Как Вам удалось так надолго сохранить отношения с Ричардом?
Я думаю, секрет в том, чтобы выбирать правильного человека. Интуиция должна подсказывать Вам. С Ричардом мне хватило пары секунд, чтобы это понять.

Где Вы познакомились?
В Нью-Йорке. И через несколько минут я уже думал: «С этим человеком я мог бы прожить всю жизнь». После этого мы встречались, а через три-четыре недели съехались.

Что в нем было такого особенного?
Я думаю, когда речь идет о любви с первого взгляда, все гораздо глубже поверхностных оценок. Не хочу показаться слишком романтичным, но это действительно какой-то контакт на духовном уровне, ты что-то видишь в нем или в ней, и это не прическа, не черты лица, это что-то за ними. Но, коме того, чтобы правильно найти своего человека, надо еще много работать над отношениями, потому что приходится проживать вместе разные фазы.

Вы когда-нибудь расходились?
Нет, никогда.

Разница в возрасте в 14 лет заметна в Вашем случае?
Была такая фаза в наших отношениях, когда я был намного моложе и чувствовал разницу в возрасте: я тогда неторопливо разгонялся, а он был активным, на пике карьеры. Потом был долгий период, когда я не чувствовал разницы, а сейчас я ощущаю ее снова: Ричарду за 60, он практически не работает. Его жизненный темп замедляется, а мой еще быстрый.

Вы думали о том, чтобы пожениться с Ричардом?
Конечно, но в Америке это запрещено.

Но можно пожениться в Европе, принять другое гражданство.
Можно, только если бы мы стали британскими гражданами и отказались от американского гражданства.

Почему же Вы так не поступите?
Это ничего не изменит. Мы — американцы, наша компания находится здесь, наша недвижимость здесь, и налоги мы платим здесь. А в Америке однополые браки нелегальны. Если я завтра умру, от моего имущества половина отойдет государству, а остальное — Ричарду. А если бы мы были женаты, ему досталось бы все и не пришлось бы что-то менять в своей жизни. Американцев смущает само слово «брак», применительно к однополым союзам, им принято называть нечто очень правильное. Я думаю, если бы в юридический обиход ввели, как в Британии, понятие «гражданское партнерство», стало бы проще. Главное, признать за однополыми парами право быть вместе, а уж как их называть — не так уж и важно.

(Фрагмент интервью Тома Форда, опубликованного в одном из последних номеров журнала Hello!)

Мишка бросил Сергеева. Окончательно и бесповоротно. Они прожили вместе 2 месяца и мишке стало с Сергеевым плохо. Сергеев приходил домой, ложился на диван и читал. Мишка кричал ему: "Ну сколько можно читать, Сергеев, поговори со мной", и садился к нему на край дивана. Сергееву становилось неудобно, он валил Мишку на диван, срывал с него футболку, целовал везде, тыкался мокрым членом в гладкое Мишкино тело и с ужасом понимал, что ему действительно не о чем с Мишкой говорить. Мишка вырывался, хныкал, что он не кукла, что он не только для секса, а Сергеев просил его: "Ну дай, ну дай пожалуйста". Мишка признавался, что не готов к аналу, и делал Сергееву рукой. Пожалуй, он любил Сергеева. а Сергеев его только хотел.

Както раз, вечером, Сергеев принес домой бутылку вина. Они выпили, Мишка включил свою музыку, послушал немного и заплакал. Попросил Сергеева не мешать ему плакать, смотрел в окно на кухне и ревел. А на следующий день Мишка ушел. Снял отовсюду свои профайлы, написал Сергееву записку, чтобы тот его не искал и чтобы исчез из его жизни. В квартире снова стало пусто.

Сергеев не стал его искать.

Он сел к компьютеру, вышел на сайт знакомств посмотреть мальчиков и понял, что никого не хочет. Все мальчики были какие-то не такие. Он нехотя листал профайлы и курил. Потом он улегся на диван и попытался читать. Строки не лезли в голову. Можно сказать, что Сергеев даже страдал.

Дня через два он заметил, что ему снова начали нравиться мальчики в маршрутке и на улице. Была суббота, Сергеев сел за сайт знакомств и стал прочесывать анкеты одну за другой. Понравившимся мальчикам, если в их объявах было не очень много ошибок и не висели голые хуи, он писал короткие сообщения, в которых не упоминал их внешность, а отмечал то, как интересно было читать их анкету, и какие они продвинутые в интеллектуальном смысле. За субботу сергеев просмотрел четыреста анкет. Ему хотелось найти такого, которого бы он смог полюбить. Красивого и умного тоже. Сам Сергеев не был ни красив, ни особенно умен, но обладал опытом и чувствовал интуитивно, как заинтересовать юношу своей персоной.

Он переждал один день и снова вышел на сайт знакомств. Появились первые ответы. Некоторые мальчики клюнули. Теперь надо было уговорить их пойти на реальный контакт, что тоже не каждый дядя умеет. На этом этапе можно было уже делать им ожидаемые комплименты по поводу внешности. Мальчики боялись, что они влюбятся в Сергеева а он их потом подло кинет, или, что у него уже ктото есть и он заводит себе дополнительных любовничков для разнообразия.

