Ода Наполеону (1942)
Дж. Байрон
Перевод В. Брюсова
Ода Наполеону Бонапарту I.
Все кончено! Вчера, венчанный
Владыка, страх царей земных,
Ты нынче – облик безымянный!
Так низко пасть, и быть в живых
Ты ль это, раздававший троны,
На смерть бросавший легионы?
Один лишь дух с высот таких
Был свергнут божией десницей:
Тот – ложно названный денницей!
II.
Безумец! Ты был бич над теми,
Кто выи пред тобой клонил,
Ослепший в яркой диадеме,
Другим открыть глаза ты мнил.
Ты мог бы одарять богато,
Но всем платил единой платой
За верность тишиной могил.
Ты доказал нам, что возможно
Тщеславие в душе ничтожной.

III.
Благодарим! Пример жестокий!
Он больше значит для веков,
Чем философские уроки,
Чем поученья мудрецов.
Отныне блеск военной власти
Не обольстит людские страсти,
Пал навсегда кумир умов.
Он был как все земные боги:
Из бронзы – лоб, из глины ноги.
IV.
Веселье битв, их пир кровавый,
Громоподобный клич побед,
Меч, скипетр, упоенье славы,
То, чем дышал ты много лет,
Власть, пред которой мир склонился,
С которой гул молвы сроднился, –
исчезло все, как сон, как бред.
А! Мрачный дух! Что за терзанье
Твоей душе – воспоминанье.

V.
Ты сокрушен, о сокрушитель!
Ты, победитель, побежден!
Бесчестных жизней повелитель
Солить о жизни принужден!
Как перелить позор всесветный?
Ты веришь ли надежде тщетной
Иль только смертью устрашен?
Но – пасть царем иль снесть паденье…
Твой выбор смел до отвращенья!
VI.
Грек, расщепивший дуб руками,
Расчесть последствий не сумел:
Ствол сжался вновь, сдавил тисками
Того, кто был надменно смел.
К стволу прикован, тщетно звал он…
Лесных зверей добычей стал он…
Таков, и горше твой удел!
Как он, ты вырваться не можешь.
И сам свое ты сердце гложешь!

VII.
Сын Рима, сердца пламень жгучий
Залив кровавою рекой,
Отбросил прочь свой меч могучий,
Как гражданин ушел домой.
Ушел в величии суровом
С презрением к рабам, готовым
Терпеть владыку над собой.
Отверг венец он добровольно:
Для славы – этого довольно!
VIII.
Испанец, властью небывалой
Как ты упившись до конца
Оставил мир для кельи малой,
Сменил на четки блеск венца.
Мир ханжества и мир обмана
Не выше, чем престол тирана,
Но сам презрел он шум дворца,
Сам выбрал рясу и обедни,
Да схоластические бредни.

IX.
А ты! – Ты медлил на престоле,
Из рук своих дал вырвать гром,
По приказанью, по неволе
Простился ты с своим дворцом!
Ты был над веком злобный гений,
Но зрелище твоих падений
Багрит лицо людей стыдом.
Вот для кого служил подножьем
Мир, сотворенный духом божьим!
Х.
Кровь за тебя лилась потоком,
А ты своей так дорожил!
И пред тобой – то, как пред Роком
Колена сонм князей клонил!
Еще дороже нам свобода
С тех пор, как злейший враг народа
Себя всемирно заклеймил!
Среди тиранов ты безславен,
А кто из них с тобой был равен?

ХI.
Тебя Судьба рукой кровавой
Вписала в летопись времен.
Лишь бегло озаренный славой
Твой лик навеки омрачен.
Когда б ты пал, как царь, в порфире,
В веках грядущих мог бы в мире
Возстать другой Наполеон.
Но лестно ль – как звезда над бездной
Сверкнуть, и рухнуть в прах беззвездный
ХII.
На вес не тоже ль: груда глины
И полководца бренный прах?
Нас смерть равняет в час кончины,
Всех, всех на праведных весах.
Но хочешь верить, что в герое
Пылает пламя неземное,
Пленяя нас, внушая страх,
И горько, если смех презренья
Казнит любимца поколенья.

ХIII.
А та, цветок австрийский гибкий…
Такая ль доля снилась ей!
Она ль должна сносить с улыбкой
Все ужасы судьбы твоей!
Делить твои в изгнаньи думы,
Твой поздний ропот, стон угрюмый,
О, с трона свергнутый злодей!
Когда она с тобой все же, –
Всех диадем она дороже!
XIV.
Сокрыв на Эльбу стыд и горе,
Следи с утесов волн стада.
Ты не смутишь улыбкой море:
Им не владел ты никогда!
В унынья час, рукой небрежной,
Отметь на отмели прибрежной,
Что мир свободен навсегда!
И стань примером жадной доли,
Как древний «Дионисий в школе».

ХV.
В твоей душе горит ли рана ?
Что за мечтами ты томим
В железной клетке Тамерлана?
Одной, одной: «мир был моим!»
Иль ты, как деспот Вавилона,
Утратил смысл с утратой трона?
Иначе как же быть живым
Тому, кто к цели был так близко –
Так много мог, – и пал так низко.
XVI.
О, если б ты, как сын Япета,
Бесстрашно встретил вихри гроз,
С ним разделив на крае света
Знакомый коршуну утес!
А ныне над твоим позором
Хохочет тот с надменным взором,
Кто сам паденья ужас снес,
Остался в преисподней – твердым,
И умер бы, – будь смертен, – гордым

XVII.
Был день, был час: вселенной целой
Владели галлы, ими – ты,
О если б в это время смело
Ты сам сошел бы с высоты!
Маренго бы б затмил сиянье!
Об этом дне воспоминанья
Все пристыдило б клеветы,
Вокруг тебя разсея в тени,
Светя сквозь сумрак преступленья!
XVIII.
Но низкой властью самовластья
Твоя душа была полна.
Ты думал: на вершину счастья
Взнесут пустые имена!
Где ж пурпур твой, поблекший ныне?
Где мишура твоей гордыни:
Султаны, ленты, ордена?
Ребенок бедный! Жертва славы:
Скажи – где все твои забавы?

ХIХ.
Но есть ли меж великих века,
на ком покоить можно взгляд,
Кто высит имя человека,
Пред кем клеветники молчат?
Да, есть! Он – первый, он – единый!
И зависть чтит твои седины,
Американский Цинцинат!
Позор для племени живого
Что Вашингтона нет другого!



http://www.iscm.ru/index.php?page=composers&composer=schonberg&work=ode_to_napoleon