На фото: Яков Ядов (настоящая фамилия – Давыдов)

В начале 60-х годов по делам службы я очутился в Москве и заблудился. В ту пору вечером в столице поесть было негде. Влекомый голодом, я набрел на торговавший хлебобулочными изделиями магазин и купил два бублика с маком.


Набив рот бубличной мякотью, я запел:

Купите бублики
Для всей республики!
Гоните рублики
Вы поскорей!

К не потерявшей до нашего времени популярности песне “Бублики” у меня особое отношение. Дело в том, что знаменитые сёстры Берри, включившие эту песню в свой репертуар, мои однофамилицы. Точнее, однофамилицы моей матери.

Фамилия жившего в Киеве на Подоле деда сестер была Бейгельман. Эту же фамилию носила моя мать.

О родстве, даже отдаленном, речь не идет. Просто наши предки кормились за счет одной и той же профессии – пекли бублики.

Где-то по соседству, там же в Киеве на Подоле, жил ещё один еврей, журналист Яков Семенович (по другой версии, Петрович) Давыдов.

Давыдов был мастером на все руки. Писал на русском и на украинском языках. Его публикации появлялись в киевских газетах “Последние известия” и “Народная воля”. Читателям, очевидно, украинским, Давыдов был известен под псевдонимом Якив Орута.

Обращало на себя внимание многообразие жанров, которыми владел Давыдов. Политические обозрения, очерки, фельетоны в стихах. Не чуждался он пародий и эпиграмм. Ещё Давыдов писал сатирические обозрения для одного из киевских театров миниатюр.

Годы гражданской войны на Украине были чреваты многочисленными, порою смертельными, опасностями для евреев. Чем бы они ни занимались – пекли бублики или сотрудничали с газетами.

В поисках лучшей доли один из сыновей старого Бейгельмана, отец сестер Берри, очутился в еврейском квартале Манхэттена.

Давыдов же перебрался в Одессу.

В Одессе Давыдов работал в газете “Одесские новости”. Читатели “Одесских новостей” знали его как Ядова. Ещё он писал фельетоны в стихах и публиковал их под псевдонимом Яков Боцман в одесской газете “Моряк”.

Константин Паустовский писал:

“В “Моряке” было два фельетониста: бойкий одесский поэт Ядов (“Боцман Яков”) и прозаик Василий Регинин.

Ядов, присев на самый кончик стула в редакции, торопливо и без помарок писал свои смешные песенки. На следующий день эти песенки уже знала вся Одесса, а через месяц-два они иной раз доходили даже и до Москвы”.

Ядов был по натуре человеком уступчивым и уязвимым. Жить ему было бы трудно, если бы не любовь к нему из-за его песенок всей портовой и окраинной Одессы. За эту популярность Ядова ценили редакторы газет, директора разных кабаре и эстрадные певцы. Ядов охотно писал для них песенки буквально за гроши.

Внешне он тоже почти не отличался от портовых людей. Он всегда носил линялую синюю робу, ходил без кепки, с махоркой, насыпанной прямо в карманы широченных брюк. Только очень подвижным и грустно-веселым лицом он напоминал пожилого комического актера.

Сёстры Клара и Минни Берри (настоящая фамилия – Бейгельман – так что им про бублички петь и генетическая память велит!). Фото: Википедия


Принесшая Якову Ядову всемирную известность, песня “Бублики” была им написана в 1926 году для куплетиста Григория Красавина.

В статье Владимира Бахтина “Забытый и незабытый Яков Ядов”, опубликованной в журнале “Нева” в 2001 году, цитируются воспоминания Красавина:

“У меня была привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. – Вспоминал Красавин. – Бывало, услышу где-нибудь в кафе или в ресторане что-нибудь характерно-эстрадное, прошу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году. В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чём состоит одесская “злоба дня”, они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра и до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: “Купите бублики, горячие бублики…” Вот это, сказали они, стоило бы отразить в песенке. Кто это может сделать хорошо и быстро? Только один человек – Яков Петрович Ядов! Через несколько часов мы были… в квартире Ядова. Якову Петровичу очень понравилась музыка. Он сразу загорелся: “Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из “гримас нэпа”. Он задумался, потом добавил: “Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики”. Через неделю в Одессе я после четырех первых своих номеров пел “Бублики”. Назавтра их пела вся Одесса, а через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: “Гриша, я пою твои “Бублики”. Ничего?” – “Кушай на здоровье!” – ответил я ему”.

В архиве Красавина сохранился канонический текст “Бубликов”:

Ночь надвигается,
Фонарь качается,
И свет врывается
В ночную мглу…
А я, немытая,
Тряпьем покрытая,
Стою, забытая,
Здесь – на углу.

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони-ка рублики,
Народ, скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.

