Э-э-э...по-моему я заполнила все нужное и ненужное...и помоему даже правильно...

Название: "Mane!"
Автор: Desmond
Фендом: Серебрянный дождь
Жанр: romance
Пейринг: Граф/Корнелий
Рейтинг: PG-13
Summary: Как тяжело любить...как тяжело прощать...
Предупреждение:slash,смерть главного героя, полное AU персонажей
От автора: в голове крутилось много мыслей, фантазий...решила реализовать хотя бы одну

*Mane! (лат.) - Стой!

Глава первая.

- Что это значит? Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю, маленькая дрянь! – грузный мужчина нависал над Корнелием, как огромная туча, сжимая в руках фотографии и тыча ими парнишке в лицо. На снимках были изображены два обнимающихся парня, одним из которых был сам Корнелий. Вся комната была перевернута с ног на голову, как будто там что-то искали. Шкафы выдернуты, а их содержимое вывалено на пол, а на экране сменялись кадры с их недавней поездки на озеро.
Корнелий стоял, весь сжавшись и понурив голову, ничего не отвечая орущему отчиму, а в душе у него бушевал ураган. Было так нестерпимо больно смотреть на разорванные фотографии, которые валялись по углам и под занавесками. Затем отчим бросил фотографии на пол и в сердцах плюнул на них, раздраженно отвернувшись. Закурив сигарету, он, присев на краюшек стола смотрел в упор на Корнелия, пытаясь понять, что тот думает. Это еще больше раздражало его. Во взоре был туман, а в сознании бушевали самые различные эмоции и желания.
С холодным спокойствием отчим разжал кулак и Корнелий увидел, что находилось у него в руке. Ошейник, который Граф подарил ему на его последний день рождения. Сделанный из черной кожи, он застегивался сзади, чтобы небольшую застежку можно было скрыть волосами. Это было просто шуткой, но Корнелий сохранил эту вещицу, как и прочие на память. Увидев, как расширились его глаза, отчим хмыкнул.
- Что ж, похоже, ты узнаешь это – он покачал ошейником, держа на указательном пальце – так ты у нас мало того, что педик, так еще и садист хренов?! Так получается?! – отчим уже орал не сдерживаясь, так, что его лицо побагровело. Он взял его за грудки и принялся трясти. Онемев от ужаса, Корнелий едва успел сгруппироваться и не ударится об угол, когда отец швырнул его на диван.
- Ах значит тебе нравится делать себе больно, да? Ну ничего, я тебе покажу, что такое больно… - он хотел сказать что-то еще,но потом резко сменил тему. Все еще крича, он взял Корнелия за волосы и поднял с обветшалого дивана, пружины в котором омерзительно скрипели при каждом движении. Корнелий зашипел от резкой боли, чувствуя, что пара волосков обязательно останутся у отчима в руке.
- Ты - неблагодарная тварь. В то время, как я ищу тебя везде и волнуясь сидя дома, трачу на твою долбанную школу кучу денег, ты шныряешься со всякими педиками и измалеванными шлюхами?! Ничего другого я от тебя не ожидал, чертов выродок! Я знал твоего папашу – мразью был, мразью и подох. И ты будешь точно таким же! Ты уже такой! – отчим шипел эти слова в лицо Корнелию, обрызгивая того слюной. Все то, что сказал сейчас этот человек, которого он теперь ненавидел больше всего на свете было лишь отчасти правдой и в его собственных глазах представлялось в совершенно другом свете. Ну, он уж точно не мог представить, что этот жирный тюлень сидит и дожидается его дома, беспокоясь о сохранности мальчика. Скорее уж нажирается в каком-нибудь кабаке или же проигрывает в казино деньги матери. Его отец бросил семью, когда Корнелию было три года и мать никогда ничего не говорила плохого в его адрес. «Он любил небо и не могу жить без свободы, а я не могла причинять ему боль, удерживая в клетке» - это все, что говорила мать по данному поводу. Его отец был немецким летчиком. Фотографии, на которых отец держит его на руках, а ребенок обвивает ручками его шею, стоя в аэропорту на взлетной площадке, теперь валяются на полу с разбитым стеклом и покореженной рамой.
