Никто ничего не видел.

Я никогда здесь не писал. =)

*веселится*
Матмех жжот, ей-Молко! Сегодня посреди пары, звонок сисадмину:
- Андрей Владимирович, там какой-то козел на сетевухе папку "porno" сохранил!
Испуганный вопль админа:
- Не трогай ее ни в коем случае!!! Тебя пятикурсники убьют!
- Почему это?
- Там их проги на Си++!

Где, простите, логика?))

Аракава-сенсей тоже отожгла нипадеццки. Сидим, значит, пытаемся въехать в ее жуткий японский акцент, потом она внезапно произносит:
- Пока вы еще не знаете нихера...
Все замирают в шоке, потом начинают ржать как припадочные. Аракава-сенсей не врубается в ситуацию и повторяет:
- Пока вы еще не знаете ни хираганы, ни катаканы...

Кошмар, время бежит, а я за ним не успеваю. Иными словами - слегка перефразируя Лунаси - жизнь вместе с Аароном проходят мимо... оба виляют задницей.
Все так до ужаса просто и привычно. Встал, сел, лег, поел, поспал, поср...л, причесался, ушел нах... Где острота ощущений, где экстрим? Неужели их в моей жизни так и будет с гулькин нос?

От скуки написал по-быстрому фик.

My personal sensitivity
Жанр: RPS (финский рок), romance, местами humour /хотя кое-кто уверяет, что это drama, но я ее здесь не вижу/
Рейтинг: детское NC-17
Пэйринг: Лаури Илонен/Вилле Вало
Примечание: POV Лаури, почти без сюжета, просто несколько коротеньких зарисовок "с нуля" и до постели
Disclaimer: в гробу я их видел!
 

читать дальше/черт знает сколько лет назад/
- Вроде ничего? - спрашивает Вилле Хермани Вало, когда я вываливаюсь со сцены.
- Ну так, неплохо, - с сомнением говорю я.
- Немцы тебя полюбят. Ты такой милый.
Я смотрю на него в недоумении. Издевается, что ли?
- Блондинчик, - продолжает он и начинает хохотать как ненормальный. Я терпеливо жду, пока приступ бешенства закончится, потом вздыхаю.
- Мы начали почти одновременно, обрати внимание. Но я считаю, что если сейчас все плохо, то потом обязательно станет лучше, а ты считаешь, что если все плохо, то дальше будет только хуже.
Он кивает:
- Наверное, поэтому люди больше любят меня, чем тебя.
Я прикрываю глаза и убеждаю собственные кулаки разжаться.
- Наверное. Но я тебе обещаю, что так продлится недолго.
Он поднимает брови, точь-в-точь как Джонни Депп.
- Серьезно? Остряк!
Когда он уходит, я говорю себе, что сдержу слово. Стану лучше. Должен стать лучше. Должен быть известнее, богаче и востребованнее, чтобы однажды посмотреть на него сверху вниз и твердо знать: он слаб, а я могу все. А значит, надо работать, работать, работать...

/год спустя/
- Лаури, ты ужасен.
- Подумаешь, секрет Полишинеля.
- Ты готичен до омерзения.
- Чего и добивались.
- Откуда эти перья?
Я секунду молчу.
- Мне их подарили.
- Кто? - допрос продолжается.
- Друг.
Он мне не верит.
- И где теперь этот друг?
- Погиб, - отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Вилле Вало откидывает голову и смотрит в потолок.
- Такими вещами не шутят.
- Кто сказал, что я шучу?
Неприятный разговор прерывается, я вздыхаю с облегчением. Нет, чувством такта этот человек никогда не отличался.
- Вилле!
- Что?
- Тебе на сцену.