Здесь, на окраине,
Год при хозяине,
Проклятом Каине,
Я состою.
Все ругань слушаю,
Трясусь вся грушею,
Помои кушаю,
Под лавкой сплю.

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони мне рублики,
Народ, не зря.
Тружусь я ночкою,
Считаюсь дочкою
И одиночкою
У кустаря.

Отец мой пьяница,
Гудит и чванится.
Мать к гробу тянется
Уж с давних пор.
Совсем пропащая,
Дрянь настоящая -
Сестра гулящая,
А братик вор!

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Вы мне в момент…
За мной гоняются
И все ругаются,
Что полагается
Мне взять патент.
Здесь трачу силы я
На дни постылые,
А мне ведь, милые,
Шестнадцать лет…

Глаза усталые,
А губки алые,
А щеки впалые,
Что маков цвет.
Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Мне кто-нибудь…

Суженый встретится,
И мне пометится…
…Мой честный путь.
Твердит мне Сенечка:
“Не хныкай, Женечка…
Пожди маленечко -
Мы в загс пойдем”.
И жду я с мукою,
С безмерной скукою…
Пока ж аукаю
Здесь под дождем.

Гони мне рублики,
Для нашей публики
“Купите бублики”,
Прошу скорей,
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!

* * *

С годами “Бублики” претерпели существенные изменения. Ушли куплеты, связанные с нэповскими реалиями. Они потеряли свою актуальность.

Песня стала короче. Её многочисленные исполнители, от профессионалов до ценителей из числа простых граждан, вносили что-то своё.

И, как часто бывает, с ушедшей в народ песней, появились многочисленные “народные” варианты.

Как бы там ни было, “Бубликам” или “Бубличкам”, написанным “на типичный одесско-еврейский мотив” была уготована “самая знаменитая и долгая жизнь из всех нэпмановских песен”.


В течение многих лет “Бублики” “с триумфом путешествовали по всей стране”.


1961 г. “Бублички” исполняет польская певица Барбара Рыльска

* * *

Паустовский как-то случайно встретил Ядова в Батуми. Они зашли в ресторан.

“Оркестр на эстраде, – вспоминал позднее Паустовский, – заиграл знаменитую песенку Ядова:

Купите бублики
Для всей республики!
Гоните рублики
Вы поскорей!

Ядов усмехнулся, разглядывая скатерть, залитую вином. Я подошёл к оркестру и сказал дирижёру, что в зале сидит автор этой песенки одесский поэт Ядов.

Оркестранты встали, подошли к нашему столику. Дирижёр взмахнул рукой, и развязный мотив песенки загремел под дымными сводами ресторана. Ядов поднялся. Посетители ресторана тоже встали и начали аплодировать ему”.

Судя по всему, Ядов тяготился и своей известностью, и тем, чем он вынужден был заниматься.

Прощаясь, он сказал Паустовскому:

- Я посетил сей мир совсем не для того, чтобы зубоскалить, особенно в стихах. По своему складу я лирик. Да вот не вышло. Вышел хохмач. Никто меня не учил, что во всех случаях надо бешено сопротивляться жизни. Наоборот, мне внушали с самого детства, что надо гнуть перед ней спину.

* * *

Если “Бублики” имели своего автора, другим, не менее популярным песням, в этом смысле, не повезло. Толком неизвестно, кто создал и пустил в свет легендарную “Мурку”, “Цыпленок жареный”, “Гоп со смыком”, ставших наряду с “Бубликами” Ядова неотъемлемой частью городского фольклора.

Кое-кто до сих пор полагает, что к их написанию приложил руку Ядов. Едва ли.

С другой стороны это подчеркивает, что среди песенников тех лет только человек с песенным дарованием Ядова мог написать нечто подобное.

Другой вопрос, написал ли.

В бубличных рядах

* * *

Биография Якова Ядова изобилует белыми пятнами. Практически ничего не известно о его родне. Нет сведений о том, когда и где он родился, где и как долго учился, прежде чем заняться журналистикой.

Не совсем ясно, в каком году умер Яков Ядов. Скорее всего, это произошло в 1940 году. По другой, менее вероятной версии, умер Ядов в 1942 году.

Яков Ядов, довольно долго жил в Одессе. Потом в Ленинграде. В 1930 году он поселился в Москве.

Ядов активно сотрудничал с Утесовым, Козиным и множеством других не столь известных исполнителей. Он был чрезвычайно востребован и популярен. Что, естественно, раздражало его коллег по эстрадному цеху. Популярность Ядова брала их, что называется, за живое, и они делали всё возможное, чтобы избавиться от успешного конкурента.

Зажатый в угол, от отчаяния и чувства безысходности, Ядов решил обратиться за помощью к Генеральному прокурору СССР А.Я.Вышинскому.

