Сначала - бензином стереть тучи. Потом небо надо было поджечь..
Ты не помнишь, ты был очень маленьким. А я тогда ещё очень старенькой была. Помню, кладёт она меня на воду, а я сверху всё смотрю, думаю "как людям теперь хорошо будет житься, с чистым-то небом!.." Только она его отмывать и умела.
А как Кузьмича старшего не стало, так и житья ей не стало. Ополчилась на неё сначала баба егонная, говорит "ты мужа моего в могилу свела, ведьма!" Всю деревню против неё настроила. Один раз стали её камнями кидать на площади. Она разрыдалась, "как хотите," - говорит, - "а жизни вам не будет теперь". Вечером собрала свои патлы рыжие в хвост, взяла котомку да уехала. Говорили, в город уехала, там у ней жених был.
А через день в дом-то её вошли, а там глядь - шевелится что-то в тряпье. Марфа наша тряпку-то приподняла - так и остолбенела. Небо это в углу скулило.
Наверх тогда глянули, а вверху колья одни. Кто глянул – у того на кольях глаза остались; ослепли, значит. А тех, кто в дому её шарил – не стало их. Вообще не стало.
Только зря её кляли люди, не хотела она того делать, и не делала. Всё это злоба их проклятущая. А она добрая была, кроткая, слова никому дурного не сказала. Да видно на роду ей было страдать написано.
А ты непременно встретишься с девкой этой, ведуньей рыжей. Такая твоя судьба, против судьбы – не пойдёшь.