Слезы глухого немца.

Быль.


Одно время я работал в Москве на станции метро Калужская. Там был очень длинный подземный переход. В том переходе, прямо перед выходом на улицу часто играл мужик на синтезаторе. Ну как играл... Как умел играл.

Был он каким-то ненормальным. Может больным был. Как минимум очень странным. Вид имел суровый и угрюмый. Денег за свое творчество не просил. Часто ошибался, сбивался при этом и заглядывал в ноты. И начинал снова с места остановки. Ситуацию усугубляло то, что играл он в основном известные классические произведения. Ну а издевательство над Бетховеном как-то не особо приветствовалось прохожими.

Мне даже казалось, что такое музицирование было для него чем-то вроде терапии или послушания. Ну как-бы он преодолевал себя, выступая публично.

Чудовищные звуки, которые он извлекал из синтезатора, были слышны уже в самом начале перехода, когда самого "маэстро" еще не было видно. И вот однажды случилось чудо.

Выйдя из метро, я услышал Музыку. Я узнал звуки знакомого инструмента, доносились они из того же дальнего конца перехода, но это были чудесные звуки! Я не знаю, как играл сам Бетховен, но он явно был бы рад такому исполнению своего шедевра.

Ежедневная терапия, видимо, начала приносить свои плоды - мужик начал Играть!

Правда в итоге оказалась простой и даже какой-то жестокой. Подойдя ближе, я увидел, что мужик стоял рядом с синтезатором с видом провинившегося школьника. Музыку из инструмента извлекала пожилая женщина, действительно похожая на учительницу.

Когда я проходил мимо, она закончила играть, сказала мужику что-то вроде "Вот как надо, учись!", забрала с асфальта свою авоську и пошла к выходу на улицу.

Через несколько секунд за моей спиной вновь раздались прежние нестройные звуки синтезатора и плач несчастного глухого немца.

P.S.

Я вспомнил эту историю, выходя вчера из метро. Это была другая станция той же оранжевой ветки. У выхода из перехода сидел тот же мужик, с тем же синтезатором. Играл. Бетховен плакал уже десять лет.

 

Она была латентной петербурженкой,
Хоть и жила в другом столичном городе,
Мои поползновенья неуклюжие
Не принимала ни в жару ни в холоде,

Приняв немецкий орднунг в обязательство,
Умела скрыть его поволжской прелестью.
А мне мои живот и обстоятельства
Не позволяли даже и надеяться.

Она снимала фото, тело строила,
За дачною игрой растила гения.
Ну а меня... Опять побеспокоила
Извечная печаль несвоевременья.

 

Жил был Вова, друг мой дорогой.
Он решил покончить с алкоголем
И терпел с упертостью героя
Все насмешки за своей спиной.

Никогда жене не изменял.
Были не нужны другие бабы.
И пускай, что получал в награду
Лишь очередной ее скандал.

За здоровьем пристально следил.
Ежедневно совершал пробежки.
Был он кривоног, сияла плешка,
Но фигуру он свою любил.

Чистил карму, чай варил и мох,
Регулярно соблюдал диеты.
И однажды, вот за все за это,
Взял и рано утром тихо сдох.

На Павелецкой станции,
Прям над гербами-грушами
Шарик висит оранжевый
Городом передушенный.


Как мотылек к фонарику,
К небу лететь пытается.
Стены мешают шарику -
Дальше не получается.

Люди текут до выхода.
Встречные вниз спускаются.
Шарик висит забытый. И
Жизнь в Москве продолжается.

Вечность, безконечность ли - все это хуйня!
Новая фигнюшечка в сердце у меня!

Плотския, безплотныя чувства погасил -
Новую фигнюшечку я себе купил

Пусть судьба не клеится, бабы не дают -
С Новою фигнюшечкой радость и уют!

С Новою фигнюшечкой ем, ебусь и сплю.
Новую фигнюшечку больше всех люблю!

Просто как айн, цвай, драй:
- Хабен зи циммер фрай?
Узкий проем двери.
Запах твоих волос.

Выключен телефон.
- Мистер и миссис Стоун?
- Вилькамен ин Берлин!
Не задавай вопрос,

Просто ложись со мной.
Платья свободный крой.
- Где они черт возьми?
- Ладно, потом найдешь!

Пара часов на сон?
Нет уж, все сны потом!
Да, я боюсь зари
Утра, когда уйдешь...

Из всех напитков только лишь вино
Достойно губ твоих касаться осторожно...
И пусть сейчас поверить невозможно,
Тот вечер, он настанет все равно!

Ты после выйдешь голой на балкон
И встретишь солнца луч, что нам подарит утро.
А на седьмой странице Кама Сутры
Закладкой твой разряженный айфон.

Меж вечером и утром будет ночь
Хмельною страстью будут сброшены оковы.
Лишь где-то вдалеке грохочет скорый,
Сомненья увозя куда-то прочь...

С Наступающим!

