Принцесса Сиама

Пожалуй, все в тот вечер были в неё влюблены: и жёлтые фонари, освещавшие каток, и снежинки, кружившие в ритме вальса с ностальгическим названием «Невозвратное лето», и старый капельмейстер, забывший про свой оркестр, и гимназисты, с завистью глядевшие на танцевавшего с девушкой счастливца. И сам счастливец, и даже его маленький брат Костик, неотрывно следивший за плавным кружением пары.

В самом деле, не мог же этот Костик тогда знать, что много лет спустя он станет известнейшим писателем Константином Паустовским и ему захочется написать об удивительной судьбе юной синеглазой девушки, что танцевала под звуки «Невозвратного лета» на городском катке.

Катя родилась в 1888 году в Луцке в семье обедневшего дворянина полковника Десницкого. Он умер, когда девочке было всего два года. Мать еле cводила концы с концами.

После ее смерти в 1903 году старший брат Кати, Иван Иванович Десницкий, взял на себя роль главы семьи.

Он поступил на учебу в Петербург и забрал сестру с собой. Иван мечтал стать дипломатом и уехать в Китай. Катю тоже почему-то тянуло в Азию. Однажды брат и сестра поспорили – кто первый предпримет долгожданное путешествие?

***

Летом 1897 года король Сиама, нынешнего Таиланда, совершая путешествие по Европе, прибыл в Санкт-Петербург. Здесь его радушно принял Николай II. Аудиенция была лишена официальной холодности. Русский царь с удовольствием вспоминал, как, будучи ещё наследником, гостил в Сиаме. Путешествие по странам Востока вышло далеко не безоблачным, но Бангкок тогда ничем не омрачил настроение будущего монарха.

И сейчас в дружеской беседе, желая подчеркнуть свое расположение, Николай II предложил высокому гостю направить одного из сыновей на учёбу в Петербург.

Король Чулалонгкорн

Сиам (нынешний Таиланд) оставался в Азии единственной страной, избежавшей колониального порабощения. Единовластно правивший отец Чакрабона обладал широким кругозором. Он прекрасно понимал, что можно и чего не следует ждать от Запада. Этого выдающегося политика тайцы, знакомые с русской историей, сравнивали с нашим Петром I. Понимая национальные проблемы, решить которые невозможно без всестороннего образования, он послал сыновей учиться в лучшие учебные заведения Европы и вел с ними обширную переписку.

Итак, выбор короля пал на второго сына от любимой жены королевы Саовабхи. Весной юный принц Чакрабон прибыл на берега Невы. Он был зачислен в императорский Пажеский корпус, где учились исключительно сыновья российской дворянской элиты. Обучение здесь было поставлено на широкую ногу. Юноши не только получали солидную военную подготовку, но и выходили из корпуса высокообразованными и отлично воспитанными людьми.

Сиамский принц соединял способность с прилежанием. Блестяще окончив Пажеский корпус, из которого вышел гвардейским гусаром, Чакрабон продолжил учебу в Академии Генерального штаба и получил звание полковника русской армии.

Принц Чакрабон

Жизнь сиамского принца-гусара ничем не отличалась от жизни петербургской «золотой молодежи». Балы, танцы, маскарады, театральные премьеры. Он с азартом принимал участие в весёлой кутерьме богатых жителей столицы. Лишь по воскресеньям Чакрабон отлучался в посольство Сиама. Оно, кстати, располагалось совсем неподалёку от Зимнего дворца, где принц, вверенный попечению царской семьи, имел свои апартаменты.

***

Пятнадцатилетняя Катя поступила на курсы медсестер. В 1904 году началась русско-японская война.
- Я еду на фронт, в Манчжурию! – гордо сообщила Катя брату.
- Я обещал матери тебя беречь! – возмутился Иван, -А ты на войну решила пойти? А ты знаешь, что в Манчжурии еще и эпидемия чумы? Никуда тебя не отпускаю!

Катя ушла из дому, хлопнув дверью. Стояла промозглая осень. Где пересидеть, пока брат не остынет? Разве что в гостях у Елизаветы, молоденькой вдовы, устраивавшей веселые вечера со студентами и курсистками…
Елизавета очень обрадовалась, увидев Катю.
- У нас сегодня в гостях настоящий принц! – прошептала с загадочной улыбкой.
- Принц? – поразилась Катя. В ее голове возник образ из иллюстраций к Золушке – светловолосый красавец в средневековой одежде.
Каково же было ее удивление, когда Катю представили этому самому принцу ! Чакробонг был подтянутым желтокожим юношей с раскосыми глазами.
- Как поживаете? – спросил он Катю на чистом русском языке. Наследный принц Cиама (ныне – королевство Тайланд) уже семь лет жил в России.