А мальчикам тоже хотелось любви, особенно, чтобы любили их.

Трое из всех дали Сергееву свои телефоны. С первыми двумя ему стало скучно уже на третьей минуте разговора, но вот с третьим было довольно комфортно общаться. В среду Сергеев уже сидел с Колей в пабе, в конце Дерибасовской, столик на улице в углу. Заказали триста водки, и закуски. Еды заказали мало, так как Коля платил за себя сам и экономил, а Сергеев боялся, что вылезет живот. Ему понравилось, что Коля держит себя финансово независимо, у него были свои страхи на этот счет.

Коля был высок и тонок. Тонкие руки, острые локти, прямой классический нос, в нем было чтото дворянское. Молодой князь. Немного вертляв, но это Сергееву даже нравилось, возбуждало. Коля умел с интересом слушать. Сергеев рассказывал ему всю свою жизнь, про жену, про развод, про работу, про алименты, Коля задавал наводящие вопросы, запоминал все имена, даже детей. Сергеев наслаждался и не хотел заканчивать вечер, пришлось заказать еще водки, он читал Коле стихи, Бродского, а когда опьянел - Есенина.

— Расскажи хоть немного о себе, — просил Сергеев.
— Да что мне рассказывать,— отнекивался Коля, — мне тебя слушать интереснее.

Мимо них прошел нищий, с сильным еврейским акцентом он сообщал прохожим: "Я самый недорогой нищий в Одессе, беру только 20 копеек." Никто ему ничего не давал, да он и не надеялся на это, просто гулял и говорил свою речь.

Невдалеке у здания заняла место моложавая дама. Она поставила перед собой коробочку с мелочью и начала петь. Чувствовалось, что когда-то у нее был голос. "А ты не бей, не бей кота по пузу," — пела она задыхаясь, — "мокрым полотенцем не гони."

— Это же из республики шкид, — заметил Коля.
— И ты смотрел это старье?

Сергеев был потрясен.

Моложавая дама все повторяла один и тот же куплет, перемежая его с жалобами о сыне инвалиде. Подавали ей плохо. Потом она вдруг запела про валенки, которые не подшиты стареньки, но тоже только припев.

Они сидели совсем недалеко от нее, и в перерыве между номерами Сергеев спросил даму, что же она не поет песни целиком. Она объяснила, что забыла листочек с текстами дома, а память уже совсем плохая стала и вспомнить удается только припевы. Подул ветерок. От дамы явственно несло мочой. Когда она начала подходить к столикам и просить денег, ее прогнал администратор.

— Коля, поехали ко мне? — не то спросил, не то сообщил Сергеев.

Коля тоже был пьян и колебался недолго.

В маршрутке Сергеев окончательно расслабился. Нарочито горбясь, он собирал с пассажиров по двадцать копеек и объявлял, что в продаже у водителя имеются презервативы. Коля хихикал, но стеснялся, что его в такой странной компании могут увидеть знакомые и тщетно пытался Сергеева усадить. Потом Сергеев стал петь про кота по пузу и выяснилось, что у него даже присутствует некоторый голос. Коля побаивался, что от Сергеева тоже начнет пахнуть мочой, но, вроде, все обошлось.

Дома у Сергеева оказалось довольно уютно. Вместе приняли душ. Сергеев тщательно намылил колю и долго смывал с него пену, приговаривая, что любит чистеньких мальчиков. Потом он вытер Колю свежим полотенцем и понес в спальню. Сергеев целовал его, как сумасшедший, десять поцелуев в секунду, и тяжело сопел. Он целовал все подряд: грудь, спину, ноги, долгие как дороги и ступни лодочками.

Коля, вообще-то, был активом, но под напором Сергеева сдался, чтобы сделать ему приятное. Ему было больновато. Сергеев все спрашивал: "Тебе больно? Может, сменим позу?" Позу меняли, но все равно было больно. Сергеев был страшно доволен, а Коля был доволен что доволен Сергеев. Коля был еще не совсем взрослым и любил, когда его хвалили.

Потом они смотрели "8 женщин" и Сергеев изображал Катрин Денев, обмотавшись занавеской. Еще он кричал с балкона: "Коля, ты супер!"

Он сильно влюбился в Колю и часто говорил ему об этом.

Коля стал ночевать у Сергеева почти каждый день, несмотря на то, что ему было очень далеко добираться от него до работы. Парень не высыпался и стал неважно выглядеть. Сергеев предлагал ему ночевать иногда дома у мамы, чтобы выспаться, но Коля молча являлся каждый вечер, смущая Сергеева преданным взглядом. Они ходили куданибудь поесть, слушали вместе музыку, смотрели онлайн интеллектуальные фильмы. Вкусы их, в общем, совпадали. Иногда они читали, лежа рядом на диване, каждый свою книгу и эта ненапряжность очень нравилась Сергееву. Он предложил Коле съездить вместе в Крым, Коля сразу же согласился.

— А тебе отпуск-то дадут? — спросил Сергеев.
— Нет, — ответил Коля, — Ну, я уволюсь. Ты важнее.

