- Смотри, если я уколю здесь – ты почувствуешь холод и одиночество; надрежу нерв чуть правее – ты будешь счастлива и никогда не узнаешь скорби; это просто – смотри! Смотри, или я вырву тебе веки.
Ей хочется зажмуриться и проснуться. Не может быть так, нельзя так спокойно смотреть на то, как Он погружает кисти в человеческую плоть и по краям раны выделяется кровавая пена, как вытаскивает на свет внутренности, как обыденно, бесцветно говорит…не закрыть глаз, как под наркозом, она не за что не признается себе, что получает от этого какое-то садистское удовольствие.
- Ты видишь, нажми я сюда, и ты почувствуешь неожиданную тоску по ушедшим временам. Этот безобразный отросток, он очень интересно реагирует на свет, не так ли? Сразу чувствуешь себя жалкой, униженной, никому не нужной.
Она, стоит точно каменная, вырезанная из мрамора изваяние, лишь в глазах плещется отвращение, а зубы стиснуты, а между ними трепещет крик. Он улыбается самой мучительнейшей и искривленнейшей из улыбок Железной Маски. Он меняет перчатки, берет новые инструменты, предварительно погрузив старые, запачканные в крови, в тазик с водой. Продолжает…
- Что в этом такого? Только ты… а вот, кстати, самое интересное, - он копается где-то в области левого предсердия – так ты будешь любить, жертвенно и преданно, до потери пульса, каждый стук в висках будет чеканить имя…а вот так не будет. Даже плакать будет не о чем, - он вырезает какой-то хлюпающий комочек плоти и отбрасывает его прочь –
теперь ты будешь улыбаться и смеяться, но плакать никогда уже не сможешь…
- Ты думаешь это тепло, чувства…нет, это – холодно, это очень просто, как видишь. Это почти механические процессы и любое рвение, любой порыв души, предсказуем и объясним; это – холодно и понятно, это продуманно…Ты не слушаешь меня, не хочешь. Но будешь.