В 1897 году его отец, король Рама Пятый, нижайше попросил императора Николая Второго взять на воспитание сиамского принца.
Николай пообещал отнестись к Чакробонгу, как к родному сыну. И это обозначало – никаких поблажек! Чакробонг, до этого обучавшийся в Англии, быстро овладел русским языком и вскоре стал лучшим в военном училище.
Ходили слухи, что он редкостный повеса и не пропускает ни одной юбки. Но Катя, увлеченная учебой, ничего не слыхала ни о принце, ни о его похождениях.

В тот вечер экзотический юноша не отходил от Кати. Это была любовь с первого взгляда. Принц был сражен внешностью русской медсестры - сочетанием вьющихся рыжих волос и пронзительных синих глаз.
- Я ухожу на войну, - сообщила Катя принцу в ответ на предложение сходить в пятницу на балет.
- Тогда и я с Вами! Немедленно подаю прошение императору! – воскликнул принц и сдержал свое обещание. Но Николай Второй не позволил своему воспитаннику рисковать жизнью.
Катя помирилась с братом и нашла нужные слова, оправдывающие ее желание работать в центре боевых действий… Иван отпустил сестру.

Впрочем, Катин санитарный поезд всегда оказывался в самых безопасных местах, и девушка не подвергалась опасности. На самом деле, это ее экзотический воздыхатель попросил своего названного отца оградить смелую медсестру от смертельной опасности. Николай Второй близко к сердцу принял чувства сиамского принца и стал ангелом–хранителем это пары. Чакробонг слал Кате пылкие письма с подписью - твой маленький принц. Катя всю себя отдавала заботам о раненых, и отвечала крайне редко. Она сомневалась в возможности близких отношений с представителем другой расы и другой веры.
Катя вернулась с двумя медалями и орденом. Ее встречал влюбленный принц.
- Любите ли Вы электрические вентиляторы? – неожиданно спросил он.
- Признаться, мне редко приходилось видеть это изобретение! – созналась девушка, а сердце ее забилось в предчувствии неожиданного поворота событий.
- У нас в Бангкоке только электрические вентиляторы спасают от жары, - сообщил принц и, будто между прочим, добавил, – Выходите за меня замуж!
Катя согласилась. Брат Иван уже привык к выходкам сестры и дал свое благословение.

Чакрабон вполне отдавал себе отчёт, что решение жениться на Кате сулит ему большие семейные осложнения. Ведь он бросил вызов многовековой традиции.
В сиамской королевской династии было принято брать себе жён из большой и разветвлённой родни. Он же приближал к трону неродовитую иностранку. Кроме того, сиамские владыки имели ровно столько жён, сколько им было угодно. Сам принц был сороковым ребёнком своего отца. Брак же с Катей, само собой, мог быть только моногамным. Но кто в пору отчаянной молодой влюблённости может представить кого-то другого на месте своей избранницы?

Принц исповедовал буддизм, Катя была православной. Это весьма существенное препятствие принц устранил с той решимостью, на которую толкает искренняя нерассуждающая страсть: если Кате угодно, он сделает всё, чтобы согласно её вере их брак оказался законным, вечным, скреплённым Господней милостью.

Однако план венчания был разработан влюблёнными в глубокой тайне: они опасались непредвиденных помех, устранить которые будет уже не в их власти. О замысле Лека и Кати знали только друг принца, вместе с которым того прислали в Петербург, и брат невесты Иван.

Дабы ничто не сорвалось, заговорщики отправились не куда-нибудь, а в далёкий Константинополь. В 1906 году Катя и принц обвенчались в Константинополе в православной церкви, для чего Чакробонгу пришлось на время перестать быть буддистом и принять веру невесты. Союз, заключенный на небесах, не был зафиксировaн ни в одной церковной книге.

Медовый месяц молодые провели на Ниле. Далее их путь лежал в Сиам. Леку, опьяненному близостью обожаемой женщины, не портила настроение сулящая мало хорошего скорая встреча с родней. Женщины взрослеют быстрее, и Катя подумывала о грядущем не без смутной тревоги.

«Боюсь, что в Сиаме мне будет ужасно трудно, — писала она вернувшемуся домой брату. — Моя жизнь была слишком простая, чтобы я могла быстро приспособиться к такой её перемене… Теперь, когда я стала лучше понимать, что мне предстоит, будущее уже не видится мне в розовом свете».