Сергееву стало неудобно.

— Ты что, дурак? — сказал он Коле. — Тебе же не пятнадцать лет, а все-таки двадцать три.
— Я люблю тебя, — ответил Коля.

Сергееву становилось скучно. Он презирал себя за это, но ничего не мог поделать.

"Что тебе еще надо, старая пидовка?" — спрашивал он у зеркала. — "Вот тебе то, что ты искал, красивый и умный, без короны, от его запаха у тебя расширяются зрачки, хули ты выебываешься? Нежный и внимательный, попка всегда чистая, уже привык к тебе, уже кончает от анала и хочет, хочет тебя, козла."

Постепенно Сергеев стал немножко ненавидеть Колю, может быть, за то, что не может его полюбить. Он смотрел, как мальчик раздевается, и ловил себя на том, что хочет, чтобы тот ушел. Однажды Сергеев окончательно понял, что с Колей у него так ничего и не получится и написал ему письмо. "Колька, мне страшно неудобно перед тобой, но я понял, что из моей влюбленности не вырастет более серьезного чувства. Мне оч клево с тобой общаться и оч не хочется тебя обижать, но я вынужден предложить тебе только дружбу, ибо ни на что большее я не способен. Ты в порядке, это со мной чтото неладно. Извини. Ты ужасно клевый мальчиш, и ты обязательно будешь счастлив."

На следующий день Коля пришел за вещами. Он был очень бледен, голос его был глух и ему вообще трудно было говорить. Он собрал свои вещи и, вместо того, чтобы уйти, уселся на стул в прихожей. Сергеев видел, что у Коли нет сил уйти от него. Коля сидел и смотрел мимо Сергеева.

— Ну что ты в самом деле, ну Коль, — пытался утешить Сергеев. — Со мной тоже такое случалось, и мир не остановился. Ты же мужик все-таки, мужичек.

Сергеев чувствовал, что ему нравится эта ситуация. Он не хотел испытывать злорадное удовольствие, но удовольствие было, имело место. "Какой же я садист", — думал Сергеев.

Коля принес Сергееву обратно его подарки, начатый одеколон, футболки. Тут уж сергееву на самом деле стало обидно и он с нажимом запихал все это назад в колину сумку. Жадным он не был, хватит и других недостатков.

— А тебе нравится кидать людей. Сначала влюбить в себя, а потом кинуть, — проговорил вдруг Коля.
— Ты обзови меня какнибудь, оскорби, возненавидь, сразу станет легче, — посоветовал Сергеев.
— Не хочу я тебя обзывать. Ты хороший, я люблю тебя.

Коля все сидел и сидел, и смотрел мимо Сергеева, пока в конце концов Сергеев не сказал ему, что пора уходить.

Когда Коля ушел, Сергеев испытал совершенно безобразное облегчение. Он подумал, что вообще не хочет больше видеть Колю.

Первые пару дней после Коли ему опять никого не хотелось.

Потом были снова анкеты, анкеты.

Пока не появился Саша. Саша был модель. Такого жутко красивого мальчика Сергеев еще не встречал. Первое свидание состоялась в том же пабе, за тем же столиком. Стол свиданий, назвал его Сергеев про себя, табль де рандеву. Саша был оглушительно, броско красив, свой взгляд он снисходительно дарил людям, нехотя приподнимая густые, как опахало, ресницы. Проходящие мимо проститутки, увидев Сашу, начинали поправлять на себе через платье бретельки от лифчиков. Волосы Саши не по здешнему вились, ухоженное гладкое лицо было симметрично, как у античной статуи, лицо хотелось медленно трогать пальцами.

— Саня, ты красив как Тадж-Махал, — говорил Сергеев, — рядом с тобой становится жарко.
— А ты, — иронизировал Саша, — мудр, как Соломон. Твои дымящиеся послания вскружили мне голову.
— Ноги мои — каменные столбы и живот мой — стог сена, окруженный лилиями, — цитировал Сергеев.

Саша улыбался и махал своими ресницами.

— Тебе бы, Саня, во Флоренции где-нибудь жить, или в Милане. Ты слишком шикарен для Дерибасовской.
— А в париже? — спросил Саша.
— Нет, французы не особые красавцы. Вот в северной Италии юноши — другое дело. Я во флоренции подскальзывался на собственных выделениях и чуть шею не свернул, боясь пропустить редкие экземпляры.

Саша слушал. Сергеев рассказывал ему про Европу, про то, что у парижанок блядский взгляд, что в Лиссабоне люди одеты проще, а у голландцев часто нечищенная обувь.

Саша пожелал Куантро и тирамису, платить он, похоже, не собирался и находил это вполне естественным. У Сергеева мелькали звезды перед глазами, когда он смотрел на Сашу. Эрекция мучила и ныли яйца. Саша был мил и прост, рассказывал о недавнем показе мод в киеве, о низких доходах моделей, о борьбе их друг с другом с целью попасть на показ в париж.

Подошла к зданию та моложавая дама в облегающем платье, с коробочкой для денег. Кивнула Сергееву. Опять она забыла свои листочки.

