание, но в этой мазохистской любви скрываются и садистические мотивы» (Д. Рейгольд). «Мазохизм – это скрытый контроль» (Т. Мур).

      «Похоть исходит из тела, любовь исходит из сознания. Но люди не знают своего сознания, и это непонимание продолжается и продолжается – любовью считается их телесная похоть» (Ошо).  Цель сговора мужского садизма и женского мазохизма одна – насладиться процессом анально-генитального осквернения. Причем порочность взаимных намерений и аморальность того, что происходит во время «занятий любовью», для большинства, в том числе для женщин, не является секретом: «любовь – это самая странная и нелогичная вещь на свете» (Д. Смит); «секс – дело грязное, приберегите его для того, кого полюбите» (Э. Перель).

        «Мужчины недооценивают отвращение женщин к сексуальной агрессии» (Кэтс де Врис). Настойчивые ухаживания быстро сменяются сексуальной агрессией и насилием. Поскольку любое совокупление не есть проявление любви, то «насильник вынужден помалкивать и привыкает к жульничеству» (Ж. Батай). Причина в том, что «в основе преклонения лежит весь ужас похоти и вожделения. Мужчины делают из женщин мадонн, но не могут игнорировать свои сексуальные потребности. Соответственно, они неизбежно оскверняют райский сад» (Ф. Тэллис).

      «...Предъявление чувств для нас естественно, а вот сокрытие требует значительных усилий» (Л. Млодинов).«Женщины обманывают, чтобы скрыть свои чувства, мужчины – чтобы показать чувства, которых нет»       (А. де Монтерлан). «Любовь... с одной стороны скотство, а с другой – церемония» (П. Брюкнер).  

      Очевидно, что козни с целью овладения другим телом – это прежде всего способ сокрытия постыдного. «Зверь в нас должен быть обманут. Мораль есть внутренняя ложь без которой он растерзал бы нас» (Ф. Ницше). Если «человек есть квинтэссенция праха» (У. Шекспир), то его половой акт – квинтэссенция подлости²; причем, как видим, независимо от половой принадлежности. 

            «Ложь несет душе и телу бесконечные мученья» (Ш. Руставели). «Ложь делает человека несвободным, сковывает его. Человек становится заложником той лжи, которую он порождает. Даже если он порождает ее для собственного удобства, эта ложь начинает управлять им самим, как куклой. Если он не отвергает чужую ложь, он подчиняется ей» (А. Феденко).«Теория психоанализа обнаруживает в каждом человеке свинью, – свинью, оседланную сознанием. Плачевный итог: свинье неудобно под этим благонамеренным седоком. Но и седоку не лучше: его задача не только править свиньей, но и делать ее невидимой» (С. Лем). 

        «Дьявол бесконечно изобретателен, а секс – его любимая тема. Он на каждом шагу готов уловить вас как посредством щедрой романтики или нежных мотивов, так и посредством других более низменных животных инстинктов». Он дурачит «лестной симпатией, мило приправленной сексуальным возбуждением» (Д. Толкиен).«Внимательно относитесь к тому, кем вы хотите казаться. Мы и есть те, кем хотим казаться» (К. Воннегут). «Умение лгать – одна из немногих вещей, которая отличает человека от животных» (У. Эко).

         «В лес я вошел и заслушался пением птичек.

           Нет у них вечных оттяжек, уверток, крючков и кавычек.

           Не человеки они, дорогая, нет, не человеки они» (У. Оден).

По-пастырски. «Любовь... предполагает справедливость». «Человеческая нравственность не может опираться только на полезность, она должна обращаться к справедливости. Справедливость же добивается признания внепотребительской ценности личности: в этом пункте «справедливость» особенно явно противопоказана чистой «полезности». Тем более в сексуальной сфере недостаточно констатировать, что данный способ поведения «полезен», важно другое – «справедлив» ли он?»

«Внешние проявления нежности могут создавать видимость любви, какой на самом деле не существует. Мужчина-соблазнитель, как правило, прибегает к разнообразным вариантам нежности, подобно тому как женщина-кокетка пытается играть на чувствах, хотя и в том и в другом случае отсутствует истинная любовь личности» (Иоанн Павел II).

По-научному. «Нигде в истории культуры мы не сможем найти как таковой естественности в отношении сексуальной сферы». «...Для человеческих существ оказывается совершенно неестественно вести себя «естественно» в отношении своего физического естества» (М. Якоби).  «Характерной чертой эротического желания является чувство выхода за пределы дозволенного, преодоления запрета, присутствующего во всех сексуальных контактах, запрета, происходящего из эдиповой структуры сексуальной жизни. Это чувство принимает многочисленные формы, и самым простым и универсальным из них является нарушение традиционных социальных ограничений, налагаемых обществом на открытую демонстрацию интимных частей тела и чувство сексуального возбуждения» (О. Кернберг). 

Комментарий. Пока существует плоть – миру в душе человека не бывать. Учитывая, что чужим телом и ощущением «злой радости» от унижения другой личности в половом акте пользуются практически все, можно сказать, что мораль и нравственность нашли смерть в нашем паху. Однако, стыд и совесть заставили человека плутовать и придумать так называемую «таинственность души» и бутафорию под названием этикет. 

Может быть вся загадка «таинства сопряжения душ и тел» (Х. Ортега-и-Гассет)в том, что человек, используя другого для удовлетворения грязных желаний, не хочет признать в себе негодяя?  Не может, вернее, не хочет в это поверить? Как у Ю. Мисимы в «Исповеди маски»: «одно дело, когда тебя не может принять общество, а другое – когда ты сам не можешь принять себя. Это становится настоящей трагедией» (AvidReaders.ru). А если стыдно не только за себя, но и за других («испанский стыд»), – тогда это двойная трагедия.

_______________________

¹Писал явно анальный тип эксгибиционистского толка. «Сексу всегда, хотя бы немного, свойственен эксгибиционизм...» (С. Жижек).

²Подлый – низкий в нравственном отношении, бесчестный (Викисловарь), то есть негодяй, подонок, мерзавец, дрянь, паскуда, сволочь, скот... – кому что нравится. «Есть три рода подлецов на свете: подлецы наивные, то есть убежденные, что их подлость есть высочайшее благородство, подлецы, стыдящиеся собственной подлости при непременном намерении все-таки ее докончить, и, наконец, просто подлецы, чистокровные подлецы (Ф. Достоевский). 

 

 

                                                                                                       

 

                                 (По материалам книги "Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...)

                                                                                                                                                                                   

                                                                   Я предпочёл бы найти одно причинное          

                                                            объяснение, нежели приобрести себе 

                                                            персидский престол. 

                                                                                                                  Демокрит 

                                                                   Истинной правды о себе не в силах      

                                                              вынести никто. 

                                                                                                             Ж.-П. Сартр 

          

 «Высшее и глубочайшее ощущение в жизни, доступное нам, – судорога   полового акта» (Л. Андреев), а «порок — это, возможно, сердцевина человека». «...Я полагаю, что не учитывая связей между трудом и эротизмом, эротизмом и войной, мы не сможем коснуться глубинного свойства политических проблем, на заднем плане которых всегда скрывается ужас. Я покажу, что эти противоположные формы человеческой деятельности черпают энергетические ресурсы из одних и тех же источников...» (Ж. Батай).  Причем «независимо от формы любви» (Р. Мей) – гетеро-, гомо- или любой другой, – в которой мы «любим» органами испражнения, наслаждаясь унижением другого. Именно эти органы, их непосредственное участие в действе, названном самым высоким словом, и превращают половую любовь в грязную, греховную, амбивалентную и т. п., загнав ее в категорию «проклятых вопросов» (Г. Гейне). «Секс, бесспорно, – именно та лакмусовая бумажка, которая безошибочно проявляет многие, подчас затаенные качества человека» (В. Гитин).  Однако, если оргазм означает «конец бессознательному» (Ю. Эвола), конец сексуальной агрессии, то новые желания кладут начало новым преступлениям, как правило, сознательным.

  «Нет таких преступлений, которые бы я мысленно не совершил»(И. Гете). «Какой-то страшный, дикий и беззаконный вид желаний таится внутри каждого человека, даже тех из нас, что кажутся вполне умеренными...» (Платон). Как писал поэт Тони Хогланд, «пока существует влечение, мы все остаемся в опасности» (Х. Фишер).  Ведь даже самый порядочный мужчина, как в «Бездне» Л. Андреева, непременно изнасилует женщину, если уверен в своей безнаказанности¹.  Даже обычный половой акт это сочетание анально-генитальной агрессии с ложью о любви. Сексуальность, поскольку в ней задействован низ, неизбежно толкает человека на лицемерие, что, учитывая сокрытие ее проявлений, говорит все-таки о наличии некой мировой совести.  Поскольку под камуфляжем респектабельности совершается моральное преступление,то «…я хочу, чтобы все видели его без покровов, чтобы его презирали, чтобы его все боялись…» (А. де Сад). 

        В предисловии к капитальному труду Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности» П. Гуревич отмечает: «глубочайшее открытие Фромма, обоснованное им во многих работах, состоит в том, что подлинные корни садизма в отнюдь не в деформации полового чувства. Данная склонность, так же как и мазохизм, имеет поразительное личностное выражение. Иначе говоря, человек оказывается садистом вовсе не потому, что его любовное чувство подверглось деформации. Он таков по природе и за пределами любви. Человек хочет контролировать, мучить, унижать другого. Это его сокровенное побуждение. И оно находит выражение не только в сексуальной сфере». «…Человек привык к власти тёмных сил над собою и стало его посещать новое чувство: радость быть злым…» (Д. Шаховский).«Все мужчины были бы тиранами, если бы у них была такая возможность» (Э. Адамс).

         «Зло стало определяющим в этом мире» (К. Юнг) и «вклад» похоти в эту определенность фундаментален в силу ее зоологической природы. Зуд, похоть и стыд возникают с цикличностью спермотоксикоза, а на сокрытие постыдного затрачивается не меньше усилий, чем на сокрытие преступного.  «Думаю, что едва ли найдется человек, сексуальная жизнь которого, будь она обнародована, не вызвала бы у окружающих удивления и ужаса» (С. Моэм).  Ощутив в половом влечении скверну, человечество сочло это грехом и немедленно озаботилось его оправданием и сокрытием. «Доктрина о первородном грехе и есть в сущности попытка объяснить возникновение темной духовности в человеке» (В. Зеньковский). Пресловутую полигамность,вытекающую из глубинного – «можно ли хотеть то, чем обладаешь?» и «…нам нужна новизна» (Э. Перель), – также можно объяснить желанием не осеменить, а осквернить. И чем больше – тем лучше. «Чаще всего новых впечатлений ищут в чужих постелях, ибо замена полового партнёра освежает возбуждающее чувство стыда. Но чем чаще это происходит, тем меньше остроты приносит очередная смена» (С. Варакин).

        Похотливое доминирование, анально-генитальное унижение, третирование жертвы промежностью – ядро удовольствия, которым упивается мужчина в половом сношении. «К анальности закономерно примешивается садизм» (В. Руднев).  Чем значительнее в глазах «любящего» жертва «анального садизма» (П. Куттер), тем выше удовольствие от ее унижения, крепче эрекция, ярче оргазм. «Паскаль отмечал, что мы не можем любить другого за то, чем он является на самом деле, мы любим его только за то добро, которое он приносит нам» (В. Шестаков). Таким «добром», которое приводит мужчину к оргазму, является предоставление женщиной самой возможности полового надругательства.  Оргазм – апогей экскрементального апофеоза в адрес женщины, за которым может последовать нежность как искупление вины и благодарность за удовольствие. «Любовь и садизм уживаются под одной крышей» (И. Шевелев).  Человек «неизменно доходит до настоящей боли, натуральной мерзости и подлинных издевательств. То есть достигая дна сексуальной раскрепощённости, человек встречает там то, что и должно быть на дне: грязь, жестокость и унижение» (С. Варакин).«Жестокость, по сути, есть универсальный источник наслаждения для тех, кто не способен развить в себе более сложные умения» (М. Чиксентмихайи). «Мы стыдимся половой любви, прячемся с ней, не признаваясь в своих переживаниях» (Н. Бердяев). «Когда дело доходит до глубоких внутренних переживаний, до самой сути человеческой личности, люди в большинстве своем начинают испытывать страх, и многие не выдерживают – уходят...» (К. Юнг). Что еще удивительнее, – довольно многие, прежде всего чувствительные люди, испытываютотвращение и негодованиев отношении собственной похоти, т. е. самих себя. Интимность половой жизни означает, что человек понимает, что ведет себя в ней как негодяй, но не уходит от нее, а вынужден прятаться. Но от себя-то не уйдешь. Да и удовольствие от унижения другого так заманчиво!  Потому подлость пришлось узаконить и помалкивать о ней.  «Бывает с точностью до наоборот - есть очень много мужчин, даже очень сильных мужчин, которым нравится, когда в постели доминирует женщина» (З. Нечаева).

        «Сексуальный акт окружен опасностями, запретами, фрустрациями и отвратительной физиологией» (О. Кернберг). «Приступы половой похоти порождают путаницу мыслей, скорее отсутствие мыслей. Весь мир потемнеет, теряется отношение к миру. Случайность, мрак, бессилие» (Л. Толстой).Здесь «в бездне низменных позывов плоти» (Р. Крафт-Эбинг) «величайшей скотины в мире» (В. Ключевский) «царит непроницаемая тьма» (У. Хёйстад), роятся «страшные желания» (З. Фрейд), хранится «взрывчатый материал невообразимой силы» (Л. Андреев), царствует «чудный аромат свирепых преступлений» (Ф. Ницше), «неистовство скрытой пагубы, укоренившейся в самых недрах твоего естества» (Л. Сенека).Похоть – это «смертная, греховная» (У. Оден), «сатанинская месса» (церк.), «страсть, уничтожающая чувство стыда, даже сохранившиеся где-то в тайниках души последние его остатки» (Д. Лоуренс). Человек, «половой истекая истомою» (С. Есенин), «с ужасом прислушивается» (И. Гончаров) к голосу «одержимой плоти» (Э. Миллей) и «грязного сладострастия» (Э. Роттердамский), превращаясь в жертву собственного «права на бессознательное» (Ж. Бодрийяр).  «Есть ли на свете рабство более гнусное, чем это рабство мужчин у женщин?» (Б. Шоу).

      По манихейству похоть (половое влечение, либидо) – «это центр нашего естества, робкое подчинение души силам тьмы», «во тьме и преисподне она и пребывает» (С. Блэкберн). «Мрачная грязь похоти» (Б. Августин), «временами прорывающийся зуд» (О. Вейнингер), «гудящая от желания промежность» (В. Гитин), «потребность в брюках» (Н. Герцен), «сладострастная грязь» (З. Гиппиус),  «пламенеющая бездна сексуальности» (Ж. Пьер), «дразнящая похабель секса» (Э. Тополь), «навозная куча сексуальности» (К. Элинек), «сосуд беззаконий» (Митин журнал), «управляющее личностью желание» (современная характеристика), «непобедимая страсть, захватывающая человека и лишающая его способности мыслить и рассуждать» (syntone.ru), – «как много придумано слов для простого, дикого, жестокого влечения двух человеческих тел друг к другу!» (Э. Ремарк).

         «Насилие– естественная склонность, являющаяся составной и неотъемлемой частью человеческого существа» (А. Гуггенбюль-Крейг).  «Потребность внасилииисходит из глубочайших недр нашей души, является антропологической константой».«…Насилие как таковое наделено зловещей магнетической силой» (А. Гуггенбюль), поскольку «существо человека – есть похоть. Когда они – люди – хотят, их больше ничего не интересует» (К. Акер).«Претворять в жизнь жестокость – значит испытывать наивысшее наслаждение». «Самец жесток к тому, что он любит, – не из злобы, а из того, что он слишком бурно ощущает себя в любви и начисто лишен какого-либо чувства к другому человеку» (Ф. Ницше). «Мужская сексуальная агрессия вообще тесно связана с милитаризмом» (И. Кон). Половой акт для мужчины – это, в первую очередь, возможность наслаждаться именно насилием. Говорят, что мужчина любит в любви женщину. Словоблудие, плутовство, лицемерие! Мужчина любит в любви насилие и унижение личности жертвы.  Это – предоставление женщиной возможности полового надругательства – основной психологический источник эрекции. «Изнасилование показывает реальность правила фаллоса». «Импульс к подчинению и унижению женщины... это, вероятно, родовой аспект мужской психологии» (Э. Гидденс). Если вы хотите иметь и семьянина, и самца, вам необходимо потрафлять как его тщеславию, так и похоти. «Если вы хотите, чтобы мужчина продолжал любить вас, от вас требуется лишь одно: восхищаться им, причем так, чтобы он знал об этом» (Р. Пиле). Если вы хотите, чтобы у мужчины укрепилась эрекция, вам достаточно одного – пробудить в нем зверя и кричать от боли и унижения, причем так, чтобы он слышал. «Ах, как приятны женские стенания!» (А. де Сад). Если вы попадаете в одну из нижеследующих категорий мужского психологического афродизиака, значит вас могут «полюбить». 

         Красотатрадиционно занимает наиболее почетное место в иерархии блюд, которыми питается мужская похоть, паразитирующая на контрасте красоты и скверны. «Когда мы говорим о любви, ее надо понимать как желание красоты» (М. Фичино). «Любовь – это стремление   к продолжению рода при посредстве и с помощью красоты» (Сократ). «По отношению к предмету удовольствия «красота функционирует как ценностный знак» (Ж. Бодрийяр).Если «безобразное необходимо красоте» (У. Эко), чтобы подчеркнуть ее, то в совокуплении красота необходима безобразному, чтобы с помощью воображения задействовать осквернительный потенциал, то есть «полюбить». «Средоточием красоты является человеческое лицо. Оно как бы «интегрирует» силу воздействия всех форм тела, воздавая глубоко индивидуальную характеристику. Лицо – это эстетически воплощение сущности человека, внешнее бытие внутренних интимных душевных движений» (К. Василев). Диссонанс с грязью промежности – вот из чего исходит мужчина, оценивая женскую красоту, требуя оральный секс и наслаждаясь ее анально-генитальным третированием.

 Зависимая или беспомощная жертва – лакомое блюдо мужской похоти, позволяющее максимально удовлетворить потребность в насилии.«Возможность насиловать женщин побежденной стороны зачастую мотивировала солдат не меньше, чем патриотизм или страх» (М. Ридли).«...Удовольствие становится еще острее от встречного сопротивления, когда оно питается страхом, отвращением женщины, он получает наслаждение уже оттого, что сам является причиной этого отвращения, и все его прихоти, ужасающие женщину, становятся в тысячу раз сладострастнее и приятнее, нежели любовь» (А. де Сад). 

         Женщина, позволяющая делать с собой все, что угодно. «Любимая женщина – та, которой можно причинить больше страданий» (Э. Рей). 
 «Любой мужчина желает быть тираном, когда он совокупляется» (А. де Сад). «Чем больше я любил женщину, тем больше мне нравилось мучить ее» (Д. Ривера). Для поддержания мужской эрекции женщинам рекомендуется изображать жертву: «идеальная женщина – лежать и молчать» (М. Жванецкий). «Я всю жизнь не мог себе даже представить иной любви и до того дошел, что иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать» (Ф. Достоевский). Распространению проституции, как возможности, пользуясь женщиной за деньги, «освободить свои семенные вместилища» (М. Монтень) от нестерпимого зуда, – мы также обязаны мужскому аппетиту беспрепятственно изгаляться над жертвой анально-генитально. 

       Чужая жена. «Супружество никогда не дает такого накала страсти, как «незаконная связь» (Ю. Эвола). «Фантазии одного мужчины – это жена другого мужчины» (Кетс де Врис). «Мужья, как правило, хороши в постели когда изменяют женам» (М. Монро). «Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можешь заполучить» (Э. Ремарк). «Чужая жена слаще, чем сто бочек вина» (цыг.). Ведь это не просто плевок, а плевок в семейный очаг, унижение сразу двух лиц. «...Обман, бесспорно имеет эротический потенциал: страх быть застигнутым врасплох, импровизированные рандеву, общие секреты придают подпольным ласкам насыщенность вкуса, которой лишена баланда супружеских объятий» (П. Брюкнер). 

        Женщина с реальными или воображаемыми достоинствами.«Боготворение заложено в культе мужской любви» (И. Златоуст).«Для мужчины привлекательная женщина – для женщины привлекательный мужчина – это добыча, которой они являются друг для друга» (Э. Фромм). «Фантазия живет в двоих существах, и каждое помогает другому – мужчина женщине и наоборот» (Ф. Парацельс). Это означает, что глубинной основой половой любви к конкретному человеку, является способность последнего лучше других вызывать анально-генитальное влечение, которому интересен только достаточно высокоранговый объект.    

      Стыдливостьженщины как качество, олицетворяющее чистоту,– лучшая приправа анально-генитального пиршества. «Женская стыдливость тесно связана с позором греха и с искушением для мужчины» (Ж.-К. Болонь). «Стыдливость робкая таит бесценный дар» (А. Пушкин). «Чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает» (Плутарх). «По мнению Жана-Бенжамена де Лаборда, женщина, не обладающая этим качеством (стыдливостью – Г. С.), пресна, как блюдо без соли» (Ж.-К. Болонь).    «Стыдливость, целомудрие и хиджаб позволяют женщине сохранять и увеличивать свое уважение и значение перед мужчинами» (М. Мотахари)³. «Именно для сладострастников-то привычная нагота была бы большим ударом» (В. Вересаев).

          «...Всяпсихология и вся культура секса, поставляющая секс-специалистов, основаны на похоти. Ведь они предполагают, что все уже так поступают» (М. Гангор).Если известно, что половое осквернение – изысканнейшее   человеческое блюдо, то известно и кто есть человек: слова «ты любима, ты желанна» следует рассматривать как оскорбление, поскольку за ними скрывается направленный на вас аппетит промежности.«Я нахожу сексуальность отталкивающей по своей природе. Я бы с радостью от нее освободился. Я бы хотел, чтобы это сделали все. Мне отвратительно оставаться рабом ее гнусных посягательств. Тем не менее я признаю, что иногда ей можно отдаваться, словно смерти, но думаю, что такая форма отчаяния не слишком приемлема» (А. Арто). И все-таки, если уж в обыденной жизни женские задницы, куда ни взгляни, идут «на ура», то перед концом светаони всегда были последним, что мужчина хотел бы увидеть перед смертью. Постановка диагноза не требует проницательности. «В своей жизненной философии я исхожу из того, что все мужчины – подлецы, а женщины – потаскушки. И если я ошибаюсь, то тогда мое разочарование переходит в радость» (А. Дюма-сын).

      Да простят меня романтики и не осудят циники! Зато

                        «Свой дух я некогда очистил

                          не лучезарной красотой,

                          а осознаньем грязных истин

                          и тесной встречей с мерзотой» (И. Губерман).

         Комментарий.Фрейд «мечтал написать большую книгу о любовной стороне жизни мужчины, но так и не сделал этого...» (И. Гарин). Видимо, жертвы похоти побуждали его на этот подвиг как ученого, но «бесстыдная наглость секса» (С. Белорусов),«кощунственность полового акта, некая его противоестественность...» (В. Руднев), отвращали как человека. Ему бы пришлось заглянуть в «замочную скважину, в которую с одной стороны смотрит Бог⁴, с другой – подглядывает дьявол...» (С. Соловьев). Психологическое дерьмо вызывает не меньшее, если не большее, отвращение, чем физиологическое. Ибо«в исследовании похоти значение имеют не сами действия, а мысли, которые за ними стоят» (С. Блэкберн). Мы руководствовались принципом: «знать плохое важнее, чем знать многое» (Сенека). 

-----------------------

¹ На главных поприщах борьбы за существование – за женщин, собственность, власть и признание – мужчины, как мы знаем, готовы убить друг друга. «Я подхожу осторожно к ближнему, точно к зверю» (И. Северянин). «Познай самого себя! Да если я себя познаю, я брошусь наутек» (И. Гете). «Не старайтесь познать самих себя, а то вам противно станет» (В. Ходасевич).     

² «Человеческая похоть и мысли о ней представляют собой необозримое пространство» (С. Блэкберн). «Я бездарен, да тема моя талантливая»                 (В.Розанов): https://www.proza.ru/2019/12/17/825,https://psyfactor.org/lybr21-1.htm,https://www.proza.ru/avtor/georgiyse5.

    ³Поздравляем мусульман, у которых культура взаимоотношений с женщиной-унитазом доведена до логического конца – служить похоти круглосуточно. «Когда женщина все время находится под покрывалом, то ее тело без покрова эротизируется особым образом, оно возбуждает и вызывает желание» (Ж.-К. Болонь). Гурманы аппетит не портят, а берегут и нагуливают. Чтобы не стошнило, мы не будем описывать здесь столь любимые Востоком приемы услаждения мужчин. Что касается ограничения прав, то может быть и нам по их примеру следует исключить половые отношения из сферы, подлежащей нравственной оценке? Задача не сложная; тем более, что нового Пророка искать не надо. Как известно, Мухаммед заключил брак с Аишей бинт Абу Бакр когда ей было шесть лет, а в половые отношения вступил в девятилетнем возрасте.

  ⁴По поводу присутствия Бога в абсолютно аморальном действе, названном любовью, позволим себе выразить глубокое сомнение. Максимум, что в половом акте можно подразумевать под Богом, это стыд, «нравственный закон внутри нас» (И. Кант). Но само сокрытие преступления против совести, каковым является половой акт, продиктовано, как и в других нелицеприятных занятиях, не столько наличием стыда, сколько страхом разоблачения негодяя. Стыд, если он еще не утрачен, приходит после разоблачения. Это означает, что физиологически обусловленное бессознательное (зуд в промежности) сопровождается сознательным сокрытием постыдного.

      Для сохранения вида Создатель придумал взрывную смесь: и агрессии, и нежности мы обязаны промежности. 

 

                                                                                                 Георгий Сергацкий                      

 

                                                  

                  (Из книги «Изнанка любви или опыт трепанации греха...»)

 

                                                  

 

 

                                                   Не так ли мы устроены, как в музыке ноты –

 один для других и не похожи друг на друга?

                                                                  П. Шелли

     «Сексологи нередко выбирают свою профессию потому, что их воодушевляет огромный диапазон интимного поведения людей» (Й. Дрент). «Разные индивиды всюду и везде, имеют не только количественно неодинаковый уровень сексуальных потребностей, но и качественно разные, не сводимые друг к другу иерархии личных жизненных ценностей». «Многие тонкие градации сексуально-эротических переживаний, например, удовольствия и наслаждения... еще ждут своей психологической операционализации. Слабо разработано понятие интимности» (Н. Симоненко). 

      «...Синтаксис глаголов на сексуальную тематику открывает нам две весьма различные модели сексуальности. Первая напоминает нам содержание курса по этике и психологии семейной жизни, а также справочники для новобрачных и прочие санкционированные взгляды на данный вопрос: секс – это совместная деятельность, которой занимаются два равных партнера по обоюдному согласию, детали при этом не уточняются. Вторая модель более мрачна, нечто среднее между социобиологией млекопитающих и феминизмом в духе Дворкин: секс – это насильственный акт, провоцируемый активным участником-мужчиной и направленный на пассивную участницу-женщину, эксплуатирующий и наносящий последней урон. Обе модели отражают человеческую сексуальность в полном спектре ее проявлений, и если язык является нашим гидом, то первая модель пригодна для разговора на публике, тогда как вторая является табу, широко признаваемым в частной жизни» (С. Пинкер). 

      «При этом наши знания о мире больше не ограничиваются опытом одной жизни – передаются из поколения в поколение». «Но, научившись делиться своими моделями материального мира, мы обнаружили, что модели других людей в некоторой степени отличаются от наших собственных» (К. Фрит). 