Было решено, что, дабы подготовить почву для появления молодой жены перед родителями, принц сначала отправится в Бангкок один. Катя осталась в Сингапуре, где было жарко и душно до испарины, а главное — одиноко. «Мне кажется, что это настоящий ад», — писала Катя, мучительно проживавшая каждый день с надеждой, что завтра появится какая-то ясность.

В это время в Бангкоке тянулись долгие и утомительные торжества по случаю возвращения принца. Ему отвели прекрасный замок Парускаван, неподалёку от королевского дворца. Шли дни, Лек мучился, понимая Катино положение, но, видимо, ситуация была такая, что он не решался заговорить о ней с родителями.

Чакробон

Дворец принца в Бангкоке

Тем временем кое-какие слухи достигли сиамской столицы. Инициативу выяснения сердечных дел сына взял на себя король: «Лек, я слышал, что у тебя жена европейка. Это правда?» Разговор оказался тягостным, но карты всё-таки были открыты — скоро Катя появилась в Бангкоке.

Сказочные королевские дворцы, буддийские храмы и тропическое солнце, отражающееся в позолоте их кровель… Бангкок начала века был потрясающе экзотичен. Но только что приехавшей жене сиамского принца не удалось познакомиться с его достопримечательностями. На целый год Катя сделалась затворницей замка Парускаван: король с королевой отказались знакомиться с ней. Из этого следовало, что в Бангкоке не было ни единой семьи, ни единого дома, где принц мог бы появиться со своей женой.

Рама V и Саована с пятью сыновьями

Чакробонг поселил Катю в своих покоях и поклялся ей не иметь других жен и наложниц.
- Кажется, ты женился? – спросил его отец.
- Возможно, да, - уклончиво ответил сын.
Женитьба наследника на белокожей женщине православной веры вызвала скандал при дворе. Король Рама имел сто жен, но каждая из них соответствовала строгим критериям отбора. А Катя одна нарушила все правила и законы.
Но Чакробонг обожал ее, и Катя влюблялась в мужа все больше и больше. Любовь помогла им преодолеть все препятствия.

Хорошо, что Парускаван был окружён большим садом — Катя разводила здесь цветы. В роскошных апартаментах дворца у неё появились любимые уголки, где она старательно учила тайский язык.

Её выдержка и деликатность заслуживают высшей оценки: Катя нашла в себе силы отойти в тень, не выказывая раздражения, не претендуя ровным счётом ни на что. Понятно, как нелегко это давалось. К тому же у Кати характер был достаточно твёрдый, самостоятельный и решительный. Разве всё прежнее — жизнь в чужом Петербурге без малейшей опоры, поездка на фронт и даже само необычное замужество — не говорит об этом? Таким натурам нелегко даётся компромисс, они обычно стараются переломить обстоятельства, а не подлаживаться под них. Остаётся предположить единственное — поведением незваной бангкокской гостьи руководило глубокое чувство к мужу, желание упрочить союз с ним.

«Блокада» была прорвана неожиданно. Что удивительно, инициатором этого стал не свёкор Кати — мужчинам в таких случаях свойственна бОльшая, чем женщинам, снисходительность, — а свекровь. Быть может, именно безупречное поведение невестки — в том, что в Парускаване у королевы были свои «глаза и уши», не стоит сомневаться, — повлияло на её решение сблизиться с избранницей сына. Как бы то ни было, но в один прекрасный день Лек услышал от матери, что ей хотелось бы, чтобы невестка носила не европейский наряд, а то, что принято у сиамских женщин, — брюки и блузку.

Главная жена Рамы Пятого, мать Чакробонга, пожелала познакомиться с невесткой. Ее интересовало – как одна женщина может заменить мужу сто жен?
Кoролева Савоапа прислала Кате национальную одежду и передала наказ скорее учить тайский язык. Катя послушно зубрила слова и тренировалась соблюдать экзотический придворный этикет.