- Где ты был все эти дни?! – отчим все еще продолжал орать – вот с этими, да? С этими придурками? – он тыкнул Корнелия лицом к экрану, где девчёнки загорают на берегу озера, а Джокер вылезает из воды и насыпает им в плавки песка. Те, визжа подскакивают и бегут следом за ним, размахивая полотенцами. Камеру переводят и в кадр попадают они с Графом, сидящие около палатки прямо на траве. Голова Корнелия на плече у Графа, а тот рассеянно пожевывает травинку, задумчиво глядя куда-то вдаль, напевая что-то себе под нос. Эти кадры вызывают боль и Корнелий резко отворачивается.
- Что? Неприятно? – отчим расшифровал его реакцию по-своему - я повторяю свой вопрос: «Где ты был?». На этот раз он уже стоит перед Корнелием, скрестив руки на груди, и от него исходит скрытая угроза. Корни не долго думая бросает обычную отговорку в данных случаях
- Я был у мамы.
- Лжец!
Звон пощечины. Удар оказывается столь сильным и неожиданным, что Корнелий валится на грязный ковер. Слезы досады режут глаза. Корнелий зашипел и схватился за пылающую огнем пораненную щеку.
- Какое тебе дело? Ты мне никто, я даже не люблю тебя! Это не твое дело! Это моя жизнь! Слышишь?! Я живу так, как хочу! Я ненавижу тебя – последние слова Корнелий уже прошипел, и это оказалась уже последней каплей. Отчим кинулся на мальчика и принялся душить его. Корнелий пытался отвести его руки, но тщетно – огромный лапы сомкнулись на тонкой, белой шее. Его лицо покраснело от нехватки кислорода, а глаза казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он выгибался всем телом и с бешеной силой пинался ногами. Уши заложило, а из глаз полились слезы. Он не думал о смерти, просто слушался зову инстинкта самосохранения, не желая сдаваться. А потом все вдруг стало так безразлично. Как будто он погрузился под воду. Все поплыло и дышать стало так трудно, будто на грудь положили кусок свинца. Да и зачем? Веки прикрылись, а из глаз в последний раз вылилась порция слёз. Они тяжёлыми каплями скользили по щекам, спускаясь к воротничку, заливая подбородок и смачивая волоски на затылке.
Что-то бухнулось рядом с ним на пол, но ему было плевать. Он будто уплывал куда-то. А потом груз убрали с груди, а из ушей как-будто вынули пробку. И весь мир вернулся на прежнее место. Корнелий снова вернулся в ад. И совсем был не рад данному происшествию. Воспользовавшись свободой, он перекатился на бок и закашлялся. Глаза были мокрыми, а шею и горло саднило, будто там кто-то скреб. Из носа капала кровь и стекала в горло. Корнелий сплюнул и перевернулся, чтобы посмотреть что же все-таки случилось. Мир медленно возвращался на прежнее место и принимал четкие границы. Теперь он мог разглядеть любовницу отчима, которая оттащила его от мальчика и теперь держала на почтительном расстоянии, уговаривая перестать и успокоиться. Она что-то яростно кричала ему то и дело оборачиваясь, а Корни медленно и пошатываясь пытался встать сначала на колени, а потом уже нетвердо стоя на ногах взял с дивана ошейник и медленно побрел к выходу из квартиры. Кое-как спустившись по лестничной площадке, он вышел на улицу и вдохнул ночной, морозный воздух. На небе сияли звезды, и Корнелий улыбнулся им и медленным, неспешным шагом побрел вперед. Он чувствовал себя наконец-то свободным и ветер дул ему в лицо. Он блаженно прикрыл глаза, но его догнал крик
- Ну, погоди! Ты еще вернешься! – отчим стоял в дверях подъезда и тряс ему кулаком. Корнелий лишь покачал головой и собрался идти дальше, как тут:
- Можешь не идти к этой шлюхе! С ней уже кончено! – Корнелий застыл, а затем резко обернулся, распахнув от ужаса глаза. Его отчим теперь самодовольно улыбался – Да-да! Я сказал, чтобы ее отключили еще неделю назад. Похороны были позавчера! Ты опоздал! Возможно, если бы ты был более ответственен, этого бы не случилось. Но если она никому не нужна, зачем тратить впустую деньги на то, чтобы какая-то машина поддерживала ее жалкое существование? Теперь можешь идти куда хочешь! – отчим помахал ему рукой и закрыл дверь.
Что-то внутри него умерло.
Ему нужно было встретиться с Графом! – неожиданная мысль заполнила собой все прежние заботы, и он побежал так быстро, как только мог. Спотыкаясь, временами замедляя шаг, он приближался к ледовому катку, где вся их банда обычно проводила выходные.


