К наиболее древним предкам рубахи можно отнести хитон. Его носили уже в 14-13 веке до н.э. в древних Микенах. Свое название хитон получил от семитского слова  «кетон», что означат «хлопок». Логично допустить, что в Микены хитон завезли с Ближнего Востока.

 

Хитон имел вид рубахи. Поначалу он состоял из метрового куска ткани, пока не сочли более удобным сшивать два куска больших размеров. На плечах хитон застегивался фибулами, нередко правое плечо оставляли открытым. Иногда с рукавами, но чаще без них, хитон по бокам мог быть не сшит или сшивался до талии или бедер. Женские хитоны были до лодыжек, мужские до колен; правда, занимаясь домашними делами, женщины подпоясывали свой хитон покороче. Юноши и танцовщицы были в коротких дорических хитонах из шерсти: видимо, такие хитоны считались наиболее «легкомысленными». Земледельцы и рабы носили экзомис, подобный дорическому хитону. Для почтенной публики подходящими считались ионические хитоны из льна со множеством складок.

 

Народы, обитавшие севернее, например, древние германцы носили под верхней одеждой подобие льняной рубахи. Древние римляне, подчинившие себе германцев, переняли у них этот  элемент одежды вместе со штанами. В данном случае носителями прогресса оказались римские воины, которым в их походах очень кстати пришлись и рубахи, и штаны.

Повседневной домашней одеждой древнему римлянину служила рубахоподобная туника из шерсти или льна. Она уже не была простым куском ткани, в который драпировалось тело. Сшитая из двух полотнищ, туника закрывала оба плеча, а надевалась через голову и сначала имела лишь боковые проймы для рук; потом у нее появились короткие по локоть рукава, которые не вшивались, а образовывались складками ткани; их долго считали признаком щегольства и изнеженности.

 

Воротника у туники не было , длинную тунику подпоясывали. Это нехитрое изделие наделялось римлянами иерархическими символами. Сенатор облачался в тунику с широкой пурпурной  полосой; всадники и трибуны из плебеев могли позволить себе лишь узкие пурпурные полосы. Солдатской тунике предписывалось быть короче гражданской. У римлян бытовало выражение populas tunicatus, то есть «носящий тунику» ( без тоги), иначе «простонародье», «рубашечники».

Простонародная туника была короткой и темной. В римском сенате одно время обсуждали предложение ввести для всех рабов одинаковые туники, что, как казалось, облегчило бы поимку беглецов. Но восторжествовала осмотрительность: сенаторы рассудили здраво – такая одежда лишь укрепила бы чувство солидарности и единения среди рабов.

Туника на много веков пережила своих римских владельцев. Но только к 5-му веку появляются первые признаки ее превращения в рубаху. Надо иметь в виду, что домашнее производство тканей делало одежду малодоступной для простого люда. В период раннего средневековья на изготовление одного квадратного метра ткани (прядение и ткачество) уходило от 60 до 80 часов.

 

Средневековый быт с его идеалом человека-аскета, отказывавшегося от радости земной жизни, не побуждает к поддержанию культа рубахи – с 13 по 14 век она как будто исчезает из рыцарского быта. Но эта «безрубашечная» мода миновала народные массы – туника из грубого холста выручала крестьянина и горожанина в их трудовой повседневности. Феодалы же не забывали напоминать простому люду, что тунику надо кроить короче платья, дабы, как сказано в «Королевском зеркале» 1250 года, «дворовый человек не украшал себя пенькой и льном».

 

В XII в. на стиль одежды в странах Европы (особенно Германия и Франция) сильно повлиял институт рыцарства и куртуазная культура. Мужчины одевались в длинную как у женщин верхнюю одежду без рукавов, suckenie или в котту, из-под которых выглядывала нижняя нательная камиза. Как и на Руси нижняя сорочка изготавливалась из льна. Сословия знати могли позволить себе носить нижние сорочки из шелка.

