Кривое зеркало российской истории.
Александр Нечитайло



Вот уже более четверти столетия Украина живет как независимое государство. Избавившись колониальной зависимости от России, молодое государство каждый день доказывает себе, а заодно и всему цивилизованному миру право на существование и на собственную интерпретацию исторического прошлого. При этом, даже в условиях гибридной войны с путинским режимом, украинцы продолжают внимательно отслеживать события, происходящие в жизни соседей. Среди приоритетных тем, по крайней мере, для представителей старшего поколения - события в гуманитарной сфере. И не стоит вешать на них обидные ярлыки, наподобие «хуторяне», «провинциалы», «совки» или «ватники», которым якобы так и не удалось избавиться от привычки начинать день с просмотра утренних новостей «о событиях в метрополии». Потому что историческую память о более чем трехсотлетнем сосуществовании украинского и русского народов невозможно мгновенно удалить клавишей «Delete». Одна из драматических и одновременно славных страниц нашей общей истории - участие миллионов украинцев и россиян вместе с другими народами СССР во Второй мировой войне.

Украина и Россия, похоже, навсегда разошлись в оценках того трагического периода. Виденье украинским обществом причин и последствий Второй мировой войны все больше приближается к восприятию их европейским сообществом, а культивируемое Кремлем истерическое «победобесие» воспринимается у нас негативно. Причем, расхождение возникли не из-за пренебрежения украинскими учеными исторического наследия советского периода. Наоборот, исследуя проблемы Второй мировой войны, украинские специалисты не обходят вниманием лучших работ советских историков. Основываясь на предложенной еще во времена «хрущевской оттепели» концепции освещения военного периода истории СССР, они развивают и дополняют сделанные ранее выводы. Ведь именно тогда, задолго до историко-публицистических произведений Виктора Суворова (Владимира Резуна) и активной деятельности «неофитов» Украинского института национальной памяти (УИНП), в поисках исторической правды наметились принципиальные расхождения между позициями «ортодоксальных сталинистов» и демократическим лагерем «антисталинистов».



Это выразительно иллюстрирует судьба известного советского историка, доктора исторических наук Александра Моисеевича Некрича, автора небольшой книги «1941 г. 22 июня», вышедшей в 1965 году в издательстве АН СССР «Наука». Оригинальность этого произведения заключается в том, что автор не столько ввел в обращение новые документальные источники, как максимально использовал сведения, почерпнутые из бесед с высокопоставленными военачальниками и дипломатами - непосредственными участниками событий. Как только книга объемом всего 176 страниц появилась на полках магазинов, она сразу же стала бестселлером. Ее 50-тысячный тираж выкупили всего за несколько дней, книгу зачитывали «до дыр», передавали из рук в руки и перепродавали втридорога. Фиксировались даже случаи похищения ее экземпляров из библиотечных фондов. Причина такого ажиотажа заключалась в том, что А.Некрич, ссылаясь на решения ХХ и ХХІІ съездов КПСС, на которых был осужден культ личности Сталина, первым из советских историков затронул вопрос о неготовности СССР и Красной армии ко Второй мировой войне.



В книге, сразу же ставшей раритетом, речь шла о «секретном дополнительном протоколе» к пакту Молотова-Риббентропа о разграничении сфер влияния Германии и СССР в Восточной Европе; о массовом уничтожении командных кадров РККА и трагической судьбе маршала Тухачевского; об игнорировании Сталиным предупреждений советских разведчиков; об огромных масштабах использования в СССР принудительного труда узников ГУЛАГа и т.д. Конечно, по тем временам автор не мог осмелиться открыто утверждать о солидарной ответственности Гитлера и Сталина за начало Второй мировой войны. Но и написанного в 1965 году А.Некричем было достаточно для того, чтобы официальная власть настороженно восприняла появление нестандартной концепции молодого историка, которая существенно дискредитировала высшее партийное руководство СССР, демонстрируя его некомпетентность в военных делах. Впрочем, на репрессивные шаги компартийная верхушка пойти не осмеливалась, поскольку рукопись книги А.Некрича успешно прошла все цензурные преграды. Последней каплей, которая переполнила чашу терпения Кремля, стала статья в немецком журнале «Шпигель» от 18 марта 1967 года. Там, кроме изложения содержания книги, в редакционном комментарии было сказано, что: «… на ХХІІІ съезде КПСС (март-апрель 1966 года - прим. автора) руководитель КПСС Брежнев хотел реабилитировать Сталина. Этому помешала группа прогрессивно настроенной интеллигенции, военные, ученые и другие. Их мысли были выражены в книге историка Некрича «1941 г. 22 июня». Говорят, что когда Брежневу доложили об этом номере «Шпигеля», возмущению Генсека не было предела. Он распорядился немедленно установить и наказать всех, кто был причастным к выходу в свет сенсационного издания. (Как нарочито травили А.Некрича можно прочитать в статье Алексея Богомолова "История как измена Родине", напечатанной в еженедельнике "Совершенно секретно" № 8/291 за 29 июля 2013 года - примечание автора).