      Примерыпервой модели в духе: «любовь – это «великий Бог» (Платон) или, как минимум, «каприз тела» (Ш. де Лакло). Влечение, удовольствие, нежность и даже самопожертвование – долгожданные подаркии душе, и телу. Короче: «жил-был мужчина и жила-была женщина. И они любили друг друга» (Д. Джером). Но чувства непостоянны, а потому издержки неизбежны. Этим занимается чуть ли не вся мировая литература и другие коммуникации и коммуниканты. Несмотря на то, что тема избита до полусмерти,а рецепты попсы от психологии – «как стать   счастливой» – набили оскомину, несчастных меньше не становится. 

      Описание мужчиной ощущений женщины. «О, какую огромную разницу почувствовала я между выражением грубой животной страсти, возникающей от простого плотского совокупления двух полов, и сладчайшим возбуждением, порывом восторга, венчающего взаимную страстную любовь, при которой два сердца, соединенные нежными и верными узами, бьются в экзальтированной радости».

     «Наслаждения, предаются ли им короли или нищие, какими бы сильными они ни были все же остаются вульгарными наслаждениями; ибо только одна любовь способна придать им утонченность и возвышенность» (Д. Клеланд).

    Романтическое. «Любовь – это выход за пределы своего «Я» и слияние с тем   прекрасным, что заключено в другом человеке» (П. Шелли).

 Натуралистичное. «Моя сладкая маленькая потаскушка Нора, я сделал, как ты велела, моя грязная малышка, и кончил два раза, когда читал твое письмо. Я счастлив, что ты любишь, когда тебя трахают в зад. Я вспоминаю ту ночь, когда я так долго любил тебя сзади. Моя штука часами оставалась в тебе, я снова и снова входил в тебя снизу, я чувствовал твои огромные жирные вспотевшие ягодицы на моем животе, видел твое разгоряченное лицо и обезумевшие глаза» (Д. Джойс).

Животное. «Половая любовь – по существу не любовь, а лишь природно-орудийное влечение» (М. Гершензон), «безумной похоти власть» Эсхил). 

     Жизнеутверждающее. «Любовь не жалобный стон, а торжествующий скрип кроватных пружин» (С. Перлмен).

 Интригующее.   «Ты похоти своей даешь любви названье...

                              От похоти к любви дорога-то длинна» (Джелаль-эд-Дин).            

                                  «Мы часто слышим слово секс, 

                                   И как же люди от него хмелеют.... 

                                   Да, только разница большая есть... 

                                   Когда Вас любят, а когда имеют...» (И ПРО ЭТО).

     Драматическое.Любовь – это   когда нет влечется к нете, не зная, что неты нету (С. Кржижановский). 

     Ироничное. Что такое побои – известно, а вот что такое любовь – до этого никто еще не додумался» (Г. Гейне). «Если там есть хоть одно пристойное слово, то это потому, что я его просмотрел» (М. Твен). 

     Гедонистическое. «Любовь, однако, есть высшее наслаждение, блаженство, чувство бесконечности» (Л. Фейербах). «...Благочинным тоже Хрен огромный по нраву и по вкусу» (Приапова книга).

     Физиологическое.«Мочеполовая система мужчин работает по одному принципу: почки вырабатывают мочу, которая идет в мочевой пузырь. При переполнении ее нужно куда-то слить. И не важно куда: в унитаз или соседу на забор.)))) Точно так-же и со спермой...»  (С. Бикеев).

 Восторженное, женское. «...В любви все взрывное, одержимое, иррациональное, чудесное, опьяняющее, мечтательное. Любить – это длительная работа, доверие, коммуникация, приверженность, боль, наслаждение» (Ш. Хайт). 

 Пустопорожнее, женское. «Любовь это не просто эмоции, которые люди ощущают в отношении других людей, а комплекс, связывающий вместе эмоции двух или нескольких людей; это особая форма эмоциональной взаимности» (А. Баэр). «Секс физиологичен, а любовь нет. Любовь не имеет ничего общего с физическим телом. Она связана с эфирным телом, но если она не осуществлена, то может страдать и физическое тело.Должны удовлетворяться нужды не только физического, но и эфирного тела. У него свой голод; ему тоже нужна пища. Такой пищей является любовь»              (М. Стафеева, йог).

 Рациональное.«Когда в тебе воспылает буйное и неудержимое желание, излей накопившуюся жидкость в любое тело» (лат.).«Удовольствие полезно»  (Д. Истон, К.-А. Лист).

      Вокруг да около.Любовь – всего лишь «половое чувство, выраженное поэтически» (Р. Акутогава), а также «чувство благодарности за наслаждение (О. Бальзак). «Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью» (Г. Гейне).

     Преувеличенное. Сексуальный инстинкт – «универсальный источник универсального удовольствия» (М. Фуко).  Он «руководит всей психической и физической жизнью» (Г. Каан).  

      Всеобъемлющее. «Есть любовь – страсть и любовь – милосердие, высшая форма милосердия. Есть притворная, эгоистическая, иллюзорная, эфемерная, несчастная, безнадежная, обманутая, ангелическая, платоническая, нарциссическая, куртуазная, беззаветная, пылкая, безумная, чувственная, инстинктивная, вдохновенная, благодатная, волшебная, неизреченная, серафическая, экстатическая, мистическая, вселенская, саморазрушительная, мучительная, мученическая, параноидальная, неразделенная, расчетливая, животная, хищная, отпускная, курортная, пляжная любовь...» (И. Гарин).

       Боготворческое.«Так как человек создан по закону «полового деморфизма», то есть принадлежит либо к мужскому либо к женскому полу, то этот половой деморфизм и вбирает в себя из глубины духа ту исконную потребность любви, которая есть сущность человека» (В. Зеньковский).

      Мистическое. «...Слишком страшною божественною тайной мне кажется любовь, чтоб говорить о ней» (Д. Мережковский).

        Академическое. «Любовь включает в себя жизнеутверждающие инстинкты и влечения «живой плоти» и даже немыслима без них ни в своем генезисе ни по существу (БСЭ).

      Примерывторой модели – половой   акт есть преступление, насилие над партнером. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство (по Фрейду). Интимность – сокрытие постыдного процесса анально-генитального осквернения. Поскольку воображение заполнено кощунственными ассоциациями в адрес партнера по совокуплению, то это и есть ненависть – изнаночная сторона любви. По умолчанию между мужчиной женщиной в лучшем случае возможна дружба на основе просвещенного цинизма.  Тема вызывает неприятие даже со стороны сексологов и психоаналитиков, которые, понимая присутствие в половой любви явных противоречий, стыдливо прячутся за словом «амбивалентность». 

     Вопрос – половина ответа.«Вы можете заснять преступление и получите Пулитцеровскую премию. Половой акт законом не запрещен. Он приятен. Почему же снять его – преступление?» (М.Форман– режиссер  к/ф «Народ против Ларри Флинта»).      

     Вопрос – ответ. «А стали бы люди обременять себя сексом, если бы вы отняли у них мечты об унижении и мести?» (Д. Стейд).

     Прозаическое. «Любовь ...создание возвышенное наравне с подлейшим...» (П. Мантегацца). «Похоже, что об этих аффектах человек хранит глубочайшую тайну, а сообщить о них удерживает непреодолимое чувство стыда» (Ш. Ференци).           

     Рифмованное. 

             «На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь, 

               Но то, что приносит тебе наслаждения – грязь» (Аль-Маари).                                             

   Эротическое.Воплощением Эроса является не что иное как ж… – место заветное, алчное, скрытое где-то там у женщин или упругое, энергичное и подчиняющее у мужчин. В самой грязной части тела прячется обещание растворения в невыразимой сладости отчаянного бесстыдства.

      Парадоксальное. «Изнанка любви – ненависть» (япон.). «Естественная любовь – ...усложненная ненависть» (К. Льюис).  

      Язвительное.«...Безлюбая любовь ниже пояса» (М. Мурзина) отличается от любви любой (надо полагать исходящей опять же из мест не выше пояса) лишь способом выражения анально-генитальной «благодарности». 

      Шабаш.«Любовь и дерьмо, дерьмо и любовь, любовь – дерьмо; стоит тебе поставить между любовью и дерьмом знак равенства – и конец света обеспечен» (В. Платова).                             

      Назидательное. «Не забывайте, что похоть относится к сфере дьявольской власти» (И. Дрент). И если «...похоть козла – Божий дар» (И. Тэн), значит Богу дьявол зачем-то нужен! 

     Эгоистическое.«...Любовь вожделения предполагает... реальную потребность, благодаря которой... – ты есть добро для меня» (Иоанн Павел II). «...Долой формулу давнего прошлого «я тебя люблю» – пусть ее заменит единственно настоящая: «я тебя хочу» (П. Брюкнер).

 Гомосексуальное. «Любовь – всего лишь грязный трюк, который проделывают с нами исключительно для продолжения рода человеческого» (С. Моэм).

      Заботливое.«Половой акт заключает в себе величайшее низведение женщины» (О. Вейнингер).  

                           «За все наши мужицкие злодейства

                           Я женщине воздвиг бы монумент» (И. Губерман).

     Загадочное.  «Лицо человека – это обман и притворство, а попа искренняя – ведь ее нельзя контролировать. Попа всегда будет нашей бессознательной, животной частью, она не сможет нас обмануть, как не сумеет скрыть свою истинную природу, порывы и терзания. Попа – это невидимая сторона, изнанка нашей личности...» (Ж.-Л. Энниг), «дыра Дьявола», где хранятся «самые интимные тайны» (М. Турнье).

     Злое.Сокрытием своего главного дела человек признает, что он негодяй в силу самой природы полового акта. «Человек в нем отвратителен, а свинья прекрасна, хотя и остается всего лишь свиньей. Он художник канализации, поэт убожества» (М. Якуб об одном из своих мужчин).

      Покаянное. «Душа Артура летала вокруг его тела кругами и маялась, не испытывая особого желания войти. С этим вместилищем у нее были связаны не самые лучшие воспоминания...» (Д. Адамс). «Совестливый «при виде девушек сразу чувствует себя подлецом» (Г. Малкин).

     Благоразумное. «Любовь – это тайна: хочешь ее сохранить – не говори о ней никому, даже тому, кого любишь» (К. Мелихан). «Любовь – это тайна, которую нельзя вообще открывать» (В. Гафт). «Хочешь быть счастлив в любви – никогда про это не думай» (В. Пелевин).

      И, наконец, объективное.«Любовь – это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, и ей можно все приписывать» (Д. Бруно). «С какой стороны ни возьмись за проблему эротического, всегда остается ощущение, что сделал это весьма однобоко» (Л. Андреас - Саломе). 

      Таким образом,  «Ум принял все,

                                     а сердце – лишь частицу.

                                    Кому поверить?» (Л. Болеславский).

     Только себе! Во всяком случае так можно понять Лакана – самого продвинутого психиатра, – заявившего: «Как только начинаешь говорить о любви, тотчас превращаешься в имбецила»¹. «...Хоть Бога к себе призови, ничего не понять в любви» (Б. Окуджава). «Попытаешься рассуждать о любви – потеряешь рассудок» (франц.).Единственный выход – «не отступайся от своего желания» (Ж. Лакан). 

     Итог.«Любовь – и это все, и это все, что мы о ней знаем» (Э. Дикинсон). «Любовь – это такая парадоксальная материя, которая существует в виде самых разных форм и призраков, о которых можно сказать все, что тебе хочется, и это скорее всего будет справедливо» (Ф. Тэллис).«Любовь – это настоящий клубок парадоксов. Она существует в столь разных формах и вариациях, что вы можете говорить о ней все что угодно – и, скорее всего, окажетесь правы» (Г. Финк). Короче: «сколько сердец, столько и видов любви» (Л.Толстой).

     «При изучении идей необходимо помнить, что требование практической ясности проистекает из сентиментального чувства, окутывающему туманом запутанность факта» (А. Уайтхед). «Как мы переживаем мир, так мы и действуем». «У каждой личности есть взгляды на то, что есть, а чего нет». «Многие люди создают в воображении то, что они переживают. Некоторые созданы для того, чтобы верить согласно своему переживанию» (Р. Лейнг). 

     «Каждый человек воспринимает реальность по-своему» (В. Руднев). «Субъективное – это целый внутренний мир ощущений, идей, эмоций, импульсов, предвосхищений и восприятий, воспоминаний, фантазий и образов, телесного осознания, принятия решений, ассоциирования, установления взаимосвязей, планирования, и так далее, и так далее» (Д. Бьюдженталь). «Наши жизненные переживания могут быть результатом непосредственного чувственного восприятия,  но глубина и емкость его, а, следовательно, и интерпретация их у каждого своя». «Хотя природа наградила нас одинаковыми органами чувств, мы часто смотрим на одни и те же события по-разному» (К. Робинсон). Вот почему «все сказанное верно хотя бы для кого-нибудь» (Дж. Каннингем и Дж. Антил). «Разум и дух присутствуют в болезненной психологической жизни так же, как и в здоровой. Но истолкования такого рода, должно быть, лишены какой-либо причинной значимости. Все, что они могут сделать, это лишь бросить свет на некое содержание и ввести его в определенный контекст» (К. Ясперс). «Использование образно-ассоциативного мышления в обычном словоупотреблении также именуют не мышлением, а чувством». «Люди склонны объяснять «своим чувством» все, действие чего в себе они не понимают. И чем больше человек в себе не понимает, тем чаще он говорит о своих чувствах»(Психологос).

     Другими словами, «о чем бы вы ни сказали «является», оно на самом деле этим не является» (А. Кожибски). Как в философии:

                         «Считаешь ты, мудрец,

Презренным дурака,

Но ты и сам глупец

По мненью дурака» (Марзбан-наме).

        «К началу XIX  века Иммануил Кант, «мудрец из Кенигсберга», положил конец традиционной метафизике, заодно создав и потребность в современной психологии своим ставшим классическим определением: реальность не познается нами напрямую, мы лишь познаем свое внутреннее ее восприятие. Он не говорил, что внешней реальности не существует, просто мы можем познавать ее исключительно субъективно» (Д. Холлис). Ведь «раздражители, поступающие в психику изнутри тела» (З. Фрейд), да и снаружи, одни и те же. 

     «...Любовь не поддается объективному научному исследованию, даже с использованием тех, довольно нестрогих подходов, которые мы называем клинической наукой и психоанализом. В основе науки лежит ее способность прогнозировать результат. Любовь непредсказуема. Взаимодействие формирующих ее сил происходит в субъективной сфере психики индивидуума, о которой наука имеет лишь приблизительные представления. Поэтому когда мы хотим получить информацию о любви, мы не изучаем научную литературу, а скорее читаем художественную» (С. Ливайн). «Обращение к понятийному аппарату Фрейда, без сомнения, создает удобное поле для психоаналитических экзерсисов, но, сводя образ человека исключительно к анализу его внутренней структуры, игнорирует богатейшую палитру прочих раздражителей. По большому счету человек не сводим к властному сюжету психоаналитических штудий и много богаче всякой обобщающей схемы» (А. Ястребов). «Этические сложности в психоанализе возникают уже с фрейдовского противопоставления общественной морали «аморальным» сексуальным влечениям субъекта. Этот конфликт, по Фрейду, ответственен за невротизацию. В 1920-е годы, однако, такое противопоставление становится для него неоднозначным. В отношении субъекта с моралью появляется «внутренний» посредник – инстанция сверх-я» (В. Мазин), тот самый стыд.

      «Бытие никогда не совпадает с самим собой и потому неисчерпаемо в своем смысле и значении» (М. Бахтин). «Ни один человек, хоть сколько-нибудь знакомый с проблемами, с которыми он имел дело, не может не осознать, какая огромная концентрация научных изысканий и размышлений потребовалась, прежде чем хотя бы одно предложение на языке математических функциональных уравнений могло быть сформулировано в отношении психической жизни людей» (Л. Бинсвангер). «Мы оказались в области гуманитарных наук, которые, в отличие от естественных наук, не поддаются точным измерениям, но к объективной реальности которых нам удастся приблизится посредством нашего субъективного понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарных наук берется нами под сомнение, – просто мы имеем дело с двумя разными научными парадигмами. В гуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те или иные процессы. С другой стороны, в естественных науках многие процессы описываются лишь приблизительно, как в современной атомной физике лишь с определенной вероятностью» (П. Куттер).

      Причина ненаучности гуманитарной сферы – в языке, в неопределенности значений слов. В гуманитарных науках имеет место не точность, а «многозначность понимания» (wikipedia.org). «То, что Фрейд, в очень широком смысле, понимает под сексуальностью, не вмещается в то, что физиолог понимает под сексуальным влечением, и, тем более, в то, что психолог, философ или теолог понимают под словом любовь» (Д. Кристев). «В некотором смысле о любви говорить труднее, чем о жизни и смерти. Трактовки жизни и смерти авторами, придерживающимися разных философских взглядов, представляющих разные культурные контексты и обладающими разным личным опытом, с разным опытом, конечно, достаточно сильно различаются, но, по крайней мере, нет разногласий по поводу предмета обсуждения – что имеется в виду, когда говорят о жизни или смерти. Иначе обстоит дело с любовью – то, что называют этим словом, гораздо более разнообразно и не всегда совместимо между собой, и язык здесь гораздо больше мешает, чем помогает» (Д. Леонтьев).

                               «О любви никто на свете

                               Верных слов не может выдумать

                               Тихо дует этот ветер

                               Молчаливо и невидимо» (Р. Бернс).

          «С точки зрения философии, душа – это бездна, в которой неведомо как и откуда рождаются смыслы. Даже если они появляются, то не в той форме, в какой они были изначально, а в превращенной форме. Человек, как существо телесное, транслирует смысл через язык, который телесен и ограничен системой знаков. Именно последнее накладывает ограничение на смысл, который открывает нам бездна» (В. Трынкин).  «К числу более «молодых» образований относится язык, выразительные средства которого, несмотря на богатое поэтическое и эпистолярное наследие, сильно уступают богатству эмоциональных переживаний, возникающих в любви». «Недостатки нашего описания, скорее всего, исчезли бы, если бы психологические термины мы могли заменить физиологическими или химическими. Они тоже только составляют образный язык, но язык, знакомый нам гораздо более долгое время и, возможно, также более простой» (З. Фрейд). «Мы живем в языке, а не в стране» (Э. Чоран). 

      «Понятие о чем-либо и само это что-либо не одно и то же» (С. Болдырева, Д. Колесов). «...Мысли и чувства нельзя отождествлять с самими словами как таковыми». Кроме того, «в языке имеется модель пола людей (точнее, две модели), а также понятия интимной близости, власти и справедливости», но «язык как окно в человеческую природу» сам по себе вносит индивидуальные искажения» (С. Пинкер). «Реально семиотика любви, будучи чрезвычайно богатой на импровизации, вариации и комбинаторику составляющих своего «словаря», очень ограничена в арсенале знаковых форм, употребляемых на практике» (А. Флиер). «Наша беда не в том, что люди знают слишком мало, но в том, что они знают много того, что не соответствует действительности» (М. Твен). Видимо, желание и способность познавать и выражать себя – это та или иная степень чувствительности плюс инструментарий, полученный образованием в части освоения понятий. «Люди прежде всего следуют за авторитетом, а его можно завоевать, только сделав что-то, что поддается их пониманию» (З. Фрейд). 

     «Среди всех специальных разделов медицины позиции психиатрии наиболее уязвимы, а сама эта отрасль пользуется наименьшим авторитетом. Во многом это объясняется тем, что, в отличие от других разделов медицины, психиатрия испытывает огромные трудности с разработкой устойчивой и согласованной диагностической системы» (Ф. Тэллис). «Человеческий язык вообще несправедлив к любовным наслаждениям. Словно нарочно, выражающие эту страсть слова двусмысленны и не заявляют своего значения прямо. Они как будто скрываются в тени, оставаясь в ней смутными, трудно угадываемыми силуэтами. Протяни к ним руку, попытайся нетерпеливо стиснуть в кулак – и словно тень Эвридики растают легкие видения, отлетая с печальным криком в непроглядный мрак» (С. Пролеев).

  «Слова – это глупцы,

  Которые слепо следуют, как только им указали, куда идти.

  Но мысли – это зимородки, обитающие у заводей

  Безмолвия; их редко видно...» (З. Сэссун).

     «Давайте вернемся к реальности!» (О. Бальзак). «Строго говоря, никто не видит реальность такой, какая она есть. Если бы это произошло, то день великого прозрения был бы последним днем жизни на Земле. Тем не менее мы полагаем, что наше восприятие адекватно отражает реальность и позволяет сквозь призрачный туман вскрыть скелет мира, великие тектонические складки. Многим, пожалуй, даже большинству, недоступно и это: они довольствуются словами и намеками, как сомнамбулы, бредут по жизни, ограничив себя набором условностей. То, что мы называем гениальностью, на самом деле всего лишь редко встречающаяся чудесная способность расширять просвет в этом тумане фантазий и воочию видеть новый, дрожащий от пронзительной наготы сколок доподлинной реальности» (Х. Ортега-и-Гассет).

       Согласно терминизму «общие понятия – это слова, которые не имеют соответствующей объективной реальности». С научной точки зрения, первое требование которой, начиная с понятий, четкое определение границ существования чего-либо, такие слова как страсть, эрос, похоть, любовь, далеки от определенности и потому ненаучны. Гуманитарная сфера насыщена такими понятиями. 

     «Литературный способ воспроизведения действительности абсолютно достоверен лишь для пишущего, хотя иной раз мы понимаем автора лучше, чем он сам себя» (И. Кант). «Чем более понятия общи, отвлечены, тем более можно находить противоположные ему: следовательно, тем более может быть здесь произвола и тем менее имманентного движения понятий»           (Р. Лотце). 

      Если принять во внимание бесчисленное множество способностей восприятия и оценки чувствующими и думающими своего внутреннего и внешнего миров, различную значимость, а также трансформацию их чувств и мыслей в различных обстоятельствах (переоценка и раздражение – неизбежные спутники тесного взаимодействия полов),  то станут понятны причины хаоса в толковании, казалось бы, одних и тех же явлений. «Величайшая возможная ошибка в этой области... – представление, что все остальные люди в точности такие же, как мы, а если нет, то они должны стать такими... Никакие сексуальные правила, законы или идеалы не охватывают в равной степени интраверта и экстраверта, невротика и устойчивого индивида; пища одного человека может быть ядом для другого. С понимания этого начинается психическое здоровье» (Д. Вильсон). Здесь же возникают и те «особые трудности», связанные с нехваткой слов и неопределенностью их значений. Описать эмоции языком других наук также не удается. «Насколько же психология сложнее физики!». «Как вы собираетесь объяснить в терминах химии и физики, что такое первая любовь» (А. Эйнштейн).  

      «Психология – это выражение словами того, что нельзя выразить»         (Д. Голсуорси). «Особенные трудности возникают при построении языковых моделей самых глубоких интимных чувств, поскольку они не поддаются полной и абсолютной интерпретации» (Ф. Скэрдеруд). «Словарь, относящийся к области любви, столь беден, что поэтам приходится выбирать между клише, непристойностями и эвфемизмами» (З. Хамбургер). «Хотя психологи пытались объяснить обычную, непатологическую любовь, они постоянно были вынуждены описывать любовь языком поэтов и схоластов» (Ф.Тэллис). По сей причине «сексуальных отношений не существует»     (Ж. Лакан). Добавьте к этому хаосу присущие нашим толкованиям любви искажения, которые вносят люди с целью сокрытия истинных намерений, и получите коммуникативный ералаш.  «Любовь так искажена, профанирована и опошлена в падшей человеческой жизни, что нужно найти новые слова» (Н. Бердяев). 

       «Повсеместно ощущается, что терминами психиатрии и психоанализа почему-то не удается выразить то, что «действительно подразумевается» (Р. Лэйнг). «Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов» (Р. Декарт). «Теория человека сбивается с пути, если она впадает в описание человека как машины или органической системы естественных процессов». «Цель образования компенсировать недостатки наших инстинктивных способов мыслить о физическом и социальном мире» (С. Пинкер). «Психология как научная дисциплина существует лишь немногим более ста лет. Я уверен, что со временем психологи найдут что измерять, и разработают приспособления, которые помогут нам сделать эти измерения очень точными» (К. Фрит).

      «Мы будем употреблять термин генитальное возбуждение тогда, когда речь будет идти о непосредственной генитальной реакции: набухании полового члена за счет притока крови, что ведет к эрекции у мужчин и соответствующим эректиальным реакциям у женщин с появлением смазки во влагалище и эрекцией сосков.

     Термин сексуальное возбуждение, кажется, наилучшим образом отражает процесс в целом, включая специфические когнитивные аспекты и субъективное переживание сексуального отклика, генитального возбуждения и оргазма, а также подключаемые к этому соответствующие механизмы вегетативной нервной системы и мимику как часть того, что Фрейд называл «процессом разрядки» (О. Кернберг). «Фрейд видел в любви выражение или своеобразную сублимацию полового инстинкта. Он рассматривал половое влечение как результат мучительного напряжения, химического по своей природе, которое требует разрядки. Австрийский психиатр подчеркивал, что факт половой потребности у человека и животного биологи выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к пище и голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо»(П. Гуревич). Э. Фромм заменил слово «инстинкт» на «органическое влечение». Мы бы назвали первопричину любви словом «зуд», имея в виду, что «любовное чувство обусловлено одними и теми же биохимическими реакциями (повышением секреции адреналина, серотонина, дофамина, половых гормонов, эндорфинов)» (Т. Проценко). 

      Вывод. Обобщения и так называемая объективность в психологическом мире индивидуальностей невозможна. Различная чувствительность и степень освоения понятий, а также бедность языковых средств, особенно в интимной сфере, где постыдность самого деяния, к тому же, не располагает на откровенность, – исключают возможность полного понимания того, что на самом деле подразумевается. Разброд в толковании подразумеваемого и      невоспроизводимость результатов свидетельствуют о том, что психология научной дисциплиной не является. «Глубинная психология относится к искусству и гуманитарным наукам, но не к естественным наукам или медицине» (из обращения (1996г.) бывшего президента Американской психиатрической ассоциации Алана Стоуна), «выразившего общее мнение». «Психоанализ сохранится как нарратив, с помощью которого мы понимаем жизнь и размышляем о ней как о духовном приключении» (Ж. Парис).

_____________________

[1]Имбецильность – психическое недоразвитие, средняя степень умственной отсталости (олигофрении) между идиотией и дебильностью» (Словарь иностранных слов).

 

 

Из цикла «Одиночество, или Душа в поисках приюта»

 

                                                                                     

Когда другой сойдет в могилу,

Тогда поймет один из нас

Любви безжалостную силу –

В тот страшный час, последний час!

Д. Мережковский

 

      «Мучительные переживания прихода старости трагичны только в свете любви» (А. Моруа). «Вдвойне несчастен тот, кто прежде счастлив был» (А. Боэций). «Мучительность осознания человеческой смертности кроется не только в мыслях о собственной кончине, но и в потере любимых и даже в смерти посторонних». «В то время, как смерть ненавидимого или вызывающего зависть человека приносит только чувство удовлетворения, иногда омраченного угрызениями совести, потеря любимого человека вызывает острую тоcку из-за разлуки с ним и ощущение, что умерла часть тела самого» (Д. Рейнгольд).

       «В сравненье с этим власть – пустое слово.

         Богатство – прах, и почести – фиглярство» (Д. Донн).