Бургундцы, в 14 веке ставшие законодателями моды для всей Европы, использовали «декоративные» свойства рубахи: она виднелась у шеи, в разрезе рукавов, на груди и на спине.  Так люди разных сословий, мастера и знатные щеголи носили жакет-пурпурэн. Узкий, с множеством завязок и прорезей он надевался на сорочку. Сорочку, видневшуюся из под верхнего пурпурена, покрывали обильной вышивкой или тесьмой по горловине и манжетам.

Сорочка эпохи поздней готики, периода Ренессанса и Реформации высоко ценится в гардеробе. Как правило,  камиза присутствовала в единственном числе. Например, купец Неттер, умерший в 1575 г. оставил после себя 7 сорочек; плавильщик олова Бенеш из Праги, владевший 7 книгами (невероятное богатство!) имел лишь 1 сорочку; собственник 4 замков, дворянин Зикмунд Фрейлих, умерший в 1585 г. оставил после себя 8 сорочек.

В народе же рубаха чаще всего была и домашней и выходной одеждой одновременно.

Вплоть до позднего средневековья рубахи обходились без воротников. Начиная с 13 века в вырезе верхней одежды у шеи появились узкие полоски. С 14 по 15 век типичным был узкий стоячий воротник, видневшийся из-под куртки или плаща, сшитых по бургундской моде – такие воротники  давно уже знала восточная одежда

В 16 веке испанские феодалы превратили воротник в некое сооружение, чтобы с его помощью подчеркнуть знатность. Воротник вообще отделили от рубахи и сделали его самостоятельным украшением костюма. Изготовленный из тонкой льняной ткани, собранной во множество складок, жестко накрахмаленный, иногда на проволочном каркасе, он стал принадлежностью и мужской, и женской, и детской одежды. Такие воротники назывались жерновами по сходству с мельничными. Другое название этого воротника – «фреза».

 

Когда в начале 16 века итальянцы научились плести кружева, высшая знать тут же приспособили их для своих жерновов.

Кружевные воротники- жернова были существенной статьей расходов английского короля Карла Второго. Когда монарх обратился к парламенту выделить ему средства на приобретение нового кружевного воротника, то после непродолжительных дебатов коронованному щеголю было отказано в этом и рекомендовано починить новый.

Мода на жернова хорошо вписалась в ту общественно-политическую ситуацию, в которой находилась Испания в годы правления религиозного фанатика Филиппа Второго. К этому времени Испания уже утратила прежнее могущество, но и король, и его окружение всеми силами стремились сохранить величие, хотя бы показное. Аффектация облика была в полном согласии с представлениями об империи, «над которой никогда не заходит солнце». Испанской моде еще по инерции следовала вся Европа.

 

Жернова продержались примерно до первой трети 17 века, хотя иногда их носили и в 18 веке. И в наше время они нет-нет да и напомнят о себе в европейском народном  костюме. Вероятно, потому, что в свое время жернова в конце концов сделались деталью одежды и менее знатных господ. В Испании, в частности, ими обзавелись даже крестьяне, причем не расставались с ними даже во время работы. Это вызвало недовольство церковников, которые особенно ревностно следили за тем, чтобы паства оставалась послушной во всем, даже в одежде.

В 17 веке на смену жерновам пришли большие отложные воротники, по краям отделанные кружевом. А веком раньше появилось и другое новшество – манжеты на рукавах, получившие свое название от французского manche, которое восходит к латинскому manus – «рука».

В период барокко была популярна сорочка мушкетера. Свободные и широкие рукава стянутые у кисти видны из под отвернутых рукавов парчового камзола жюс-о-кор (just-au-corps). Яркой иллюстрацией данного костюма может послужить портрет Людовика XIV кисти Гиацинта Рюго.  Нательная сорочка этого времени обильно украшена кружевом спереди и на манжетах. Для дополнительного украшения используются накладные батистовые и цельнокружевные воротники.

