Я бежал сломя голову, совершенно не разбирая дороги, через кусты, подворотни, в обход, чтоб не попасться на глаза никому из тех, кто смотрел на меня с укором, и в молчаливой позе которых прочитывалось презрение. Позади остались трубы, уже намозолившие глаза, бревна и ящики, канистры из-под какой-то химической дряни, железные тележки, осколки разноцветного стекла, швабры, мусорные контейнеры старого рынка, поросшие какими-то грибами. Пустые глазницы заброшенных зданий, словно издеваясь и крича вслед обо всем, и без того наболевшем и постылом, беспристрастно взирали на эту панику. Свинцовое небо, пахнущее дымом и пронизанное леденящей злостью, с каким-то змеиным шипением пропускало меня сквозь свою отравленную массу.
Увидев старое обветшавшее здание привычными шагами, я поднялся на заветный этаж, где можно было укрыться от мерзости окружающего города, открыл дверь и очутился в своей «норе», несколько лет уже служившей мне домом. Зайдя в комнату я прошел к окну и уселся перед маленьким подобием того мира, который только что оставил. Это была не просто уменьшенная копия, а скорее модель, позволяющая переноситься в другие измерения, с другими порядками, другим временем, отличавшаяся от оригинала возможностью в любой момент вернуться на один или на несколько шагов назад, чтобы изменить непонравившийся ход событий.
Да, там была маленькая дверца в какой-то проход, но куда ведет этот коридор я представления не имел. Ну конечно раньше я открывал эту дверь и заглядывал за нее, но идти дальше по коридору не было ни желания ни смелости ни времени. Раньше, даже когда оставался один, все равно кто-то был рядом и окликал каждый раз когда я желал «прогуляться по этому коридорчику» Теперь же, когда никого не было в ближайшем окружении, можно было спокойно начинать свои исследования этого пространства и никто не возвращал меня обратно к убогой действительности.
И так, оставшись наедине с возможностью изучить такое притягательное и неизведанное, наконец решившись, я отправился «обозревать местные достопримечательности. Я не предполагал, что казавшийся таким маленьким проход может вывести меня в совсем другой мир. Гуляя по не пройденным мной дорогам стал замечать, что это похоже на огромный мегаполис, где живут, работают и отдыхают миллионы людей разных национальностей, вероисповедания, пристрастий и мировоззрений. Там, казалось, было все, что можно пожелать: библиотеки, с множеством различной литературы на любой вкус, клубы по интересам, дискотеки, магазины, почтовые отделения, справочные бюро, аттракционы, игровые площадки, службы знакомств и даже бордели. И все это можно было увидеть сразу, не дожидаясь всяких бюрократических проволочек. Желания любого, или почти любого уровня можно удовлетворять немедленно, для этого нужно только зайти в нужную комнату и правильно заполнить формуляр. Побродил я по этому сверкающему и переливающемуся рекламными вывесками мега полису, позаглядывал во многие витрины, поиграл и повеселился. Глаза «разбегались» от многообразия предложений, я смотрел на все эти «прелести» как ребенок на понравившуюся игрушку, но чувство одиночества гнало меня снова к людскому общению, которого мне катастрофически не хватало в реальном мире. Тогда я решил поискать людей, с которыми мог бы перекинуться парой слов. Начав свои поиски в скором времени убедился, что везде одинаково не хорошо принимают новичков, устоявшиеся сообщества недружелюбно относятся к «свежему» члену, да еще отличающемуся от «старожилов» мнением во многих вопросах. Правила и законы таких сообществ расписаны так, чтобы служить инструментом для удовлетворения желания покрасоваться друг перед другом мнимыми успехами. Почувствовав себя там неуютно, я продолжил поиск и еще долго бродил в поисках более-менее демократичного места.
Выйдя из какой-то подворотни я оказался на улице с жизнеутверждающим названием и остановился перед зданием в восточном стиле. С уже потускневшим любопытством я решил зайти, и, заполнив необходимые «верительные грамоты» был пропущен внутрь. Особо рассматривать обстановку желания не возникало, цель моего присутствия была иной а оглядывать просто так, из любопытства уже устал, и прошествовав прямо вдруг оказался в просторной комнате. Серые стены этой комнаты были испещрены характерными надписями, несущими необходимую для посетителей информацию. Потолок мерцал и переливался зазывающими огоньками, фразы, брошенные посетителями, с гулким звоном разносились по черному, как ночное небо, полу. Поначалу мне показалось, что посетители похожи друг на друга и на тех, от кого я с таким остервенением убегал. Смирившись с мыслью, что уже никогда не найду искомого мне оставалось только тихонько отойти в сторонку, лишь иногда обмениваясь короткими репликами с окружающими.
Мелодика фраз показалась мне очень знакомой, даже, наверное, набившей оскомину, те же повторяющиеся шутки, то же бахвальство, присущее скоплению людей стремящихся выдать желаемое за действительное. Сколько я простоял в плену раздумий сказать трудно, но вот на мою фигуру, тихонько притулившуюся в сторонке, обратила внимание одна особа (как мне показалось завсегдатай в этом «заведении») и обратилась непосредственно ко мне. Было в ней что-то подкупающе спокойное, какая-то неуловимая простота подхода к предметам, необъяснимая уверенность (не смотря на всю безысходность моего положения) в возможность и необходимость продолжать жизненный путь вопреки преградам.
Сперва мне показалось, что она просто ошиблась и принимает меня за кого-то другого. Это сомнение вскоре развеялось и я понял что действительно удостоился внимания.
С этого момента я стал заходить в ту комнату чаще, раз за разом чувствуя себя более и более уверенно. Черт побери, мне это даже понравилось. Можно было толковать ни о чем, прикидываться кем угодно, играть роли, совершенно не сопоставимые с реальностью, и совершенно не беспокоиться о серьезных последствиях (все понимали что это только игра). Запомнив дорогу, почти каждый день наведываясь в этот мирок я почти стал «своим» в этой компании, многие меня узнавали и были не прочь перекинуться со мной парочкой фраз.
Кажется я «попал».
