- Ты куришь?
- Нет, счастливые люди не курят.

Настроение сейчас - тихо

 

Теперь по-новому.

О чем я думаю... Да все о нем же... Наверно навсегда теперь это будет в душе. Нет, все же как трудно осознавать свою ненужность! Кому я тут нужна - поднимите руки! А! Лес рук)

Нет. Четыре ошибки. Четыре боли. Разных - от одного. Одного - от всех.

Я никогда этого не забуду. Как мне дышали в душу. И потом как туда же плевали не забуду.

Знаешь - моя музыка не играет для всех, мои стихи не пишутся для всех, мои картины для всех не рисуются...

Ты был исключением. Ты им и остался. Только вот теперь ты меня исключил.

И я смирилась. Потому что слабая. Потому что люблю. Потому что опять прощаю. И простила.

Но нет - не забуду. Ты моя ошибка, большАя... нет бОльшая...Самая большая, самая больная.

И в спину - бац - ножом. Пока я верила. Так проще.

Беззащитную меня, перед собственным лицом - бац - ножом, да прямо в сердце.

Ничего. Выживу. Для тебя. Буду жить

Мне бы небо в замерзшие руки,
Мне бы день, отрешенный от скуки...
Мне забыться бы сном глубоким,
Чтоб забыть о тебе, далеком...

Мне бы руки твои, и плечи..
Знаешь, время совсем не лечит.
Знаешь - мне по ночам не спится,
Мне бы выбросить эти лица,

Мне б из памяти вырвать годы.
Знаешь, жду я плохой погоды.
Мне бы небо, что сыплет градом,
Больше мне ничего не надо...

Мне бы осень в дрожащие руки,
Мне бы день, отрешенный от скуки...

Настроение сейчас - горят посевы

 

Брожу по улицам... Ну не сидеть же дома. Когда такая жара стоит, и марево над морем...Живу как в капле янтаря жучок, попавшийся в ловушку. И вроде все отлично, все спокойно. Но иногда читаю заголовки "Погиб...", "Разбился...", "Убит за городом...".

И еще  иногда вспоминаю о нем. Ты только не ревнуй. К воспоминаниям наверно не ревнуют... Даже к таким воспоминаниям. 

Хожу по улицам, на небо изредка смотрю - вдруг дождь, или хоть маленькая тучка. У нас тут так давно стоит жара... И плавится асфальт, горят посевы. Вот будет славно когда будет осень.  Пойдут дожди, умоют эту землю.

И мы тогда наверно будем вместе. В жару ведь даже целоваться не охота...

Одиночество в сети (Лора Тасси)

Одиночество лишь сначала
Страшной кажется божьей карой,
А потом к нему привыкаешь
И ночами не плачешь даже.
Можно жить для себя, любимой,
Покупая духи и платья,
Ничего, что никто на свете
Не заметит твои старанья.
Но зато ждать звонка не надо
И гадать: любит или терпит,
Потому что любовь, по сути, -
Это больше, чем чувство долга,
Не привычка и не обуза,
А одно на двоих дыханье...

Я тушу сигареты пальцем...
Хотя раньше огня боялась.

Вам снятся сны?

Мне вот снятся - и каждую ночь разные, настолько, что если бы все их собрать и снять фильм - получилось бы очень увлекательное фэнтези.

То я преступников ловлю, то в меня влюбляются гладиаторы, то рыцари посвящают мне турниры... Я могу быть амазонкой, или датской принцессой, обычной девушкой или девушкой с необычными способностями... Я могу летать сама или водить самолеты... Могу петь не хуже оперных див или орать во всю глотку "Стой, стрелять буду"... Я могу быть разной, я могу быть сильной и слабой, богатой или бедной, любимой или ненавистной... Я убиваю драконов и вышиваю гладью... Я коллекционирую головы убитых врагов и пою детям на ночь колыбельные...

Во сне я как будто живу... По-настоящему и понарошку... Играя и веря в реальность игры...

А вам снятся сны?

У меня есть маленький пушистый дружок. Зовут его Пух)) Я очень давно местала о таком счастье, и вот три недели назад у меня оно появилось)))

Догадались кто это?

Настроение сейчас - УРА! Свершилось!

Прощай дурная привычка!!!

Я с 8-ми лет грызла ногти .... Это моя проблема... Я никак не могла перестать(((

Но вчера все изменилось!!!!

Я сделала акриловое наращивание!!!! Так красиво! Я и длинные ногти!!! Обалдеть!!!

Больше не грызу! 

PS:На картинке на фотографии я

В Москве в ночь на понедельник не стало Александра Солженицына. Выдающийся русский писатель, лауреат Нобелевской премии скончался у себя дома в Москве. Со слов его родных, причиной смерти стала острая сердечная недостаточность. Александр Солженицын не дожил до 90-летия всего несколько месяцев.

Проблемы со здоровьем в последние годы мешали писателю часто появляться на телевидении. Тем не менее он не переставал упорно работать - Солженицын занимался подготовкой к печати самого полного  собрания сочинений. К сожалению, он не дожил до первого издания на английском языке романа "В круге первом".

По словам писателя Алексея Варламова, одна из главных заслуг Солженицына в том, что он боролся не "против", а "за". "То, что он был с нами в XX веке, то, что он пережил самые тяжелые, самые трагические моменты истории, это нас поддерживало, спасало, может быть, мы и сами этого не понимали", - сказал Варламов.

На протяжении десятилетий произведения Солженицына  читали в перепечатанных и рукописных копиях, понимая, что за эти строки о лагерной жизни можно самим легко попасть в немилость к властям.

В глазах народа писатель представал пророком. Но чтобы заслужить это высокое звание и признание, Солженицыну прошлось пройти через все круги сталинских тюрем и лагерей, преодолеть страшную болезнь и найти смелость рассказать о пережитом через призму личных переживаний. Сейчас можно сказать, что с уходом Александра Солженицына, без сомнения, завершилась целая эпоха в литературе.

По воспоминания Петра Доронина, с которым они вместе отбывали в лагере срок, Солженицын всегда был сдержан в разговоре, не отказывался ни от какой работы, но самое главное - он был  несгибаем в стремлении выжить.

Доронин рассказывал и о взаимоотношениях Солженицына с тюремщиками: "Нас постоянно "пасли" надзиратели. Убедившись в нашем влиянии на заключенных, они старались сделать из нас доносчиков-стукачей. Сначала их уговоры мы пропускали "меж ушей", а когда опротивела их назойливая навязчивость, вынуждены были послать подальше. С тех пор те стали преследовать нас, на что Солженицын ответил жестко: "Я не продаюсь!""

Получив известие о кончине писателя, протоиерей Всеволод Чаплин сказал об Александре Солженицыне: "Александр Исаевич и для современников, и для потомков останется образцом внутренней свободы и человеческого достоинства. Он мог смело говорить с властями своей страны, с властями Запада, с народом, не боясь указывать на неправду и не идя на поводу у моды или общественного мнения. Его слова, его участия в общественной дискуссии стране будет очень не хватать".