Вчера моей решительной возмущенностью было выбрано слово дня. И им стало слово "безответственность".
Мне повезло (или не повезло?) столкнуться с этим словом (конечно, по мелочи) классе в 9. Тогда танец, рассчитанный на двух человек, что называется, парный танец, был исполнен мною в одиночестве. На сцене перед толпой моих примерных сверстников и студентов я, пятнадцатилетний подросток, сама себе давала пощечины, подпрыгивала, изображая "поддержки", падала и поднимала себя. Сама. Так получилось, что в назначенный час сбора ансамбля мой партнер решил не приходить. Он вообще решил не приходить. Когда до выступления оставалось несколько часов и он наконец-то взял трубку, выяснилось, что у него алкогольное отравление и он не может притащить своё измученное бесконечными обращениями к белому "другу" тело на концерт. Я ещё тешила себя надеждой (вплоть до последней минуты выхода на сцену), что он приедет и мне не придётся испытывать мучительный позор. Но, поскольку я начала с безответственности, закономерно будет сказать, что он так и не приехал.
Потом безответственность стала случаться снова и снова. На первом курсе я прождала на остановке своих друзей полтора часа. Всё бы ничего, я, в общем-то, люблю быть в компании наушников с хорошей музыкой, но на улице был уже заметный холод, а на мне была незаметной теплоты куртка. Зато друзья успели прошвырнуться по магазинам, а потом радостно сообщить мне обо всех покупках.
Но апогей безответственности случился вчера. Вчера в пять часов вечера ко мне должен был прийти ученик. Успев привыкнуть к его опозданиям, я подождала минут пятнадцать. Затем, зная, что мальчик вообще любит не приходить, потому что память его по форме частенько напоминает решето, я решила позвонить и спросить, ждать его вообще или нет. Трубка была передана тёте, и тётя с изумлением спросила, мол, а что, у вас сегодня занятия? Пришла моя очередь удивляться, и я ответила, что занятие должно было начаться пятнадцать минут назад. Тётя сказала, что мальчик сможет прийти только к шести, я в глубине себя решила "так уж и быть" и сказала вслух, что буду ждать. Но мальчика не было ни в 6, ни в 6.15, ни в 6.30. В 6.40 я опять взялась за телефон, но первый телефон не отвечал. Тогда я начала обзванивать всю семью мальчика, начиная с дяди (который, как оказалось, вообще не был в курсе происходящего) и заканчивая мамой. Чтобы выяснить следующее: школьнику лень ходить на занятия. Тяжело ходить на занятия. На этой ноте мне всё стало ясно. Не только то, что больше занятий с этим мальчиком не будет. А кое-что более важное.
Какими бы ни были проблемы с обучением и прочим у мальчика, собака зарыта в семье. Ни один взрослый человек семейства не посчитал нужным позвонить и сообщить об отмене занятия. Ни один. Что ждать от ребенка?
Для меня безответственность это... ну, как сказать, это осьминог, запускающий свой щупальца во все сферы жизни конкретного человека. Она будет просачиваться из всех трещин, капать своей стабильностью на нервы, мучать своим писком барабанные перепонки. И самое страшное, что, кажется, её антипод должен прививаться с самого рождения. Если этого не случилось - пиши пропало.