      «Смерть наших близких – немногих самых существенных, главных людей, вот что для нас хуже собственной смерти. Жить больше незачем и уходить следует вовремя» (П. Брюкнер). «Только что человек был здесь, и вот его нет, и вот он перед нами во всем своем отсутствии как никогда прежде» (К. Ниббриг). «Он (Будда – Г. С.) решил освободиться от своих привязанностей прежде, чем смерть освободит его от них, чтобы, умирая, не страдать так сильно» (Л. Розенберг).

      «Все мы, рано или поздно, лишаемся нашей сексуальности. Даже самые страстные натуры, из которых чувственность бьет ключом, расстаются с сексом, если не в старости, то на смертном одре» (С. Варакин). Мужчины, да и многие женщины, переживая утрату предмета привязанности, по крайней мере, на раннем этаже взрослой жизни, «испытывают сильное потрясение и впадают в крайнюю депрессию» (Д. Гетальс). «Нет более страшного одиночества, чем одиночество человека, замурованного в стену депрессии» (Г. Матюшов). «...Там, где брак и семейная жизнь удачны, кризис, наступающий со вдовством, переносится людьми тяжелее, но человек лучше вооружен для того, чтобы встретить его лицом к лицу; наоборот, критический период переживается легче, когда брачная и семейная атмосфера оставляют желать лучшего, но зато люди обладают меньшей способностью сопротивления, когда умирает один из супругов и брачная жизнь прекращается. Итак, в той среде, где мужчина выигрывает от семейной жизни больше, чем женщина, он страдает сильнее, если остается один, но в то же время он в состоянии лучше переносить жизненные испытания, потому что благотворное влияние брака сделало его более способным противостоять порывам отчаяния» (Э. Дюркгейм).

     Постигать страшную науку одиночества» (П. Брюкнер) приходится в страдании. «Только страдания открывают истинное значение жизни» (Г. Торо). «Только одинокие и несчастные люди способны понять что такое душа» (Х. Лакснесс). «Ад – это не другие, ад – когда нет других» (Ф. Уэлден). «Полное одиночество, может быть, величайшее наказание, которое может нас постигнуть» (Д. Юм).  «Страданиями и горем определено нам добывать крупицы мудрости, не приобретаемой в книгах» (Н. Гоголь). Не ты первый, не ты последний идешь «вместе с миллионами других людей, где у каждого свое горе» (Р. Гари). 

                  «Кто овдовел – несчастен не навеки.

                    Он сыщет в мире новое родство.

                    Но разочаровавшись в человеке,

                    Не ждем мы в жизни больше ничего» (Н Бараташвили).

         Есть еще прошлое, утешающее воспоминаниями. «...Есть кое-что, что принадлежит только мне и останется у меня навсегда. Это — мои воспоминания» (С. Ахерн).«Воспоминания – сама  жизнь, но в другом качестве» (К. Леви-Стросс). «Воспоминания – удивительная штука: согревают изнутри и тут же рвут на части» (Поцелуй ангела). «Невозможно забыть человека. Рано или поздно в памяти всплывут моменты с ним, и опять почувствуешь это режущее чувство внутри» (Л. Толстой). Жить прошлым считается безумием, но «ностальгия – болезнь людей с развитой душевной организацией» (Сов. секретно). «Воспоминания – прекрасные картины» (А. Шопенгауэр). Воспоминания позволяют  нам переживать свою жизнь столько раз, сколько захочется. Они – часть нашей души, наш приют.«Воспоминания — это богатство старости» (Ф. Раневская).«Удовольствие от воспоминаний – это радость от того, что мы можем снова и снова обретать самих себя» (Ж. Андре),«...единственный рай, из которого нас не могут изгнать»(Ж. Поль). «Воспоминания — жизнь доживающих» (А. Давидович), «род встречи» (Х. Джебран). «Некоторые воспоминания реальнее и лучше всего, что когда-либо может испытать человек» (У. Кадер). «Смерть не была бы так страшна, если бы в загробную жизнь можно было взять воспоминания» (В. Швебель).

        «Мы – это  наш мозг» (Д. Свааб) и ушедшие от нас близкие люди уносят с собой часть нас самих, иногда непомерную. «Каждый человек носит в глубине своего «Я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил» (Р. Роллан).

       «Я вновь один – и вновь кругом

         Все та же ночь и мрак унылый,

         И, я в раздумье роковом

         Стою над свежею могилой» (С. Надсон).

       «Найду ль там прежние объятья?

         Старинный встречу ли привет?

         Узнают ли друзья и братья

         Страдальца после многих лет?

         Или среди могил холодных

         Я наступлю на прах родной

         Тех добрых, пылких, благородных,

         Деливших молодость со мной?» (М. Лермонтов).

         Воспоминания обступают нас как только пришли утраты.«Прошлое не умирает, оно живет в настоящем» (У. Фолкнер). «...Когда закончится траур по прошедшей части жизненного цикла» (Д. Пайнз), мы «должны научиться у психотерапевтов тому, что утрата иллюзий и открытие самого себя, такое болезненное вначале, в конечном итоге может оживлять и придавать сил» (А. Маслоу). «Сила воспоминаний и ожиданий такова, что для большинства людей прошлое и будущее еще более реальны, чем настоящее» (А. Уотс). «Счастье никогда не бывает полным, когда его переживаешь, полным его делают воспоминания» (Э.Ремарк). «Ах, эта стариковская память... Как много места занимают мысли о прошлом. Иногда оно кажется совсем реальным, даже трудно отличить от настоящего, особенно это касается друзей. Живут и живут в душе, никак не хотят умирать» (Н. Амосов).«От печалей убежать также сложно, как и от наслаждений, когда они еще веселят» (А. Герцен).

               «Нет большего мученья,

                 Как о поре счастливой вспоминать» (А. Данте).

«Как известно, все невротики живут прошлым» В. Руднев).  В противном случае «вы будете стерты как личность» (Д. Драаймса). «Прискорбно, но память – это единственный доступный нам способ отношений с умершими» (С. Зонтаг).«Ты обладаешь ими, можешь их приобрести раз навсегда, прекрасные, великолепные воспоминания». «Большинство людей умирает только в последний момент; остальные начинают это делать загодя – лет  за двадцать, а то и больше. Эти люди – самые  несчастные» (Л.-Ф. Селин). 

     «Смерть близкого может всколыхнуть в человеке все прошлое».«Мой мир – это маленький островок боли, плавающий в океане равнодушия» (З. Фрейд). «Человечество, пережив пору любви, лишь прозябает, пытаясь забыть о любовных устремлениях души. Женщины, не имея особых развлечений, горько чувствует эту истину: на склоне лет они ищут в надобности поддержки Бога, который, кажется, от них отдалился вместе с дорогим сердцу чувством. Мужчинам удается забыть о любви, но они не находят ей замены. Фимиам честолюбия, радости отцовства не сравнимы с поистине божественными иллюзиями, которые дарит молодости любовь. Каждый шестидесятилетний старик превозносит и оплакивает удовольствия, которыми он наслаждался в молодые годы, и ни один юноша не пожелает променять любовь на стариковские забавы» (Ш. Фурье).

      Как видим, мы нуждаемся в присутствии другого; одиночество вредно. Однако, привязанность чревата еще большим несчастьем. По известной шкале, указывающей на степень психологической травмы, «наиболее сильным стрессом является потеря супруга – 100 баллов, женитьба оценивается в 50 баллов, а празднование Рождества – в 12» (цит. по М. Чиксентмихайи). 

       «К закату жизни важной проблемой для пары становится приближающаяся смерть. Страх перед старением и болезнями, опасения стать непривлекательным для партнера, чрезвычайно зависимым от другого, покинутым... может послужить полем для проявления различных видов агрессии». «Мужчины бывают особенно чувствительны к старению женщин». «Способность с садизмом нападать на партнера и все же видеть, что его/ее любовь выжила, способность испытывать переход от безудержной ярости и обесценивания к чувству вины, сожаления и желанию возобновить отношения – все это бесценный опыт для отношений пары».   «Приобретенный опыт совместной жизни включает скорбь об умерших родителях, прошедшей юности, ушедших годах, о будущем, которого осталось так мало. Совместная жизнь становится сосудом любви, мощной силой, поддерживающей ежедневное существование перед лицом неминуемой смерти». «Все человеческие отношения должны когда-то окончиться, и угроза потери и одиночества и, в конце концов, смерти, является самой страшной, если любовь очень сильна». «Тот, кто выжил, несет ответственность за продолжение жизни, прожитой вместе». (О. Кернберг).

         «Без друга лучше жизнь влачить.

           И к смерти радостней клониться,

           Чем два удара выносить

           И сердцем о двоих крушиться!» (М. Лермонтов).

     То, что женщины более стойки к утратам, как и вообще к ударам судьбы, – неоспоримый факт; как и то, что пишут об одиночестве в основном мужчины. Женщина же до гроба ждет «любви до гроба». «Ужаснейшая участь женщины – одиночество» (Ж. Мишле). Но, «для мужчины одиночество тяжелее, чем для женщины» (И. Шевелев). «Мазохизм как установка по отношению к смерти есть часть мазохизма как установки по отношению к жизни. Для человека это основной способ реагирования на садизм других людей и свой собственный вызывающий садизм у других. Покорность, особенно с дополнительными значениями любви и сексуальности, гораздо больше присуща женщинам, чем мужчинам, как в жизни, и в фантазиях о смерти» (Д. Рейнгольд). 

       «В пожилом возрасте любовь превращается в порок» (О. Бальзак). «Безобразное явление старческая любовь» (Овидий). Когда приходит «холодная волна старости» (Ф. Харрис), «должно ли это свидетельствовать, что любовь больше не доставляет несчастий?» (А. Клюг).

      «Старики теряют производительность и, как результат, работу. Если они экономически и физически неполноценны, их главной ролью становится роль стариков» (Т. Сас). «Гонимые желаниями, мечтами, влечениями, страстями, мы, как большинство людей, мчались через годы и десятилетия нашей жизни, мчались нетерпеливо, с любопытством и надеждами, бурно переживая удачи и разочарования, — а сегодня, осторожно листая большую иллюстрированную книгу нашей собственной жизни, мы удивляемся тому, как прекрасно и славно уйти от этой гонки и спешки и отдаться vita contemplativa (созерцательной жизни)» Г. Гессе).«В старости уже не будет тех желаний, которые скрашивают жизнь сегодня. У старости свои преимущества... Ну, скажем, ты сможешь делать только то, что захочешь. Будешь наслаждаться музыкой, живописью, литературой; не так, конечно, как в молодые годы, но по-своему не менее сильно. И разве не радость – просто наблюдать за событиями, в которых уже не принимаешь участия? К тому же если удовольствия теряют свою остроту, то и огорчения становятся не такими болезненными» (С. Моэм).

      «Почитай каждый встающий день... Люби его, если даже он сер и печален, как нынче» (Р. Роллан). «Налей себе успокоительную порцию водки или валокордина (только успокоительную – не больше) и признайся: ведь что-то в этой жизни недоиспользовано. Уже опасно оставаться в прошлом, обрети настоящее время. Опредметь себя поступком. Только не позволь прошлому тебя поглотить. Эта пучина привлекательна и более опасна, чем морское море или луна наизнанку. Оттуда трудно выбраться.

     Ты теперь «пациент» жизни. Помни, «пациент» происходит от слова «терпение». «Одинокий человек – это не юноша-страдалец, который скоро утешится очередной встречи, а это человек, который вечер за вечером возвращается в прошлое встречать кого-то, кто не приедет никогда, пассажира, который никогда не сядет в самолет» (А. Ястребов). Достоевский после смерти жены и брата: «Я тут в первый раз почувствовал, что их некем заменить, что я их только любил на свете и что новой любви не только не наживешь, да и не надо наживать. Стало все вокруг меня холодно и пустынно».

    «Умирают старые друзья, и хотя их можно заменить новыми знакомыми, мысль, что ты продолжаешь свое существование, не служит достаточным утешением. Взрослые дети отдаляются от родителей, иногда лишь физически, но чаще из эмоциональной потребности быть самими собой и иметь время и возможность заниматься своими собственными проблемами и взаимоотношениями. Со старостью приходят опасения и одиночество, вызванные ухудшением здоровья и страхом смерти. Человек должен умирать один! И если болезнь приобретает хроническую или тяжелую форму, появляется страх умереть не вовремя, умереть после того, как надоешь семье, и у нее не останется больше никаких чувств к тебе, и тогда умрешь не только один, но и одиноким». «Перипетии страждущей плоти... становятся средоточием всей жизни; поглощенный ими, человек занят лишь самим собой». «Жизнь угасает медленно и незаметно, постепенно из всех потребностей организма остаются лишь самые необходимые: пить, есть, спать, латать, где прохудилось, прочищать, где засорилось. И наконец наступает предел, после которого время уже не лечит, а только калечит, и разрушения становятся необратимыми» (П. Брюкнер)[1].

   «Приговор о возрасте выносится извне: взглядами, интонациями, умолчаниями – и вовсе не обязательно так поспешно с ним соглашаться, можно и опротестовать. Но приговор о старости зачитывается изнутри: как прекращение попыток ученичества, исчезновение даже страха перед возможной неудачей. Со стороны это может показаться житейской мудростью, а на самом деле речь идет о малодушной капитуляции» (Л. Гинзбург). «У меня свои убеждения. После моей смерти со мной будет в точности то же самое, что было перед моим рождением. То есть попросту ничего. И это для меня — обещание счастья. В определенном смысле, потому что ничего не ощущать — это намного приятнее, чем быть старым, больным, немощным» (С. Лем). Ты уже не   избегаешь, а просто ждешь своей «смерти как единственного счастья в жизни» (Э. Вест). «Придвинь свою чашу и выпей один» (Г. Малкин). «Да, это так; мир абсурден; да – от богов ничего не приходится ждать. И однако, нужно, глядя в лицо неумолимой судьбе, осознать ее, презреть и в той мере, в какой это в наших человеческих силах, изменить ее» (А. Камю). 

           «И всех равняет знаком сходства,

             Приметой божьего перста,

             Одно великое сиротство,

             Одна великая тщета!» (Ю. Балтрушайтис).

     «...Актерам надо каждый вечер играть для публики, которая приходит в театр, чтобы забыть о своих невзгодах и смерти» (Ж. Ануй). По М. Бонапарт «сон представляет собой избавление от тирании времени, а в часы бодрствования для того, чтобы сделать свою жизнь более терпимой, мы привыкаем мечтать. Но, так как нельзя мечтать наяву всю жизнь, мы пытаемся перехитрить ощущение мимолетности времени другими способами, такими, как любовь, интоксикация, мистические переживания, молитвы, творческие достижения и концепция рая».

     «Любой, кто внушает веру, веру в свою безусловную и неизменную защиту, может оказывать целительное воздействие. Эффект от этого воздействия может быть глубоким и продолжительным».

    Этот «эффект личности» можно наблюдать даже у животных. В своих экспериментах с собаками Gannt обнаружил, что внимание к животному облегчает эффект боли и других видов стресса. Даже просто присутствие человека действует успокаивающе, а если приласкать собаку, то у нее могут заметно снизиться повышенное кровяное давление и тахикардия» (Д. Рейнгольд).

     «Невозможно любить одновременно правду и наш мир. Но вы уже сделали выбор. Теперь проблема в том, чтобы от него не отступать. Призываю вас не сдаваться. Не потому, что вам есть на что надеяться, нет. Наоборот, предупреждаю: вы будете очень одиноки. Люди, как правило, приспосабливаются к жизни, иначе они умирают. Вы – живые самоубийцы.

       По мере приближения к истине ваше одиночество будет все более и более полным. Прекрасный, но безлюдный дворец. Вы ходите по пустым залам, где эхом отдаются ваши шаги. Воздух чист и неподвижен, все вещи словно окаменели. Временами вы начинаете плакать, настолько четкость очертаний невыносима для глаз. Вам хотелось бы вернуться назад, в туман неведения, но в глубине души вы знаете, что уже поздно.

      Продолжайте. Не бойтесь. Худшее позади. Конечно, жизнь еще потерзает вас, но вас с ней уже мало что связывает. Помните: вы, в сущности, уже умерли. Теперь вы один на один с вечностью» (М. Уэльбек). 

    «Рассуждения Фрейда на тему любви и нежности не дают нам ответа на вопрос: каким образом нежность вплетается в генитальную любовь. Половой акт не предполагает подавления сексуального стремления (наоборот, он является воплощением сексуального позыва), но откуда же в таком случае возникает нежность? Кроме того, Фрейд ничего не говорит об удовлетворенной сексуальности. Если нежность присутствует в генитальной любви, значит, она порождена вовсе не подавлением сексуального стремления, а какими-то иными причинами, и эти причины, по-видимому, совсем не сексуального характера. Анализ Сатти ясно показывает нам несостоятельность фрейдисткого подхода к этой проблеме. Об этом же свидетельствуют работы Рейка, Фромма, Дефореста и других ревизионистов фрейдизма. Адлер, например, уже в 1908 году пришел к выводу, что потребность в любви не может быть производной от сексуальной потребности» (А. Маслоу). «Генитальная любовь лишь тогда является настоящей... когда она сопровождается огромной привязанностью и чувством нежности» (М. Балинт).    Нежность – не только благодарность за мимолетную сладость; это шаг к душевной близости, облегчающей путь в никуда. «Без зримого или, на худой конец, призрачного присутствия смерти – что за любовь?» (М. Элиаде).

      По-пастырски. «Главное – открыть человеку истинную иерархию ценностей и указать, какую позицию в этой иерархии занимает сексуальный импульс. В этом случае его использование будет подчинено цели, которой он должен служить. Дальше надо убедить человека в возможности и необходимости сознательного выбора. Необходимо как бы «вернуть» человеку сознание свободы воли, а также того, что сфера сексуальных переживаний полностью воле подвластна» (Иоанн Павел II).

   По-научному.«Человеком вырабатывается огромное количество повседневных действий, которые из-за потребности смягчить тревогу или избежать ее, имеют тенденцию к тому, чтобы стать компульсивными: еда, курение, употребление алкоголя, секс, интеллектуальные занятия и социальная жизнь». «Могу откровенно сказать, что я считаю мужество единственной истинно позитивной установкой. Не мужество существовать вопреки небытию, а мужество совладать с тревогой катастрофической смерти. Это требует смелости вступить в конфронтацию с ее значениями. Религия не дарует истинной смелости; именно ее отсутствие и создает потребность в религии. Утешения философии и увещевания экзистенциалистов являются бесполезными перед лицом подсознательного страха смерти» (Д. Рейнгольд).

     Комментарий.Из сотен высказываний и исследований о смерти – теме, которая «тревожит, мистифицирует и преследует все человечество» (Д. Чоран) –  мы выбрали немногие, имеющие отношение к утратам. «Понять важные вещи помогают только утраты. Утраты всего – лет, людей, любимых» (М. Шишкин).

      Рекомендуем следовать совету хозяина одного из крематориев: постарайтесь не концентрироваться на мыслях о смерти. «...Слишком краткие часы мчат меня к могиле... Я знаю, что ответил бы Ален: «О смерти лучше не думать»              (С. де Бовуар). Монтень, призвавший вначале быть с ней накоротке («пусть в наших мыслях она будет самым частным гостем»), «позднее сам осознал бесполезность озабоченности и советовал, чтобы «жизнь не была потревожена беспокойством о смерти».

       Берите пример с графини Монтегю, которая, несмотря на постигнувшие ее при жизни несчастья, сказала перед смертью: -«Было интересно».

_____________________

[1] По данным ВОЗ, в мире насчитывается около 40 000 заболеваний, то бишь около 40 000 вариантов ухода из этого грешного мира, не считая их сочетаний и осложнений.

 

 

 

 

 

                                                                                                

                            

   

  (По материалам книги "Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...)

                                                                                                                                                                                   

                                                                   Я предпочёл бы найти одно причинное          

                                                            объяснение, нежели приобрести себе 

                                                            персидский престол. 

                                                                                                                  Демокрит 

                                                                   Истинной правды о себе не в силах      

                                                              вынести никто. 

                                                                                                             Ж.-П. Сартр 

          

 «Высшее и глубочайшее ощущение в жизни, доступное нам, – судорога   полового акта» (Л. Андреев), а «порок — это, возможно, сердцевина человека». «...Я полагаю, что не учитывая связей между трудом и эротизмом, эротизмом и войной, мы не сможем коснуться глубинного свойства политических проблем, на заднем плане которых всегда скрывается ужас. Я покажу, что эти противоположные формы человеческой деятельности черпают энергетические ресурсы из одних и тех же источников...» (Ж. Батай).  Причем «независимо от формы любви» (Р. Мей) – гетеро-, гомо- или любой другой, – в которой мы «любим» органами испражнения, наслаждаясь унижением другого. Именно эти органы, их непосредственное участие в действе, названном самым высоким словом, и превращают половую любовь в грязную, греховную, амбивалентную и т. п., загнав ее в категорию «проклятых вопросов» (Г. Гейне). «Секс, бесспорно, – именно та лакмусовая бумажка, которая безошибочно проявляет многие, подчас затаенные качества человека» (В. Гитин).  Однако, если оргазм означает «конец бессознательному» (Ю. Эвола), конец сексуальной агрессии, то новые желания кладут начало новым преступлениям, как правило, сознательным.

  «Нет таких преступлений, которые бы я мысленно не совершил»(И. Гете). «Какой-то страшный, дикий и беззаконный вид желаний таится внутри каждого человека, даже тех из нас, что кажутся вполне умеренными...» (Платон). Как писал поэт Тони Хогланд, «пока существует влечение, мы все остаемся в опасности» (Х. Фишер).  Ведь даже самый порядочный мужчина, как в «Бездне» Л. Андреева, непременно изнасилует женщину, если уверен в своей безнаказанности¹.  Даже обычный половой акт это сочетание анально-генитальной агрессии с ложью о любви. Сексуальность, поскольку в ней задействован низ, неизбежно толкает человека на лицемерие, что, учитывая сокрытие ее проявлений, говорит все-таки о наличии некой мировой совести.  Поскольку под камуфляжем респектабельности совершается моральное преступление,то «…я хочу, чтобы все видели его без покровов, чтобы его презирали, чтобы его все боялись…» (А. де Сад). 

        В предисловии к капитальному труду Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности» П. Гуревич отмечает: «глубочайшее открытие Фромма, обоснованное им во многих работах, состоит в том, что подлинные корни садизма в отнюдь не в деформации полового чувства. Данная склонность, так же как и мазохизм, имеет поразительное личностное выражение. Иначе говоря, человек оказывается садистом вовсе не потому, что его любовное чувство подверглось деформации. Он таков по природе и за пределами любви. Человек хочет контролировать, мучить, унижать другого. Это его сокровенное побуждение. И оно находит выражение не только в сексуальной сфере». «…Человек привык к власти тёмных сил над собою и стало его посещать новое чувство: радость быть злым…» (Д. Шаховский).«Все мужчины были бы тиранами, если бы у них была такая возможность» (Э. Адамс).

         «Зло стало определяющим в этом мире» (К. Юнг) и «вклад» похоти в эту определенность фундаментален в силу ее зоологической природы. Зуд, похоть и стыд возникают с цикличностью спермотоксикоза, а на сокрытие постыдного затрачивается не меньше усилий, чем на сокрытие преступного.  «Думаю, что едва ли найдется человек, сексуальная жизнь которого, будь она обнародована, не вызвала бы у окружающих удивления и ужаса» (С. Моэм).  Ощутив в половом влечении скверну, человечество сочло это грехом и немедленно озаботилось его оправданием и сокрытием. «Доктрина о первородном грехе и есть в сущности попытка объяснить возникновение темной духовности в человеке» (В. Зеньковский). Пресловутую полигамность,вытекающую из глубинного – «можно ли хотеть то, чем обладаешь?» и «…нам нужна новизна» (Э. Перель), – также можно объяснить желанием не осеменить, а осквернить. И чем больше – тем лучше. «Чаще всего новых впечатлений ищут в чужих постелях, ибо замена полового партнёра освежает возбуждающее чувство стыда. Но чем чаще это происходит, тем меньше остроты приносит очередная смена» (С. Варакин).

        Похотливое доминирование, анально-генитальное унижение, третирование жертвы промежностью – ядро удовольствия, которым упивается мужчина в половом сношении. «К анальности закономерно примешивается садизм» (В. Руднев).  «Паскаль отмечал, что мы не можем любить другого за то, чем он является на самом деле, мы любим его только за то добро, которое он приносит нам» (В. Шестаков). Таким «добром», которое приводит мужчину к оргазму, является предоставление женщиной самой возможности полового надругательства. Оргазм – апогей экскрементального апофеоза в адрес женщины, за которым может последовать нежность как искупление вины и благодарность за удовольствие. «Любовь и садизм уживаются под одной крышей» (И. Шевелев).  Человек «неизменно доходит до настоящей боли, натуральной мерзости и подлинных издевательств. То есть достигая дна сексуальной раскрепощённости, человек встречает там то, что и должно быть на дне: грязь, жестокость и унижение» (С. Варакин).«Жестокость, по сути, есть универсальный источник наслаждения для тех, кто не способен развить в себе более сложные умения» (М. Чиксентмихайи). «Мы стыдимся половой любви, прячемся с ней, не признаваясь в своих переживаниях» (Н. Бердяев). «Когда дело доходит до глубоких внутренних переживаний, до самой сути человеческой личности, люди в большинстве своем начинают испытывать страх, и многие не выдерживают – уходят...» (К. Юнг). Что еще удивительнее, – довольно многие, прежде всего чувствительные люди, испытывают отвращение и негодованиев отношении собственной похоти, т. е. самих себя. Интимность половой жизни означает, что человек понимает, что ведет себя в ней как негодяй, но не уходит от нее, а вынужден прятаться. Но от себя-то не уйдешь. Да и удовольствие от унижения другого так заманчиво!  Потому подлость пришлось узаконить и помалкивать о ней.  «Бывает с точностью до наоборот - есть очень много мужчин, даже очень сильных мужчин, которым нравится, когда в постели доминирует женщина» (З. Нечаева).

        «Сексуальный акт окружен опасностями, запретами, фрустрациями и отвратительной физиологией» (О. Кернберг). «Приступы половой похоти порождают путаницу мыслей, скорее отсутствие мыслей. Весь мир потемнеет, теряется отношение к миру. Случайность, мрак, бессилие» (Л. Толстой).Здесь «в бездне низменных позывов плоти» (Р. Крафт-Эбинг) «величайшей скотины в мире» (В. Ключевский) «царит непроницаемая тьма» (У. Хёйстад), роятся «страшные желания» (З. Фрейд), хранится «взрывчатый материал невообразимой силы» (Л. Андреев), царствует «чудный аромат свирепых преступлений» (Ф. Ницше), «неистовство скрытой пагубы, укоренившейся в самых недрах твоего естества» (Л. Сенека).Похоть – это «смертная, греховная» (У. Оден), «сатанинская месса» (церк.), «страсть, уничтожающая чувство стыда, даже сохранившиеся где-то в тайниках души последние его остатки» (Д. Лоуренс). Человек, «половой истекая истомою» (С. Есенин), «с ужасом прислушивается» (И. Гончаров) к голосу «одержимой плоти» (Э. Миллей) и «грязного сладострастия» (Э. Роттердамский), превращаясь в жертву собственного «права на бессознательное» (Ж. Бодрийяр).  «Есть ли на свете рабство более гнусное, чем это рабство мужчин у женщин?» (Б. Шоу).