— А спойте, пожалуйста, про пузо, про кота, — заказал Сергеев.

Дама спела.

— Надо дать ей денег, — сазал Саша. — Какая клевая. А ты спой с ней вместе.
— Да ну, от не ссакой несет.

Саша допил свое Куантро.

— Заказать еще? — спросил Сергеев с тревогой.
— Мне достаточно. — Саша посмотрел на Сергеева выжидательно.

Сергеев понял, что мальчик привык к тому, что его хотят, и вызвал такси.

Дома у Сергеева Саша наблюдал с доброй улыбкой, как Сергеев делал ему минет и сам случайно кончал по дороге. Потом Саша медленно, как бы нехотя, подставил Сергееву свою попку, а в конце долго гладил Сергеева по голове длинными тонкими пальцами с ухоженными ногтями.

— А ты славный дядечка.

Сергеев провожал Сашу домой. На такси. Потом он ехал назад и думал о том, что он сварился, вляпался и вообще — попал.

Саша любил дорогие запахи типа Серж Лютен, футболки со стразами, суши-бары и платные пляжи. Нет, он не был проституткой, просто привык к обеспеченной жизни с богатыми ухажерами. Пожалуй, если бы Сергеев не тратил на него деньги, Саша бы все равно с ним спал, но он не отказывался от подарков. Иногда он даже сам покупал Сергееву какиенибудь безделицы, даже не безвкусные, и, бывало, пару раз платил за обоих в кафе.

Сергеев наконец вспомнил, что такое любовь. Перед приходом Саши он ставил в вазу свежие цветы, а когда в парадной отключили свет, он расставил для Саши свечи по углам лестницы. Сергеев стирал Сашино белье, сдувал пылинки с его стразов и в постели делал только то, что Саше нравилось.

Саше было приятно. Он был лев по гороскопу и принимал ухаживания как должное.

Скучно с Сашей не было, он немало пережил в свои двадцать четыре, разбирался в жизни, что-то читал, был остроумен. Часто они сидели в том пабе и обсуждали прохожих. Они придумывали им профессии, ориентации, прошлое. Сергеев замечал, что Саша его пока не любит и ждал.

Как-то раз Саша все-таки напился своим любимым куантро и сказал Сергееву, улыбаясь, что в его сердце нет любви, и, похоже, уже не будет, что Сергеев очень милый дядечка, веселый и находчивый, но Саше очень жаль.

— Ты — не мой, сказал он Сергееву, — Мне надо найти своего.

От этих Сашиных слов Сергеев полюбил Сашу уже совсем по-страшному, обреченно и самозабвенно. Он готов был отдать Саше все, но Саше на самом деле мало что было от Сергеева нужно.

Шли недели. Сергеев похудел и потемнел лицом. "Так мне и надо", — думал он. — "за грехи".

Саша не злился на себя за то, что не любит Сергеева. Он много кого не любил, был не из тех красавчиков, которые любят только себя. Бывало и у него что-то серьезное. Но не на этот раз.

Наконец, Сергеев решился бросить Сашу. "Чего мучиться зря?"

У них случился последний секс, после которого бледный Сергеев сообщил Саше, что отношения их закончены...

Они встретились через месяц, случайно, на улице. Сергеев увидел Сашу и почувствовал, что дрожат колени. Саша смотрел на Сергеева участливо.

— Как дела, Санька? — бодро спросил Сергеев.
— Лечу скоро в Парижик!
— Рад за тебя.
— А ты? Завел себе нового?
— Завел. — сказал Сергеев.
— И как зовут?
— Неважно. Я уже его бросил. — Ответил Сергеев злобно.

Это было правдой...

(Витя Бревис. Сергеев (Сергеев. Душещипательный рассказ о гей-зере средних лет.))

Ты сейчас уйдешь, но есть минута,
Та последняя, что дарит шанс.
Знаем, расставанье - это глупо -
Но еще минута есть у нас.
Мы в глаза не смотрим - страшно,
Миг закончится и нам не возвратить
Все, что было в прошлом - это важно -
За минуту жизнь свою прожить.
За минуту жить начать сначала,
За минуту подвести черту.
Только сердцу стало место мало,
Только грудь сжимает, почему?
Почему, вдруг очень одиноко,
Грустно в этом мире без тебя?
Жизнь прожить былую за минуту
И навеки потерять тебя...

Сколько раз это происходило с нами?..

Тех, кто тебя любит, нужно убивать. Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько…. Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит.

Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской.

Поэтому убей его сейчас. А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды...

Непривычно засыпать одному. Если привыкаешь каждый день засыпать только в обнимку, то расстаться с этой привычкой не так просто. Сегодня второй день, вернее вторая ночь. День еще как-то пролетает за работой и повседневной суетой, а вот ночь будто длится вечность. Инстинктивно, в полудрёме пытаешься обнять его плечи, прикоснуться к упругому животу, а хватаешь только пустоту. Постель без него кажется пустой и безразмерной, как спортивный мат.