 

17 век в Европе вообще отличался какой-то повышенной чувствительностью к украшательству одежды воротниками, манжетами, кружевами, лентами, отворотами. Достоверно известно, что во времена Тридцатилетней войны (1628-1648) заключались так называемые «кружевные перемирия», для того, чтобы мушкетеры воюющих сторон могли постирать свои кружевные воротники и манжеты, а потом высушить их, развесив на прикладах мушкетов.

Многим рубаха была по-прежнему недоступна, и нередко воротники и манжеты лишь декорировали костюм. Некоторые такие декоративные детали дожили и до наших дней. Например, так называемая шемизетка – вставка в вырезе платья на груди. Впервые она появилась в Венеции в 16 веке на дамских сорочках, затем это новшество подхватили в Испании, Франции и других странах. Да и само название она получила от французского слова chemise – «рубашка».

Но все эти дамские ухищрения украсить свои одеяния выглядят куда как скромно по сравнению с «архитектурными излишествами» мужского костюма с представителей знати второй половины 17 века, утопавшего в огромном количестве лент. 

 

Этой особенностью  характеризуется период рококо. Он еще более усиливает женственные нотки в мужском костюме. Идеальный мужчина рококо человек искушенный в светском общении, франт, денди, щеголь. Мужской костюм практически не меняется на протяжении всей эпохи. Жилет рококо застегивается на пуговицы до области желудка, позволяя видеть оборки сорочки на груди, верхний камзол остается открытым. Область шеи  закрывают шейным платком.

 

 

 

В 17 веке для мужского костюма настало время, когда рубашка стала центром облика. Между коротким жилетом и низко сидящими на бедрах штанами напоказ выставляли белоснежную рубаху – у богатых из тончайшего полотна, украшенную рюшами и кружевами. Сверкающая белизна сорочки была аттестацией и благосостояния и высокой «нравственности» ее обладателя.

 

 

Сорочки периода рококо (до 1789 г.) шили в основном из льна, шелка, хлопка или батиста (иногда из батиста кроили лишь те части сорочки, что могли быть на виду).

Лен был предпочтительней других материалов в силу своей высокой износостойкости. Гигиена рококо была отнюдь не приоритетным занятием. В основном джентльмен мылся раз в неделю, сорочки же должен был менять один или более раз в день. Ни шелк, ни батист не выдержали бы такого испытания, как и кошелек. Поэтому сорочки мещан и аристократов отличались качеством и тонкостью льняной ткани, а также цветом. Белоснежная льняная  сорочка должна была регулярно отбеливаться для достижения нужного эффекта.

Судя по данным письменных источников (Де Гарсал «L'art de la lingère»), сорочка XVIII в. была длинной, широкой и уже имела практически все детали кроя, существующие и у современной сорочки.

В конце XVIII в. в мире происходит два важных события для развития сорочки. Во-первых, Великая Французская революция, которая стала началом периода классицизма в культуре, во-вторых, в 1792 г. была изобретена первая эффективная хлопкоочитсительная машина. Это изобретение дало толчок к развитию текстильной промышленности.

Следствием Революции стало упрощение моды. Из обихода уходят парики, каркасная основа, отходят в прошлое такие ткани как парча и бархат. Мода становится простой и лаконичной. Санкюлоты, движущая сила Французской революции, носили под короткой курткой карманьолой белую льняную сорочку, поэтому она продолжает бытовать и в мужском костюме третьего сословия созданного по заказу конвента художником Ж.-Л.Давидом.

В России западной рубашечной моде следовали в основном придворные и живущие в городах дворяне. Крестьяне, ремесленники, купцы отдавали предпочтение, как правило, рубахе отечественного покроя, косоворотке, то есть с косым разрезом на левой стороне груди. Чуть ли не до конца 19 века эта рубаха не имела еще «стойки», стоячего воротника. Он появился позже. Рубахи шили на «подоплеке» (подкладке) – ткань подкладывали под плечевую часть рубахи – и носили их навыпуск. Будничные рубахи шили из холста, набойки, пестряди, праздничные – из кумача, александрийки, ситца, полушелка, отбеленного холста или полотна. Белые рубашки украшали вышивкой у ворота, по подолу и по краям рукавов.

