Я всё никак не могла понять, что меня гложет. Ведь внешне у меня всё хорошо - нормальная работа со вменяемым коллективом, никто меня не обижает, и хоть и неприлично малой зарплатой, но зато ее аккуратно платят каждую неделю и, если умеючи, то можно даже саккумулировать небольшие сбережения. С учебой все вполне благополучно. Со мной мои надежные немногочисленные друзья. Легкий намек на личную жизнь не растворился с началом осени, а дает о себе знать и заявляет о готовности к новым встречам. На тренировки, правда, пока не получается ходить, но вот не далее, как вчера утром звонил тренер и звал заниматься. Стало быть, каждая сторона моей жизни остается при мне, не собирается меня отторгать, Вселенная не собирается пытать меня нежданными переменами, рушить мою целостность. 

Но подсознательно я чувствую -- что-то не так. Отчего меня тянет из дому в промозглый день болтаться по улицам, откуда вдруг непонятный зуд в кончиках пальцев, который, кроме как гитарными струнами, ничем другим не унять? Откуда вдруг в нелинованном блокноте с простенькой бумагой, привезенном мне подругой из Чехии появились начерканные моей рукой рисунки? Почему я начала вдруг читать параллельно художественную книгу, учебники, научные статьи в журналах и книгу на английском языке? Нет, у меня и раньше проявлялись эти стремления и способности, но не все сразу и не так настойчиво.

А потом дошло. Бытовуха меня заела. Круг "дом-работа-дом-работа-учеба-дом" зациклился и движется все быстрее, скоро центробежная сила вышвырнет меня за его пределы. Люди, которые, носясь в этом кругу прочно цепляются пальцами за бортики, деградируют в конце концов, не видят больше ничего за его пределами. Абсолютно перестают развиваться.  Они ходят на работу только потому, что это их средство к существованию. Они получают свою з\п, потребляют ее и бегут зарабатывать заново. Может, я все еще весьма наивна, но мне до сих пор жутко становится от мысли, что люди делают те или иные вещи только потому, что им за это платят. Они треть жизни работают, треть жизни спят, а треть жизни пьют пиво и смотрят телевизор. Они не умеют петь, читать, играть, ходить пешком, говорить, писать, видеть, слышать Зачем же они живут тогда?. Я боюсь таких людей. Я боюсь быть похожей на них. Мне страшно от того, что когда я  закончу универ, моя жизнь превратится вот в это. 

Поэтому я пытаюсь разорвать этот зомбокруг, как могу. Я пока весьма посредственный бухгалтер, но у меня дома есть гитара и карандаш. У меня в сумке интересная книжка. Мне всегда есть, что сказать, о чем спеть, и не на одном языке.  У меня зрение -2, но я вижу больше, чем мои зрячие коллеги. В прошлую пятницу я удивила коллег своим деликатным отказом от предложения подбросить меня до метро. Ну как, скажите мне на милость, я смогу им объяснить, что пеший двадцатиминутный марш по сентябрьским дворам помогает обдумать кучу мыслей, продумать башку, разогнать застоявшуюся за день кровь по телу?! 

Я ни в коем случае не утверждаю, что я  лучше их, но я зубами буду пытаться до последнего удержать иллюзию того, что так оно и есть. И для этого я делаю все, что умею -- учусь, старательно, хотя и без особого энтузиазма, фальшиво пою под небрежно настроенную гитару, неумело мараю бумагу неучёной рукой, читаю иностранную книгу, не понимая половины слов. И готова еще на многое - надеть тяжелые берцы, купить электронную книгу, прыгнуть с парашютом, освоить пулевую стрельбу, набить татуировку, выучить итальянский. французский, страскандинавский, эльфийский, мать его, лишь бы отличаться от тех, кого вижу каждый день...

Как говорил незабвенный МакМэрфи, "я хотя бы попытался".