Просыпаешься посреди ночи, и снова с трудом засыпаешь. Неприятно тихо. Я привык к тому, как он дышит рядом: иногда очень глубоко, а порой совсем поверхностно и еле слышно – без сомнений моя самая любимая мелодия. Если постараться, то можно услышать даже куплеты и припев))

Тяжело без его тепла. Даже в такую жару. Мне будет нехватать его даже в аду. Нравится его запах, неподражаемо мужской, чистый. Не знаю с чем можно сравнить... Но я бы узнал его из тысячи с закрытыми глазами. Это таится где-то глубоко в подсознании. А может просто феромоны. Какая разница? Уткнешься бывает носом, после тяжелой работы, в его затылок и сразу засыпаешь, только от запаха его волос.

Я не люблю когда меня разглядывают, тем более ночью, когда сплю. Но сам не могу удержаться от такого искушения. А посмотреть есть на что. Когда жарко, он грациозно переворачивается, словно хищник из семейства кошачьих: сначала резко торс, потом медленно перекручивается по линии пояса… Порой, когда сильно устанет, спит будто ребенок - на спине, запрокинув и вытянув назад голову. Сопит и бормочет, что-то свое, нахмурив брови. В такие моменты ему снится нечто неприятное, о чем на утро он уже не вспомнит. Но в этот момент, если его обнять, он сразу прижмется, уткнется в тебя щекой и крепко уснет, как молочный щенок. В такие моменты я понимаю, что счастлив.

Сегодня долго не мог уснуть. Не только потому что один. Вот если бы стены могли говорить… Страшно. Впервые за последние несколько лет. Просто кто-то должен тушить эти чёртовы пожары. А кто-то просто ждать. Все, что я могу – только молиться. Это его работа. Это его жизнь.

Впереди третья ночь без него…

Источник: nacmen. Держи меня крепче

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

(Эдуард Асадов. Стихи о рыжей дворняге)

Оригинал стихотворения "Наша любовь"

Dedicated to Vlad L.

Our love is happy but not easy in fact.
Sometimes melancholy presses our hearts.
One by one the days of long waiting fly
They carry away our dreams and desires.

Our love is not easy but happy in fact.
It is wide like blue clear dome of the sky.
Bright sun shines and gives us the hope,
With endless warmth it warms our souls.

3 March 2010 4:34

(Free To Be. Our love)

Наша любовь счастливая, но трудная.
Щемит сердце порой тоска беспробудная.
Бегут один за одним дни ожидания
И уносят с собой все мечты и желания.

Наша любовь трудная, но счастливая.
Широка она словно небо ясное синее.
На нём яркое солнце надежды сияет
Души наши теплом неизбывным оно согревает.

3 марта 2010 г. 4:34

(Free To Be. Наша любовь)

Закончился день, отшумел карнавал,
Лишь радио тихо на кухне поёт.
И ты уж сопишь, ты, наверно, устал,
А я буду слушать дыханье твоё.
И снова мечтать, что так будет всегда,
Что каждую ночь буду нежно согрет,
И в знак благодарности в краешек рта
Тебя целовать ещё тысячу лет...

(Zippo25. Ещё тысячу лет)

Угрюмая псина залезла мне в душу.
Чего ей там надо? Гоню её тщетно.
И всё как-то мимо, и снова простужен,
И время, как ветер, летит незаметно.
Сменяются дни - черно-белые снимки.
Я в мыслях порой за окном на карнизе.
Красивая сказка о двух половинках -
Вот всё, что спасает меня в этой жизни.

(Zippo25. Псина)

Он не был так стар, как дедуля из сказки,
Не знал слова "невод", а брал напролом.
Но в том весь кошмар, что он смог, и прекрасно,
Меня зацепить очень прочным крючком.
И я (вот карась!) вопрошал о желаньях,
Был предан ему наяву и во сне.
Я мог бы пропасть, но я верил, однажды
Захочет он то, чего хочется мне.
Меня он ласкал, как зверушку мальчишка,
И день ото дня мою преданность грел,
Порою гнал в шею, но в том-то вся фишка -
Крючок из меня доставать не хотел.
А время летит, вот уж сказке конец бы,
Но видно не знает он меры ни в чём.
И прочно сидит, словно якорь железный,
Крючок этот грёбанный в сердце моём.

(Zippo25. На крючке)

Мой Заяц. Самый лучший! Никому не отдам!

Старик! Я видел чудеса не раз,
Но мог ли я тогда предположить
Всё то, о чём я ведаю рассказ?!

Я на траве лежал не знаю сколько,
Уставясь в потемневший небосвод,
Я отдыхал, я был без сил настолько,
Что дальше продолжать свой путь не мог.

Чуть позже над собою я услышал
далёкий, но понятный разговор.
Направил я свой взор немного выше -
Там звёзды меж собой вели свой спор.
Одна из них в объятьях вечной тьмы
Сказала с грустью: "Кто есть в мире мы?
Блуждем в многоликом мирозданьи,
Во мраке, словно призраки в изгнаньи..."
А ей звезда другая: "Замолчи!
Другие есть в миру страданья -
Сметенье, страх и нестерпимость боли.
Ты светишь и не знаешь этой доли!"
Ещё одна звезда сказала: "Да,
Огромная из всех одна беда -
Любовь неразделённая, вот это
Проблемой будет, остальное - суета!"
Раздался чей-то вздох глубокий:
"Да... У любви пожалуй путь нелёгкий!
Всё мимолётно, но и он не вечен,
В страданьях этот путь или беспечен.
Когда настигнет час разлуки,
Улягутся все эти муки.
И двух сердец освобожденье
Куда важней, чем их забыенье!"