Проводя проверку, Комитет партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС накопил 8 томов (свыше 2500 листов) дела. В них вошли покаянные письма некоторых известных военачальников, справки и аналитические выводы академических институтов, материалы КГБ СССР и других ведомств. В результате, за отказ признать «свои ошибки» А.Некрич был исключен из рядов КПСС. Причем состоялось это на заседании КПК под председательством её главы, члена Политбюро ЦК КПСС А.Пельше. От сурового приговора «партийного суда» историка не спасло даже то, что билет члена ВКП(б) он получил на фронте, где в составе боевых подразделений находился с 1942 по 1945 годы. Книга «1941 г. 22 июня» была изъята из всех библиотек СССР и, несмотря на оглушительную популярность, до 1995 года в СССР и России ни разу не переиздавалась.

В июле 1976 года А.Некрич по израильской визе эмигрировал из СССР. Жил и работал в Лондоне, потом в США, в Русском исследовательском центре Гарвардского университета (Russian Research Center, Harvard University) - одном из наиболее крупных в США центров по исследованию СССР и России. В эмиграции А.Некрич издал немало интересные исследования по истории СССР советского периода. Умер историк в 1993 году в Бостоне.

***

Однако повернуть назад колесо истории волюнтаристскими методами невозможно. Промелькнуло 20 лет и советским историкам вновь пришлось серьезно взяться за переоценку пакта Молотова-Риббентропа. Характерно, что, невзирая на обнародование и свободное обращение в заграничных изданиях фотокопий «секретного дополнительного протокола» к нему, Кремль категорически отрицал его существование.



Лишь после распада СССР выяснится, что до самой смерти Сталин хранил «секретный дополнительный протокол» в личном сейфе и лишь потом он перекочевал в архив ЦК КПСС (в настоящее время Архив Президента РФ, Особая папка, пакет № 34). Сразу же возникают аналогии с современными кремлевскими мантрами об «ихтамнет» на Донбассе. Очевидно, Владимиру Путину есть с кого брать пример, но стоит и помнить пророчества Михаила Булгакова: «Рукописи не горят».

В 1989 году, под давлением Польши и по требованию советских республик Прибалтики, первый же демократически избранный Съезд народных депутатов СССР, во время Перестройки - высший орган государственной власти Советского Союза, был вынужден создать комиссию по политической и правовой оценке советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 года. Ее возглавил приближенный к Михаилу Горбачеву секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев. 24 декабря 1989 года, заслушав его доклад о результатах работы комиссии, Съезд народных депутатов CССР принял специальную резолюцию, в которой осудил «секретный дополнительный протокол» к советско-германскому пакту о ненападении, признав его «юридически ничтожным и недействительным с момента подписания».

Правда, народные депутаты СССР не осмелились дать оценку последствиям пакта - присоединению к СССР Балтийских государств, Бессарабии, Буковины, западных областей Украины и Беларуси. Таким образом они вынесли за рамки обсуждения вопрос об ответственности Сталина и его ближайшего окружения за развязывание Второй мировой войны.



И все же, принятые в 1989 году политические решения открыли ученым новые горизонты для исследования проблемных вопросов новейшей истории. Одним из первых за научную обработку до недавнего времени недоступных архивов взялся известный советский и российский военный историк, действительный член Академии военных наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета Михаил Иванович Семиряга (1922-2000). Он родился в селе Катериновка Чорно-Островского района Винницкого округа. В 1939 году М.Семиряга был призван в ряды РККА, с 1941 по 1945 участвовал во Второй мировой войне, по ее завершению служил в военной администрации Германии. После войны он закончил Военный институт иностранных языков и Московский государственный университет, преподавал в военных академиях Ленинграда и Харькова, работал в Институте военной истории МО СССР, Институте международного рабочего движения АН СССР, участвовал в создании 12-томного издания «История Второй мировой войны», за что был удостоен Государственной премии СССР.

В 1992 году в московском издательстве «Высшая школа» М. Семиряга издал монографию «Тайны сталинской дипломатии», в которой изложил новые оценки политики советского руководства накануне Второй мировой войны. Опытный историк проанализировал наиболее острые проблемы предвоенного времени, обстоятельства заключения пакта Молотова-Риббентропа, опубликовал «секретный дополнительный протокол» к нему, а также другие архивные документы того периода. Долгое время указанный труд М.Семиряги в СНГ оставался главной настольной книгой для преподавателей, аспирантов, студентов вузов, а также всех, кто интересуется историей Второй мировой войны. У ее читателя не возникало никаких сомнений в том, что указанные международные соглашения вывели советско-германское сотрудничество на качественно новый уровень, причем во всех сферах, включая сотрудничество между НКВД и Гестапо. После прочитанного становилось очевидным, что наряду с Мюнхенским заговором между нацистской Германией, фашистской Италией, Францией и Великобританией 1938 года, пакт Молотова-Риббентропа стал одним из главных пусковых механизмов начала Второй мировой войны.