      По манихейству похоть (половое влечение, либидо) – «это центр нашего естества, робкое подчинение души силам тьмы», «во тьме и преисподне она и пребывает» (С. Блэкберн). «Мрачная грязь похоти» (Б. Августин), «временами прорывающийся зуд» (О. Вейнингер), «гудящая от желания промежность» (В. Гитин), «потребность в брюках» (Н. Герцен), «сладострастная грязь» (З. Гиппиус),  «пламенеющая бездна сексуальности» (Ж. Пьер), «дразнящая похабель секса» (Э. Тополь), «навозная куча сексуальности» (К. Элинек), «сосуд беззаконий» (Митин журнал), «управляющее личностью желание» (современная характеристика), «непобедимая страсть, захватывающая человека и лишающая его способности мыслить и рассуждать» (syntone.ru), – «как много придумано слов для простого, дикого, жестокого влечения двух человеческих тел друг к другу!» (Э. Ремарк).

         «Насилие– естественная склонность, являющаяся составной и неотъемлемой частью человеческого существа» (А. Гуггенбюль-Крейг).  «Потребность внасилииисходит из глубочайших недр нашей души, является антропологической константой».«…Насилие как таковое наделено зловещей магнетической силой» (А. Гуггенбюль), поскольку «существо человека – есть похоть. Когда они – люди – хотят, их больше ничего не интересует» (К. Акер).«Претворять в жизнь жестокость – значит испытывать наивысшее наслаждение». «Самец жесток к тому, что он любит, – не из злобы, а из того, что он слишком бурно ощущает себя в любви и начисто лишен какого-либо чувства к другому человеку» (Ф. Ницше). «Мужская сексуальная агрессия вообще тесно связана с милитаризмом» (И. Кон). Половой акт для мужчины – это, в первую очередь, возможность наслаждаться именно насилием. Говорят, что мужчина любит в любви женщину. Словоблудие, плутовство, лицемерие! Мужчина любит в любви насилие и унижение личности жертвы.  Это – предоставление женщиной возможности полового надругательства – основной психологический источник эрекции. «Изнасилование показывает реальность правила фаллоса». «Импульс к подчинению и унижению женщины... это, вероятно, родовой аспект мужской психологии» (Э. Гидденс). Если вы хотите иметь и семьянина, и самца, вам необходимо потрафлять как его тщеславию, так и похоти. «Если вы хотите, чтобы мужчина продолжал любить вас, от вас требуется лишь одно: восхищаться им, причем так, чтобы он знал об этом» (Р. Пиле). Если вы хотите, чтобы у мужчины укрепилась эрекция, вам достаточно одного – пробудить в нем зверя и кричать от боли и унижения, причем так, чтобы он слышал. «Ах, как приятны женские стенания!» (А. де Сад). Если вы попадаете в одну из нижеследующих категорий мужского психологического афродизиака, значит вас могут «полюбить». 

         Красотатрадиционно занимает наиболее почетное место в иерархии блюд, которыми питается мужская похоть, паразитирующая на контрасте красоты и скверны. «Когда мы говорим о любви, ее надо понимать как желание красоты» (М. Фичино). «Любовь – это стремление   к продолжению рода при посредстве и с помощью красоты» (Сократ). «По отношению к предмету удовольствия «красота функционирует как ценностный знак» (Ж. Бодрийяр).Если «безобразное необходимо красоте» (У. Эко), чтобы подчеркнуть ее, то в совокуплении красота необходима безобразному, чтобы с помощью воображения задействовать осквернительный потенциал, то есть «полюбить». «Средоточием красоты является человеческое лицо. Оно как бы «интегрирует» силу воздействия всех форм тела, воздавая глубоко индивидуальную характеристику. Лицо – это эстетически воплощение сущности человека, внешнее бытие внутренних интимных душевных движений» (К. Василев). Диссонанс с грязью промежности – вот из чего исходит мужчина, оценивая женскую красоту, требуя оральный секс и наслаждаясь ее анально-генитальным третированием.

 Зависимая или беспомощная жертва – лакомое блюдо мужской похоти, позволяющее максимально удовлетворить потребность в насилии.«Возможность насиловать женщин побежденной стороны зачастую мотивировала солдат не меньше, чем патриотизм или страх» (М. Ридли).«...Удовольствие становится еще острее от встречного сопротивления, когда оно питается страхом, отвращением женщины, он получает наслаждение уже оттого, что сам является причиной этого отвращения, и все его прихоти, ужасающие женщину, становятся в тысячу раз сладострастнее и приятнее, нежели любовь» (А. де Сад). 

         Женщина, позволяющая делать с собой все, что угодно. «Любимая женщина – та, которой можно причинить больше страданий» (Э. Рей). «Любой мужчина желает быть тираном, когда он совокупляется» (А. де Сад). «Чем больше я любил женщину, тем больше мне нравилось мучить ее» (Д. Ривера). Для поддержания мужской эрекции женщинам рекомендуется изображать жертву: «идеальная женщина – лежать и молчать» (М. Жванецкий). «Я всю жизнь не мог себе даже представить иной любви и до того дошел, что иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать» (Ф. Достоевский). Распространению проституции, как возможности, пользуясь женщиной за деньги, «освободить свои семенные вместилища» (М. Монтень) от нестерпимого зуда, – мы также обязаны мужскому аппетиту беспрепятственно изгаляться над жертвой анально-генитально. 

       Чужая жена. «Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можешь заполучить» (Э. Ремарк).«Супружество никогда не дает такого накала страсти, как «незаконная связь» (Ю. Эвола). «Фантазии одного мужчины – это жена другого мужчины» (Кетс де Врис). «Мужья, как правило, хороши в постели когда изменяют женам» (М. Монро). Ведь это не просто плевок, а плевок в семейный очаг, унижение сразу двух лиц. «...Обман, бесспорно имеет эротический потенциал: страх быть застигнутым врасплох, импровизированные рандеву, общие секреты придают подпольным ласкам насыщенность вкуса, которой лишена баланда супружеских объятий» (П. Брюкнер). 

        Женщина с реальными или воображаемыми достоинствами.«Боготворение заложено в культе мужской любви» (И. Златоуст).«Для мужчины привлекательная женщина – для женщины привлекательный мужчина – это добыча, которой они являются друг для друга» (Э. Фромм). «Фантазия живет в двоих существах, и каждое помогает другому – мужчина женщине и наоборот» (Ф. Парацельс). Это означает, что глубинной основой половой любви к конкретному человеку, является способность последнего лучше других вызывать анально-генитальное влечение, которому интересен только достаточно высокоранговый объект.    

      Стыдливостьженщины как качество, олицетворяющее чистоту,– лучшая приправа анально-генитального пиршества. «Женская стыдливость тесно связана с позором греха и с искушением для мужчины» (Ж.-К. Болонь). «Стыдливость робкая таит бесценный дар» (А. Пушкин). «Чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает» (Плутарх). «По мнению Жана-Бенжамена де Лаборда, женщина, не обладающая этим качеством (стыдливостью – Г. С.), пресна, как блюдо без соли» (Ж.-К. Болонь).    «Стыдливость, целомудрие и хиджаб позволяют женщине сохранять и увеличивать свое уважение и значение перед мужчинами» (М. Мотахари)³. «Именно для сладострастников-то привычная нагота была бы большим ударом» (В. Вересаев).

          «...Всяпсихология и вся культура секса, поставляющая секс-специалистов, основаны на похоти. Ведь они предполагают, что все уже так поступают» (М. Гангор).Если известно, что половое осквернение – изысканнейшее   человеческое блюдо, то известно и кто есть человек: слова «ты любима, ты желанна» следует рассматривать как оскорбление, поскольку за ними скрывается направленный на вас аппетит промежности.«Я нахожу сексуальность отталкивающей по своей природе. Я бы с радостью от нее освободился. Я бы хотел, чтобы это сделали все. Мне отвратительно оставаться рабом ее гнусных посягательств. Тем не менее я признаю, что иногда ей можно отдаваться, словно смерти, но думаю, что такая форма отчаяния не слишком приемлема» (А. Арто). И все-таки, если уж в обыденной жизни женские задницы, куда ни взгляни, идут «на ура», то перед концом светаони всегда были последним, что мужчина хотел бы увидеть перед смертью. Постановка диагноза не требует проницательности. «В своей жизненной философии я исхожу из того, что все мужчины – подлецы, а женщины – потаскушки. И если я ошибаюсь, то тогда мое разочарование переходит в радость» (А. Дюма-сын).

      Да простят меня романтики и не осудят циники! Зато

                        «Свой дух я некогда очистил

                          не лучезарной красотой,

                          а осознаньем грязных истин

                          и тесной встречей с мерзотой» (И. Губерман).

         Комментарий.Фрейд «мечтал написать большую книгу о любовной стороне жизни мужчины, но так и не сделал этого...» (И. Гарин). Видимо, жертвы похоти побуждали его на этот подвиг как ученого, но «бесстыдная наглость секса» (С. Белорусов),«кощунственность полового акта, некая его противоестественность...» (В. Руднев), отвращали как человека. Ему бы пришлось заглянуть в «замочную скважину, в которую с одной стороны смотрит Бог⁴, с другой – подглядывает дьявол...» (С. Соловьев). Психологическое дерьмо вызывает не меньшее, если не большее, отвращение, чем физиологическое. Ибо«в исследовании похоти значение имеют не сами действия, а мысли, которые за ними стоят» (С. Блэкберн). Мы руководствовались принципом: «знать плохое важнее, чем знать многое» (Сенека). 

-----------------------

¹ На главных поприщах борьбы за существование – за женщин, собственность, власть и признание – мужчины, как мы знаем, готовы убить друг друга. «Я подхожу осторожно к ближнему, точно к зверю» (И. Северянин). «Познай самого себя! Да если я себя познаю, я брошусь наутек» (И. Гете). «Не старайтесь познать самих себя, а то вам противно станет» (В. Ходасевич).     

² «Человеческая похоть и мысли о ней представляют собой необозримое пространство» (С. Блэкберн). «Я бездарен, да тема моя талантливая» (В.Розанов): https://www.proza.ru/2019/12/17/825,https://psyfactor.org/lybr21-1.htm,https://www.proza.ru/avtor/georgiyse5.

    ³Поздравляем мусульман, у которых культура взаимоотношений с женщиной-унитазом доведена до логического конца – служить похоти круглосуточно. «Когда женщина все время находится под покрывалом, то ее тело без покрова эротизируется особым образом, оно возбуждает и вызывает желание» (Ж.-К. Болонь). Гурманы аппетит не портят, а берегут и нагуливают. Чтобы не стошнило, мы не будем описывать здесь столь любимые Востоком приемы услаждения мужчин. Что касается ограничения прав, то может быть и нам по их примеру следует исключить половые отношения из сферы, подлежащей нравственной оценке? Задача не сложная; тем более, что нового Пророка искать не надо. Как известно, Мухаммед заключил брак с Аишей бинт Абу Бакр когда ей было шесть лет, а в половые отношения вступил в девятилетнем возрасте.

  ⁴По поводу присутствия Бога в абсолютно аморальном действе, названном любовью, позволим себе выразить глубокое сомнение. Максимум, что в половом акте можно подразумевать под Богом, это стыд, «нравственный закон внутри нас» (И. Кант). Но само сокрытие преступления против совести, каковым является половой акт, продиктовано, как и в других нелицеприятных занятиях, не столько наличием стыда, сколько страхом разоблачения негодяя. Стыд, если он еще не утрачен, приходит после разоблачения. Это означает, что физиологически обусловленное бессознательное (зуд в промежности) сопровождается сознательным сокрытием постыдного.

      Для сохранения вида Создатель придумал взрывную смесь: и агрессии, и нежности мы обязаны промежности. 

 

                                                                                   

                                (Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...»)

                                                                                                                             

            Человек переживает землетрясения, эпидемии, ужасы болезней и всякие мучения души, но на все времена для него самой мучительной была, есть и будет трагедия спальни.

                                                     Л. Толстой

 

        «Ядро того, что мы называем любовью – это  половая любовь, цель которой – половая близость» (З.Фрейд). «Парные отношения являются целенаправленным построением, узаконивающим половой акт»                    (Ф. Скэрдеруд).«Брак – это контракт, позволяющий супругам пользоваться гениталиями друг друга» (И. Кант).

         «Основной заряд, содержащийся в любви, направлен на любимого человека как на воплощение существеннейших человеческих качеств» (Э. Фромм). «Объект, представляющий исключительную сексуальную ценность» (Иоанн Павел II) – это личность, обладающая неким добром, вызывающим желание   это добро поиметь, то есть осквернить.«Половой акт, который заключается в оккупации одного существа другим, наводит на мысль о захватчике и захваченной вещи». «Этот акт приводит к осквернению одного существа другим и внушает осквернителю определенную гордость, оскверненный же, даже если все произошло с его согласия, испытывает унижение» (Ренда в «Докладе Уриэля»). «...Либидо может быть как женственным, так и мужественным» (П. Федерн). «Прибегая к различным способам сексуального удовлетворения, человек способен удовлетворять разнообразные бессознательные психологические побуждения. Например, жена, которая время от времени предпочитает находится сверху мужа, удовлетворяет свой маскулинный компонент» (Ф. Каприо).«Сексуально мотивированное желание» (А. Васильченко) – это  желание устроить «преисподнюю для женщин» (С. Гарроке) нижней частью тела, в которой сосредоточена безудержная мужская «любовь».  «Я всю жизнь не мог себе даже представить иной любви и до того дошел, что иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать» (Ф. Достоевский).

       «Сладострастие иногда бывает отцом любви, но гораздо чаще – ее палачом» (П. Мантегацца).«В ревности проявляется вся шаткость той почвы, на которой зиждется любовь. Ревность есть обратная сторона любви. Она показывает, насколько безнравственна любовь. В ревности воздвигается власть, господствующая над свободной волей ближнего. Она вполне понятна с точки зрения развитой теории: ведь с помощью любви истинное «я» любящего всецело сосредоточивается в лице его возлюбленной, а человек всегда и всюду чувствует (кстати, в силу очень понятного, но тем не менее ошибочного заключения) за собою право на свое «я». Однако следует признать, что она тут же выдает себя. Мы видим, что она полна страха, а страх, как и родственное ему чувство стыда, всегда простирается на определенную вину, совершенную нами в прошлом» (О. Вейнингер). «Жесток гнев, неукротима ярость, но кто устоит против ревности?» (Соломон).                       

       «Ревность у мужчин складывается из эгоизма, доведенного до чертиков, из самолюбия, захваченного врасплох и раздраженного тщеславия» (О. Бальзак). «Ревнивцем движет вовсе не любовь к женщине, а страх перед унижением, которое он может испытать из-за ее неверности» (А. де Сад).  Сочетание таких травмоопасных чувств как благодарность за возможность анально-генитального унижения, названная любовью, и страх перед вероятностью, что это сделает или уже сделал другой, приводит к неуправляемому процессу – бешенству¹. Причина в том, что «в основе преклонения лежит весь ужас похоти и  вожделения. Мужчины делают из женщин мадонн, но не могут игнорировать свои сексуальные потребности. Соответственно, они неизбежно оскверняют райский сад» (Ф. Тэллис). «Ревность питается сомнениями; она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уверенность» (Ф. Ларошфуко).                           

«Любовь, конечно, рай, но райский сад

  Нередко ревность превращает в ад» (Лопе де Вега).

        «Аффективные травмы на разных стадиях либидо» (С. Моргенштерн) испытывают как мужчины, так и женщины. «Вопреки мнению сладострастных, но слишком невежественных поэтов, половая страсть, как и все иные, есть не благо, а по самой сущности своей несчастие. Необходимо вызвать в зрителе великое сострадание, чтобы он простил любовному роману присущую его природе недостойность. Только буржуазная, тупая публика может без скуки смотреть на сцены счастливой влюбленности, на банальные беседы под кустами сирени при луне, со вздохами и поцелуями. Но даже и такая публика заснула бы во втором же действии, если бы к любовной фабуле авторы не примешивали посторонних пряностей – измены, ревности, семейных ссор, – которые суть те же страдания, только пониже сортом, чем в трагедиях, и как все нечистые страдания вызывают не доброе, а скорее злое чувство в зрителе, чувство удовлетворенного эгоизма. Ни одна страсть – кроме  разве скупости – не  возбуждает столько ненависти к людям, как влюбленность. Кто не испытал мучений ревности, не знает, что такое нравственные страдания. Сравните Гамлета и Отелло. Бедному мавру нечего притворяться безумным: он уже безумен от горя, и трагизм его безумия в том, что он собственноручно убивает ту, которая для него милее собственной жизни. В какой страсти это еще возможно? Малейшее подозрение – и  весь душевный мир влюбленного настраивается на месть и злобу: к ней, изменившей, к ее сообщнику, ко всему человеческому роду. Бывают жестоки дуэли из ревности (из всех страстей чаще всего половая любовь ведет к кровавой развязке), но надо поглядеть на ярость деревенских Отелло, чтобы получить понятие об остервенении, к какому приводит «любовь», причем как бы для верха низости и окончательного торжества зла женщина, как самка у дерущихся львов, иногда охотно отдается победителю. Вспомните Лауру из «Каменного гостя». Половая подлость поистине неизмерима» (М. Меньшиков).  

         «Костер любви питается дровами ревности» (В. Брусков). «Ревность – это любовь, которая одновременно и ненавидит и завидует» (П. Флоренский), поскольку предпочтение отдано не мне.«Даже самая тщательно организованная коммуна свободной любви вскоре распадается под давлением ревности и собственнических чувств» (М. Ридли). «Влюбленный стремится к единоличному обладанию тем, кто стал предметом его вожделений, он хочет безраздельно властвовать не только над душой, но и над телом, он хочет, чтобы любили только его одного, хочет войти в чужую душу и занять там главенствующее место и царствовать, как владыка» (Ф. Ницше). «…Я ненавижу всех мужчин. Я без малейшего угрызения совести задушил бы их собственными руками, если бы мог сделать это безнаказанно. Всех до единого. Или же заставил бы всех остальных мужчин относиться к ним как к публичным девкам» (С. Жапризо). «Ценность потерявшей девственность девушки на брачном рынке существенно снижалась, если же изнасилована была замужняя женщина, это было посягательство на честь ее мужа» (С. Метьюс-Грико).

        Ревность есть «не что иное, как колебание души, возникающее вместе из любви и ненависти, сопровождаемое идеей другого, кому завидуется, эта ненависть к любому предмету тем больше, чем больше было то удовольствие, которое ревнивец обыкновенно получает от взаимной любви любимого им предмета» (Б. Спиноза). «Ревность — это боязнь превосходства другого лица» «искусство причинять больше зла себе, чем другим» (А. Дюма-сын).«Боль, возникающую от представления о том, что любимыйпартнер обнимает другого, вполне естественна. Эту естественную ревность необходимо строго отличить от ревности собственника» (В. Райх). Указанные источники и определяют характер и силу ревности.

        «Страх измены сидит в нас очень глубоко». «Мужья жертв изнасилования переживают случившееся сильнее своих жен» (М. Ридли). «...В каждом влюбленном есть частичка маркиза deSad'a. Частые самоубийства вместе и порознь от любви, убийства из ревности недаром сопровождают эту страсть. В уголовной антропологии уже установлена связь вообще всякого убийства и самоубийства с эротическим расстройством. Половая функция, обеспечивающая жизнь более чем личности – жизнь  рода – настолько  могущественна, что возмущение ее спутывает весь нравственный строй человека. Подобно потопу, половая любовь, наводняя душу, ломает все психические, столь нежные, столь трудно образуемые преграды» (М. Меньшиков). 

         «Супружеская любовь сохраняется дольше благодаря щепотке ненависти» (Ж. Ростан). Т. е. пока есть что унижать – любовь жива. Таким образом, анально-генитальная природа полового влечения открывает возможность нанесения оскорбления другому мужчине самым ужасным способом – с  помощью изменившей ему женщины. Если у женщины, как «хранительницы очага», основной мотив ревности – угроза потери опоры для семьи, то у мужчины, по себе знающего какими частями тела доминировал над его женщиной соперник, преобладает страх быть униженным вместе с ней. Для потерпевшего измена – это не просто «нарушение прав в сфере отношений между полами» (В. Шипов) и  использование его собственности в качестве унитаза. Измена со стороны женщины, как жертвы «регулярного анального задействования» (Л. Андреас-Саломе), – это плевок не только во влагалище, но и в семейный очаг. Причем главная беда для потерпевшего не столько в том, откуда этот плевок исходит, хотя и это сверхоскорбительно, а в том, какого рода радость испытал оскорбитель, приложившийся к очагу самым грязным местом – промежностью. Беспомощная ярость потерпевшего усиливается также по причине того, что он осведомлен об этом двойном удовольствии соперника. «Позор и ревность потому причиняют нам такие муки, что в этих случаях тщеславие бессильно нам помочь» (Ф. Ларошфуко).Что касается покусителя на чужое добро, то он испытывает особое злорадство от надругательства сразу над двумя личностями. 

       Грязь ширинки оскорбителя – главная причина невменяемости ревнивца. Если бы мы «любили» не промежностью, а каким-то другим местом, то все было бы не столь катастрофично и «зеленоглазый монстр, который глумится над жертвой, перед тем, как съесть ее» (У. Шекспир), был бы достаточно безобиден. «Нет более печальных историй, чем разыгрывающихся на фоне любви» (В. Розанов). «Не думаю, что на свете есть страдания, унизительнее ревности» (А. Франс). «Ревность – яд: в малых дозах стимулирует любовь, в больших убивает» (И. Шевелев). Известно, что «чума фантазий» (С. Жижек) гложет ревнивого независимо от наличия основания. «Позор и ревность потому причиняют нам такие муки, что в этих случаях тщеславие бессильно нам помочь» (Ф. Ларошфуко). Понятно также, что не ревнуют только нравственно фригидные. Что касается свингерства, то это еще одно подтверждение того, что у чувства брезгливости есть другая крайность.  

        «Ревность удивительна и парадоксальна. Когда мы испытываем страстную любовь, мы подвергаемся опасности. Статистика убийств только подчеркивает эту парадоксальную ситуацию. С точки зрения статистики, если нам вообще суждено кого-нибудь когда-нибудь убить, это скорее всего будет человек, которого мы по нашим собственным уверениям, любим больше всех на свете» (Ф. Тэллис). В уголовных кодексах ряда стран на случай такого способа оскорбления предусмотрена скидка. 

        «Ревность – вовсе не обязательная спутница любви, скорее, это предвестник ее разрушения. Чтобы преодолеть ревность нужно понять, что лежит в ее основе. Чаще всего – это заниженная самооценка. Следовательно, для уменьшения стресса, вызванного ревностью, следует поднять собственную значимость как в собственных глазах, так и в глазах любимого человека» (Н. Параникян). Есть и другой прием. «Я сперва очень ревновала своего мужа. Но когда ему изменила – тут же перестала ревновать» (Л. Смирнова). 

     «Если вы изменяете – расставайтесь. Не держите вы при себе заложника. Именно это – не честно. 

     Если вы изменяете, но боитесь расставаться, что, на мой взгляд, чудовищно, то сделайте так, чтобы ваш партнер никогда, ни при каких обстоятельствах не узнал, что вы правда изменяете. Врите до последнего и не признавайтесь даже под дулом пистолета. А потом скорее расставайтесь. Потому что есть раны, от которых просто невозможно излечиться. И ты с ними живешь потом, как дурак, хотя все давно в прошлом. Пишу, и пальцы трясутся» (А. Долина).

      «Говорят, что ложь убивает любовь. Но откровенность убивает ее еще быстрее» (А. Эрман). «Кто бы мог подумать, что семья – это так трудно!» (Ж. Дюамель).

___________ 

¹«Линней помещает бешенство в одну компанию с «болезнями страсти», булемией, эротоманией и ностальгией. Он определяет его как желание рвать на части ни в чем не повинных людей» (К. Юханнисон). 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                                               Георгий Сергацкий

                  

                         По материалам книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха…».   

                                                                          

                                                                         Возможно поначалу она будет                

                                                          сопротивляться и говорить «негодник»,               

                                                          но, даже сопротивляясь, она покажет, 

                                                          что желает твоей победы.

                                                                                                           П. Овидий

                                                                      

         «Над загадкой женственности много мудрило голов всех времен» (О. Вейнингер) и рассматривать этот«темный неисследованный континент» (З. Фрейд) – природу  женской сексуальности – следует  в двух смыслах.  Если секрет «магии сексуальной аттракции» (Е. Кащенко) или женской привлекательности – в спермотоксикозе зрителя, то желание женщины лечь под мужчину нормальному мужчине абсолютно непонятен. Особенно, если она ложится под другого. Как можно допускать, чтобы тебя е**и? Почему женщины «чрезвычайно редко чувствуют себя униженными и подавленными после полового акта» (Ю. Эвола)? «…Приятно ли женщине чувствовать себя побочным продуктом половых функций мужчины» (Ж.-Л. Энниг), быть «объектом непристойного использования» (Иоанн Павел II)? Почему, познав унижение похотью, она снова его хочет? Еще и возмутиться может: – «Он меня не хочет!»    

 Что значит не хочет? Современная характеристика от психологов – «преимущественно анальная мужская сексуальность» – определяет каким местом при совокуплении оперирует мужская фантазия, стремясь унизить предмет своей «любви». Ведь монстр, «похоть плоти» (Иоанн Павел II) с его «абсолютной аморальностью» (З. Фрейд) стремится унизить не столько тело, сколько личность жертвы. «Анальный, уретральный – это эротические формы ненависти» (Р. Столлер). Любовь (читай: эрекция, похоть) жива пока есть зуд от спермотоксикоза и в воображении есть чем и что унижать. Ибо «разницы между поведением мужа и поведением преступника – насильника» при совокуплении нет, и мужчины выбивают согласие женщины, руководствуясь только похотью.  

       Любовь является прикрытием для насилия» (Р. Лейнг). «Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нем есть» (О. Уайльд). Эрекции и оргазму просто неоткуда больше взяться как только из мыслей об осквернении и подавлении жертвы. Удовольствие от испражнения на другого, а значит и «любовь», тем сильнее, чем дальше человеку дозволено заходить за рамки дозволенного.Не зря ведь Б. Ерофеев предлагал измерять степень бабьего достоинства количеством мужчин, от чьих объятий они уклонились. Знает, что служит объектом грязного аппетита мужской промежности, знает, что будет осквернена анально-генитально! И все-таки кокетничает! Вот оно – воплощение эксгибиционизма: «желание нравиться рождается у женщин ранее желания любить (Н. де Ланкло), «женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы на неё в это время смотрели» (О. Уайльд). Некому смотреть – есть само-эксгибиционизм.     

  Ответ: «женщина – это глина, жаждущая обратиться в грязь» (В. Гюго). Сексуальный подтекст в отношениях с мужчинами воспринимается женщинами как нечто недружественное, но ее мазохизм сильнее страха и отвращения. «Сексуальность женщины тотальна. Пол пронизывает все ее существо» (О. Вейнингер). «Глубинная потребность быть во власти напористого эрегированного пениса» (Х. Дойч) согласована с природой: «мужской пенис задает женщине трепку», а «женщине нравится это насилие» (М. Бонапарт). «Чем больших успехов женщины добиваются в деле своего освобождения, тем несчастнее они становятся» (Б. Бардо). «Я теряюсь, когда мне не нужно сопротивляться» (Д. Харлоу).«Не напрасно генитальный аппарат остается связанным с клоакой такой близкой локализацией (у женщины он как бы даже у нее квартирует)¹...» (Лу Андреас Саломе). При этом, в зависимости от вариантов иннервации, «любит» она собой в различных модификациях: орально, анально, клиториально, вагинально, маткой, а то и всем своим существом.  Такое впечатление, что «половые органы у нее разбросаны по всему организму» (Спид-инфо) и свербит у нее не только там. «Половое влечение мужчины – временами прорывающийся зуд, у женщины же – постоянное щекотание. Женщина – сама сексуальность» (О. Вейнингер). «Совестливого мужчину не раз приводила в смущение его неспособность к полной отдаче, к максимализму в любви, на который способна женщина» (Х. Ортега-и-Гассет). «Кстати, довольно долго считалось, что истерия — болезнь чисто женская, и происходит оттого, что матка (по-гречески “гистер”) блуждает по всему телу и закупоривает нужные жизненные каналы» (hochu.ua). Вибратор изначально был разработан в XIX веке для лечения женщин с диагнозом «истерия». 