У среднеазиатских народов рубаха тоже была важной частью одежды. Женской рубахе обычай нередко предписывал «мести зелю», то есть быть очень длинной; вырез для ворота зависел от того, кому предназначалась рубаха: у девичьей вырез был горизонтальный, у рубахи кормящей матери – вертикальный. Цвет тоже имел значение: так, белая рубаха обещала невесте светлое будущее.

 

В конце 18 - начале 19 века тон европейской женской моде задавала рубахоподобная одежда, испытавшая влияние классицизма, ориентированного на античное наследство. Полупрозрачную тунику надевали на облегающее трико, пояс оказывался под самой грудью. А два десятилетия спустя, когда на смену ампиру пришел стиль бидермайер, отличавшийся особым вниманием к вещам, женские рубашки стали шить из батиста и украшать кружевами, воланами, бантами.

Появились мужские рубашки с пришивным воротником. Белоснежная сорочка стала непременной составляющей мужского костюма. Ей надлежало быть из батиста или полотна, иметь гладкие белые манжеты. Манишку отделывали гофрированным жабо, белой вышивкой, а то пускали мелкие складки вдоль застежки. И непременно белый галстук из накрахмаленного батиста или шелковый. Не возбранялся и черный атласный.

Эта пора в Западной Европе отмечена английским дендизмом, который, несмотря на свои чудачества, был, видимо, проявлением самоутверждения окрепшей буржуазии, претендовавшей на аристократизм в быту.  Демонстрируя  хладнокровие, учтивое нахальство, иронию и сарказм денди сочетали эти качества со вкусом и элегантностью во внешнем облике.

 

 

Это подражание всему английскому было связано с тем, что развитие текстильной промышленности в конце XVIII в. было особенно ощутимо в Англии. По параметрам своей экономической и социальной жизни, Англия оставила позади страны Западной Европы.  По-видимому, первенство в культурном развитии сделало Англию страной, на которую «оглядываются». Закономерно, что одними из создателей стиля верхней одежды и нательного белья для мужчин становятся мастерские Лондона. На улице Севил портные специализируются на верхней одежде, а на Джермин специализируется в шитье сорочек на заказ (это актуально и по сей день).  Помимо этого, благодаря развитию текстильной промышленности происходит постепенное выделение единого городского костюма, которому должны быть присущи такие качества, как практичность, целесообразность, строгий внешний вид.

Именно английским влиянием можно объяснить постепенное исчезновение кружева на сорочке. Вместо этого практичный английский стиль наделил мужские сорочки стоячим воротником, который особенно полюбился  денди. Лорд Байрон и Джордж Бруммел, известнейшие  денди XVIII в., на многих миниатюрах изображены в костюмах, с повязанными на шею пышными шейными платками, под которыми видна тонкая нижняя сорочка.

 

Появились новые арбитры элегантности: в первой трети 19 века им прослыл англичанин Брамел, у которого и толстосумы и родовая знать учились одеваться так, чтобы выглядеть элегантно. Эти арбитры творили новый облик мужчины своего времени: темный сюртук, светлые панталоны и как минимум каждый день свежая рубашка. Несколько позже тот, кто претендовал на элегантность, должен был переодевать рубашку от трех до четырех раз в день.

 

В начале XIX в. князь Германн Пюклер-Мускау, знаменитый садовод, путешественник, писатель, аристократ, пишет, что мужчине еженедельно требуется двадцать рубашек, двадцать четыре носовых платка, десять видов брюк, тридцать шейных платков, дюжина жилетов и носков. К 40-м годам XIX в. превалируют сорочки из хлопка. Модным считается носить сорочку с сильно накрахмаленным воротником.

 

 В 1871 г. фирма Brown, Davis & Co создала первую рубашку с пуговицами по всей длине. Тем не менее, в сорочки это новшество приходит, чтобы утвердится, лишь к началу XX в.  На иллюстрациях конца XIX в. мужские сорочки представлены различными фасонами (приталенные и нет, со стоячим и с отложным воротником), но все имеют пуговички только в верхней части.