Глава вторая.

Граф был сегодня взволнован. Его что-то тревожило. Непонятное, свербящее ощущение в груди. Уже в который раз он слушал голос оператора, говорящий ему, что абонент сейчас временно не обслуживается. Тревога за Корнелия не уходила, хоть ребята уверяли его, что волнения его совершенно необоснованны и глупы. Он сидел на перекладине все не решаясь ступить на лед. Каждый раз, когда он пытался сделать хоть один круг, он будто иссыхал и почти падал.
В конце концов ситуация начала его просто бесить. Почему он не отвечает на его звонки? Что случилось такого, что он не желает брать трубку. Граф припомнил последние несколько дней. Не обидел ли он его чем-нибудь? Да вроде бы нет, в последнее время у них все было на странность гладко. Даже очень, учитывая, что хотя бы раз на дню они обязательно должны были расставаться, как они говорили «навсегда».
К нему подъехала Софена. Шапка слетела у нее с головы и теперь, судя по ее словам «валялась где-то в сугробе». Каштановые волосы струились по плечам, а встречный ветерок шаловливо бросал их ей в лицо. Граф в который раз похвалили себя за то, что уговорил Софену смыть краску. У нее были замечательные волосы. Даже без надлежащей стрижки они выглядели шикарными и переливались в свете ночных фонарей так, что многие оборачивались, завороженные маленьким волшебством. В глазах блестели смешинки, а на губах играла улыбка. Граф тепло и приветливо улыбнулся ей, слегка склонив голову на бок. Смотря в это лицо невозможно было не реагировать. Когда оно улыбалось, хотелось улыбнуться в ответ, а когда было грустным или хмурым – развеселить или же отвлечь от тяжелых мыслей.
Софена взяла его за обе за руки и потянула в центр катка. Обхватив руками его шею, Софена склонила голову ему на плечо. Шепотом, будто их кто-то мог услышать, она тихо спросила:
- Что случилось? Я вижу, тебя что-то тревожит… - Граф обнял ее и крепче прижал к себе. Да, Софена замечательный человек. По сути Граф не являлся ее самым близким другом или же возлюбленным, но она интересуется, что с ним. Странная…но такая милая.
- Да ничего, не волнуйся – все пустяки – пробормотал он, зарываясь носом в ее мягкие, прохладные волосы. От них пахло шампунем с мятой и еще какими-то травами, запах которых щекотал ноздри.
Софена посмотрела ему в глаза, немного отодвинувшись. Она смотрела в упор, и Граф был вынужден ответить тем же.
- Я вижу с тобой что-то не так…ты нервозный и какой-то…зашуганный. Никогда прежде не видела тебя таким – она чуть склонила голову на бок, молча изучая его лицо, и ища что-то в глазах. – что-то с Корнелием? – Граф тяжело вздохнул. Софена тепло улыбнулась и снова положила голову ему на плечо, прижимаясь теснее.
- Перестань попусту терзать себя. Ты же знаешь, как он любит тебя – шептала она. Граф снова ткнулся лицом в ее волосы и также тихо шепнул ей на ухо
- Мне кажется, с ним что-то случилось, я так чувствую. Софена фыркнула
- Глупости! Все в порядке. Что с ним может случиться? Он же сказал, что скоро вернется. Просто дождись его.
- А вдруг… - Софена не дала ему договорить. Она взяла его лицо в ладони и посмотрела прямо в глаза.
Они так и стояли. Софена держала его лицо в своих ладонях, а Граф держал ее холодные руки, согревая своими. Облачка пара вырывались из приоткрытых губ Софены. Ее глаза блестели. Граф нервно облизнул губы и улыбнулся. Перехватив ее руки своими, он крепко прижал ее к себе, коснувшись сомкнутыми губами ее губ. Казалось, время замерло.
И в какой-то момент Граф резко распахнул глаза и оттолкнул от себя Софену. Что-то кольнуло в груди еще и еще раз. Граф начал озираться по сторонам. Софена недоумевающее смотрела на него, пытаясь заглянуть в глаза.
К ним подъехал Джокер и хлопнул Графа по плечу.
- Ну вы даете! Я уж было подумал, что вы прилипли друг к другу! – он широко улыбался. Вот уже рядом стояли подъехавшие Крис и Морфей. Крис обнимал Софену за плечи о чем-то перешептываясь с ней и, бросая недовольные взгляды на Графа, которых тот совершенно не замечал. Морф подкатил к Графу.
- Что-то случилось? С тобой все в порядке? Тебя как будто кипятком ошпарили – он положил ему руку на плечо.
- Не знаю, я почувствовал…кхм…не думай об этом – Граф потер лоб – Я просто устал. Тяжелый день выдался, знаешь ли.
Морфей ничего не ответил, провожая Графа задумчивым взглядом, когда тот снимал коньки и, перебросив их через плечо, брел вдоль домов.


Глава третья.