   «Мужская любовь частична, она не захватывает всего существа. Женская любовь более целостна. Женщина делается одержимой. В этом смертельная опасность женской любви» (Н. Бердяев). Оргазм – апогей анально-генитального экскрементального апофеоза в адрес партнера, высший момент его унижения, а, значит, и высшего удовольствия для унижающего2 и, как ни странно, для униженного. Ведь именно в этот момент уничтожения женщины как личности она чаще всего испытывает оргазм! Понять это невозможно. «Почему же он (творец) не выбрал для этой священной миссии, для самой благородной и самой возвышенной из человеческих функций, какой-нибудь другой орган, не столь гнусный и осквернённый?.. Можно подумать, что насмешливый и циничный творец как будто нарочно задался целью лишить человека возможности облагородить, украсить и идеализировать свою встречу с женщиной» (Г. Мопассан).

    Цитируем женщину: «Желание мужчины – женщина, а желание женщины – желание мужчины» (Ж. де Сталь). «…Счастье женщины – он хочет» (Ф. Ницше). До изящного и мало кому понятного Лакана остался один шаг: «Фаллос — это женщина, а женщина — это фаллос!». Эрегированный член – вот и вся разгадка. «Женщина, – если называть вещи своими именами, – воспринимает мир и осуществляет общение с ним прежде всего через свою промежность» (В. Гитин).«Женщина видит себя в отражении мужского желания» (Э. Гидденс), когда между «телами развертывается настоящая пропасть, глубину которой составляют семнадцать сантиметров его члена» (Э. Элинек).  «Сегодня... все, что оказывает на нас в англоязычном мире столь же загадочное, чарующее воздействие, как проявление эрекции, обозначается словом Cascination (очарование, прелесть)» (Д. Фридман). «…Женщина видится в первую очередь как искусительница, как воплощение сексуальности, по старой поговорке «вся женщина – одна лишь матка» (Ж.-К. Болонь). Пожалуй, в библейском «и познал он женщину» кроется незамысловатое – кроме  сексуального в ней нечего больше познавать.

       «...На земле столько же женщин, сколько и мужчин. Однако они смирились с тем, что к ним относятся то как к предмету роскоши..., то как к вьючным животным..., то как к орудию дьявола...». «У нее выработалась привычка считать себя существом низшего порядка» – резюмирует Моруа точку зрения С. де Бовуар. «Жизнь всякой женщины, что бы она там ни проповедовала, это – вечное   искание, кому бы подчиниться» (Ф. Достоевский). «Что касается женской сексуальности, то Лакан после своих встреч с Батаем и чтением Мадам Эдварды рассматривал ее теоретически как нечто отвратительное, как черную дыру, как предмет, «оснащенный» крайней оральностью, как непознаваемую субстанцию: реальное, но устроенное иначе» (Э. Рудинеско).

          Кокетство – философия женщины, дразнить – стратегия. Средство шантажа – «вертикальная  улыбка между ног» (nn.ru), причем и спереди, и – необъяснимо, но с еще бОльшим эффектом  с их лучшей стороны –  сзади. Цель – пробудить в свой адрес аппетит мужской промежности. И женщина, руководствуясь одной ей известной логикой, как правило, этого добивается. «...Казалось бы, женщины должны презирать мужчин за их обожание, вызванное только плотским желанием, но на деле все оказывается наоборот» (Ю. Эвола). «Судя по обложкам бесчисленных женских журналов, два предмета особенно интересуют женщин: 1) почему мужчины такие свиньи, 2) как привлечь мужчин» (Д.  Барри). «Будучи со значением – быть формой выражения защиты и враждебности – оно (чувство собственной порабощенности) может быть частью общей тенденции ощущать себя жертвой... и «имеет также и позитивное значение – признание собственной капитуляции» (К. Хорни). «Отдавая себя в руки воображаемого насильника – превращая его в насильника, – она  заставляет его делать то, что хочется ей, но при этом притворяется, что вынуждена делать то, что хочет он» (Б. Фрайди). Образец гармонии - «пассивный мужчина, контролирующий ситуацию» и «решительная женщина, которая не в состоянии ничего изменить» (А. Дерябин).  Именно стать ЖЕРТВОЙсобственного «ненасытного желания постоянно ощущать пенис внутри влагалища» (Ш. Лоранд) несмотря на унизительность «регулярного анального задействования» (Л. Андреас-Саломе) – не в этом ли, не в мужском ли члене разгадка женственности? «Не является ли тогда и сам вопрос Фрейда о причине желания женщины не о чем иным, как замаскированным вопросом о сути желания мужчины»? (С. Ушакин).  Не потому ли женщина непознаваема, что ее душа–желание с ее стремлением раствориться в мазохизме находится в полной зависимости от не принадлежащего ей органа, не в ней? Может быть мы не там ищем?  

           Далеко не каждая женщина отдает себе отчет в том, что с ней обращаются как с предметом обихода мужской промежности. «Неосознаваемые запретные женские желания, роли и функции остаются загадкой для женщины» (О. Павлова).  Но наличие в воображении диссонанса, как и в мужской активной сексуальности, нацеленной на снятие зуда, подавление и осквернение партнера, – обязательно: в грязь должен окунуться кто-то в ее глазах достаточно высокоранговый. Как емко сформулировала Э. Перель, «секс дело грязное, приберегите его для того, кого полюбите». Отсюда и парадокс: «женщина всегда ненавидит того, кто ее любит, и любит того, кто ненавидит ее» (М. Сервантес). Столь противоречивая логика продиктована порочной природой полового влечения. Происходящее в головах «любящих» можно описать одним предложением: поиметь можно только достоинства, ко всему остальному промежность равнодушна. Если кто-то скажет, что его «зацепило», это значит, что он такие достоинства нашел или вообразил. Пища гонимому зудом монстру похоти найдена, тут и до страсти недалеко. С другой стороны, если кто-то польстился на меня – женщину-унитаз, опустился тем самым до моего уровня, то он мне уже неинтересен: либо достоинства обесценились, либо – сколько можно иметь одно и то же!  «Женщины любят только тех, которых не знают»(М. Лермонтов).Поэтому ненавидящего ее она имеет своими отверстиями с бОльшим аппетитом, по формуле: «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей» (А. Пушкин)». «Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто любит ее?» (У. Шекспир).

        Мужчина тоже с бОльшим удовольствием поимеет анально-генитально женщину, с которой он может максимально задействовать осквернительный потенциал. В противном случае оргазм может и не наступить.  «В сексуальные цели мужчины входят компоненты извращенности, которые он не позволяет себе удовлетворить с уважаемой женщиной, и вполне развертывается в этом отношении только тогда, когда имеет дело с приниженным сексуальным объектом». «Мужчина любит женщину, которую не хочет, и хочет ту, которую не любит» (З. Фрейд). Коли «любит» мужчина промежностью, то любит, но, разумеется, не уважает он женщину, с которой можно делать все, что угодно.  Офицер, которому в известном произведении Гашека денщик Швейк приводил женщин, давал ему за глупую женщину в три раза больше, чем за умную. В отношении уважаемой можно только хотеть, заходить далеко – заманчиво, но стыдно. Еще и вопросы начнет задавать! «Если женщина не делает качественный, глубокий минет, не приемлет анальный секс и не глотает сперму, она не выдерживает конкуренции с соперницами и часто надоедает мужчине, и он уходит к другой, третьей, пока не находит женщину, правильно понимающую свое природное предназначение – быть источником наслаждения для мужчины» (А. Аленин).  Женщина тоже может сесть на лицо «любимого» и отомстить за надругательство над собой, но только в случае, если ее любят, что возможно при достаточно высокой степени спермотоксикоза, и позволят. В целом, ассортимент предпочтений обоих полов свидетельствует об одном: ядро сексуального удовольствия – возможность унижения предмета «любви» по максимуму. Поскольку половая любовь есть осквернение, то как можно уважать человека, на которого у тебя эрекция!  Его можно только любить… унижать сексуально. Разница между любимой(-ым) и не любимой(-ым) заключается в том, что первый вызывает желание осквернить, а второй не вызывает. Ключ к эрекции, таким образом, в том, способны ли мы вообразить достойный осквернения образ.

      «Возможность мучить нам щекочет ноздри как трупный запах стае воронья» (П. Шелли). «...Законным женам приходится терпеть нежеланный секс чаще, чем проституткам» (Б. Рассел). «Половой орган – это как раз та часть, которая уродует мужское тело и самому мужчине кажется чем-то безобразным; поэтому скульпторы так часто прикрывают его акантовым или фиговым листком. Но именно эта часть сильнее всего действует на женщину, сильнее всего возбуждает ее и особенно в состоянии эрекции, когда он представляет из себя нечто наиболее отвратительное. Вот лучшее доказательство того, что женщина ищет в любви не красоты, а чего-то другого» (О. Вейнингер). Ее «...фантазии и активность связаны с унижением в результате демонстрации себя другим и изнасилования сильным, опасным, незнакомым мужчиной» (О. Кернберг). «Ведь у некоторых женщин и при изнасиловании бывают нежеланные, вынужденные оргазмы. Именно поэтому при проведении сексологической терапии с жертвами изнасилования («домашнего» или же «стороннего» – не суть важно!) самой трудной частью процесса излечения является устранить ощущение предательства, которое совершило тело самой жертвы». «Женщины куда чаще, чем мужчины поведают нам, что им на самом деле не так уж и важно испытали они оргазм во время секса или нет» (И. Дрент). 

          «...Женщина... существо слабое и не способное к энергичному сопротивлению, несомненно всегда и везде старалась действовать на лучшие чувства мужчины чтобы добиться его расположения кротостью и привязанностью» (Ч. Ломброзо). «Но если фантазии мужчины, как правило, посвящены завоеванию, то женские грезы строятся вокруг того, как ловко прекратить сопротивление» (Э. Лауман). «Если женщина хочет отказать, она говорит «нет». Если женщина пускается в объяснения, она хочет, чтобы её убедили» (А. Мюссе).  «Женщины так устроены, что им необходимо кому-то принадлежать» (Г. Миллер).«По Вейнингеру, реально существует лишь два типа естественного воплощения женщины. Так как «женщина хочет полового акта, а не любви», то есть «хочет быть унижена, а не возвышена», она смотрит на совокупление, во-первых, как мать («средство получить ребенка»), во-вторых, как проститутка («средство наслаждения»)» (К. Льюис). Но главное для способных на чувство женщин, как, кстати, и для многих мужчин, видимо, в другом. «Для женщины сексуальная свобода тесно и причудливо переплетена со стремлением к душевной близости» (Е. Иллуэ). Знаменитый разведчик-нелегал Рудольф Абель, встречаясь с целью безопасности только с разведенными женщинами, позволял секс с ними не более двух раз. После третьего раза резко возрастала вероятность того, что она влюбится. И вправду «пенис – кратчайший путь между душами» (С. де Бовуар).

         Женщина это такой же парадокс, как и наша эректильная «любовь». Несмотря на то, что является «товаром любви» (Г. Мопассан), т. е. предметом потребления мужской похоти,«женская внешность нацелена именно на то, чтобы пробуждать желание»³ (Ф. Скэрдеруд). «У женщин бессознательная фантазия о предпочтении в качестве сексуального объекта могущественного, дистанцированного, потенциально угрожающего и в то же время соблазняющего отца, соединяется с искуплением вины благодаря принуждению, сексуальному унижению и оставлению» (О. Кернберг). «Чтобы мужчина оставался мужчиной, пенис должен совершить то, на что он способен, насильственно» (А. Дворкин). В идеале «он должен изнасиловать нас и остаться нежным», но «сама природа этих требований делает их невыполнимыми (К. Хорни), ибо подчинение предусмотрено назначением влагалища, которое для того же «бороздившего утробы» Казановы скорее наковальня, чем «чехол для члена» (nn.ru). Быть покоренной и униженной могущественным членом – вот стержень женственности и смысл существования женщины как «системы жизнеобеспечения влагалища» (С. Кинг).  Поэтому,если с фаллосом что-то не так, то                      

               «Мне тебя уже не надо –
                 Оттого что – оттого что
                 Мне тебя уже не надо» (М. Цветаева).

        В любом случае мужчина-агрессор прекрасно понимает каким местом – анально, уретрально или всей промежностью – он унижает женщину, какими ассоциациями распаляет свое воображение, обеспечивая эрекцию, и отчего впадает в бешенство ревности. «– С женой? Да она этими губами детей целует!» (Р. Де Ниро). Женщина-психолог: «каждый мужчина... про себя благодарит Бога, что он не родился женщиной» (К. Хорни). «Как прискорбно быть женщиной! Ничто на свете не ценят так дешево», – писал поэт Фу Цзянь в III веке до Рождества Христова. 

  Такими способами «анально-генитальное сознание» (В. Бычков), «прихотливые узоры воображения» (Вольтер) чуда природы, его «недра души раскрывают свои темные глубины» (П. Гуревич). Если бы половой акт не был столь мерзок, то не существовало бы противоречия, «пестующего два антагонистских принципа: право на сладострастие всех и строгое соблюдение принципа обоюдного согласия» (П. Брюкнер).                                                                        

       Комментарий: 
      Половая любовь – это обмен «любезностями» двух промежностей, анально-генитальное «взаимное святотатство» (К. Ижиковский) мужского садизма и женского мазохизма. Наличие спермотоксикоза отвечает на вопрос почему мы «любим», парадоксальное «изнанка любви – ненависть» (яп.) раскрывает каким местом мы «любим» и из каких ассоциаций извлекаем «злую радость». Темное в совокуплении – это осквернение личности, которую видим или воображаем, а светлое – благодарность за него. Эту гнусность и назвали любовью. Куда отнести предвкушение – к светлому эросу или темной похоти – вопрос к терминизму. Потому, видимо, половое сношение и названо любовью, что в осквернении и унижении другого человек находит высшее удовольствие. Пожалуй, именно объекту любви, в первую очередь, и не следует знать – чем и почему его любят. Просвещенные женщины предлагают о подноготной стороне половой любви лучше не думать, по-страусиному: «книгу о похоти никто не станет держать на домашней книжной полке» (Б. Картленд). Так «преступление рождает стыд» (Ж. Бернадос). «Чувство стыда – это трусливое волнение, уводящее нас прочь от нечистых движений души» (А. де Сад). «Людей... с полным правом можно было бы назвать преступниками вследствие сознания вины» (З. Фрейд).«Дабы облагородить похоть, ее нередко называют любовью» (А. Баданов).              

      «А стали бы люди заниматься сексом, если бы вы отняли у них мечты об унижении и мести?» (Д. Стейд).                                                    

    -------------------------

¹ Нам кажется, что такая локализация, обостряющая возможность осквернения, то есть усиливающая сексуальность, особенно вагинальную, многое объясняет в поведении женщин – от желания «иметь» мужчину чаще, чем он ее, – до повышенной, по сравнению с мужчинами, злобности между соперницами. «Обычно самки более мстительны и злобны, чем самцы» – пишет Джейн Гудолл, изучавшая жизнь шимпанзе. Ее наблюдения совпали с мнением Редьярда Киплинга, который считал, что существа женского рода гораздо бепощаднее мужского» (Ю. Новоженов).

² «Половой акт заключает в себе величайшее низведение женщины». «Существует только платоническая любовь. Все прочее, что обозначается именем любовь, есть просто свинство...»(О. Вейнингер).Из-за извлечения удовольствия от анально-генитального осквернения и унижения другого и считают многие психологиво главе с Фрейдом, да и не только они, секс подлостью и зеркалом человеческой натуры, а взаимоотношения людей на фоне сокрытия очевидной мерзости – лицемерием и актерством. Способ употребления женщины зависят лишь от решимости мужчины реализовать садистские наклонности. Ведь «бывает с точностью до наоборот - есть очень много мужчин, даже очень сильных мужчин, которым нравится, когда в постели доминирует женщина» (З. Нечаева). Благодаря стыду, половое сношение пришлось запрятать в интим и назвать любовью, но смущаться и краснеть, пока не привыкнешь, говорить только вокруг да около и никогда не признавать в себе негодяя. «…В нашей культуре она (любовь-Г.С.) чаще всего служит ширмой для удовлетворения желаний, не имеющих с ней ничего общего» (К. Хорни).«В людской мерзости самое страшное не мерзость, а привычка окружающих к ней» (И. Меттер).

³К носителям синдрома CДC(суки, дуры, стервы по В. Виталису) сие не относится.      

       Рис. Е. Рыбаченко, проза.ру.

     

 

                                                                             

                                                                                               Георгий Сергацкий         

                                              

                                      

 

                 (Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...»)      

 

 

Гуляла похоть, нарядясь в любви одежды.

                                                       Е. Евсеев

 

«Кто пишет о ней (жизни – Г. С.) почтительно и по всем правилам, умалчивает о большей ее половине» (М. Монтень). 

       «Что такое история оргазма? История скрытого тела, подавленных желаний плоти, сдерживаемой общественными запретами и законами нравственности» (Р. Мюшембле). «Самый факт природы ощущается как постыдный». «Стыд постепенно ослабевает и, наконец, совсем теряется»      (В. Соловьев). «Это присущее цивилизованному обществу чувство выполняет определенную культурную функцию». Чтобы скрыть «некоторые уголки своей жизни» человек «набрасывает таинственный покров даже на самые естественные и самые необходимые цели природы». «Превратив таинство пола в неиссякаемый родник физиологического и психического наслаждения, люди не могли не понять опасности этого открытия для цивилизации. Это наслаждение могло стать губительным для человека. Его использование следовало контролировать. Неограниченные половые раздражения могли вызвать постоянное возбуждение у представителей противоположного пола, привести к хаотичности и гипертрофированности сексуальных отношений и в конечном счёте стать гибельными для здоровья людей и разрушительными для порядка и организации общества. Ограничение наготы у некоторых народов исключительно строгое. В Южной Индии, например, издавна существует традиция, согласно которой женщины всегда должны прикрывать даже рот. Очень суровы подобного рода запреты для мусульманок» (Сексологическая энциклопедия).

       «При всех негативных последствиях для общества, экономическом ущербе, удовольствиях обеих сторон или страданиях и унижениях одной из них поражает двойственность отношений мужчин и женщин к противоположному и своему собственному полу» (Н. Узлов).  «...В любви встречаются две противоположности, два мира, между которыми нет мостов и не может быть никогда» (Л. Андреас-Саломе). 

       «Правду о любви следует искать не в науке, не в философии, а в поэзии, или точнее, у великих поэтов, да и то не у всех. Из несметного множества поэтов и романистов, писавших о любви, лишь у немногих можно найти сравнительно верное, искреннее и сколько-нибудь трезвое отношение к этой страсти. Казалось бы, нетрудно нарисовать правдивую картину явления, столь распространенного, однако нужен весь гений великих художников, вся присущая гению жажда правды, чтобы не налгать в этом соблазнительном случае, не приукрасить, не преувеличить. Даже и великие художники далеко не все обладали достаточною для этого совестью».

«Для изучения любви не нужно обращаться ко многим поэтам: достаточно остановиться на одном великом. Я остановлюсь на Шекспире, который, по выражению Пушкина, один «дал нам целое человечество».

«Надо заметить, что Шекспир взял свое понятие о любви не из чужих рук, как делают многие поэты, а из самой природы, из окровавленного этою страстью собственного сердца. Между множеством увлечений, у него, говорит Тэн, «была одна... – страсть несчастная, слепая, деспотическая, гнет и позор которой он сам чувствовал и от которой все-таки не мог и не хотел освободиться. Нет ничего грустнее его признания, ничего более характеризующего безумие любви и чувство человеческой слабости: «Когда моя возлюбленная, говорит Шекспир, клянется, что ее любовь истинна, я ей верю, хотя знаю, что она лжет» (М. Меньшиков).

      «Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и все ложно»     (Н. Шамфор). «Ваши дружелюбные слова ничего не значат, если тело сообщает нечто другое» (Д. Борг). «Любовь в том виде, в каком она существует в обществе (свете) – это всего лишь игра двух прихотей и взаимообман воображений» (Н. Шамфор). «Любовь – это игра, в которой оба игрока обманывают друг друга» (англ.). Здесь «грех и стыд идут друг за другом как причина и следствие» (Д. Дефо), а лицемерие и благопристойность призваны скрыть безобразную сущность плотского наслаждения. «Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого» (О. Уайльд). «Любовь – игра, в которой всегда плутуют» (О. Бальзак). «Любовь живет желанием и питается обманом. Она просто несовместима с правдой» (А. Франс). «Ложь в любви необходима» (И. Губерман). 

                     «Нет, у него не лживый взгляд,   

                       Его глаза не лгут.

                             Они правдиво говорят,

                             Что их владелец – плут» (Р. Бернс).

«Никто не хочет быть самим собой» (М. Нордау). «Честность несвойственна ни одному человеку, это абиологический процесс» (С. Савельев). «Лживость – гнуснейший порок». «Свет и похоть – смертельные враги» (У. Шекспир). 

«Ложь обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов»                 (М. Монтень). «Самая жестокая ложь часто говорится молча» (Р. Стивенсон). 

«Великая ложь» (Б. Шипов) любви начинается с преодоления стыда за похоть. «Нагромождение несовместимостей» (А. Секацкий) обрекает человека на «злой обман» (З. Гиппиус), на расчетливое сожительство с грехом. «Зачем люди говорят правду, если врать гораздо выгоднее»             (Л. Витгенштейн). И хотя, как считает  Ибсен, «лгать себе бессмысленно», необходимо плутовать, чтобы не испугать жертву. 

Известно, что анекдот это, если не разоблачение, то намек, позволяющий делать умозаключения. 

Армянское радио спросили:

–      «Что такое иллюзия?

Оно ответило:

–      «Это когда мужчина трахает женщину и думает, что он на седьмом небе, а сам в двух сантиметрах от ж...».

Здесь армянское радио только намекает на местонахождение преступника – оскорбителя, причем как у мужчин, и в первую очередь у них, так и у женщин. Мы же делаем умозаключение, что преступник не ж..., а ее владелец, использующий ее в половом акте не по прямому назначению – для  физического испражнения, – а как средство возбуждения и поддержания эрекции за счет мыслей об осквернении.   Поскольку половой акт есть не что иное как обмен «любезностями» двух промежностей, где, собственно, и собрались исполнители преступления (две ж...), то за уликой, то есть ж... как главным аргументом «любви», нетрудно найти и заказчика, который ловит от этого кайф. Таким образом, намек армянского радио вполне можно истолковать как доказательство того, что расположение ж... в абсолютной близости от половых органов не случайно. 

Каждый знает, что обманывает другого, но делает вид, что об этом не знает, стараясь обмануть, в первую очередь, себя. В то же время он знает, что другой знает о его подлых мыслях в свой адрес и опять же старается внушить себе, что этот другой ни и чем не догадывается. «Но если я знаю, что вы знаете, и вы знаете, что я знаю, что вы знаете и т. д., то такая шарада уже не может поддерживаться» (С. Пинкер). Таким образом, каждый пытается обмануть двух свидетелей преступления – себя, вернее свою совесть, и партнера.

Что же мы видим? А вот что!

«...Воссоздание «преступления, путем умозаключений на основе интерпретации улик, не является исключительно «риторическим» – оно  разоблачает... правду...» (С. Жижек). «Поскольку же улик нет, никак невозможно на деле продемонстрировать, что индивид неисправим»            (М. Фуко). Ваше понимание сути половой любви зависит от того, кем вы считаете ж... и иже с ней – свидетелем или соучастником преступления. Сила сладострастия прямопропорциональна тесноте сотрудничества заказчика (воображения) с непосредственными исполнителями действа, вплоть до взаимодействия ж... «с самой информативной частью тела» (Д. Саймонс) – с человеческим лицом как воплощением личности. В результате совокупляющиеся, совершая «взаимное святотатство» (К. Ижиковский) – необходимые для получения удовольствия от унижения предмета «любви» телодвижения, – выдают себя как мерзавцев.

        Правдивость в любви была бы казусом. «Женщины свободно могут заключить дружбу с мужчиной, но чтобы сохранить ее – для этого должна привступать небольшая доза физической антипатии» (Ф. Ницше). Женщина извлекает удовольствие преимущественно от демонстрации оголенной ж..., наслаждаясь обнаженностью улики. Иначе, зачем ей все это нужно: «однажды перестав краснеть, она уже не покраснеет никогда» (Д. Дидро). Мужчинам аналогичное удовольствие также не чуждо, что вовсе не говорит о  женственности их натуры. 

«Какая любовь, если во мне сидит похоть, которая есть не что иное как  аппетит моей промежности, жаждущей осквернить красоту? Сексуальная привлекательность имеет одно мерило – силу эрекции, вдохновляемую картинами покушения моей бесноватой задницы на прекрасное, высокое, достойное... Только моя задница знает кого мне любить. Фишка «французской любви» – возможность излияния «бездной души» «любезности» срамных мест в отношении лица другого. Мне мила промежность любимой, но я не забываю и о скверне, которую рисует мое воображение, когда я, выражая свою безмерную «любовь», демонстрирую ей свою» (Лакмусовая бумажка)¹.

       Сексуальность мужчины и женщины, наряду с гомо-... и прочим, по своей скрытой сути не может принципиально отличаться. «Должно быть ясно..., что «душа»... имеет фемининный характер у мужчины и маскулинный характер у женщины» (К. Юнг). Разделение полов не абсолютно. «...Либидо может быть как женственным, так и мужественным».  «Двигать зоной женских гениталий в мужской манере явно выдают активное качество ощущения удовлетворения» (П. Федерн). «По мнению Ватсаяны, женщина получает удовольствие как мужчина».«Более слабому партнеру остается только стать покорным слугой сильнейшего, предоставив в его распоряжение гениталии» (С. Блекберн). При этом принято считать, что «мужчина возбуждается тем, что он делает с женщиной, а не тем, что она делает с ним; женщина возбуждается тем, что мужчина делает с ней, а не тем, что она делает с ним» (Э. Берн). Однако, обусловленный физиологией женский мазохизм, в отличие от мужской агрессивности и садизма, безобиден лишь внешне. Ассортимент воображаемых ею ассоциаций осквернения личности любимого столь же мало отличается от мужского, сколь различно у полов количество отверстий для испражнения, удачному расположению которых мы обязаны оргазму. Подвох по умолчанию, связанный с постыдностью анально-генитальной власти над другим, в полноценном половом акте неизбежен и взаимен. «Что поражает при анализе чувства, которое многие считают «любовью», это то, что оно оказывается самообманом и оборачивается ненавистью. И наоборот, особенно для женщин, любовь означает страдание, но в этой мазохистской любви скрываются и садистические мотивы» (Д. Рейгольд). «Мазохизм – это скрытый контроль» (Т. Мур).

      «Похоть исходит из тела, любовь исходит из сознания. Но люди не знают своего сознания, и это непонимание продолжается и продолжается – любовью считается их телесная похоть» (Ошо).  Цель сговора мужского садизма и женского мазохизма одна – насладиться процессом анально-генитального осквернения. Причем порочность взаимных намерений и аморальность того, что происходит во время «занятий любовью», для большинства, в том числе для женщин, не является секретом: «любовь – это самая странная и нелогичная вещь на свете» (Д. Смит); «секс – дело грязное, приберегите его для того, кого полюбите» (Э. Перель).