Отец и мать Чакропонга — Рама V и Саована

Катя не преминула воспользоваться шансом «навести мосты»: «Не будет ли королева столь любезна, чтобы выбрать материю по своему вкусу?» Через несколько недель Парускаван увидел в своих стенах королеву Саовабху, приехавшую навестить жену сына. Это была безусловная Катина победа…

Женщины понравились друг другу. Савоапа посоветовала Кате поскорее родить ребенка, уповая на то, что малыш растопит сердце сурового короля Сиама, и тот признает женитьбу сына.
Через положенный срок родился Чула – прекрасный младенец тайской внешности. Он появился на свет в день рождения своего отца, в тот же час и минуту. В этом увидели добрый знак. Когда Чуле исполнился год, его вывели гулять вместе с многочисленными детьми и внуками короля Рамы. Король сразу выделил из толпы детей именно Чулу и даже снизошел до того, чтобы поиграть с младенцем. Королева-мать была абсолютно права – ребенок растопил лед непонимания между королем и принцем. Катю признали сиамской принцессой и дали красивое новое имя Питсанулок. Казалось, теперь ничто не может разрушить идиллию.

Бабка-королева полностью сосредоточилась на внуке, не желая принимать во внимание его родителей. Каждый день она должна была видеть мальчика, а когда тот подрос, брала его на ночь в свою спальню.

Король же оказался крепким орешком. Чуле исполнилось два года, когда тот впервые пожелал познакомиться с любимчиком королевы Саовабхи. Свидание превзошло все ожидания. Король растаял. «Сегодня видел своего внука… — говорил он жене, стараясь скрыть волнение. — Я его сразу полюбил, в конце концов он же моя плоть и кровь и внешне совсем не похож на европейца».

Король отнял у себя много счастливых мгновений, потому что, едва познакомившись с внуком и ни разу не увидев своей русской невестки, вскоре умер. На престол взошёл старший брат Лека Вачиравут, который официально признал Катю супругой Лека, а Чулу — королевским принцем.

Король Рама VI - брат Чакрабона

Кроме того, воцарение неженатого бездетного брата давало Леку надежду на трон. Екатерина же Ивановна в этом случае становилась повелительницей Сиама…

Принц Чула Чакрабон на «Кадиллаке».
1916 год.

Безусловно, рождение Чулы, официальное признание брака принца вдохнули в семейную жизнь супругов новую струю. Екатерина Ивановна заняла заметное положение в столичном обществе. Её дворец Парускаван как бы соединил традиции Европы и Азии. Еду здесь готовили русские и сиамские повара. По желанию любимой жены Лек оборудовал дворец техническими новинками того времени. Он широко принимал гостей, да супруги и сами не засиживались дома.

***

В 1911 году Чакробонг, Катя и Чула предприняли длинное птешествие в Англию и присутствовали на коронации Георга V, как официальные принц и принцесса королевства Сиам.

Катя побывала в Киеве, где получила полное прощение от своего единственного дяди, не одобрявшего экстравагантного брака с восточным чужестранцем. Эти радостные киевские дни дали Екатерине Ивановне почувствовать то, что она старалась заглушить в себе: нет, Сиам не мог заменить ей родины, а роскошь Парускавана давила своей вычурностью и пышностью. По сути, заплети она свои волосы в две рыжие, сводившие с ума гимназистов косы и погляди на себя в зеркало, она бы подумала, что её «сиамский роман» лишь сон.

На обратном пути они заехали в Петербург, где Катю ждало серьезное разочарование. Ее не пригласили на официальный прием в императорский дворец. Николай Второй продолжал считать ее брак морганатическим, а саму Катю - простолюдинкой. Плюс к этому, Катя не смогла повидаться с братом – тот осуществил свою детскую мечту и уехал работать в Китай.

Катя наконец поняла: Сиам и роскошный Парускаван не заменят ей родины. Пожалуй, на этом и закончилась счастливая пора в ее жизни… Позже она предприняла еще одно путешествие в Киев, но уже одна.

***

Екатерина с сыном

Даже организм Екатерины Ивановны отторгал новую родину. Записные книжки Лека спустя семь лет после брака начинают полниться пометками о нездоровье жены. Порой это вызывает его досаду: жена уклоняется от путешествий, развлечений, её словно тяготит образ жизни, который вполне устраивает его. Стоило жене сиамского принца покинуть Киев, где все её помнили как Катюшу Десницкую, как в городе родилась легенда.

Константин Паустовский, хранивший в сердце прелестный облик синеглазой девушки, в своей повести «Далёкие годы» спустя почти полвека писал: «Придворные ненавидели королеву-иностранку. Её существование нарушало традиции сиамского двора… Они решили отравить королеву, поправшую древние привычки народа. В пищу королеве начали постепенно подсыпать истёртое в тончайший порошок стекло от разбитых электрических лампочек. Через полгода она умерла от кровотечения в кишечнике. На могиле её король поставил памятник. Высокий слон из чёрного мрамора с золотой короной на голове стоял, печально опустив хобот, в густой траве, доходившей ему до колен. Под этой травой лежала Катюша Десницкая — молодая королева Сиама».

