Ход Кремлем.
Лилия Шевцова, «Новое время»



Как выбраться из украинской ловушки? Вот это и есть задача нового президентства Владимира Путина.

Он вынужден искать выход из западни, в которую сам себя загнал вместе с Россией. Речь идет о том, что, пытаясь добиться легитимации единовластия, подорванного протестами 2011–2013 годов, Путин обвалил мировой порядок с его незыблемостью границ. Украинский гамбит Кремля сделал патриотизм и «собирание земель» идеей правления, ввергнув Россию в военное время, которое должно было гарантировать несокрушимость власти. Запад, считали в Кремле, для виду побурчит и все проглотит, как это бывало не раз. Европа с ее стремлением не раздражать Кремль и Обама с его переводом США в режим «стратегического терпения» создавали идеальный фон для путинского плана. Западный постмодернизм с его релятивизмом лишал либеральные демократии готовности к защите собственных принципов. «Пронесет!» — были уверены в Кремле.

Не пронесло. Аннексия Крыма и война с Украиной, позволив укрепить личный режим Путина, неожиданно подорвали «триаду» — механизм существования самодержавия, который можно определить так: «Быть с Западом, быть внутри Запада и быть против Запада». Кремль сумел, сотрудничая с западным сообществом, одновременно противодействовать его влиянию и использовать ресурсы своего оппонента, разлагая его изнутри. Изощренный и одновременно остроумный способ выживания. Но в Кремле просчитались: «собирание земель» заставило Запад выйти из летаргии и решиться на санкционное сдерживание Москвы, тем самым демонтируя «триаду».

Санкции не только ослабили надорванную падением нефтяных цен российскую экономику. Санкции подорвали статус РФ как мировой державы, превращая ее в изгоя. Санкции стали ударом для российской элиты, живущей за счет интеграции в западную систему.

Кремль вынужден был искать выход. Российское вмешательство в гражданскую войну в Сирии стало способом отвлечь внимание от Украины и вернуться к диалогу с Западом. В Кремле, вероятно, не раз откупоривали шампанское, празднуя и Брексит, и приход в Белый дом Трампа, и европейский национал-популизм. Когда Европа теряет вектор, а США получают в президенты человека, мечтающего обнять Путина — это ли не подарок Кремлю!

Но когда, казалось бы, все устали от Украины и западное единство по поводу санкций размывается, снова произошел облом. Российское вмешательство в американские выборы породило невиданное в США единство противоборствующих элит по одному вопросу: Россия должна быть наказана. Кремль оказался в тяжелейшем положении. Продолжить бить стекла? Но в таком случае неминуемо новое возмездие. Следовательно, нужно выходить из украинского «гамбита», цена которого становится для Кремля запредельной. Без этого уже нечего надеяться, что удастся полюбовно договориться с Западом.

Причем важно, что ни российская элита, ни само общество не хотят больше конфронтации с окружающим миром. Элита желает безмятежной жизни в Ницце. А население стало считать Украину самостоятельным государством и хочет мира. Глядя в пустые холодильники, россияне вовсе не готовы жертвовать ни на Крым, ни на содержание уголовников из ОРДЛО.

Пытаясь нащупать выход из тупика, в который он загнал Россию, Путин решил, что пора стать миротворцем, но на своих условиях. Признать поражение в Украине — для него политическое самоубийство. Но ведь и украинцы, оплатившие кровью сохранение своего государства, не собираются отступать.

Выбраться из украинской ловушки, не потеряв лица, и таким образом возвратиться к выживанию за счет ресурсов Запада — такова цель Кремля на новом этапе. Путин и его команда — не камикадзе и не готовы превращать Россию в Северную Корею, и они помнят, чем для СССР завершилась конфронтация с Западом в 1991 году.

Значит ли это, что Кремль готов отказаться от кровопускания на Донбассе и необъявленной войне с Украиной конец? Увы, самодержавие на стадии деградации и угасания непредсказуемо, и, стремясь выжить, оно может вернуться к тактике “принуждения к компромиссу через насилие”. Тем более что иных консолидирующих идей, кроме милитаризма, в арсенале Кремля не осталось. Многое будет зависеть и от устойчивости украинского государства, и от позиции Запада. Напомню, что в 2014 году мягкотелость западного сообщества и забвение им собственных принципов были восприняты в Кремле как приглашение узнать, является ли Украина государством.

Источник