        «Мужчины недооценивают отвращение женщин к сексуальной агрессии» (Кэтс де Врис). Настойчивые ухаживания быстро сменяются сексуальной агрессией и насилием. Поскольку любое совокупление не есть проявление любви, то «насильник вынужден помалкивать и привыкает к жульничеству» (Ж. Батай). Причина в том, что «в основе преклонения лежит весь ужас похоти и вожделения. Мужчины делают из женщин мадонн, но не могут игнорировать свои сексуальные потребности. Соответственно, они неизбежно оскверняют райский сад» (Ф. Тэллис).

      «...Предъявление чувств для нас естественно, а вот сокрытие требует значительных усилий» (Л. Млодинов).«Женщины обманывают, чтобы скрыть свои чувства, мужчины – чтобы показать чувства, которых нет»       (А. де Монтерлан). «Любовь... с одной стороны скотство, а с другой – церемония» (П. Брюкнер).  

      Очевидно, что козни с целью овладения другим телом – это прежде всего способ сокрытия постыдного. «Зверь в нас должен быть обманут. Мораль есть внутренняя ложь без которой он растерзал бы нас» (Ф. Ницше). Если «человек есть квинтэссенция праха» (У. Шекспир), то его половой акт – квинтэссенция подлости²; причем, как видим, независимо от половой принадлежности. 

            «Ложь несет душе и телу бесконечные мученья» (Ш. Руставели). «Ложь делает человека несвободным, сковывает его. Человек становится заложником той лжи, которую он порождает. Даже если он порождает ее для собственного удобства, эта ложь начинает управлять им самим, как куклой. Если он не отвергает чужую ложь, он подчиняется ей» (А. Феденко).«Теория психоанализа обнаруживает в каждом человеке свинью, – свинью, оседланную сознанием. Плачевный итог: свинье неудобно под этим благонамеренным седоком. Но и седоку не лучше: его задача не только править свиньей, но и делать ее невидимой» (С. Лем). 

        «Дьявол бесконечно изобретателен, а секс – его любимая тема. Он на каждом шагу готов уловить вас как посредством щедрой романтики или нежных мотивов, так и посредством других более низменных животных инстинктов». Он дурачит «лестной симпатией, мило приправленной сексуальным возбуждением» (Д. Толкиен).«Внимательно относитесь к тому, кем вы хотите казаться. Мы и есть те, кем хотим казаться» (К. Воннегут). «Умение лгать – одна из немногих вещей, которая отличает человека от животных» (У. Эко).

                 «В лес я вошел и заслушался пением птичек.

                   Нет у них вечных оттяжек, уверток, крючков и кавычек.

           Не человеки они, дорогая, нет, не человеки они» (У. Оден).

По-пастырски. «Любовь... предполагает справедливость». «Человеческая нравственность не может опираться только на полезность, она должна обращаться к справедливости. Справедливость же добивается признания внепотребительской ценности личности: в этом пункте «справедливость» особенно явно противопоказана чистой «полезности». Тем более в сексуальной сфере недостаточно констатировать, что данный способ поведения «полезен», важно другое – «справедлив» ли он?»

«Внешние проявления нежности могут создавать видимость любви, какой на самом деле не существует. Мужчина-соблазнитель, как правило, прибегает к разнообразным вариантам нежности, подобно тому как женщина-кокетка пытается играть на чувствах, хотя и в том и в другом случае отсутствует истинная любовь личности» (Иоанн Павел II).

По-научному. «Нигде в истории культуры мы не сможем найти как таковой естественности в отношении сексуальной сферы». «...Для человеческих существ оказывается совершенно неестественно вести себя «естественно» в отношении своего физического естества» (М. Якоби).  «Характерной чертой эротического желания является чувство выхода за пределы дозволенного, преодоления запрета, присутствующего во всех сексуальных контактах, запрета, происходящего из эдиповой структуры сексуальной жизни. Это чувство принимает многочисленные формы, и самым простым и универсальным из них является нарушение традиционных социальных ограничений, налагаемых обществом на открытую демонстрацию интимных частей тела и чувство сексуального возбуждения» (О. Кернберг). 

Комментарий. Пока существует плоть – миру в душе человека не бывать. Учитывая, что чужим телом и ощущением «злой радости» от унижения другой личности в половом акте пользуются практически все, можно сказать, что мораль и нравственность нашли смерть в нашем паху. Однако, стыд и совесть заставили человека плутовать и придумать так называемую «таинственность души» и бутафорию под названием этикет. 

Может быть вся загадка «таинства сопряжения душ и тел» (Х. Ортега-и-Гассет)в том, что человек, используя другого для удовлетворения грязных желаний, не хочет признать в себе негодяя?  Не может, вернее, не хочет в это поверить? Как у Ю. Мисимы в «Исповеди маски»: «одно дело, когда тебя не может принять общество, а другое – когда ты сам не можешь принять себя. Это становится настоящей трагедией» (AvidReaders.ru). А если стыдно не только за себя, но и за других («испанский стыд»), – тогда это двойная трагедия.

_______________________

¹Писал явно анальный тип эксгибиционистского толка. «Сексу всегда, хотя бы немного, свойственен эксгибиционизм...» (С. Жижек).

²Подлый – низкий в нравственном отношении, бесчестный (Викисловарь), то есть негодяй, подонок, мерзавец, дрянь, паскуда, сволочь, скот... – кому что нравится. «Есть три рода подлецов на свете: подлецы наивные, то есть убежденные, что их подлость есть высочайшее благородство, подлецы, стыдящиеся собственной подлости при непременном намерении все-таки ее докончить, и, наконец, просто подлецы, чистокровные подлецы (Ф. Достоевский). 

 

 

"Пенис - кратчайший путь между душами" (Л. Андреас-Саломе). Если бы не он, у человечества не осталось бы никаких шансов на Любовь.

                                                                                                   Георгий Сергацкий

                                       

         Если я цитирую других, то лишь для того, чтобы лучше выразить свою собственную мысль. 

                                             М. Монтень                                                     

                                                                       

       «Число изречений несметно, они разбросаны везде, их нужно не  выбирать, а подбирать» (Л. Сенека). «Мудрые мысли, куда ни взгляни, как будто жемчуг нанизаны на нити» (Ю. Баласагуни). 

       «Обилие информации обесценивает ее. Все труднее становится выискивать то, что действительно имеет смысл». «Человек получает больше информации, чем может переварить» (Г. Рузайкин). «Широта выбора, легкость и скорость (измеряемая наносекундами) смены поставщиков информации для каждого из каналов восприятия позволят возвести потребление впечатлений на невиданную высоту – соответственно опуская при этом уровень осмысления воспринимаемой информации практически до нуля. Человеческий мозг не способен справиться даже с теми информационными потоками, которые на него сваливаются в наше время – они ему просто не нужны в таком объеме» (В. Лохоня). «Избыток информации ведет к оскудению души» (А. Леонтьев). «Компетентность в нашей культуре становится эквивалентна умению сокращать и сортировать информацию» (Ф. Скэрдеруд).

       «Человек — это орган понимания в системе природы» (М. Гаспаров).«Духовная жизнь начинается тогда, когда вы признаете, что ранены» (Б. Меннинг). «Читать всего не нужно; нужно читать то, что отвечает на возникшие в душе вопросы» (Л. Толстой). «Читая работы интереснейших в истории человечества умов, мы размышляем своим и их умом. Для меня — это чудо» (К. Воннегут).  «Огромное наслаждение — чтение, которое с ощутимой ясностью представляет нам, что мы думаем и чувствуем, помогает понять сложные проблемы жизни, вообще смысл человеческого бытия» (З. Фрейд).  «Читая, человек приближается к чему-то незнакомому» и через это может обнаружить незнакомое в самом себе». «Функцией литературы, искусства, а также глубинной психологии является поиск образов, которые распахивают сердца и заставляют нас видеть то, что находится там, в нашей психологической реальности» (Ж. Парис).  «Читатель, книголюб, должен удовлетворять собственные потребности без оглядки на мнение соседей о том, какими эти потребности должны быть»   (Т. Рузвельт).

         «Среди других людей есть эксперты, у которых имеются определенно лучшие модели некоторых аспектов окружающего мира. Составляя вместе такие модели, полученные многими людьми, мы можем построить новую модель, которая будет лучше, чем любая из моделей, полученных каждым человеком в отдельности» (К. Фрит).Поэтому «состояние, находящееся ближе всего к разумности – это способность цитировать того, кто умен» (М. Пул).«Писатель должен опираться на богатый человеческий опыт – только тогда он может сказать что-нибудь новое»  (Ф. Скэрдеруд). 

      «Все, что нам хотелось бы узнать, уже где-то записано, даже не по одному разу. Надо только открыть правильную страницу» (И. Сахновский).«Книги нужны, чтобы напомнить человеку, что его оригинальные мысли не так уж и новы» (А. Линкольн). «Даже когда нам кажется, будто мы сказали что-то умное, новое – это, увы, малая начитанность или забывчивость» (А. Минкин). «Я знал человека столь мало начитанного, что ему приходилось самому сочинять цитаты из классиков» (С. Лец). 

       «Книги для меня – сохраняющиеся надолго отпечатки этой жизни» (И. Гарин). «Книги – это способ общаться с мертвыми. Это способ учиться у тех, кого больше нет с нами. Человечество создало себя, развивалось, породило тип знаний, которые можно развивать, а не постоянно запоминать» (Н. Гейман).  «Каждое поколение открывает для себя высшие истины, и именно рост знаний и возможности понимания самих себя являются центром нашей личности» (М. Ньютон). «Я думаю, что любое чтение лучше, чем оставлять пустое пустым, потому что ум должен получить степень развития и обрести немного силы через небольшое напряжение мыслительных способностей» (М. Уолстонкраф).

          «В этой случайной разношерстной компании мы можем наткнуться на совершенного незнакомца, который, если повезет, станет нашим лучшим другом» (В. Вульф).«Это радость – находить мысли, которые могли бы быть у тебя, но красиво и авторитетно выраженные человеком, который общепризнанно мудрее, чем ты» (М. Дибрих).«...Часто в этих коротких мыслях встречаются такие, которые яснее, убедительнее и дают больше материала для мысли, чем целые длинные трактаты» (Л. Толстой). «Ты должен задержаться среди ограниченного числа великих мыслителей и переварить их труды, если хочешь извлечь идеи, которые прочно войдут в твой разум» (Л. Сенека).«…Философы — великие читатели друг друга» (М. Дж. Адлер).«Иногда начинаешь понимать, насколько ограничил свою жизнь, когда радуешься красивой цитате, выловленной в соцсетях» (Н. Русинко). 

       «Каждая книга – цитата, а каждый человек – цитата из всех своих предков» (Р. Эмерсон). «Кромецитат, нам уже ничего не осталось. Наш язык – система цитат» (Х. Борхес).«Цитаты – единственный способ доказывания истины». «Цитата –высший авторитет» (А. Минкин). «В повседневной жизни свободное обращение с цитатой обычно свидетельствует о доскональном знании материала» (Г. Верклер). «Цитирование показывает объем проведенных вами исследований и тем самым придает им больший вес» (М. Чернявский).«Ученых можно побить только их же оружием – цитатами» (Ф. Энгельс). 

       «Цитатами можно передать любую мысль, если у тебя достаточно цитат»    (Д. Мюррей). «Стоит расположить уже известные мысли в ином порядке – и получится новое сочинение, равно как те же, но по-другому расположенные слова образуют новые мысли» (Б. Паскаль). «Если рассматривать каждую идею по отдельности, она может показаться банальной или фантастической; но она может оказаться важной в свете другой идеи, идущей вслед за ней и, в соединении с другими мыслями, кажущимися не менее абсурдными, образовать очень эффективную связь...» (З. Фрейд). «У меня есть цитата на любой случай – это лучший способ мыслить оригинально» (Д. Сейерз).

        «Человек говорит цитатами, но надо, чтобы тебя правильно поняли» (А. Минкин). «Главное – это спросить себя, точно ли написанное тобою выражает твою мысль» (Ж. Дюамель). «Когда используешь слово, нужно всегда четко представить, знаешь ли его значение» (Д. Кришнамурти). «Ведь каждый из нас как отдельная личность, как индивидуум, получает возможность совершать свое собственное путешествие в поисках нужного нам значения того или иного слова и в соответствии со своим собственным представлением об истинном значении этого слова» (Д. Лоуренс). «Это очень многим знакомо: в голову приходит невыразимо прекрасная мысль, которую именно не сможешь выразить» (А. Минкин).

                                      «Слова... Ищу их снова

И все не то, не те...

Удар – и грянет слово,

Как выстрел по мечте» (Н. Матвеева).

       «Язык всего лишь «средство установления контакта с объектами» (Т. Сас). «Наши чувства незаметны до тех пор, пока мы не облечем их в слова» (Ж.-Л. Фландрен). «Язык штука удобная, но у нас в арсенале есть социальные и эмоциональные инструменты, превосходящие слова, и мы общаемся и понимаем с их помощью, не прибегая к сознательной мысли» (Л. Млодинов). 

       «Проблема слов и смыслов представляет собой более усложненный вариант проблемы движений и намерений» (К. Фрит). «Нельзя мыслить, не имея мысли, нельзя понять, не располагая понятиями» (Г. Гегель). «Мышление есть язык». «Границы моего языка означают границы моего мира» (Л. Витгенштейн). «Язык создает внутри себя знаки, когда один язык действует в другом, порождая третий, «почти иностранный» (Ж. Делез). «В каждой науке имеются положения, многозначность которых вряд ли выразима обычным языком. Особые методы исследований и сложные теории не удастся перевести на обычный язык без смысловых потерь. В таких случаях я могу верить свидетельству ученых, а могу и не верить» (П. Куттер). 

       «...В способе, каким подходят великие писатели и поэты к жизни человеческой, находится обильная пища для психологии» (В. Дильтей). «Все, что я читаю у Монтеня, я нахожу в себе самом» (Б. Паскаль). «Читая древних мудрецов, часто находишь что-то свое» (Вольтер). «Любая хорошая книга – это книга, способствующая работе над собой. Она помогает читателю, анализируя себя и свой собственный опыт, которые находят отражение в данной книге, увидеть в новом свете собственные проблемы личностной интеграции» (Р. Мей). «Один из величайших смыслов любой книги, ее существования — помогать людям понять себя» (Д. Алмонд). «Ведь мы даже не знаем, где живое-то живет теперь и что оно такое, как называется? Оставьте нас одних, без книжки, и мы тотчас запутаемся, потеряемся, – не  будем знать, куда примкнуть, чего придерживаться; что любить и что ненавидеть, что уважать и что презирать?» (Ф. Достоевский). «Все дело в том, что у психологии есть один крупный недостаток. Даже самый первоклассный специалист не может разобраться в своих знакомых, близких и уж тем более, в самом себе» (М. Крайто).

         «...В журналистике и нехудожественной прозе можно использовать весь арсенал беллетристов – от обычных диалогов до потока сознания и применить эти разные приемы одновременно или один за другим, чтобы зажечь читателя и заставить его задуматься» (Т. Вулф). «Хорошая книга становится только лучше при втором прочтении. Великая книга – при третьем. Книга, которая не стоит, чтобы ее перечитали, не заслуживает и того, чтобы ее вообще читали» (Н. Талеб). 

      «Я люблю науку. Но есть и другие вершины.

Есть нечто более поразительное, чем наша способность делиться своими моделями мира и создавать составные, лучшие модели. Это способность некоторых выдающихся личностей передавать нам свой опыт, преодолевая время. Передавать нам свой опыт, несмотря на то что у нас нет никакой возможности встретиться с ними лично, замыкая цикл общения.

       Даже если нам никогда не узнать «правильного» перевода стихотворения Ли Шан-иня об узорчатой лютне, мы можем почувствовать его тоску по утраченной или невозможной любви» (К. Фрит). «Читать – значит уже входить в круг избранных» (М. Энафф).

      «Легко следовать за теми, кто правильно идет впереди» (Я. Коменский). «Гениальными людьми движет или, вернее, вдохновляет их на труды не новая идея, а убеждение, что всего поныне сказанного все же недостаточно» (Э. Делакруа). 

                          «Все сказано на свете,                                                                                 

                            Несказанного нет,                                                                            

                            Но вечно людям светит                                                                                      

                           Несказанного свет» (Н. Матвеева).

                                                                                                    Георгий Сергацкий

                                          (Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха…»)

 

            ...Существа разумные рождены одно для другого.

                                                                             М. Аврелий

 

      «О различиях между нежной привязанностью в стабильных любовных отношениях и супружестве и страстностью кратких любовных романов бурно спорили поэты и философы во все времена». «Страстная любовь может сопровождать некоторые пары на протяжении многих лет»(О. Кернберг). 

       «В X1X веке Бальзак провозглашает, что «жизнь женщины – это любовь». «Поскольку женщина, по мнению Мишле, не может жить без мужчины и без домашнего очага, её высшим идеалом может быть только любовь: «Каково её природное предназначение, её миссия? Во-первых, любить; во-вторых, любить кого-то одного; в-третьих, любить всегда¹» (Л. Липовецкий). «Любовь есть нечто гораздо большее, чем желание совершить половой акт; она есть главное средство избежать одиночества, чувства, которое гнетет большинство мужчин и женщин в течение почти всей жизни. В глубине души многие люди испытывают страх перед этим холодным миром и жестокостью толпы; но вместе с тем в их сердцах живет и страстное стремление к нежности и любви, которое мужчины скрывают под грубостью, хамством и хулиганскими выходками, а женщины под сварливостью и неуживчивостью. Страстная взаимная любовь – пока она длится – кладет всему этому конец, она разрушает твердую оболочку нашего ego и создает новое единство, которое включает в себя и другое существо. Природа создала человеческие существа не для того, чтобы они жили в одиночестве. Если бы это было так, они не смогли бы продолжать свое биологическое существование, для которого необходима связь и взаимопомощь одного с другим. Вообще гуманные, воспитанные люди не могут удовлетворить свой половой инстинкт без любви, потому что его полное удовлетворение достигается лишь тогда, когда духовное и физическое бытие одного существа соединяется с духовным и физическим бытием другого. Те, кто никогда не знал этого глубоко интимного чувства, этой горячей дружбы и счастливой взаимной любви, прошли мимо самого лучшего, что может дать жизнь. Подсознательно, а иногда и осознавая, они чувствуют это, и разъедающее их душу разочарование рождает у них чувства зависти, жестокости и желание тиранической власти²» (Б. Рассел).

       «В человеке заложена вечная  возвышающая его потребность любить» (А. Франс). «Когда приходит любовь, душа наполняется неземным блаженством. А знаешь почему? Знаешь, отчего это ощущение огромного счастья? Только оттого, что мы воображаем, будто пришел конец одиночеству» (Г. Мопассан). «Конечно, если бы половая любовь вовсе не заключала в себе счастья, то ни поэтам, ни философам не удалось бы развить почти религиозное поклонение этой страсти.

      Влюбленность заключает в себе действительное очарование, и даже большее, чем удовлетворение всякой другой потребности. Я говорю не о блаженстве плотского соединения: ставить слишком высоко эту радость осязания предостерегал еще архангел первого человека, как говорится в поэме Мильтона: «И скотам доступна та же радость». Это чувство не было бы общим с ними и обыкновенным, «если бы в нем заключалось что-либо достойное подчинить человеческий дух» (Песнь VIII). «Но помимо сладострастия, которое есть скорее средство, чем цель любви, – влюбленность дает особое духовное блаженство, таинственную и непостижимую радость любви бесплотной» (М. Меньшиков).

       «Любовь – это опыт общения и общности, который позволяет полностью развить собственную внутреннюю активность... Любовь находит свое выражение в солидарности с окружающими нас людьми, она воплощается в эротической любви между мужчиной и женщиной, в любви матери к своему ребенку... Она воплощается в мистическом переживании единения... Переживание любви приводит к парадоксальной ситуации, когда два человека становятся одним и одновременно остаются двумя личностями»   (М. Блондель). «Сочетание духовного общения с физической близостью допускает максимальное самораскрытие, на которое способна личность³» (И. Кон).

        «Порой мне кажется, что история мужчины – это всегда история его любви к женщине... Всегда... я любил ее. Мои сны полны ею, и, о чем бы я ни грузил наяву, мои мысли, в конце концов, всегда обращаются к ней. И всюду она... Я, как и все поколения философов до меня, знаю женщину такой, какова она есть, знаю ее слабости... Но... вечно остается то, от чего нельзя уйти: ноги ее прекрасны, глаза ее прекрасны, руки и грудь ее – это рай, чары ее властны над ослепленными мужчинами... и как полюс волей или неволей притягивает к себе стрелку компаса, так она притягивает к себе мужчину.

       Ибо женщина прекрасна... в глазах мужчины. Она сладка для его уст и ароматна для его обоняния, она огонь в его крови... И ей дана власть потрясать его душу, которую не могут потрясти даже титаны света и мрака.

Все мои труды и изобретения вели к ней. Все мои далекие видения кончались ею. Когда я создал огненный лук и огненную дощечку, я создал их для нее... Ради нее я укрощал лошадей, убивал мамонтов и гнал своих оленей к югу, уходя от наступающего ледника. Ради нее я жал дикий рис, одомашнивал ячмень, пшеницу и кукурузу.

      Ради нее и ради будущих ее детей я умирал на вершинах деревьев, отбивался от врагов у входа в пещеру, выдерживал осаду за глиняными стенами. Ради нее я поместил в небе двенадцать знаков. Ей молился я, когда склонялся перед десятью нефритовыми камнями, видя в них месяцы плодородия.

      И всегда женщина льнула к земле, подобно матери-куропатке, укрывающей своих птенцов. И всегда моя тяга к скитаниям увлекала меня на сияющие пути» (Д. Лондон).

     «Минутами кажется, что любовь – мимолетное, но до глубины души пронизывающее нас воспоминание о великом первобытном единстве» (М. Метерлинк). «Есть какое-то тайное, невыразимое, никем еще не исследованное не только соотношение, но полное тождество между типичными качествами у обоих полов их половых лиц (детородных органов) с их душой в ее идеале, завершении». «...Слова о «слиянии душ» в супружестве, т. е. в половом сопряжении, верны до потрясающей глубины. Действительно, «души сливаются» у особей, когда они сопряжены в органах!» «Центр души лежит в поле и даже душа и пол идентичны» (В. Розанов). 

       Может быть любовь это «неистовое влечение к тому, что убегает от нас» (М. Монтень), «тоска по счастью» (Лопе де Вега), «попытка не остаться в одиночестве» (С. Фанти), желание «сделать кого-то счастливым» (К. Поппер) или «мысль о том, чтобы можно было за что-то умереть?» (А. Камю).

      И то, и другое, и третье... сказал бы человек, не потерявший веру в любовь. «В основе супружеской привязанности великая объединяющая сила Эроса» (Д. Сканфорд).«В руках у женщин ключи к самому изысканному из всех удовольствию, изобретенному человечеством, – удовольствию секса»          (Л. Тайгер). «Оружие женщины – это она сама» (Талмуд), гарант любви –эрекция, а «пенис – кратчайший путь между душами⁴» (С. де Бовуар). «Если у двух людей противоположного пола достаточно совпадений, то чувства, рано или поздно возникнут» (Т. Проценко). 

       «Любовь столь же основной феномен как и секс. В норме секс является способом выражения любви. Секс оправдан, даже необходим, коль скоро он является проводником любви!» «Физическое влечение или отторжение возникают на первых же этапах общения и отличаются большой устойчивостью» (В. Франкл). «Мужчина любит женщину, женщина – саму любовь» (А. Щеголев). У женщины, как правило, «где секс, там и чувства», а у мужчины, как правило, «секс там, где дадут» (Из сети).

 «... Я попросила их поделиться секретами сохранения любви.

–      Юмор, – сказала она.

–      Секс, – сказал он».

«О, рядом с ней я чую волшебство! – писал поэт Эзра Паунд. Он был прав: близость легко может зажечь любовный восторг. Чаще всего мы выбираем тех, кто находится рядом с нами».

       «Naso pasyo, maya basio» – такой не слишком приличной поговоркой описывают этот феномен деревенские женщины в Непале. Она означает: «Вошел член – пришла любовь». 

Думаю, подобная нежданная страсть к сексуальному партнеру обусловлена биологически. Сексуальная активность повышает уровень адреналина в мозге самцов крысы. Даже без секса повышенный уровень тестостерона способствует увеличению уровня дофамина и норадреналина, в тоже время подавляя выработку серотонина. Иными словами, гормон сексуального влечения может запустить процесс выработки мозгом эликсира, пробуждающего романтическую страсть. Я полагаю, что, когда моя подруга нежилась в объятиях «просто приятеля» и занималась с ним сексом, в ее мозге неожиданно запустился химический процесс, пробуждающий любовь, – и в итоге она влюбилась».

       «...Индийцы часто утверждают: «Мы сначала женимся, а потом влюбляемся» (Х. Фишер). Отсюда любовный акт (где слово акт отнюдь не является ни подчиненным, ни случайным) является самым сильным стимулятором для ответной реакции» (Р. Мей). «Высший момент жизни женщины, в который проявляется ее внутренняя суть, это момент, когда она чувствует в себе жар мужского семени – тогда она с диким восторгом обнимает мужчину и прижимает его к себе; это и есть высшее наслаждение пассивностью... ощущение матери и под воздействием формы, материи, стремящейся не к отделению от формы, но к слиянию с ней навеки» (О. Вейнингер). «Страх мужчин перед властью, которую – как они чувствуют – имеют над ними женщины, соразмерен их глубоко спрятанной потребности в нежности» (Р. Скиннер).«...Мы оказываемся «подобны влюбленным, которые утверждают, или творят, сознание друг друга» (Д. Болдуин).

       «У каждого есть врожденное желание любить и быть любимым, испытывать удовольствие и делить его с кем-либо еще. Секс поэтому служит двойной цели выживанию посредством производства потомства и выживанию посредством любовного удовольствия. Последнее служит для того, чтобы сделать борьбу за существование более терпимой, а также более приятной. Другими словами, жить значит любить, а любить значит жить. Любовь, секс и выживание всецело взаимосвязаны» (Ф. Каприо). «Очень важным для развития отношений выступает ощущение предназначенности друг другу⁵» (Г. Иванченко).

      «Интимность означает раскрытие эмоций и действий, которую индивид вряд ли будет поддерживать под пристальным взглядом более широкой публики. В самом деле, открытость того, что скрывается от других людей, есть один из важных психологических маркеров, вероятных для того, чтобы вызвать дальнейшее доверие в другом, и к чему, в свою очередь, стремятся. Нетрудно видеть, как самораскрытие, которое предполагает интимность, может продуцировать созависимость, если она не идет рука об руку с сохранением автономии» (Э. Гидденс). «В браке каждому из супругов приходится иметь дело только с одним половым партнером. Но это не обедняет половое чувство, как может показаться на первый взгляд. Наоборот, нигде так ярко не расцветает половой акт, раскрываются все богатства и многообразие любовных ласк и интимных чувств, как с одним и тем же любимым человеком на протяжении долгой совместной жизни.

Да это и понятно, какое может быть чувство у женщины к нелюбимому человеку или при случайных связях с мужчинами? И если уж супруги знают, что они на всю жизнь вместе, то ласкаться в постели им следует безо всякого стыда и всеми доступными способами» (М. Кинесса)6. А если супруги понимают, что накал страсти напрямую зависит от степени спермотоксикоза и вызываемого им зуда и что поэтому отдыхать друг от друга следует как можно дольше, то счастье гарантировано. Разумно решая физиологическую проблему, вы решите и психологическую, поскольку «тайна скучного заключается в том, чтобы сказать всё» (И. Гете).«Я считаю, что самые лучшие отношения складываются именно тогда, когда люди видятся не очень часто» (Бель де Жур). «...Приправляйте свою жизнь не вечными переменами, а просто достаточными паузами между главными удовольствиями» (М. Фоли). «Я обещаю быть великолепным мужем, но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день» (А. Чехов).

