видео 2 минуты

4/17 июля 1918 года от рук врагов Христовых приняла мученическую смерть Царская Семья и её верные слуги. Силы зла не скрывали своего торжества. В июле 1918 года большевисткий деятель Сафаров писал в "Уральском рабочем": "В ночь с 16 на 17 июля по постановлению президиума областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Урала растреля бывший царь Николай Романов. Он слишком долго жил, пользуясь милостью революции, этот корованный убийца. Рабочие и крестьяне, поглощённые творческой работой и великой революционной борьбой, как будто не замечали его и оставляли жить до народного суда! Историей ему давно был вынесен смертный приговор. Своими преступлениями Николай Кровавый прославился на весь. В своё царствование он безжалостно душил рабочих и крестьян, расстреливал и вешал их десятками и сотнями тысяч. <...> Нет больше Николая Кровавого, и рабочие и крестьяне с полным правом могут сказать своим врагам: "Вы поставили ставку на императорскую голову? Она бита. Получите сдачу - одну пустую коронованную голову"

Для сравнения приведём отрывок из другой статьи, от 24 июля 1918 года, из издаваемого для русских войск во Франции журнала "Русский солдат-гражданин". Журнал этот издавался при поддержке Американского христианского общества молодых людей (YMCA). Статья называлась "Смерть Николая". Вот её текст: "Из России пришло известие: бывший царь, бывший самодержец растрелян в Екатериненбурге по постановлению местного Совета. В грохоте битвы, потрясающей весь мир, это известие пришло незамечанным. Газеты посвятили ему несколько строк. Кому и какое дело теперь до Николая? Умер Николай, когда-то сотнями и тысячами вешавший борцов за русскую свободу, посылавший карательные экспедиции против крестьян, заливший кровью всю Россию в 1905-06 гг. <...>

Николай был растрелян, без суда, красногвардейцами, растрелян так, как когда-то по его приказу расстреливались крестьяне и рабочие. Но суд, великий суд, вся крестьянская и рабочая Россия, давно осудила этого человека. И то, что он ещё жил полтора года после своего ареста, казалось необъяснимым. Одни говорят: как человек Николай был не плох, но он был не н своём месте. Воможно. Но когда гибнет страна, страдает и мучается народ, разве можно оправдываться, что какая-то ничтожность стоит во главе судеб этого народа. Николай был не на своём месте. Пусть. Поэтому его и выгнали. И зато теперь-то он на своём месте. А.Р."

Не правда ли, слова большевика Сафарова и "христианина" "А.Р." удивительным образом совпадают, как будто они писались одним и тем же человеком?

8/21 июля 1918 года, через четыря дня после убийства Царской Семьи, Патриарх Московский и Всея России Тихон, после Божественной литургии в Казанском соборе сказал, обращаясь к пастве: "Мы, к скорби и стыду нашему, дожили до такого времени, когда явное нарушение заповодей Божиих уже не только не признаётся грехом, но оправдывается как нечто законное. На днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович... и высшее правительство, исполнительный Комитет, одобрил это и признал законным. Но наша христанская совесть, руководясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падёт и на нас, а не тольо на тех, кто совершил его... Пусть за это нас называют контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы всё это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены Слова Спасителя нашего: "Блаженны слышащие Слово Божие и хранящие его".

Как же отозвался народ на эти слова Святителя? Народ - безмолствовал. Но это не было тем безмолвием ужаса и осуждения кровавого убийства, которое имел ввиду А.С. Пушкин в "Борисе Годунове". Это было равнодушное и трусливое безмолвие. Конечно были те, кто исренне скорбел по убитому Государю, кто оставался ему предан даже ценою жизни. Но не они определяли тогда отношении к убитому Царю.

Марина Цветаева вспоминала об июльских днях 1918 года: "Стоим, ждём трамвая. Дождь. И дерзкий мальчишеский петушиный вскрик: "Расстрел Николая Романова! Николай Романов расстрелян рабочим Белобородовым!" Смотрю на людей, тоже ждущих трамвая, и тоже (тоже !) слышащих. Рабочие, равная интеллигенция, солдаты, женщины с детьми. Ничего! Хоть бы что! Покупают газету, проглядывают мельком, снова отворачивают глаза - куда? Да так, в пустоту..."

То же самое писал граф Коковцев: "20-го июля или около этого числа, в официальных большевистких газетах появилось известие об убийстве Государя в ночь с 16-го на 17-ое июля в Екатериненбурге, по постановлению местного Совета солдатских и рабочих депутатов. Приводилось и имя председателя этого трибунала - Белобородов.

Говорилось тогда об убийстве одного Государя и упоминалось, что остальные члены Его семьи вбезопасности.

Я не скрывал своего взгляда и говорил многим о том, что думал, и когда мы узнали, что Их увезли в Тобольск, и потом появилось известие, что на Екатеринибург двигаются чехословаки, нечего было и сомневаться в том, какая участь их ожидает.

