Скрипка пела в руках Мастера. Щека прижималась к янтарю деки. Музыка, плыла в полутемном зале. Скрипка пела! О полях, о солнце, о равнинах и горах Италии, о море, утреннем и спокойном. Смычек, словно бабочка порхал над ней, ласково гладя струны. Скрипка пела! Вдруг кто-то в зале выронил слезу: «Почему не обо мне она поет песню?» И жалкое, несчастное лицо, словно просило: подайте мне, кто что может. Скрипка, отдай мне звук, который тебе не нужен! Звук? Вот он – бери, если за пеленой жалости сможешь понять и принять песню. И Скрипка пела, но Жалость так просила и плакала, не слыша ничего за своими рыданиями, что вдруг струна лопнула и оборвалась Музыка.

Но руки Мастера! Душа его - рвалась наружу. И смычек опять взмыл, и уже бился над скрипкой, словно птица. И Музыка продолжала звучать, но не о покое и тонком утре, не о хрустальных ручьях. Словно ветер налетел перед грозой, словно, море взъерошенное и напористое. Мастер, что ты прячешь там за этим водопадом звуков? Маэстро – Мастер! Скажи, как в твоих руках Скрипка становиться живой!? Аплодисменты раскатились по залу. Ах, - кто-то вдруг вздохнул – почему, я не Мастер!? Почему эти овации не мне предназначены? Почему? Зависть исказила лицо, черной маской наплывая. Почему не в моих руках бьется Скрипка? Почему не я на сцене? Кто такой этот Жалкий Мастер, что ему рукоплещет толпа? И Злость наполнила его: Вот сейчас бы оборвались струны, чтобы все увидели, как он Ничтожен – этот Мастер. И разорвалась Струна, не выдержав гнева черного, больно ударив Маэстро по щеке… Скрипка взвизгнула. Зал охнул. Мастер открыл глаза, словно очнувшись ото сна: Где же Музыка, куда делась песня? И Скрипка, снова забилась в его руках. Смычек вихрем завертелся над оставшимися струнами. Разве можно остановить Желание и Страсть? А Скрипка пела, она кричала Зависти: Посмотри, на Маэстро, ты хочешь этих оваций? Успеха? Тебе завидно, что он такой? Может ты хочешь и судьбу его разделить не легкую? Мозоли эти на руках, ночи бессонные, когда он вдыхает жизнь в бездушные крючки нот? Этот кусок черного хлеба? Эти скитания? Страдание невысказанных звуков? Посмотри на капельки пота на его лице, посмотри, как рука скользит в воздухе, словно ею двигает Бог! Скрипка кричала, Скрипка звенела. Возьмите, примите, унесите с собой звуков этих каскад, Любовь Мастера, Страсть его и Жизнь его, всю до вздоха последнего, до крика. Пела Скрипка! Грива волос, взметнулась вверх, руки безвольно упали, голова склонилась в поклоне. А зал – молчал. Свечи гасили. Карета увозила Мастера и Скрипку в иной город, в иной зал. Народ расходился, чему - то радуясь. И только Жалость с Завистью, накинув черные плащи, лица свои скрывали. Кому не дано любить – тот и милости не приемлет.