 

К середине 19 века в судьбе мужской рубашки наступает этап демократизации, вызванный к жизни социальным слоем, состоявшим в основном из людей, живших за счет умственного труда : чиновников, клерков, духовенства и пр. (в России их называли разночинцами). Это для них были изобретены пристегивающиеся манишки, манжеты и воротники.

Денди презрительно окрестили эти нововведения «пристегивающееся элегантностью». Однако прошло не так много времени, и все переменилось. Сменные манишки и манжеты удесятирили число мужчин, одевающихся модно. Скоро уже стало трудно отличать «благородных» от «неблагородных». А в 1912 году даже мальчики Итона, студенты самого аристократического в Англии колледжа надели пристегивающиеся манишки.

Со времени первой мировой войны вошла в моду рубашка с открытым широким воротом – апаш. Апашами в Париже называли деклассированные элементы. Свободный ворот без галстука был их вызовом общественности, «благополучным буржуа». Такие воротники носили до начала 1920- х годов.

 

Другие социальные группы тяготели к ином  облику.  Лев Толстой, находясь в решительной оппозиции к господствующим классам, выражал это и своим обликом – носил длинную рубаху в скадку, с поясом. Такая одежда соответствовала и образу жизни писателя, не гнушавшегося физический работы и простого крестьянского труда. Кроме того, все, что было связано с писателем, импонировало широким демократическим слоям, поэтому мода на «толстовку» продержалась до 1930-х годов.

 

Добропорядочная же публика долго не могла расстаться с жесткими воротниками, даже у будничных сорочек. Но активные занятия спортом заставили многих перейти на мягкие отложные воротники ( с конца 19 века); окончательная победа пришла к рубахам с открытым воротом, который носят без галстука, только после второй мировой войны.

Одно время были попытки снабдить рубашки воротниками из бумаги, резины, но испытания практикой эти новшества не выдержали.

Русские рабочие на праздник надевали выходную манишку – гаврилку. К зефировым рубашкам (из тонкой ткани) надевали галстук-регату или шнурок с бархатными  помпонами на концах; завязывали его бантиком.

Даже в наш век рубашки нет-нет да и проявят себя социальным индикатором. Не случайно западные публицисты различают «белые воротнички», имея в виду тех, кто работает в офисе и «синие воротнички» - это те, кто занят на производстве.

За последние 100-150 лет рубаха не раз вовлекалась и в политический круговорот, превращаясь в униформу членов того или иного движения, партии. В 1860-1871 годах на волонтерах Гарибальди в Италии были красные рубахи; еще раз их надели итальянцы в начале первой мировой войны.

Ирландским националистам 1920-х годов по душе пришлись рубахи голубого цвета, а младоегиптянам, боровшимся против англичан в начале второй мировой войны, - зеленые. Румынская «железная гвардия» тоже взяла на вооружение рубахи зеленого цвета, так же как фашиствующая партия «интегралов» в Бразилии (1932-1938).

Форменная рубаха была доступна, проста, а главное, создавала иллюзию единства и равенства. Широким масса это импонировало. Поэтому фашисты не преминули этим воспользоваться. Муссолини в 1919 году объявил черную рубаху партийной униформой. Гитлер в 1925 году отдавал предпочтение коричневой рубахе. Поэтому коричневые и черные рубахи вошли в историю зловещим символом фашизма.

 

Серия сообщений "Родословная вещей":
Часть 1 - Средневековая обувь.
Часть 2 - Шлейф - «дьявольский хвост», прошедший сквозь века.
...
Часть 8 - Виды юбок.
Часть 9 - История нижнего белья.
Часть 10 - История рубахи.
Часть 11 - ИСТОРИЯ КОРСЕТА.
Часть 12 - Интересные факты из истории корсета.
...
Часть 48 - Мойтесь, купайтесь, ныряйте! (История купаний и купальников)
Часть 49 - История раздельного купальника
Часть 50 - От пыток до практичности: что скрывалось под многочисленными женскими юбками