Екатерине Ивановне не было суждено стать королевой Сиама. Но злодеи придворные и битые электрические лампочки были тут ни при чём. То чувство, которое прежде наперекор всему делало Катю и Лека счастливыми, стало тускнеть и истончаться. Драматичность положения Кати усугублялась тем, что семейные нелады застали её в чужой стране, с чужим языком, без тех людей рядом, которых принято называть «своими».

***

Известие о Февральской революции было воспринято в Бангкоке неоднозначно. Разговоры о России становились для Екатерины Ивановны все более гнетущими: ее терзали мысли о судьбе близких. Никакой достоверной информации и после Октября в Бангкок не поступало.

Принц Чула Чакрабон, ставший впоследствии литератором и ученым-историком, автором обширного эссе о Екатерине II, писал в своих воспоминаниях: «Здоровье матери ухудшалось, она находилась почти что в сломленном состоянии. В обычных обстоятельствах родители предприняли бы очередное путешествие в Европу, но – шла война. Поэтому отец предложил маме отправиться в Японию и Канаду, и она выехала в начале 1918 года».

Почему мать находилась «в сломленном состоянии», принц умалчивает…

Самому ли Чакрабону приглянулась принцесса Чавалит, или придворные решили, воспользовавшись моментом, «заменить» чужестранку – неизвестно. Как бы то ни было, у Екатерины Ивановны появилась соперница – пятнадцатилетняя принцесса, веселая и грациозная, похожая на статуэтку. Ей же хотелось определенности: муж должен решить, кто из двух нужен ему. Она не может быть ни первой, ни второй женой, а только единственной…

Чавалит

Катя набралась мужества. Она не только не старалась изолировать мужа от Чавалит, но, напротив, прилагала все усилия, чтобы девушка была у него перед глазами. Катя приглашала её в гости, они вместе отправлялись в кино, на прогулки верхом. Ей хотелось определённости. Лек должен решить, кто из двух женщин нужен ему. Она, Катя, не может быть ни первой, ни второй женой, а только единственной.

«Я хочу всего-навсего сказать, что, как ни стараюсь, не могу понять твоих чувств единовременно к принцессе и ко мне. Где правда?.. Да, конечно, я тебя измучила в последнее время всеми этими вопросами, но и ты должен понять меня. В прошлом мы жили действительно как один человек, разделяя и мысли, и чувства друг друга. У меня разрывается сердце, как подумаю, что ты хочешь жить иначе… Думай обо мне как о больном человеке, что ты единственное его лекарство… Лек, ты так мучаешь меня всем этим…»

Так писала Катя мужу, уединившись в загородном доме, где дожидалась решения своего будущего. Наконец, устав ждать, она вернулась в Бангкок. Здесь произошло последнее объяснение.

***

Когда Катя прибыла из Китая сопeрница была рядом с ее мужем.
- Ты мне обещал! Мы венчались по православному обряду! – кричала и плакала Катя.
Наложница убежала, дрожа от страха.
Принц повалился на колени и горячо просил прощения, повторяя, что у всех его предков было по сто жен, а он-то всего один раз…
- Тебя не было много месяцев в конце-то концов!
- Да, согласилась Катя, я виновата, но теперь, - она помолчала и очень тихо добавила, - Теперь нам придется развестись…

Стояло лето 1919 года. Позади – двенадцать лет супружеской жизни и еще год мучительных раздумий, в которых Екатерина Ивановна наконец-то поставила точку. Она исчезла из Бангкока, не попрощавшись даже со своим сыном. Через месяц принц Чакрабон подписал бумаги о разводе.

Итак, развод был оформлен официально. Это было тяжелое расставание после стольких лет безоблачного семейного счастья. Чакробонг не уставая просил прощения, но Катя была неумолима. Сына отправили на учебу в Англию, а Катя уехала к брату в Китай. Королевский двор Сиама выделил ей большую сумму денег на содержание сына.
Катя переживала разрыв, отвлекаясь только на благотворительные акции, которые устраивала в Шанхае русская миссия. Ее ждал следующий удар – при дворе сиама началась эпидемия испанского гриппа. Погибло несколько человек. Наследный принц Чакробонг был в их числе.