Корнелий стоял, опираясь на бортик и тяжело дыша, разыскивал в толпе катающихся людей того единственного, который был так нужен сейчас. И вот он, Корнелий выдохнул с облегчением и улыбнулся, уже готовый был двинуться к нему по скользкому льду или же как-то дать знать о своем присутствии. Но что-то остановило его. Граф выехал на каток с какой-то девушкой. А, это Софена! Надо же, она смыла краску! Ей идет.
Но…что они делают? Может быть Граф просто пригласил ее на медленный танец? Но почему тогда они так близко? И почему она кладет голову ему на плечо, а Граф зарывается лицом в ее шевелюру?
Корнелий только изумленно хлопал глазами и то и дело открывал и закрывал рот от удивления. Он ничего не понимал. Все было как-то странно…они что, разыгрывают его? А! Я понял! Они просто хотят пошутить надо мной! – подумал Корнелий, успокаивая свое бешено бьющееся сердце, но странное чувство подвоха не покидало его.
Когда Граф поцеловал Софену, Корнелий понял, что это не розыгрыш. Джокера поблизости не было и никто не выпрыгивал из-за спины с радостными криками. Когда к Корни пришло полное осознание происходящего – то, что он предан, а его чувства смяты, порваны и выброшены – его мир взорвался огромным залпом. Он схватился за лицо и начал потихоньку оседать на землю, но тут же резко поднялся и понесся прочь от страшного места.
Он бежал, задыхаясь, падая и разбивая ноги в кровь. Лицо горело огнем. А ноги несли его в никуда. Падший. Он чувствовал себя падшим и давно уже умершим, куском мяса с гнилым трупом, вместо души. Напоровшись на какую-то железяку, он упал и ударился лицом о каменную стену. Этот случай вывел его из себя. Он сжался в комочек и зарыдал. Тело сводили судороги, а содержимое желудка просилось наружу. Он кричал, плакал и задыхался. Он все потерял. Теперь у него нет ничего, совершенно ничего. Его все предали. Это они…они убили его. Теперь у него не осталось ничего…
«За что, почему? Я, я, всего лишь…хотел…немного счастья…неужели это так много» - шептали непослушные губы. Руки что-то нашарили в темноте. Корнелий непонимающе уставился на предмет у него в руке. Место, куда он прибрел, оказалось полным коробок и прочего мусора. Сбоку от него находилась пожарная лестница. Еще раз взглянув на предмет в своей руке, Корнелий понял, что это дохлая крыса. С омерзением откинув ее в сторону, Корни вжался в стену. Его трясло. На дворе было начало декабря, а он был лишь в изодранных дижнсах, ботинках и свитере на голое тело.
Он так и сидел, подобрав колени и обхватив их руками. Дрожа всем телом, согревая дыханием сложенные лодочкой ладони. Черный ворон уселся рядом на ящик и, склонив на бок голову, смотрел на него немигающим взглядом. Корнелий запустил в него палкой, но ворон даже не попытался улететь, чуть отбежав в сторону. Несколько минут назад он наблюдал, как эта самая птица поедала отброшенную им крысу. Ее маленький скелетик и останки все еще лежали неподалеку. Корнелию хотелось придушить этого мерзкого падальщика, но сил не хватало. Мороз сковал его по ногам и рукам.



Его разбудило ощущение, будто кто-то вылизывал ему лицо мокрым язычком, как котенок. Наверное, это мама снова принесла ему котенка в постель. Но когда он открыл глаза он не сразу смог понять, что его по пояс занесло снегом, а глаза слипаются, под тяжестью инея. Столь ласковым котенком оказался дождик, который теперь вовсю капал, заставляя таять снег. Юноше казалось, что он согревал.
Тут же в памяти всплыли образы прошлого. Корнелий зажмурился. Из глаз полились слезы. Он устал. Пора покончить с этим.
Осторожно, немного нерешительно, Корнелий все-таки влез на пожарную лестницу и начал медленно подниматься. Когда он наступил на одну из перекладин, Лестница протяжно заскрипела и немного отвисла. Сердце пропустило удар. В себя Корни помогло придти карканье ворона, недовольного тем, что его разбудили.


Он стоит на краю. Так страшно смотреть вниз. А если подумать – чего страшного?
Корни закрыл глаза. Перед его мысленным взором мелькали миллионы самых различных образов
«Вот он собирает свой первый самолетик. Мама со слезами на глазах обнимает его»
«Вот он делает уроки с мамой, а их кошка трется ему об ноги. Корни недовольно отпихивается от нее»
«Свадьба. Корнелий с зачесанными волосами стоит в углу один. Злой и недовольный»
«Больница. Никто не верит, что мама выживет»
«Первая встреча с Графом. Он не смотрит в его сторону и предлагает сигарету»
«Вот отчим приводит домой любовницу. Дает Корнелию пятерку и выставляет за дверь со словами «Иди погуляй». Корнелий сидит под дверью и слушает тяжелые вздохи в квартире»
«Граф, прижимающий к себе дрожащего Корнелия»
«Граф, целующий Софену»
«Отчим, самодовольно ухмыляющийся. «С ней все кончено»
Корнелий зажмурился так, что перед глазами поплыли разноцветные круги, а от слез уже было мокрым все лицо. Задрав голову наверх он предоставил дождю омывать лицо теплыми струями.
Он расставил руки в стороны
Мягко улыбнулся, падая в глубину.

«Простите»

Продолжение следует....