Кому-то и блядь с трех вокзалов муза.
Он в этой теме по-своему прав.
Кто-то и с миллиардом лузер -
Цели, обычно, они в головах.

И, в ожидании боя курантов,
Сидя под ёлкой, бухой (се ля ви...)
Я вам желаю, помимо бриллиантов,
Счастья, здоровья и даже любви.

Чай кофе.

Напейся пьяной! Напиши мне глупостей в фейсбук!
Давай сегодня поменяемся местами?
Как-будто я такой весь из себя приличный друг,
А ты про койку выражаешься словами.

А утром, перечтя поток нескромных эс эм эс,
Ты съешь печенья круг, свой чай со льдом мешая.
Из твоего ребра ко мне вернется старый бес
И будет пить двойной эспрессо вместо чая.

XXX Epic Fail (18+)

Любви все возрасты покорны -
Деревни, села, города...
Я предложил ей сняться в порно.
Она, вздохнув, сказала "Да".

Хлопушка, камера, софиты,
Усталый пидор-режиссер,
Сюжет в оскомину избитый,
И вот оно звучит - "Мотор!".

Но напряженье обстановки
Актерский дар свело на нет.
Не помогают остановки,
Уединение, минет.

Какое подлое коварство,
Полуживого забавлять.
Минута. Принято лекарство
И мы пытаемся опять...

Все! Хватит, господа! Довольно!
Горит в нуле адреналин.
Нет, мне не стыдно и не больно,
Пусть вышел комом первый блин.

Все обвинения в проколе
Я буду твердо отвергать.
Я вас любил. Чего же боле?
Что я могу еще сказать?

Пятый вагон.

Пятый вагон - колыбель рок-н-ролла.
Драйв, настроение, снова и снова.
Парень с гитарой - посыл для ютуба.
Поиск. Боб Дилан. Вот оно - чудо.
Девушка. Трубка. Разбиты коленки.
Он. Выяснения. Вещи. Застенки.
Я, как арбитр. Ужасная доля.
Лучше Боб Дилан. Я пьян, но не более.
Третий айфон. Почему? Для прикола!
Маша, медведь, вся начальная школа.
Каждый из нас запрещен к перевозке!
Лак для ногтей и Шекспира обноски...

Свободный мальчик гуляет со свободной девочкой.
И, собственно, совсем не важно чья тарелочка.
Всему свое.
Колеса ждут. Заряжен тонус в электричество,
Как качество переходящее в количество,
На пол белье
Печальным символом разбросано:
Барбосам, с носом, папиросами
Лежит. Грустит?
А снег - он завтра, он с капризами,
И под ногами с укоризною
Хрустит. Хрустит.

Последний лист.

 

Октябрь нагло и жестоко
Вступил в права.
Листва опала. Одиноко,
Едва-едва
Висит на ветке жалкой тенью…
"Последний из... "
И, будто одолев сомненья,
Ныряет вниз. 

Договор #37.

Проходят дни, идут года неведомо куда,
Но я хитер, я с возрастом своим договорился.
Договориться, в сущности, такая ерунда,
Ведь он же средний, с ним недавно кризис приключился.


Волненья в экономике проходят стороной,
Мелькают новости, как отраженье чьих-то судеб.
Сказал ему - давай переживем тридцать седьмой.
А дальше? Ну а дальше... Дальше...Дальше будь что будет!

Попытки договора в данной теме не редки -
Он видел жизнь и понимал с усталостью поэта,
Но в осень предпоследнюю рождаются стихи,
Блистает свет и в театр покупаются билеты.

В июне год прошел, за ним сентябрь, за ним зима.
Вновь выпал снег. Опять идет крестьянин с кобылицей...
Весна уже без Пушкина. Такая вот весна...
С тридцать восьмой весной поэт не смог договориться.

В двадцатом веке "тридцать семь" - наверно перебор.
Дрова рубили, щепки жгли, героев не считали.
И в том, что за доносом смертью следовал террор,
Виновна вся страна, а не один "кровавый Сталин".

И это перешли, и надо как-то дальше жить,
Любить, рожать, работать. Коммунизм сиял звездою.
А тут Война. И снова выбор - быть или не быть?
За тысячу лет моя земля не видела покоя.

Век двадцать первый не герой, скорее формалист.
Прикрыта импотенция страницей договора.
Передо мною на столе пустой бумажный лист,
И цифры три и семь в его углу немым укором.

Я волен написать на нем стихи или рассказ,
Иль просто, скомкав, сжечь его к чертям - чай не последний!
А стрелки на стене уже заканчивают час,
И дремлет на диване пес, уткнувши нос в колени.

Системное...

Поэт природою приучен
Смотреть на радость и на грусть.
Простой мутацией получен
Прибор для обработки чувств.

А если влюбится однажды,
Получит то, чего хотел,
Изложит в копии бумажной
Процесс по обработке тел.

"Поэт не может жить в неволе...
Свобода!..." Блин, какая чушь!
Вся наша жизнь, она всего лишь
Система обработки душ.