На всех, кого мне приходилось видать в Петрограде, это известие произвело ошеломляющее впечатление: одни просто не поверели, другие молча плакали, больишнство тупо молчало. Но на толпу, на то, что принято называт "народом" - эта весть произвела впечатление, которого я не ожидал.

В день напечатания известия я был два раза на улице, ездил в трамвае и нигде не видел ни малейшего проблеска жалости или сострадания. Известие читалось громко, с усмешками, издевательствами и самыми безжалостными комментариями...

Какое-то безсмысленное очерствение, какая-то похвальба кровожадностью. Самые отвратительные выражения: "Давно бы так", "Ну-ка - поцарствуй ещё". "Крышка Николашке", "Эх, брат Романов, доплясался" - слышались кругом, от самой юной молодёжи, а старшие либо отворачивались, либо безучастно молчали. Видно было, что каждый боиться не то кулачной расправы, не то застенка".

Но что говорить о них, простых людях, несчастных и обманутых, которых Цветаева называла "малыми, слабыми, грешными и шалыми, в страшную воронку втянутыми", если так называемая "совесть" нации, интеллигенция, соревновалась друг с другом в глумлении над убитым Самодержцем.

В то время, как Царская Семья была в заключении, русская интеллигенция продолжала глумиться над ней, равнодушно внимала революционной клевете и даже порой спокойно обсуждала возможность убийства Государя. Так, писательница Тэффии писала в газете "Новое Слово" 26 июня 1918 года, то есть меньше чем за месяц до убийства Царской Семьи: "Об убийстве Володарского говорить и писать будут много, больше, чем о предполагаемом убийстве Николая Романова".

В воспоминаниях самых разных людей слышиться поразительное равнодушное отношение к Царской Семье. Русское общество большей своей частью смирилось с неизбежностью убийства не только своего Государя, но и его Семьи. "Безсмысленное очерствение", о котором пишет граф Коковцев, охватило Россию. Царская Самья, столь любившая русский народ, причём не какой-либо "платонической",а вполне реальной действенной любовью, была выдана своим народом в руки изуверов (читай жидов f_b) на поругание и мучительскую смерть. "Покинутая Царская Семья", - это название книги корнета Маркова как нельзя лучше отражает суть преступления всех сословий русского народа. Лишь горстка верных оставалась с Ней до конца.

...Убийство Царской Семьи прошло как-то незаметно и буднично, говоря словами Патриарха Тихона; словно это было убийство какого-то разбойника. И казалось, что с убийством Царской Семьи скрылась до срока, как Град Китеж, Святая Русь и на её месте оказалась мертвящая совдепия. Наступило время такого ужаса, такой безысходности, какого никогда  не знала Русь. И дело было не только в том, что страна была залита кровью, что миллионы крестьян, рабочих, дворян, священнико, офицеров были загублены бандой изуверов, но в том, и этого хотели добиться убийцы, что в этом ужасе легко было поверить в то, что с убийством Царской Семьи ушёл тот дух, который и делал Россию отличной от иных стран, тот дух, который Пушкин назвал "Русским Духом". Дух этот был Дух Христов, и только будучи преисполнена этим Святым Духом может быть Россия - Россией. Царская Семья, особенно Государь Николай II, символизировали собой верность России Христу Спасителю и верность Ему ставили выше жизни и выше смерти. Именно за эту верность Христу ненавидели Николая II антихристы (читай жиды f_b) всех мастей всего мира, именно за эту верность вели они с ним смертельный бой, именно за эту верность они замучили его и его близких. В этом смертельном противостоянии русское общество не было на стороне Царя. Но смерть, самая страшная, не может побежить Дух Христов. <...> Поэтому у русского народа - предавшего, отступившего от Бога и Царя - не отнята самая главная милость - возможность покаяния.

С уходом Царя изменились не только условия жизни - изменилась сама жизнь. Суть этого изменения прекрасно выразила в своём стихотворении Т.М. Глушкова: "Цветная жизнь была, а в чёрно-белом марте Царя отняли у Руси".

Через много лет, в эмигрантском Париже, Георгий Иванов напишет:

<...> Да и сам народ, испытавший на себе всю тягостность большевисткого ига, осознанно или неосознанно, стремился вернуть себе Царя, то время, когда он, Народ, ощущал себя истинно русским и истинно православным.

<...>  Царь Града Китежа - Святой Руси - ушёл вместе с ней в недосягаемые дали. Вернётся ли Царь, вернётся ли Святая Русь, ведает один Господь. Но одним из важнейших условий этого является осознание всем народом русским того, что произошло 4/17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского Дома города Екатериненбурга. Осознание это должно привести к подлинному покаянию, а покаяние - к духовному просветлению. <...> Всё громче и яснее слышиться над Русью слова: "Да Вокреснет Бог, и расточатся врази Его!"

Мультатули П.В. "Свидельствуя о Хритсе до смерти..." Сатисъ, 2007 стр. 763-768