Я слушал их небесный диалог,
Не сознавая, как понять его я мог!

Потом луна блеснула в небе ярко:
"От ваших разговоров стало жарко!
Вы б не шептались, не кричали,
А ненадолго замолчали!"

И тут же голос её стих
И небосвод на миг притих.

Через мгновенье понял я,
Что звёзд кольцо вокруг меня
Пока небесный свод молчал,
Мой голос в тишине звучал.

Одной звезде я говорил,
Что вместе с ней сто раз бродил
Я в многоликом мирозданьи,
Блуждая с ней в её сияньи.
Другой звезде сказал я так:
"Да, были муки это факт -
Сердца в застывшем состояньи
Безжизненны в своём молчаньи..."

Я вдруг умолк, подумать страшно было,
Когда я видел звёзды пред собой,
Они молчали. Боль мне грудь сдавила -
Неужто говорил я сам с собой?!
Да что же это, думал я, за грёзы?!
Моё воображение шагнуло через край?!
Но тут я понял, то был мой хрусталь,
Через него я слышал эти звёзды!
Пока я говорил, он был горячим
И, обжигая грудь мою, горел,
Но лишь я замолчал и он тот час же
Искрить не стал, потух и охладел.

А звёзды стали далеки и неприступны.
Я встал и протянул к ним свои руки:
"О звёзды, путники небесного потока!
Коль в ваших силах то, о чём прошу,
Поведайте мне путь, что я ищу,
И смилуйтесь, мне подсказав дорогу!"

Мне небосвод ответил: "Невозможно!
Ты сам найти свою дорогу должен!"

И лишь одна звезда, вдруг засверкавши,
Блеснула освещая мне тропу.
О, ты, со мною столько раз блуждавший,
Иди вперёд, тебе я помогу!
Но я лишь освещу ночную мглу..."

Я шёл. Меня звезда спросила:
"Скажи, какая в мире сила
Тебя ведёт в пути сейчас?"
И я поведал свой рассказ.

"Тебе скажу я по секрету,
Что я иду сейчас по свету
Лишь в поиске того, что мило,
Того, что сердце полюбило.
Вот так всё это было...

Однажды в тишине услышал песню,
Но кто поёт не ведал я.
Я голоса не знал чудесней,
Он волновал всю душу у меня!
Я шёл на зов чудесного мотива,
Всё дальше шёл, неведая куда,
Всё громче слышал голос я красивый,
Всё больше трогал он меня.
Так я прошёл определённый путь,
Дойдя до моря сел, чтоб отдохнуть.
Не слышал больше я тот голос,
Внезапно стих у моря он...
И вдруг я вижу, дивный образ
Предстал тот час же предо мной!

Звезда! Я многих целовал,
Но только в тот лишь миг узнал
Объятий нежное сплетенье,
Вселявшее в меня сметенье!
У моря ночью в тишине
Я ангела прижал к себе
И словно лепестки у роз
Ласкал шелка его волос.
Забыл я мыслей нахожденье,
Обвитый нитью наслажденья.
А поцелуй его украдкий
Лишь он в ту ночь был самым сладким!

В объятьях растворился он
И больше я его не видел.
Страдать я начал с этих пор
И сам себя возненавидел!
За то, что отпустил тогда
Я милый образ навсегда.
А путь мне указал мой странник,
Идти туда, где мой избранник!

Не знаю сплю я иль в бреду
Но верю , что его найду!"

Старик спросил: "Ты прыгнул?" - Да!

Представь, то лёд был, вовсе не вода!
Меня сковали волны, словно цепи
И понесли неведомо куда.
Мне мука холода была в сравненье с адом,
Я до сих пор охвачен этим хладом.
Всё дальше меня волны уносили,
Я слышал кто то впереди ревел.
Представь мой страх пред тем, что я узрел -
То омут был и тяжкий мой удел.
О жуть! О ужас! О коварная волна!
О память прошлых мимолётных дней!
Я в страхе перечислил имена
Всех демонов и злобных их детей!
Уже я видел пасть водоворота,
Уже открыл он мне свои ворота,
Но вдруг меня одна волна шальная
Приподняла на верх, от бед спасая.
Какое испытал я наслажденье
Познав в тот миг - миг своего спасенья!
Она меня через воронку ада
Перенесла как будто на руках
И я подумал, неужели страх
Как верный спутник вечно будет рядом?

Едва я минул вход водоворота,
Который после вспоминал не раз,
Как вдруг моей руки коснулся кто-то.