***

В то же время, в начале 2000-тысячных маятник исторического развития России опять качнулся в другую сторону. По ходу формирования и укрепления там режима Владимира Путина, появления в публичных выступлениях Президента РФ имперской реваншистской риторики, оценки Кремлем причин и итогов Второй мировой войны начали все больше отличаться от европейских. Например, в память о подписании 23 сентября 1939 года пакта Молотова-Риббентропа, Европейский Парламент в 2008 году предложил провозгласить эту дату Днем памяти жертв всех тоталитарных и авторитарных режимов. В следующем 2009 году Парламентская Ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию, в которой 23 сентября названо «Общеевропейским Днем памяти жертв сталинизма и нацизма». Реакция же Кремля на такие оценки советско-германского Договора о ненападении и «секретного дополнительного протокола» к нему была диаметрально противоположной. В концентрированном виде она проявилась 5 мая 2014 года, когда Президент РФ Владимир Путин подписал Федеральный закон «О внесении изменений к отдельным законодательным актам Российской Федерации», направленный на «противодействие попыткам посягательств на историческую память о событиях Второй мировой войны». Этот нормативный акт стал российским вариантом принятых в более чем 20-и странах Европы «мемориальных законов», криминализирующих определенные высказывания о прошлом. Как правило, ими установлена ответственность за отрицание Холокоста, пропаганду нацизма, расизма, геноцида, восхваление, отрицание или приуменьшение преступлений против человечности. В некоторых странах, которые раньше входили в Варшавский блок (Польша, Венгрия), и бывших республиках СССР (Литва, Украина) содержится также запрет на отрицание преступлений коммунистических режимов. Зато Англия и страны Скандинавии отказываются принимать «мемориальные законы», усматривая в них ограничение свободы слова. Нет их и в США, где первая статья Конституции вообще запрещает Конгрессу принимать законы, ограничивающие свободу слова.

Российский «мемориальный закон» отличается от европейских аналогов тем, что отныне, научное исследование достаточно мифологизированной в советские времена истории Второй мировой войны, ее преподавание и публичное обсуждение может рассматриваться как преступная деятельность в форме «распространения заведомо клеветнических сведений о деятельности СССР». Он позволяет также под предлогом борьбы с реабилитацией нацизма сажать за решетку критиков Сталина как пособников нацистской идеологии. Для этого министр культуры РФ Владимир Мединский, считающийся профессиональным историком, даже «подвел теоретическую базу», утверждая, что абсолютной объективности и достоверного прошлого не существует, а есть лишь его интерпретация. С точки зрения этого высокопоставленного чиновника, мифы также можно считать фактами, оперировать ими, рассматривая их с позиций национальных интересов России.



Воодушевленные такой прямолинейной позицией Кремля, за дело активно принялись российские информационные войска. Вот последний пример проведения ими активных пропагандистских акций влияния. 23 сентября 2017 года, в очередную годовщину подписания пакта Молотова-Риббентропа, один из ключевых рупоров путинской пропаганды, медиа группа «Life» на своем сайте опубликовала материал под названием «Вторжение СССР в Польшу «Удар в спину или необходимость». В нем утверждается, что синхронное с Германией вторжение СССР на территорию Польши якобы не было агрессией, а также делаются попытки опровергнуть уже устоявшиеся выводы историков о том, что Вторую мировую войну начали СССР и гитлеровская Германия, договорившись между собой о четвертом разделе Польши.

***

После вероломной аннексии Крыма и жертв российской военной агрессии на Донбассе во взаимоотношениях между Украиной и Россией возникла пропасть, преодолеть которую грядущим поколениям будет чрезвычайно сложно. Беснуясь от осознания того, что Украина без санкции Кремля избрала отличный от российского путь цивилизационного развития, россияне вслед за Владимиром Путиным еще продолжают повторять заклинания, что они с украинцами один народ. Но делают они это скорее по инерции, не веря, что Украина когда-то вернется в лоно «РуSSкого мира». Пройдет время и Кремлю доведется смириться с тем, что украинцы имеют право на собственную историю.

Год назад, 20 октября 2016 года Верховная Рада Украины приняла Декларацию памяти и солидарности парламентов Украины и Польши о событиях Второй мировой войны. В этом документе ответственность за её начало возлагается на нацистскую Германию и Советский Союз. «Мы привлекаем внимание к тому факту, что пакт Риббентропа-Молотова от 23 августа 1939 года, заключенный между двумя тоталитарными режимами - коммунистическим Советским Союзом и нацистской Германией, привел к взрыву 1 сентября Второй мировой войны, вызванной агрессией Германии, к которой 17 сентября присоединился Советский Союз. Следствием тех событий была оккупация Польши Германией и Советским Союзом, a в 1940 году - советской оккупация Литвы, Латвии и Эстонии», - говорится в декларации.

Александр Нечитайло, краевед

Источник