       «Человек никогда не найдет всей полноты только в себе самом» (М. Бахтин).«Женщины привязаны к мужчинам потому, что им нужна безопасность, а мужчины привязаны к избранницам из соображений сексуальной потенции последних» (компьютерраonline).«Человек, на опыте убедившись, что половая (генитальная) любовь приносит ему самое большое удовлетворение, так что, фактически, она для него становится прототипом счастья, вынужден вследствие этого искать счастье на пути сексуальных связей, поставить генитальную эротику в центр своей жизни» (З. Фрейд). «Секс, если он имел место, – это прибор зажигания, роман как поиск судьбы» (Э. Гидденс), все вместе – попытка вырваться из тисков «пустой и бесплодной жизни» (Э. Хэнкок). «Любовь есть выход из обыденности, для многих людей, может быть, единственный» (Н. Бердяев).

       «Тело – это наименьшее из того, что женщина может дать мужчине» (Р. Роллан).«Мужчина и женщина созданы для того, чтобы быть вместе, составляя друг с другом единое целое. Для большинства женщин в их жизни самым близким человеком является мужчина, так же как для большинства части мужчин нет ближе родственника, чем женщина» (С. Варакин). «Любовь подразумевает внутреннее родство с определенным человеческим типом, который нам представляется наилучшим и который мы обнаруживаем воплощенным, олицетворенным в другом человеке» (Х. Ортега-и-Гассет).«Идеал, который должен ставить перед собой брак, – это через физическую близость достичь духовного единения» (М. Ганди). «Знать друг друга — не значит знать друг о друге все; это значит относиться друг к другу с симпатией и доверием, верить друг другу. Человек не должен вторгаться в чужую личность» (А Швейцер). «Секс имеет тенденцию умирать в средние годы жизни только у тех пар, которые лишены воображения и где секс стал рутинным делом» (Х. Эллис). 

       «Семейная жизнь имеет в себе три стороны: биологическую («супружеские отношения»), социальную и духовную» (Ю. Белановский, А. Боженов).«Рождение ребенка необратимо, оно связывает родителей навсегда, вне зависимости от их сердечных предпочтений» (П. Брюкнер).«Красота дается женщине вначале, чтоб привязывать мужчину, ибо нравственная связь еще слаба. Потом и не надо уж красоты, любят женщину, потому что сживутся душами...» (Ф. Достоевский). «С возрастом женщины все больше полагаются на косметику, а мужчины – на чувство юмора»           (Д. Нейтан). «Когда яркое пламя любви перестает мерцать, веселее горит огонек привязанности; его-то легко поддерживать изо дня в день и даже усиливать по мере того, как приближается холодная смерть» (Д. Джером). 

       «Приход любви – величайшее благо, метафизически содержащее в себе страшную трагедию, скажем, непреодолимую утрату любимого...»                (И. Гарин). «Для связи, имеющей возможность продолжаться, привязанность необходима; тем не менее любой, кто испытывает безоговорочную приверженность к ней, рискует получить серьезную травму в будущем, если эти отношения прекратятся» (Э. Гидденс). «Почему мы не влюбляемся каждый месяц в кого-то нового? Потому что при расставании нам пришлось бы лишаться частицы собственного сердца» (З. Фрейд). 

       В принципе, ему не так уж много и нужно.

     «С возрастом мужчины, набрав «опыта жизни» выводят критерии хорошей и плохой женщины, пытаясь вывести некий рецепт идеала. Некоторые, не найдя его, вовсе разочаровываются в прекрасном поле или разделяют на категории «хорошая жена», «хорошая любовница» и т. д.

       Что касается меня, я уж точно не могу без женщины, да и делить себя на нескольких я тоже не способен. Какая должна быть женщина рядом со мной?   Наверное, та, для которой хочется жить. Не просто жить, а совершать поступки, делать её счастливой, вновь и вновь завоёвывать её сердце, зажигать свет её глаз...

       Она Женщина, которая ни чем не обязана и ни чего тебе не должна. Она с тобой потому, что ей с тобой хорошо и надёжно и она любит тебя. Мне неважно, чем она занимается. Может она работает где-то, может вообще не работает, но при этом чем-то занимается. Важно то, что она наполняет смыслом свою и мою жизнь. Её не так уж волнует финансовая сторона вопроса. Важна идея. Воплощать идеи в реальность функционал мужчин.

      Мне не нужно видеть её каждый день «босой в халате у плиты». Важнее то, как она ощущает себя со мной в моём присутствии. Чувствовать её нежность, тепло и потребность во мне. Меня устраивает, что у меня нет завтрака и ужина приготовленного ею каждый день, ведь это лучше, чем измотанный вид любимой, единственным желанием которой будет непременно лечь спать с пресловутым «голова болит». Пусть занимается больше собой, ведь нравиться мужчинам – это их природное призвание. Вы видели, с каким выражением лица женщина выходит из СПА-салона! То-то же!!! А ещё ей нравится очаровывать мужчин!!! Ей важно получать энергию очарованных ею мужчин. Эта энергия питает её женское естество, и она продолжает цвести как прекрасный цветок. Ведь этот цветок цветёт для меня! Ей важно чувствовать, что она нравится мужчинам.

      Она постоянно чем-то увлекается. То новыми методиками ухода за телом и лицом, то различными методами похудения, то познаниями в различных направлениях бизнеса. Ей важно общение с новыми людьми. Интересуется опытом успешных людей. Она постоянно рассказывает тебе о своих женских делах и ищет понимание и в свою очередь выслушает и посмотрит фрагмент интересного хоккейного матча, потому что понимает, что это для тебя   важно⁷.Иногда ей просто хочется стать маленькой девочкой и просто поплакать и получить от родного мужчины заботу и внимание. Иногда этому нет объяснений. Просто так она снимает стресс. Она всегда в глубине души «девочка». Возможно, меня всегда будут мучить сомнения, что «а вдруг я не тот о ком она мечтала» или «тот парень, которого она очаровала, покорил и её сердце» и эти страдания буду заставлять меня делать больше и больше, что бы удержать её рядом со мной, ведь она мне ничего не должна. И всякий раз, когда я обнимаю её, может быть даже во сне, по её реакции я понимаю, что я для неё дорог, и она выбрала меня!⁸И тогда я понимаю, что рядом женщина, для которой хочется жить⁹» (radionetplus.ru).

      ВЫВОДЫ. «Женщина – существо таинственное, но полезное» (П. Лафарг). «После Бога мы в первую очередь в долгу перед женщиной: сперва она дарует нам жизнь, а потом придает этой жизни смысл¹⁰» (К. Боуви).«Без женщины наша жизнь была бы в начале – беззащитна, в середине – без удовольствия, в конце – без утешения» (А. Шопенгауэр). Секс – это еще не все, но все – ничто без секса. «Для философского подхода важно, что тайна любви имеет отнюдь не возвышенно-небесное, а прозаически-земное происхождение» (А. Пилипович). 

      Разбитной писатель К. Воннегут завещал для себя эпитафию: «для него единственным и достаточным доказательством существования Бога на земле была музыка». Абсолютно с ним соглашаясь (как и с Ф. Ницше: – «Без музыки жизнь была бы ошибкой»), в нашей эпитафии мы бы, если  не вместо, то рядом  с музыкой, поставили бы Женщину.

      Милые вы наши! Если нам подарят вторую жизнь, мы опять отдадим ее вам: во-первых, у нас нет другого выбора; во-вторых, вы – единственное, чего она стоит. 

 ___________________

¹«Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят» (И. Бунин).

² «Неурегулированный пол есть неурегулированная душа – нерентабельная, страдающая и плодящая страдания» (А. Платонов).

³ «Откуда взяться гармонии между душой и телом, если душа всегда готова спасти себя за счет тела?» (С. Лец). «Если мужчине удастся завоевать сердце женщины, то все остальные органы сдадутся без боя» (Т. Калантаева).

⁴«Прочь кретинов и каналий, что не любят гениталий, ныне всюду стало модно славить орган детородный» (И. Тихий).

⁵ «Брак как долгий разговор. При вступлении в брак нужно задавать себе вопрос: полагаешь ли ты, что до старости сможешь хорошо беседовать с женщиной или этим мужчиной? Все остальное в браке преходяще, но большая часть общения принадлежит разговору» (Ф. Ницше).

⁶ Лукавит. Уж эта-то женщина прекрасно знает, что «в любви прекрасно только начало, вот почему мы стремимся удержать его, влюбляясь снова и снова» (А. Франс).

⁷  «Просто невероятно, как быстро и легко женщина усваивает идеи того, кто занимается с ней любовью» (А. де Сад). 

⁸И действительно, «если женщины говорят «под нами», они говорят «о нас» (неизв.).

⁹ Тоже лукавит. «Женщина вдохновляет, покуда мужчина не владеет ею» (С. Кьеркегор).

¹⁰ «Какая это старая русская болезнь, это томление, эта скука, эта разбалованность – вечная надежда, что придет какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает»         (И. Бунин). 

                                                 

                  

                                                      

                  (Из книги «Изнанка любви или опыт трепанации греха...» )

 

                                                    Не так ли мы устроены, как в музыке ноты -

                                                   один  для других и не похожи друг на друга?

                                                                  П. Шелли

     «Сексологи нередко выбирают свою профессию потому, что их воодушевляет огромный диапазон интимного поведения людей» (Й. Дрент). «Разные индивиды всюду и везде, имеют не только количественно неодинаковый уровень сексуальных потребностей, но и качественно разные, не сводимые друг к другу иерархии личных жизненных ценностей». «Многие тонкие градации сексуально-эротических переживаний, например, удовольствия и наслаждения... еще ждут своей психологической операционализации. Слабо разработано понятие интимности»» (Н. Симоненко).

      «...Синтаксис глаголов на сексуальную тематику открывает нам две весьма различные модели сексуальности. Первая напоминает нам содержание курса по этике и психологии семейной жизни, а также справочники для новобрачных и прочие санкционированные взгляды на данный вопрос: секс – это  совместная деятельность, которой занимаются два равных партнера по обоюдному согласию, детали при этом не уточняются. Вторая модель более мрачна, нечто среднее между социобиологией млекопитающих и феминизмом в духе Дворкин: секс – это  насильственный акт, провоцируемый активным участником-мужчиной и направленный на пассивную участницу-женщину, эксплуатирующий и наносящий последней урон. Обе модели отражают человеческую сексуальность в полном спектре ее проявлений, и если язык является нашим гидом, то первая модель пригодна для разговора на публике, тогда как вторая является табу, широко признаваемым в частной жизни» (С. Пинкер).

      «При этом наши знания о мире больше не ограничиваются опытом одной жизни – передаются из поколения в поколение». «Но, научившись делиться своими моделями материального мира, мы обнаружили, что модели других людей в некоторой степени отличаются от наших собственных» (К. Фрит).

      Примеры первой модели в духе: «любовь – это «великий Бог» (Платон) или, как минимум, «каприз тела» (Ш. де Лакло). Влечение, удовольствие, нежность и даже самопожертвование – долгожданные подаркии душе, и телу. Короче: «жил-был мужчина и жила-была женщина. И они любили друг друга» (Д. Джером). Но чувства непостоянны, а потому издержки неизбежны. Этим занимается чуть ли не вся мировая литература и другие коммуникации и коммуниканты. Несмотря на то, что тема избита до полусмерти,а рецепты попсы от психологии – «как  стать   счастливой» – набили  оскомину, несчастных меньше не становится.

      Описание мужчиной ощущений женщины. «О, какую огромную разницу почувствовала я между выражением грубой животной страсти, возникающей от простого плотского совокупления двух полов, и сладчайшим возбуждением, порывом восторга, венчающего взаимную страстную любовь, при которой два сердца, соединенные нежными и верными узами, бьются в экзальтированной радости».

     «Наслаждения, предаются ли им короли или нищие, какими бы сильными они ни были все же остаются вульгарными наслаждениями; ибо только одна любовь способна придать им утонченность и возвышенность» (Д. Клеланд).

     Романтическое. «Любовь – это выход за пределы своего «Я» и слияние с тем   прекрасным, что заключено в другом человеке» (П. Шелли).

 Натуралистичное. «Моя сладкая маленькая потаскушка Нора, я сделал, как ты велела, моя грязная малышка, и кончил два раза, когда читал твое письмо. Я счастлив, что ты любишь, когда тебя трахают в зад. Я вспоминаю ту ночь, когда я так долго любил тебя сзади. Моя штука часами оставалась в тебе, я снова и снова входил в тебя снизу, я чувствовал твои огромные жирные вспотевшие ягодицы на моем животе, видел твое разгоряченное лицо и обезумевшие глаза» (Д. Джойс).

Животное. «Половая любовь – по существу не любовь, а лишь природно-орудийное влечение» (М. Гершензон).

     Жизнеутверждающее. «Любовь не жалобный стон, а торжествующий скрип кроватных пружин» (С. Перлмен).

 Интригующее.   «Ты похоти своей даешь любви названье...

                              От похоти к любви дорога-то длинна» (Джелаль-эд-Дин).            

                                  «Мы часто слышим слово секс,

                                   И как же люди от него хмелеют....

                                   Да, только разница большая есть...

                                   Когда Вас любят, а когда имеют...» (И ПРО ЭТО).

     Драматическое.Любовь – это   когда  нет  влечется  к  нете,  не зная, что неты нету   (С. Кржижановский).

     Ироничное. Что такое побои – известно, а вот что такое любовь – до этого никто еще не додумался» (Г. Гейне). «Если там есть хоть одно пристойное слово, то это потому, что я его просмотрел» (М. Твен).

     Гедонистическое. «Любовь, однако, есть высшее наслаждение, блаженство, чувство бесконечности» (Л. Фейербах). «...Благочинным тоже Хрен огромный по нраву и по вкусу» (Приапова книга).

     Физиологическое.«Мочеполовая система мужчин работает по одному принципу: почки вырабатывают мочу, которая идет в мочевой пузырь. При переполнении ее нужно куда-то слить. И не важно куда: в унитаз или соседу на забор.)))) Точно так-же и со спермой...»  (С. Бикеев).

 Восторженное, женское. «...В любви все взрывное, одержимое, иррациональное, чудесное, опьяняющее, мечтательное. Любить – это длительная работа, доверие, коммуникация, приверженность, боль, наслаждение» (Ш. Хайт).

 Пустопорожнее, женское. «Любовь это не просто эмоции, которые люди ощущают в отношении других людей, а комплекс, связывающий вместе эмоции двух или нескольких людей; это особая форма эмоциональной взаимности» (А. Баэр). «Секс физиологичен, а любовь нет. Любовь не имеет ничего общего с физическим телом. Она связана с эфирным телом, но если она не осуществлена, то может страдать и физическое тело.Должны удовлетворяться нужды не только физического, но и эфирного тела. У него свой голод; ему тоже нужна пища. Такой пищей является любовь»               (М. Стафеева, йог).

 Рациональное.«Когда в тебе воспылает буйное и неудержимое желание, излей накопившуюся жидкость в любое тело» (лат.).«Удовольствие полезно»                                  (Д. Истон, К.-А. Лист).

      Вокруг да около.Любовь – всего лишь «половое чувство, выраженное поэтически» (Р. Акутогава), а также «чувство благодарности за наслаждение (О. Бальзак). «Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью» (Г. Гейне)

     Преувеличенное. Сексуальный инстинкт – «универсальный  источник универсального удовольствия» (М. Фуко).  Он «руководит  всей психической и физической жизнью» (Г. Каан). 

      Всеобъемлющее. «Есть любовь – страсть и любовь – милосердие, высшая форма милосердия. Есть притворная, эгоистическая, иллюзорная, эфемерная, несчастная, безнадежная, обманутая, ангелическая, платоническая, нарциссическая, куртуазная, беззаветная, пылкая, безумная, чувственная, инстинктивная, вдохновенная, благодатная, волшебная, неизреченная, серафическая, экстатическая, мистическая, вселенская, саморазрушительная, мучительная, мученическая, параноидальная, неразделенная, расчетливая, животная, хищная, отпускная, курортная, пляжная любовь...» (И. Гарин).

       Боготворческое.«Так как человек создан по закону «полового деморфизма», то есть принадлежит либо к мужскому либо к женскому полу, то этот половой деморфизм и вбирает в себя из глубины духа ту исконную потребность любви, которая есть сущность человека» (В. Зеньковский).

       Мистическое. «...Слишком страшною божественною тайной мне кажется любовь, чтоб говорить о ней» (Д. Мережковский).

        Академическое. «Любовь включает в себя жизнеутверждающие инстинкты и влечения «живой плоти» и даже немыслима без них ни в своем генезисе ни по существу (БСЭ).

           Примеры второй модели – половой   акт есть преступление, насилие над партнером. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство (по Фрейду). Интимность – сокрытие  постыдного процесса анально-генитального осквернения. Поскольку воображение заполнено кощунственными ассоциациями в адрес партнера по совокуплению, то это и есть ненависть – изнаночная  сторона любви. По умолчанию между мужчиной женщиной в лучшем случае возможна дружба на основе просвещенного цинизма.  Тема вызывает неприятие даже со стороны сексологов и психоаналитиков, которые, понимая присутствие в половой любви явных противоречий, стыдливо прячутся за словом «амбивалентность».

     Вопрос – половина  ответа.«Вы можете заснять преступление и получите Пулитцеровскую премию. Половой акт законом не запрещен. Он приятен. Почему же снять его – преступление?» (М.Форман– режиссер  к/ф «Народ против Ларри Флинта»).     

     Вопрос – ответ. «А стали бы люди обременять себя сексом, если бы вы отняли у них мечты об унижении и мести?» (Д. Стейд).

     Прозаическое. «Любовь ...создание возвышенное наравне с подлейшим...»                         (П. Мантегацца). «Похоже, что об этих аффектах человек хранит глубочайшую тайну, а сообщить о них удерживает непреодолимое чувство стыда» (Ш. Ференци).          

     Рифмованное.

             «На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь, 

               Но то, что приносит тебе наслаждения – грязь» (Аль-Маари).                                             

    Эротическое.Воплощением Эроса является не что иное как ж... – место заветное, алчное, скрытое где-то там у женщин или упругое, энергичное и подчиняющее у мужчин. В самой грязной части тела прячется обещание растворения в невыразимой сладости отчаянного бесстыдства.

      Парадоксальное. «Изнанка любви – ненависть» (япон.). «Естественная любовь – ...усложненная ненависть» (К. Льюис).  

      Язвительное.«...Безлюбая любовь ниже пояса» (М. Мурзина) отличается от любви любой (надо полагать исходящей опять же из мест не выше пояса) лишь способом выражения анально-генитальной «благодарности».

      Шабаш.«Любовь и дерьмо, дерьмо и любовь, любовь – дерьмо; стоит тебе поставить между любовью и дерьмом знак равенства – и конец света обеспечен» (В. Платова).                            

      Назидательное. «Не забывайте, что похоть относится к сфере дьявольской власти»    (И. Дрент). И если «...похоть козла – Божий дар» (И. Тэн), значит Богу дьявол зачем-то нужен!

     Эгоистическое.«...Любовь вожделения предполагает... реальную потребность, благодаря которой... – ты есть добро для меня» (Иоанн Павел II). «...Долой формулу давнего прошлого «я тебя люблю» – пусть ее заменит единственно настоящая: «я тебя хочу» (П. Брюкнер)..

 Гомосексуальное. «Любовь – всего лишь грязный трюк, который проделывают с нами исключительно для продолжения рода человеческого» (С. Моэм).

      Заботливое. «Половой акт заключает в себе величайшее низведение женщины» (О. Вейнингер).  

                           «За все наши мужицкие злодейства

                           Я женщине воздвиг бы монумент» (И. Губерман).

     Загадочное.  «Лицо человека – это обман и притворство, а попа искренняя – ведь  ее нельзя контролировать. Попа всегда будет нашей бессознательной, животной частью, она не сможет нас обмануть, как не сумеет скрыть свою истинную природу, порывы и терзания. Попа – это невидимая сторона, изнанка нашей личности...» (Ж.-Л. Энниг), «дыра Дьявола», где хранятся «самые интимные тайны» (М. Турнье).

     Злое.Сокрытием своего главного дела человек  признает, что он негодяй в силу самой природы полового акта. «Человек в нем отвратителен, а свинья прекрасна, хотя и остается всего лишь свиньей. Он художник канализации, поэт убожества» (М. Якуб об одном из своих мужчин).

      Покаянное. «Душа Артура летала вокруг его тела кругами и маялась, не испытывая особого желания войти. С этим вместилищем у нее были связаны не самые лучшие воспоминания...» (Д. Адамс). Совестливый «при виде девушек сразу чувствует себя подлецом» (Г. Малкин).

      Благоразумное. «Любовь – это тайна: хочешь ее сохранить – не говори о ней никому, даже тому, кого любишь» (К. Мелихан). «Хочешь быть счастлив в любви – никогда  про это не думай» (В. Пелевин).  

      И, наконец, объективное. «Любовь – это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, и ей можно все приписывать» (Д. Бруно). «С какой стороны ни возьмись за проблему эротического, всегда остается ощущение, что сделал это весьма однобоко» (Л. Андреас - Саломе).

      Таким образом,   «Ум принял все,

                                    а сердце – лишь частицу.

                                    Кому поверить?» (Л. Болеславский).

     Только себе! Во всяком случае так можно понять Лакана – самого продвинутого психиатра, – заявившего: «Как только начинаешь говорить о любви, тотчас превращаешься в имбецила»¹. Единственный выход – «не отступайся от своего желания» (Ж. Лакан).

     Итог.«Любовь – и  это все, и это все, что мы о ней знаем» (Э. Дикинсон). «Любовь – это  такая парадоксальная материя, которая существует в виде самых разных форм и призраков, о которых можно сказать все, что тебе хочется, и это скорее всего будет справедливо» (Ф. Тэллис).«Любовь – это настоящий клубок парадоксов. Она существует в столь разных формах и вариациях, что вы можете говорить о ней все что угодно – и, скорее всего, окажетесь правы» (Г. Финк).

     «При изучении идей необходимо помнить, что требование практической ясности проистекает из сентиментального чувства, окутывающему туманом запутанность факта» (А. Уайтхед). «Как мы переживаем мир, так мы и действуем». «У каждой личности есть взгляды на то, что есть, а чего нет». «Многие люди создают в воображении то, что они переживают. Некоторые созданы для того, чтобы верить согласно своему переживанию» (Р. Лейнг).

     «Каждый человек воспринимает реальность по своему» (В. Руднев). «Субъективное – это  целый внутренний мир ощущений, идей, эмоций, импульсов, предвосхищений и восприятий, воспоминаний, фантазий и образов, телесного осознания, принятия решений, ассоциирования, установления взаимосвязей, планирования, и так далее, и так далее» (Д. Бьюдженталь). «Наши жизненные переживания могут быть результатом непосредственного чувственного восприятия,  но глубина и емкость его, а, следовательно, и интерпретация их у каждого своя». «Хотя природа наградила нас одинаковыми органами чувств, мы часто смотрим на одни и те же события по-разному» (К. Робинсон). «Разум и дух присутствуют в болезненной психологической жизни так же, как и в здоровой. Но истолкования такого рода, должно быть, лишены какой-либо причинной значимости. Все, что они могут сделать, это лишь бросить свет на некое содержание и ввести его в определенный контекст» (К. Ясперс). «Использование образно-ассоциативного мышления в обычном словоупотреблении также именуют не мышлением, а чувством». «Люди склонны объяснять «своим чувством» все, действие чего в себе они не понимают. И чем больше человек в себе не понимает, тем чаще он говорит о своих чувствах»(Психологос).

     Другими словами, «о чем бы вы не сказали «является», оно на самом деле этим не является» (А. Кожибски). Как в философии:

«Считаешь ты, мудрец,

Презренным дурака,

Но ты и сам глупец

По мненью дурака» (Марзбан-наме).

     «К началу XIX  века Иммануил Кант, «мудрец из Кенигсберга», положил конец традиционной метафизике, заодно создав и потребность в современной психологии своим ставшим классическим определением: реальность не познается нами напрямую, мы лишь познаем свое внутреннее ее восприятие. Он не говорил, что внешней реальности не существует, просто мы можем познавать ее исключительно субъективно» (Д. Холлис). Ведь «раздражители, поступающие в психику изнутри тела» (З. Фрейд), да и снаружи, одни и те же.

     «...Любовь не поддается объективному научному исследованию, даже с использованием тех, довольно нестрогих подходов, которые мы называем клинической наукой и психоанализом. В основе науки лежит ее способность прогнозировать результат. Любовь непредсказуема. Взаимодействие формирующих ее сил происходит в субъективной сфере психики индивидуума, о которой наука имеет лишь приблизительные представления. Поэтому когда мы хотим получить информацию о любви, мы не изучаем научную литературу, а скорее читаем художественную» (С. Ливайн). «Обращение к понятийному аппарату Фрейда, без сомнения, создает удобное поле для психоаналитических экзерсисов, но, сводя образ человека исключительно к анализу его внутренней структуры, игнорирует богатейшую палитру прочих раздражителей. По большому счету человек не сводим к властному сюжету психоаналитических штудий и много богаче всякой обобщающей схемы» (А. Ястребов). «Этические сложности в психоанализе возникают уже с фрейдовского противопоставления общественной морали «аморальным» сексуальным влечениям субъекта. Этот конфликт, по Фрейду, ответственен за невротизацию. В 1920-е годы, однако, такое противопоставление становится для него неоднозначным. В отношении субъекта с моралью появляется «внутренний» посредник – инстанция сверх-я» (В. Мазин), тот самый стыд.

      «Бытие никогда не совпадает с самим собой и потому неисчерпаемо в своем смысле и значении» (М. Бахтин). «Ни один человек, хоть сколько-нибудь знакомый с проблемами, с которыми он имел дело, не может не осознать, какая огромная концентрация научных изысканий и размышлений потребовалась, прежде чем хотя бы одно предложение на языке математических функциональных уравнений могло быть сформулировано в отношении психической жизни людей» (Л. Бинсвангер). «Мы оказались в области гуманитарных наук, которые, в отличие от естественных наук, не поддаются точным измерениям, но к объективной реальности которых нам удастся приблизится посредством нашего субъективного понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарных наук берется нами под сомнение, – просто мы имеем дело с двумя разными научными парадигмами. В гуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те или иные процессы. С другой стороны, в естественных науках многие процессы описываются лишь приблизительно, как в современной атомной физике лишь с определенной вероятностью» (П. Куттер).

      Причина ненаучности гуманитарной сферы – в  языке, в неопределенности значений слов. В гуманитарных науках имеет место не точность, а «многозначность понимания» (wikipedia.org). «То, что Фрейд, в очень широком смысле, понимает под сексуальностью, не вмещается в то, что физиолог понимает под сексуальным влечением, и, тем более, в то, что психолог, философ или теолог понимают под словом любовь» (Д. Кристев). «В некотором смысле о любви говорить труднее, чем о жизни и смерти. Трактовки жизни и смерти авторами, придерживающимися разных философских взглядов, представляющих разные культурные контексты и обладающими разным личным опытом, с разным опытом, конечно, достаточно сильно различаются, но, по крайней мере, нет разногласий по поводу предмета обсуждения – что имеется в виду, когда говорят о жизни или смерти. Иначе обстоит дело с любовью – то, что называют этим словом, гораздо более разнообразно и не всегда совместимо между собой, и язык здесь гораздо больше мешает, чем помогает» (Д. Леонтьев).