Какой-то юноша вокруг меня кружился,
Потом сказал: "Держись, принц, за меня!"
И, не противясь этой просьбе, я
За юношу тот час же ухватился.
Как мчится по степи лихой гонец,
Так он поплыл, как истинный пловец.
Он видно обитал в речной долине,
Сын той прекраснейшей из нимф.
Его черты лица я помню и поныне
И силу рук и крепость его мышц.
Мы с ним приплыли к новому потоку -
Там было море и шумел его прибой.
"Расстанемся", - на брег он указал рукой, -
"Туда твой путь, а мне пора к истоку..."
С его спины я, как с дельфина, слез,
А он в кружении обратно повернул,
Проплыл немного и в волну нырнул
И, растворяясь в ней, он в миг исчез...

Уже один я плыл по морю дальше,
Спокойней и теплей была волна.
Я вышел из воды в какой-то чаще.
О, милый берег! Его обнял я,
И, трепетно припав, руками нежно
Траву и землю я ласкал любя...

Старик мне руку сжал ещё сильнее
И в этот миг боль обожгла мою ладонь.
Он молча посмотрел, кивнув не раз,
Что я могу продолжить свой рассказ.

И я продолжил.. Лишь ушёл Андрэ,
В своих страданьях снова я погряз.

Эдвин после ухода Андрэ

Опять один. И сладостно и больно
Мне осознать, что я в плену огня.
Блаженный свет и я его невольник
И дум иных нет в сердце у меня.
Безумствую в любви с ненаречённым.
Я обручён с другой, чей ясный взгляд
Гласит, что я навеки обречённый
С ней рядом быть, и нет пути назад.
В плену своём блуждаю я потухший,
Я позабыл о том, что меркнет свет,
О том, что утром голубой рассвет
Встаёт и пробуждает мир уснувший.

Пока я думал о своей печали,
О муках сердца и его борьбе,
Взирая в пустоту ночной вуали,
Я очертания увидал в полутьме -
За мною наблюдал незримый образ

"Кто ты?!"

"Я - тень", - сказал негромко голос...

И этот голос был приятен мне.

"Зачем ты здесь, на благо иль на худо?
Свои поведай замыслы, молю!
Какое пред собой я вижу чудо?
А может я безумен или сплю?"

Я замолчал и он хранил молчанье.
Мои слова застыли на устах
И в этот миг почувствовал я страх.

Тот, кто во тьме был, шевельнулся вдруг
И пуще прежнего во мне взыграл испуг...

Принц Эдвин в своей комнате

О, что за мука мне терзает грудь!
Когда бы я не знал, откуда пытка,
Тогда легко сумел бы я заснуть!

Стук в дверь

Войдите!

Входит Андрэ

Не спишь ты, Эдвин?

Эдвин

Нет, не спиться что-то!
Но от чего не спишь и ты Андрэ?
Ночь нынче лишь ко сну располагает...

Андрэ

Прости меня, что в поздний час врываюсь.
Есть дело у меня одно к тебе.
Позволь отплыть в Испанию мне завтра -
Моя сестра выходит замуж за Ломбье.

Эдвин

Ломбье? Как странно это слышать -
Другое имя называл ты мне!
Но это в прошлом, я так понимаю...
Ну что ж, им счастья я желаю
И - в добрый путь - желаю я тебе!
С тобой в разлуке быть мне непривычно,
Но свадьба - повод погулять отличный!
Проведай отчий дом и землю,
Которую покинул ты давно.
Тебе сейчас самой судьбой дано
Уехать срочно и не медля...
Ты здесь ещё? Но я уже скучаю
И с нетерьпеньем возвращенья жду.
С тобой прощаться больше не могу.
Иди, Андрэ, тебя я отпускаю!

Андрэ

Какая этой ночью непогода!
С тобой позволь поговорить немного
Хочу спросить я, Эдвин, почему
Ты мрачен был до моего прихода?
Вуаль печали вижу. Что с тобой?
Не огорчён ли ты своей судьбой?
Или враги тебя оклеветали?
Или твои глаза смотреть устали
На то, что происходит в этом мире
В который мы случайно все попали?

Эдвин

Скажи мой друг, ну что за наказанье,
Себе я выбрал?! В этом ведь всё дело.
Ах, если бы душа не только бы хотела,
Но и могла осуществить свои желанья!

Андрэ

Не понимаю, что сказать ты хочешь
Мне этим непонятным изреченьем.
Тень тёмную, темнее самой ночи,
В твоём я каждом увидал движеньи.
Не прячь страданья под немой вуалью,
Поведай свои думы мне иль тайну.

Эдвин

Ты вправ, Андрэ!
Не ты ли самый верный друг мне,
Единственный из всех моих друзей,
Что даже милость сотни королей
И слуг, что добросовестно мне служат,
В сравненье не поставлю нашей дружбе?!
Ты хочешь, чтобы я тебе открылся?
Всё очень просто! Просто я влюбился...

Андрэ

Влюбился?! Так испей любовь до дна!
Не понимаю принц, что за беда!