В письме от 16 апреля 1940 года Ядов писал:

“Я чувствую, что меня решили ликвидировать. В 1929 году в Ленинграде, где я тогда жил и работал, организовалось некое ОСЭ (общество советской эстрады). Свою деятельность ОСЭ начало борьбой с “ядовщиной”.

Видя, что силы неравны, что меня могут угробить, я уехал в Москву.

Но в Москве я не спасся. Рапповцы устроили мой “творческий вечер”, на котором разгромили меня в пух и прах, причислив к лику классовых врагов. При этом один из ораторов с циничной откровенностью заявил:

- Ядова надо ликвидировать, так как из-за таких, как он, нас (то есть рапповцев) на эстраде не исполняют”.

Нервное перенапряжение привело к кровоизлиянию в мозг.

Ядов нуждался в неотложной госпитализации. Но он не был членом профсоюза. И на этом основании московские больницы отказали Ядову в приеме.

Жена Якова Ядова Ольга обратилась к Сталину. Едва ли письмо дошло до адресата. Но из секретариата вождя последовала указующее распоряжение.

Ядова поместили в одну из московских больниц. И оказали необходимую помощь.

Болезнь Якова Ядова не остановила литературное начальство, и оно продолжало давить.

Ядова исключили из Литфонда. Сочли, что “литературная продукция” опального писателя “не имеет художественной ценности” и не позволяет ему пользоваться услугами этой организации.

Впрочем, судя по всему, взаимоотношения Якова Ядова с Литфондом не были прерваны окончательно. Ещё какое-то время Литфонд продолжал взимать оговоренные таксой того времени два процента со всех гонораров Ядова.

Более того, в письме от 17 мая 1957 года Донату Мечику (Донат Мечик, писатель, отец Сергея Довлатова – В.Д.), вдова Якова Ядова пишет, что ей время от времени помогает Литфонд.

Вероятно, полученные Литфондом отчисления давали и спустя годы такую возможность.

- Вы знаете, какие большие деньги зарабатывал Яша, – горько сетовала вдова.

Леонид Утесов любил петь “Бублички”


Со временем знаменитую песню Якова Ядова не то чтобы совсем, забыли, но она ушла в подполье, стала принадлежностью городского фольклора. Зато её подхватили в Америке и в странах Европы. В тех местах, где жили евреи.

“В 1959 году, – пишет писатель А.Генис, – сестры Берри вернули “Бублички” в Россию – на идише и в заграничной свинговой аранжировке. А на недавнем клейзмер-фесте в штате Нью-Йорк современная американская группа “Голем”, именующая себя панк-клейзмер-рок-музыкой, лихо под аккордеон исполнила песню по-русски – ту самую, где фонарь качается и мильтон ругается – правда, с чудовищным бруклинским акцентом. И это в очередной раз доказывает: Яков Ядов был прав, что писал куплеты, а не лирику. Я с трудом могу себе представить панк-клейзмерских рокеров, исполняющих под аккордеон в 2007 году “Я помню чудное мгновенье”.

Сказанное содержит известную долю полемического задора. Но абсолютно безосновательным утверждение А.Гениса не назовешь.

“Бублики” Ядова, в известном смысле, разумеется, успешно конкурируют с пушкинскими строками. И не только в кругах панк-клейзмерских рокеров, но и на “просторах родины широкой”.

Действительно, трудно себе представить, чтобы кто-нибудь “после литры выпитой” встал и запел “Я помню чудное мгновенье”. А вот “Бублики” – с превеликим удовольствием. В силу душевного расположения и внутренней потребности.

Ничего не поделаешь. Эстетические вкусы преобладающей части населения. Особенности ментальности. Ну, и вообще.

Бесхитростная, в меру жалостливая, в меру задорная и разухабистая, песня Ядова стала символом своей эпохи. И не только.

Её передавали из поколения в поколение, как нечто созвучное глубоким человеческим переживаниям.

“Бублики” ободряли людей и объединяли. И в самой России, и за ее пределами. Там, где бублики, они же бейгеле, срослись с чем-то дорогим и заветным.

Завидная участь песни. Завидная участь её автора, человека редкого песенного дарования, Якова Ядова.

Знаете ли вы, что эту мелодию исполнил знаменитый оркестр под управлением Поля Мориа? Послушаем и его версию, и другие, более ранние и поздние!






























На иврите есть свои “бублички” – “Гора бейгалах” – одна из первых песен группы “Моника секс”:

Версию на иврите нам найти не удалось, но она наверняка есть. Будем благодарны, если вы оставите в комментариях ссылку на нее и перенесем в основную часть публикации. С удовольствием получим и другие варианты.

Валентин ДОМИЛЬ, Акко
Еженедельник “Секрет” (velelens.livejournal.com)