                               «О любви никто на свете

                               Верных слов не может выдумать

                               Тихо дует этот ветер

                               Молчаливо и невидимо» (Р. Бернс).

          «С точки зрения философии, душа – это бездна, в которой неведомо как и откуда рождаются смыслы. Даже если они появляются, то не в той форме, в какой они были изначально, а в превращенной форме. Человек, как существо телесное, транслирует смысл через язык, который телесен и ограничен системой знаков. Именно последнее накладывает ограничение на смысл, который открывает нам бездна» (В. Трынкин).  «К числу более «молодых» образований относится язык, выразительные средства которого, несмотря на богатое поэтическое и эпистолярное наследие, сильно уступают богатству эмоциональных переживаний, возникающих в любви». «Недостатки нашего описания, скорее всего, исчезли бы, если бы психологические термины мы могли заменить физиологическими или химическими. Они тоже только составляют образный язык, но язык, знакомый нам гораздо более долгое время и, возможно, также более простой» (З. Фрейд). «Мы живем в языке, а не в стране» (Э. Чоран).

      «Понятие о чем-либо и само это что-либо не одно и то же» (С. Болдырева, Д. Колесов). «...Мысли и чувства нельзя отождествлять с самими словами как таковыми». Кроме того, «в языке имеется модель пола людей (точнее, две модели), а также понятия интимной близости, власти и справедливости», но «язык как окно в человеческую природу» сам по себе вносит индивидуальные искажения» (С. Пинкер). «Реально семиотика любви, будучи чрезвычайно богатой на импровизации, вариации и комбинаторику составляющих своего «словаря», очень ограничена в арсенале знаковых форм, употребляемых на практике» (А. Флиер). «Наша беда не в том, что люди знают слишком мало, но в том, что они знают много того, что не соответствует действительности» (М. Твен). Видимо, желание и способность познавать и выражать себя – это та или иная степень  чувствительности плюс инструментарий, полученный образованием в части освоения понятий. «Люди прежде всего следуют за авторитетом, а его можно завоевать, только сделав что-то, что поддается их пониманию» (З. Фрейд).

     «Среди всех специальных разделов медицины позиции психиатрии наиболее уязвимы, а сама эта отрасль пользуется наименьшим авторитетом. Во многом это объясняется тем, что, в отличие от других разделов медицины, психиатрия испытывает огромные трудности с разработкой устойчивой и согласованной диагностической системы»            (Ф. Тэллис). «Человеческий язык вообще несправедлив к любовным наслаждениям. Словно нарочно, выражающие эту страсть слова двусмысленны и не заявляют своего значения прямо. Они как будто скрываются в тени, оставаясь в ней смутными, трудно угадываемыми силуэтами. Протяни к ним руку, попытайся нетерпеливо стиснуть в кулак – и словно тень Эвридики растают легкие видения, отлетая с печальным криком в непроглядный мрак» (С. Пролеев).

  «Слова – это  глупцы,

  Которые слепо следуют, как только им указали, куда идти.

  Но мысли – это  зимородки, обитающие у заводей

  Безмолвия; их редко видно...» (З. Сэссун).

     «Давайте вернемся к реальности!» (О. Бальзак). «Строго говоря, никто не видит реальность такой, какая она есть. Если бы это произошло, то день великого прозрения был бы последним днем жизни на Земле. Тем не менее мы полагаем, что наше восприятие адекватно отражает реальность и позволяет сквозь призрачный туман вскрыть скелет мира, великие тектонические складки. Многим, пожалуй даже большинству, недоступно и это: они довольствуются словами и намеками, как сомнамбулы, бредут по жизни, ограничив себя набором условностей. То, что мы называем гениальностью, на самом деле всего лишь редко встречающаяся чудесная способность расширять просвет в этом тумане фантазий и воочию видеть новый, дрожащий от пронзительной наготы сколок доподлинной реальности» (Х. Ортега-и-Гассет).

       Согласно терминизму «общие понятия – это слова, которые не имеют соответствующей объективной реальности». С научной точки зрения, первое требование которой, начиная с понятий,  четкое определение границ существования чего-либо, такие слова как страсть, эрос, похоть, любовь, далеки от определенности и потому ненаучны. Гуманитарная сфера насыщена такими понятиями.

      «Литературный способ воспроизведения действительности абсолютно достоверен лишь для пишущего, хотя иной раз мы понимаем автора лучше, чем он сам себя» (И. Кант). «Чем более понятия общи, отвлечены, тем более можно находить противоположные ему: следовательно, тем более может быть здесь произвола и тем менее имманентного движения понятий»            (Р. Лотце).

      Если принять во внимание бесчисленное множество способностей восприятия и оценки чувствующими и думающими своего внутреннего и внешнего миров, различную значимость, а также трансформацию их чувств и мыслей в различных обстоятельствах,  то станут понятны причины хаоса в толковании, казалось бы, одних и тех же явлений. Здесь же возникают и те «особые трудности», связанные с нехваткой слов и неопределенностью их значений. Описать эмоции языком других наук также не удается. «Как вы собираетесь объяснить в терминах химии и физики, что такое первая любовь» (А. Эйнштейн). 

      «Психология – это  выражение словами того, что нельзя выразить»         (Д. Голсуорси). «Особенные трудности возникают при построении языковых моделей самых глубоких интимных чувств, поскольку они не поддаются полной и абсолютной интерпретации» (Ф. Скэрдеруд). «Словарь, относящийся к области любви, столь беден, что поэтам приходится выбирать между клише, непристойностями и эвфемизмами» (З. Хамбургер). «Хотя психологи пытались объяснить обычную, непатологическую любовь, они постоянно были вынуждены описывать любовь языком поэтов и схоластов» (Ф.Тэллис). Добавьте к этому хаосу присущие нашим толкованиям любви искажения, которые вносят люди с целью сокрытия истинных намерений, и получите коммуникативный ералаш.  «Любовь так искажена, профанирована и опошлена в падшей человеческой жизни, что нужно найти новые слова» (Н. Бердяев).

    «Повсеместно ощущается, что терминами психиатрии и психоанализа почему-то не удается выразить то, что «действительно подразумевается» (Р. Лэйнг). «Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов» (Р. Декарт). «Теория человека сбивается с пути, если она впадает в описание человека как машины или органической системы естественных процессов». «Цель образования компенсировать недостатки наших инстинктивных способов мыслить о физическом и социальном мире» (С. Пинкер). «Психология как научная дисциплина существует лишь немногим более ста лет. Я уверен, что со временем психологи найдут что измерять, и разработают приспособления, которые помогут нам сделать эти измерения очень точными» (К. Фрит).

      «Мы будем употреблять термин генитальное возбуждение тогда, когда речь будет идти о непосредственной генитальной реакции: набухании полового члена за счет притока крови, что ведет к эрекции у мужчин и соответствующим эректиальным реакциям у женщин с появлением смазки во влагалище и эрекцией сосков.

     Термин сексуальное возбуждение, кажется, наилучшим образом отражает процесс в целом, включая специфические когнитивные аспекты и субъективное переживание сексуального отклика, генитального возбуждения и оргазма, а также подключаемые к этому соответствующие механизмы вегетативной нервной системы и мимику как часть того, что Фрейд называл «процессом разрядки» (О. Кернберг). «Фрейд видел в любви выражение или своеобразную сублимацию полового инстинкта. Он рассматривал половое влечение как результат мучительного напряжения, химического по своей природе, которое требует разрядки. Австрийский психиатр подчеркивал, что факт половой потребности у человека и животного биологи выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к пище и голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо» (П. Гуревич). Э. Фромм заменил слово «инстинкт» на «органическое влечение». Мы бы назвали первопричину любви словом «зуд», имея в виду, что «любовное чувство обусловлено одними и теми же биохимическими реакциями (повышением секреции адреналина, серотонина, дофамина, половых гормонов, эндорфинов)» (Т. Проценко).  

[1]Имбецильность – психическое недоразвитие, средняя степень умственной отсталости (олигофрении) между идиотией и дебильностью» (Словарь иностранных слов).

 

Книгу можно заказать по E-mail:gsergatskiy@gmail.com.



 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Г. И. СЕРГАЦКИЙ. ИЗНАНКА ЛЮБВИ ИЛИ ОПЫТ ТРЕПАНАЦИИ     ГРЕХА В ТОЛКОВАНИИ АВТОРИТЕТОВ. –

Киев, «Альфа-реклама», 2015 - 668с., ил.107.

 

Книга представляет собой систематизированную антологию высказываний философов, писателей, поэтов, психологов, амурологов о скрытной, постыдной стороне половой любви. Собран материал экзистенциальной направленности: душа, похоть, стыд, привязанность, одиночество, смерть. Акцент сделан на конфликте похоти с совестью, вызванным  анально-генитальным характером совокупления, что поборникам вселенской справедливости дает основание утверждать: изнанка любви –   ненависть. Проникновение в суть  этого противоречия позволяет глубже понять неочевидные для многих стороны взаимоотношений полов, начиная с глобальной лжи, пронизывающей и прелюдию, и сам половой акт, и кончая бешенством ревности.

Красной нитью через всю книгу проходит мысль о несовместимости понятия добра с похотью, порождающей интригу сокрытия полового сношения от посторонних глаз и чрезмерное любопытство к нему. Однако, для чувствительных людей соитие – источник  нравственной болезни и причина неприязни к другим таким же носителям скверны.    

 Предлагаемая антология – популяризация  идей З. Фрейда и его единомышленников, взявших на себя смелость  разоблачения половой любви как преступления против совести и осуществивших прорыв в самые потаенные уголки человеческой психики.

        Цитаты в каждом разделе выстроены  по принципу: "Стоит расположить уже известные мысли в ином порядке – и  получится новое сочинение, равно как те же, но по-другому расположенные слова образуют новые мысли"                                   (Б. Паскаль). Центральные темы снабжены комментариями выдающихся священнослужителей и ученых-психологов мира: "по-пастырски", "по-научному". 

      Книга адресована читателям, интересующимся психологией половых отношений.

  _____________

                                        ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Любовь. Так много в этом слове! Мы говорим «люблю», когда хотим выразить своё отношение к стране, где родились, к работе, которую избрали и делаем, к друзьям и близким, с которыми нам хорошо и спокойно. Мы говорим «люблю» и о местах, где хочется бывать, и о вкусной еде, и о произведениях искусства. И всё же есть в этом слове какой-то первичный, базовый смысл, запечатлевший особого рода отношения мужчины и женщины. Приходится уточнить: речь пойдёт о «половой любви», о «сексуальном», о той стороне жизни мужчины и женщины, которая, хотя и есть во все времена, сколько живёт человечество, вряд ли когда ещё была предметом столь интенсивного познания, как в наше время.

Кажется, мы уже и так знаем о ней всё. Что можно сказать нового? Уж сколько исписано писателями, воспето поэтами, пропето певцами, воплощено скульпторами в камне и в бронзе, запечатлено в живописных полотнах, а теперь вот и на глянцевых фотографиях и в видеофильмах с высоким качеством разрешения.

Любовь во все времена, как мираж в пустыне, манит жаждущих путников, подобно пению сказочных русалок влечёт путешественников по океану жизни. И любой из нас живущих познал или снова и снова познаёт это волнительное состояние души. И каждый несёт в себе свой уникальный опыт этого переживания, и такое простое и расхожее понятие – «любовь» всегда имеет собственные смысл и значение для каждого. И от того так трудно подступиться к очевидному, так трудно высказать этот чрезвычайный опыт! Ощущение недомолвленности, невысказанности, неприступности любовного переживания словам отзывается неясным томлением в душе влюблённого и жаждущего любви. Такой вот непременный и загадочный атрибут человеческой жизни. Для одних, любовь человеческая - «плотский грех», для других – источник вдохновения, она же – маховик и движущая сила человеческих поступков, и основной инстинкт. Любовь – это и импульс для «души прекрасного порыва», это и кратчайший  путь к наслаждению, это – и счастье, и неизбежное зло, и предмет любознательного изучения, и цель творческих исканий.

О любви скромно размышляли древние, её воспевали в тёмные времена, её пытливо изучали в Новое время. Любовь всегда была «непознанным», тем самым пробным камнем для литературных, философских и научных изысканий. Кто и как только в письменной истории человечества не высказался по этому очевидному и неизбежному факту человеческого существования. Кто, потрясённый, пропел свою «Песнь Песней», кто, испугавшись и негодуя, увидел в ней смертный грех и заклеймил любовь,  другие, отринув метафизику, взялись пролить свет истины на суть этого непостижимого в своей полноте влечения одного человеческого существа к другому. Ведь понять - значит совладать, победить, преодолеть, избавиться от этой напасти и жить иначе, по-другому как-то…. Люди 20-го столетия  особенно усердствуют в этом своём желании. Воодушевлённые иллюзией, будто бы наука даст, наконец, ответы на все вопросы жизни и сделает её понятными человеческую суть и существование,  естествоиспытатели бодро двинулись на этот укрытый бастион. О любви мужчины и женщины, о той любви, которая была доселе лишь предметом возвышенного, заговорили хором. Врачи и философы, антропологи и социологи, математики и химики, физики и биологи поспешили высказать свои собственные суждения на её счёт.

Сейчас покажется нелепым, но каких-то 150 лет назад выдающийся немецкий психиатр Рихард фон Крафт-Эббинг поплатился кафедрой за свою врачебную честность. Его смелая попытка описать и систематизировать разнообразие открывшихся ему форм сексуального поведения людей тогдашним обществом была воспринята как непристойность. Он покусился на запретное. Позже, в конце того же века гениальный Отто Вейнингер, проделав титанический работу для исследования «мужского» и «женского», создал свой бессмертный труд – «Пол и характер» и заложил тем самым фундамент научной сексологии. И уже  почти в то же время венский невролог Зигмунд Фрейд без тени смущения эпатировал публику волнующими рассуждениями о сексуальности ребёнка и своего рода художественными интерпретациями разнообразных психических состояний, в основе которых он упрямо чувствовал  неудовлетворённость сексуального желания. Его сподвижник Вильгельм Райх заявил без околичностей о «Функции оргазма», и дальше пошло и поехало. Любовь приобрела новое измерение: человеческая сексуальность ворвалась в культуру, как джин из распечатанного кувшина. О ней стали думать и говорить, говорить и думать, посредством неё стали объяснять то, что доселе не объяснялось. Сексуальность, сексуальное поведение уже вне связи с «Душой», а как самостоятельные сущности стали предметом философских дискуссий, новых художественных исканий, предметом научных исследований. И даже стыдливые представительницы «слабого пола» поспешили внести свою лепту в это познание сложного (С. де Бовуар, К. Хорни). В середине прошлого столетия любознательные естествоиспытатели У. Мастерс и В. Джонсон скрупулёзно, с использованием хитроумных приборчиков исследовали вдоль и поперёк всю «психофизиологию» человеческой любви и написали большую книгу «про это». Казалось бы, тайн больше нет, и нас теперь ничем не удивить. О «сексе» знают уже и взрослые и дети, дискурс сексуальности плотно пропитал наш язык и культуру. Мы постигли  «Таинственное либидо» (Ю.И. Новоженов), нам известны функции оргазма (В. Райх) и издержки мастурбации (М.В. Екимов),  роль сексуальности в цивилизации (Г. Маркузе) и в познании (М. Фуко). Мы уже смело рассуждаем о «бисексуальной революции» (Л.В. Жаров) и сочувственно относимся к «людям лунного света» (В.В. Розанов, И.С. Кон). И даже в сказках для детей стали с лёгкостью усматривать аллюзии сексуального: «входит и выходит» (В.Руднев). И будто бы стало как-то спокойнее: рыцари уже не воспевают од своим прекрасным дамам, дамы, правда, пока ещё призывно поют  кандидатам на роль рыцарей, но и это уже,  истончается и, похоже, скоро отпустит. Но стало как-то скучно, как-то понятно всё, «сексуальная революция свершилась, товарищи!». Исчезла тайна, любовь прочно вписана в перечень физиологических потребностей человеческого организма («займёмся любовью»), ну а для удовлетворения оных уже ничто не препятствует современнику. Казалось бы, можно успокоиться и списать проблему в бюро находок.

Однако по-прежнему «люди встречаются, люди влюбляются, женятся». И всё так же, как и всегда раньше, для одних это становится ярким праздником жизни, для других – тягостным страданием, для третьих – любопытным экспериментом. И всё так же благодаря любви на свет рождаются дети, хоть рядом и кипит работа по экстракорпоральному оплодотворению и конструированию потомства. И всё те же сюжеты вдохновляют поэтов-песенников, сценаристов телесериалов, театральных режиссёров и хореографов. И пока так будет, жизнь человека, несмотря на все мнимые и реальные прогрессы остаётся человеческой, вот с этим врожденным изъяном, с «проклятой проблемой», имя которой - любовь.

Ну а если всерьёз. Так ли уж в действительности мы продвинулись на пути познания любви? Объяснение – штука, конечно, полезная, когда я тревожусь от того, что знаю, что ничего не знаю. Но уж больно умозрительно, зыбко, уязвимо для критики и непрочно во времени любое объяснение. Можно объяснять происхождение Вселенной большим взрывом, как это делают физики-космологи, а можно ведь и Творением, как об этом давно уже сказано в Писании. Тайна остаётся тайной, а объяснения, подобно транквилизаторам, сменяют одно другое.

Пол, мужское, женское, секс, сексуальность, сексуальные отношения, теперь ещё вот и гендер и гендерные отношения. Не так уж много слов даже и для скромных объяснений. Да и что там, за этими словами? Другие слова, и так бесконечно. Вот, например, попробуйте определить, что отличает мужчину от женщины? Не в анатомическом, конечно, аспекте, по сути! Что влечёт их друг к другу? Почему влечение это – всегда сражение? Почему половое влечение и его неизбежная цель так тщательно укрывались во всю новую историю человечества (П. Киньяр: «Секс и страх»)? А какова роль этих отношений в эволюции человека (Бородай Ю.М.: «Эротика, смерть, табу»)? Да и что мы вообще можем сказать об отношениях любви? У нас ведь и слов особых для этого нет. Вот древние греки, говорят, различали семь, как минимум, форм любви. А мы в своём великом и могучем много ли найдём достойных слов для описания интимных отношений мужчины и женщины? То-то. И не случайно, например, М. Эпштейн, озаботившись этим недоразумением – скудостью тезауруса любви, решил создавать специальный словарь. Так что, приходится смириться с тем, что изобилие текстов ещё не знание, а если и знание, то как его выверить на истинность? Но пусть, не знание, пусть хотя бы описание «феномена», артикуляция опыта. Так ведь и опыт любви у каждого свой, и как втиснуть его в немногословие?! Но не скончаются попытки объяснить, понять и овладеть.

Кажется, уже невозможно даже просто обобщить все возможные суждения по поводу человеческой  любви, не помышляя уже о том, чтобы систематизировать существующие представления и вынести суждение с претензией на истину.

Но вот передо мной преинтереснейшая книга Георгия Ивановича Сергацкого. У неё чёткое и ясное заглавие: «Изнанка любви», и речь в ней, не трудно догадаться, идёт о той самой потаённой, изнаночной стороне опыта, который привычно видится нам и желанным и прекрасным. Да и подзаголовок книги: «Опыт трепанации греха в толковании авторитетов» говорит за себя. Автор как бы приглашает читателя в «анатомический театр», в секционный зал, к патологоанатомическому столу, проще говоря – на вскрытие прекрасного, ставшего объектом восхищения и поклонения многих, знавших его. Что и говорить, зрелище не для слабонервных. Да и способ  использован причудливый! Г.И. Сергацкий скрупулёзно и систематически отсылает нас к суждениям прошлых и нынешних авторитетов, будто приглашая их высказаться, а нас задуматься и продолжить, вступить в диалог. Нет, это не антология и не компиляция высказываний «авторитетных умов». За потоком цитат при внимательном и возвратном чтении постепенно проступает собственная логика автора, его личное разумение проблемы, его озарения, для которых суждения писавших и говоривших до него – лишь свидетельские показания. Будто бы сам он, хоть и не хочет участвовать  в этом анатомическом исследовании,  фартука не надевает и к секционным ножам не прикасается, со вниманием энциклопедиста вникает он в протоколы этих показаний именитых предшественников, засвидетельствовавших своё видение этого сложного предмета: человеческой любви. Из этих тщательно систематизированных протоколов как бы сами собой и проступают описание, анализ этиологии и патогенеза главной болезни человечества, неминуемо поражающей каждого живущего. Последовательно цитируя одного корифея за другим, он шаг за шагом, от главы к главе препарирует любовь, добираясь до самой её потаённой - неприглядной стороны, той, которую стыдливо прячут от сторонних глаз, но роль которой становится всё очевиднее во всём многообразии душевных явлений, называемом любовью. Патолого-анатомическое вскрытие, известно, имеет определяющее значение для того, чтобы лучше познать изменения органов и функций тела, явленные в симптомах болезни прижизненно. Это затем, чтобы врачу лучше уяснить суть заболевания и совершенствовать себя в распознавании и лечении недуга. И, двигаясь в этом направлении, автор достигает цели.

Тщательно  систематизировал он всё, что касается причин, механизмов и симптомов этого заболевания. И предстаёт перед взором такая картина – клиническая картина хронического недуга. Непорочная Душа человеческая, стеснённая в теле и пленённая демоном плоти Эросом, не может реализовать свою сущностную способность воспарить. От этого Душа страдает и переживает мучительный Стыд. Но Стыд является и побуждением к очищению, благу, коли сможет Душа человека вырваться из этого порочного круга, где влечение, гнев, стыд сменяют друг друга в монотонной пляске. Должно смириться человеку с тотальным своим одиночеством. Лишь поняв иллюзорность и тщету слияния с другим, смирившись с одиночеством, сможет он сдвинуться туда, где и надлежит быть ему, туда, где Истина и Красота и иная уже, божественная Любовь. Всё равно Смерть – неизбежный спутник человека в его земной юдоли разорвёт этот круг. Но подлинность человека состояла бы в том, чтобы, приняв и взвалив на себя бремя неизбежного одиночества, самостоятельно и осознанно выступить из этого круга, обустроившись в царстве Духа, где  уготовано ему место. Так, а может быть и не совсем так представляется «проклятая проблема» читающему. Тексты снабжены примечаниями автора – от философа, от пастыря, от учёного, и это открывает достаточно простора читателю, чтобы верить или не верить, принимать или не принимать, пробовать или не пробовать. И пусть не всегда призванные голоса вторят хором. При таком объёмном материале соблюсти чёткую поступательную системность изложения вряд ли вообще возможно.

И мне увиделось ещё, что книга Г.И. Сергацкого многослойна и несёт в себе множество смыслов, и каждый думающий может найти что-то своё и для себя. Меня, например, заинтриговал методологический аспект предъявленного способа думания. Задался я вопросом: можно ли, хоть как пристально вглядевшись в изнанку, увидеть полотно целиком? Можно ли по части судить о целом, а если можно, то где границы для умозрения, в чём допущения и каковы ограничения для выводов? В этом смысле любовь человеческая – безусловно, больше, нежели «сексуальное», совершенно особый опыт целостного переживания, где желание-чувство-мысль не различимы. Конечно, телесный аспект любви, хоть и укрывался стыдливо до поры до времени, явлен в этом опыте со всей своей очевидностью. Спасибо естествоиспытателям, мы знаем теперь всё о соитии. В этом ракурсе, где любовь – проникновение-трение тел и их частей, конечно, трудно усмотреть нечто поэтическое. Но ведь любовь и не сводится к такому взаимодействию. А как же нежная дружба, и искренняя привязанность, и преданность и много чего ещё, составляющего суть и смысл человеческих отношений? А человеческие отношения – это ли не сокровенное содержание нашей жизни, исключите из неё эти отношения, и что останется?! И не тот ли самый Эрос, повергающий Душу в стыд, по меткому замечанию Отто Вейнингера, питает  светлыми чувствами дружбу, братство, справедливость в человеческих отношениях. Здесь мы со всего маху натыкаемся на проблему, ставшую неодолимым препятствием для всей современной философии и для науки. Проблему, которую и узреть то не просто. Интуитивно понимая, что всякий раз, говоря о феноменах жизни, мы пытаемся ухватить целостность, мы чувствуем, хотя и редко доверяем этому чувству, что средства нашего языка не приспособлены для такого схватывания. Мы принуждены членить и дробить целостность, чтобы думать и высказаться о ней. Как поступаем мы с пищей, чтобы она могла быть усвоена. Но, членя и дробя, не уничтожаем ли мы саму суть явления? И, собирая потом из нарезанных мышлением кусков реальность, ту ли реальность мы воссоздаём? Ведь целое больше, чем сумма его частей (Платон), и «Мир ограничен возможностями языка» («Божественный» Людвиг Витгенштейн), и жизнь всегда больше, нежели мы можем помыслить или высказать о ней. Вот такая незадача. Нам всякий раз хочется добраться до сути, но суть целостна, а пробираемся мы к ней своим способом, шажками протаптывая тропинку, по которой, кажется нам, пробираемся к сути. Но пробравшись, видим лишь то, что видим, и судим о том, что стало доступно нашему видению с этого нашего укромного места, наивно полагая, что ухватили суть. Вот и любовь, увиденная нами с этого укромного места, представляется лишь непристойным. Возможно, так она и представлялась нашим недавним предкам, озабоченным томлением духа и стремлением к совершенству, к тому идеалу человеческого, которое задано было всей историей Духовного. Возможно, так она представляется и сейчас людям пожившим, пережившим все перипетии трудного движения навстречу друг другу столь сложных и непонятных вещей, как человек-мужчина и человек-женщина.

Но всё ли этим вычерпано в любви? А если двинуться «сверху»? Что если напротив, Душа третирует тело своим неукротимым эротизмом? А вдруг и Эрос не часть одухотворённого тела, но является лишь там и тогда, где и когда назначенные друг другу судьбой и промыслом люди встречаются? А проблема половой любви, как непременного условия деторождения, не отсылает ли нас к проблеме смысла жизни человеческого, ведь сказано было: «Плодитесь и размножайтесь»?

А что думает о любви нынешнее племя молодое? Как они, захотев, скажут о ней? И не мы ли ввели их в заблуждение своими изысканиями? Зачем им любовь? Пока нам доступны лишь опросы социологов, которые, конечно, не знание, лишь вешки для познания. Но и они свидетельствуют о том, что в новом мире происходят существенные подвижки и в отношениях полов, и Эрос нашёл себе множество новых путей: «то, что было пороками, стало нравами» (С.И. Голод), перестав быть основанием любви, семьи и брака. А сколько всего ещё произойдёт?!

Но станет ли мир лучше и чище, если любовь человеческая, пусть и движимая таким незатейливым механизмом, канет в Лету. И появятся ли новые творцы вечного среди удовлетворённых сполна всезнающих, не знающих любви? Но главное! Останется ли интересен человеку человек, если в результате чуда или научно-технического прогресса Эрос почит в Бозе? И не явятся ли на смену человечеству человеки, узнающие друг друга лишь посредством проводов, к которым подключены их мониторы. Не будет ли скучна и отвратительна эта обезжизненная жизнь? Дальше пусть уже читатель разворачивает в себе свои размышления.

Я же благодарен Георгию Ивановичу за побуждение меня думать сейчас и в этом направлении, и другим рекомендую внимательно читать и перечитывать представляемую книгу.

Доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой клинической психологии и психологической помощи Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена

Алёхин А.Н.

Санкт-Петербург, март-апрель 2014 г.

________________________

Книгу можно заказать по E-mail:gsergatskiy@gmail.com.

75, доктор технических наук, в душе гуманитарий, раз в неделю.
Овдовел и стал зол не только на жизнь, которая конечна, но и на человечество, которое порочно.