Эдвин

Судьбой не мне ОН дан, мой верный друг,
Я - не ему... Вот и замкнулся круг!
Меня нечаянно пленил он
И сломлен мой неколебимый дух.
Его глаза - не знать, не видеть мне бы...
Они прекрасней, чем любой топаз!
Да что топаз?! Поверь, что даже небо
Не обладает цветом его глаз!
В садах померкнут перед ним все розы,
В полях не вырастет подобного цветка,
Мне светлый взгляд его милей, чем звёзды!
Как миф явился мне сын рыбака!
Не знал я робости до этого момента,
Не знал печали в собственных глазах...
Да, многим красота дана, но этой
Лишь ангелы владеют в небесах!
Поверь, такого не видал я дива
Ты знаешь, даже тень его красива!

Андрэ

Ну, это ты сказал уже с излишком...
Остынь мой милый и влюблённый друг!
Да это, ваша светлость, уже слишком...
Не мало знал я у тебя подруг,
Но, чтоб такие были откровенья,
Впервые слышу от тебя я вдруг.
В речах твоих опасное признанье,
В глазах искрит сильнее, чем в огне...
Очисть свой разум! Что за наказанье!
Вся ночь сейчас пренадлежит тебе.
Пойдём, повеселимся, пьян ты будешь
И в миг красавца своего забудешь!

Эдвин

О, мне б найти хотяб один изъян!
Мой разум утомлён его виденьем...
Куда пьянее?! Я и так уж пьян!

Андрэ

Свою тоску разбавишь ты весельем!
Твои мечты , мой друг непостижимы...
Ведь мифы для людей недостижимы!

Эдвин

Смеёшься ты,
Под маской друга враг скрывался?!
Тебе доверил тайну я и что,
Всё это время ты лишь издевался?!
Но пусть весь мир со мною будет в ссоре,
Но остужу свой пыл я лишь тогда,
Когда бескрайнее иссохнт море!

Андрэ

Что ты влюбился - это право ново,
Но ведь, и правда, это не судьба!
Не ты ли скован в крепкие оковы
С принцессой Глорией?
Прекрасный распустиышийся цветок!
Неужто разлюбить её так быстро смог?

Эдвин

Я не любил её, Андре, нисколько...
Мила она, но, веришь лишь настолько,
Насколько выгоден расчётный брак меж нами -
Союз любви, скреплённый лишь словами...
Зачем мне власть, когда я в ней бессилен?
Перед возвышенным, мы, как один равны.
Те привелегии, что мне судьбой даны,
Не обладают той бесценной силой!
Наш разговор закончу я словами -
Уж скоро утро, собираться надо в путь...
Прошу я дружбой нерушимой между нами
Себя беречь. Как ноет моя грудь!
Два лика, что люблю я больше жизни
Дают мне повод тяжело вздохнуть...

Андрэ

До скорой встречи принц! Я обещаю
Себя беречь и, верность вам храня,
Вас, ваша светлость, вспоминать любя!

(Влад Л. Сын рыбака. 16 марта 2010 г. - ...)

* * *

Закат, что озарял не только море,
Но и души моей незримой тень,
Я ждал, как раб, который ждёт в неволе
Своей свободы долгожданный день.

Ко мне подсел старик и, сжав мне руку,
Сказал: "Как только первая звезда
Проснувшись начинает путь по кругу
небесной сферы, так и ты сюда
Приходишь на отвесный склон, гонимый
Своим желаньем или чьей-то силой...
Скажи, поведай мне, наследник трона -
Какой удел постиг тебя, чтоб ты,
Отбросив в сторону державную корону,
Шёл каждый день на свет немой звезды?
Что видишь ты в закате долгожданном,
В который с упоеньем смотришь ты?"

Я посмотрел на старика, увидя
До боли мне знакомые черты.

"Старик! Неужто ты не знал, не видел!
Не ведал тыйны той средь суеты,
Которую открыл мне странник света?
Ведь ты участник был в легенде этой!"

Старик ответил: "Помню, тот явился
Однажды мне и он сказал тогда,
Что я узнаю от тебя сполна
Всё то, чему я иногда дивился!"

И я сказал: "Раз такова судьба,
Я расскажу..." И я ему открылся!

"То было так..."

Твоей любви живительная влага
Взрастит души моей поникшие цветы
И заиграет жизнь полоской радуги
И зазвучит мелодия мечты...

(Free To Be. Твоей любви...)

Владу Л.

На небе мириады звёзд
Горят, рождаются и гаснут,
Но свой загадочный полёт
Они свершают не напрасно.

Однажды новая звезда
Зажглась на небе озареньем
И рассказала всем она
О на земле твоём рождении.

Сначала слабый огонёк,
Во мраке он мерцал едва ли,
Но во вселенной не был одинок
Своё тепло ему другие отдавали.

С годами становилась ярче
Звезда, та, что зажглась однажды,
Наперекор ветрам и тучам
Неся к земле свой свет отважно.

Теперь она сама тепло,
Свет и любовь другим дарила
И на бескрайнем небосводе
Она уверенно парила.

Так пусть та яркая звезда
Горит, огонь свой не жалея,
И освещает путь всегда
Тебе, рождённому под нею!

29 декабря 2009 года 16:19

(Free To Be. Твоя звезда)

В колонках играет - Sade - Soldier Of Love

Твой подарок, родной! Спасибо! Я люблю тебя!!!