Он умер от гриппа, осложнённого воспалением легких, после того как неугомонная и совершенно лишённая житейской мудрости Чавалит настояла на том, чтобы он в дождь и ветер постоял с ней вместе на палубе королевской яхты, на которой они шли в Сингапур. Чакрапонг уже был болен гриппом, у него была высокая температура, но гордость и нежелание оказаться стариком и развалиной в глазах семнадцатилетней «младшей жены» заставили его подняться с постели и выйти на палубу. Он умер на второй день после прихода в Сингапур. Ему было 37 лет..

- Если бы я узнала о болезни раньше, я бы примчалась и вылечила его! – ругала себя Катя на похоронах бывшего мужа. Это был ее последний визит в Сиам.

Екатерина с сыном

Уже на похоронах Лека Катя поняла, что Бангкок её терпит с плохо скрываемым раздражением. Чулу, наследника трона, ей не отдадут. Во дворце так и заявили: здесь есть кому о нём позаботиться. Оставив двенадцатилетнего сына в Сиаме, Катя вернулась в Шанхай.

Ей исполнился тридцать один год. За ее плечами осталась жизнь, перенасыщенная событиями. Впереди был тупик. В Россию вернуться невозможно...

***

Катя, поглощенная грустными мыслями, даже не заметила, как стала предметом страсти американского миллионера, налаживавшего бизнес в Шанхае. Гарри Стоун, за которым гонялись все сердцеедки из русской миссии, влюбился в молчаливую грустную Катю, чья красота только расцвела с годами. После долгих ухаживаний, Катя согласилась стать женой американца. Стоун решил вернуться в Америку, а Катя там еще не была… Ее авантюрный характер требовал смены впечатлений.

Со вторым мужем

Ее сын Чула закончил учебу в Англии и переехал в Париж. Он стал известным автогонщиком и популярным журналистом. Екатерина с мужем приехали на свадьбу Чулы, да так и остались в Париже. Сам Чула, унаследовавший от матери страсть к путешествиям, исколесив пол мира, вернулся в Сиам.
Екатерина Десницкая при жизни стала легендой. Писатель Константин Паустовский сочинил волшебную повесть о ней, переименовав ее из Десницкой в Весницкую и превратив в королеву Сиама, которой она на самом деле не стала.
«Далёкие годы» - Константин Паустовский
http://lib.ru/PROZA/PAUSTOWSKIJ/lifebook1.txt

Героиня Паустовского погибла молодой, будучи отравенной завистливыми придворными. Этот вымысел настолько правдоподобен, что туристы до сих пор ищут в Тайланде ее надгробие в виде грустного черного слона.

Чула женился на англичанке Элизабет Хантер, которая родила ему единственную дочь Наризу. Когда девочка выросла, то, бывая, а иногда живя в Таиланде подолгу в загородном доме своих деда Лека и бабушки Кати, находила сундуки со старыми бумагами. Они проливали свет на семейные предания.

***

На самом деле, Екатерина прожила 72 года и похоронена на православном кладбище под Парижем.
Ее внучка-писательница Нариза Чакрабон живет в Тайланде. Перу Наризы принадлежит документальная повесть «Катя и принц Сиама», книга о необыкновенной судьбе сиамского принца и киевской гимназистки. Эта книга увидела свет в Англии…

Нариза Чакрабон

Композитор Овсянников создал на ее основе одноименную оперу. В этом спектакле счастливый конец – герои встречаются, чтобы уже не расставаться. В музыкальной сказке нет супружеской измены, октябрьской революции, войн и смерти – только бескорыстная любовь, разрушающая все стереотипы.

Наталья Балахничева в роли Екатерины Десницкой
в балете «Катя и принц Сиама»

Когда отмечалось столетие со дня установления дипломатических отношений между Россией и Таиландом, в центральной газете «Бангкок пост» появилась большая статья о принце Чакрабоне и его русской жене. Впрочем, какие книги, какие статьи могут соперничать с тем, что так мило, тонко и глубоко, так понятно для русского сердца и души написал чуть не полвека назад Константин Паустовский, вспомнив Катюшу Десницкую в городском саду заснеженного Киева.

Из книги Людмилы Третьяковой «Красавицы не умирают» (1998)

В качестве посткриптума хотим показать вам ещё пару фотографий правнука Кати и Лека – таиландского певца и композитора Хьюго Чулы Александра
Леви (Hugo Chula Alexander Levy).

С мамой (Наризой)

Как автор песен Хьюго участвовал в создании альбома Бейонсе «I Am… Sasha Fierce». Хьюго женат на таиландской актрисе Тасанавалай Онгартиттичай (Tasanawalai Ongartittichai):