/полгода спустя/
Черты его лица заострились, как у покойника. Ему плохо, так плохо, как, похоже, не было уже давно. Вот черт, и кровь носом пошла, ну конечно, меньше надо торчать на морозе с банкой пива. Курить тоже, понятно, надо меньше... хотя я сам не так давно начал и почти сразу столкнулся с жуткой истиной: бросить очень, очень трудно...
- Ублюдок! - хрипит он, заходясь в кашле. - Я бы его убил!
Я уступаю место Линде, который прикладывает к его носу свежий кусок ваты.
- Можно и убить, но этим ты его тем более в группу не вернешь. Слушай, давай я вызову врача?
Он шипит и отталкивает руку Линде.
- Пошли вы все нах...! Валите отсюда! Можете валить прямо за ним!...
- Да успокойся! - я хватаю его за руки. - По транквилизаторам соскучился?! Подумаешь, от тебя ушла какая-то блядь, да знаешь, сколько раз у меня состав группы...
Меня прерывает очередной приступ надсадного кашля. Я едва различаю его шепот:
- Дай ингалятор, он где-то в сумке у Бартона, не помню, зачем его туда сунул...
Мне кажется, что ноги примерзли к полу. Пока Линде роется в сумке Бартона, я пытаюсь осознать только что произнесенные Вало слова. Потом их смысл обрушивается на меня, как таз ледяной воды.
- Какой еще ингалятор?! Ты чем болеешь, урод?!
Вало глотает гадкое мятное облачко и благодарно цепляется за запястье Лили.
- Я не хочу больше его видеть, - тихо, но внятно произносит он, игнорируя мой вопрос. - А все свои предложения пусть засунет себе в задницу.

/еще год спустя/
Вилле долго щелкает зажигалкой, руки у него трясутся.
- Опять куришь! - праведно возмущаюсь я.
- Да брось.
- Сдохнешь от рака и что? Осиротишь страну?
Он не отвечает, но смеется и выпускает дым аккуратным колечком. Я восхищенно цокаю.
- Да ты мастер! А зверюшку сделать можешь?
Вилле качает головой и фабрикует новое кольцо, больше предыдущего.
- Это совсем не сложно.
- И как?
Он тушит в пепельнице только что начатую сигарету. Потом высовывает язык и делает им пару неприличных движений.
- Смотри, если можешь свернуть его, значит, и кольца получатся.
После этой инструкции он ловко загибает кончик языка, заворачивая его трубочкой. Я издаю недоверчивое хмыканье.
- Что, всего-то?
- Надо только уметь работать языком, детка, - отвечает Вилле, облизывая губы и придвигаясь ко мне. От таких слов становится жарко. Кончик его языка дразняще касается верхней губы прямо перед моими глазами. Я дотягиваюсь до него собственным языком и легко поглаживаю. Он отвечает мне резким наступлением, в ходе которого наши языки сплетаются, образуя некоторое подобие поцелуя. Хотя... На вкус он сладковатый, немного терпкий от выпитого алкоголя.
- Эй, кончайте пидоров изображать! - раздается зычный голос Мидже, и мы одновременно поворачиваем к нему головы.
- Ну как! А эпатаж? - вымученно улыбается Вилле.
Я молчу.

/два месяца спустя/
- Меня уже блевать тянет от всего этого.
Сеточка для абсента падает на стойку.
- За...ало, да?
- Похоже, что так.
- И давно?
- С прошлого года.
- Жестко.
- А что поделаешь.
Я думаю некоторое время.
- Хочешь, давай уедем.
- Да, ко мне, - оживляется он. - Тихо, и...
Я пожимаю плечами.
- Можно. Только... секс не предлагай... а то вдруг соглашусь? - я собираюсь усмехнуться, но замечаю, что он немного побледнел.
- Лаури, - бесцветным голосом произносит он спустя пару секунд. - Если хочешь, поехали и переспим как нормальные люди.
- Я же сказал, не предлагать, - кажется, я слегка охрип.
- Я не предлагаю, я прошу.

/час спустя/
- Ну и кому пришел в голову этот идиотизм?
- По-моему, невозможно прийти в то, чего нет.
С треском разорвана пачка L&M, Вилле снова лихорадочно щелкает зажигалкой с портретом Деппа.
- Убери руки, дай я прикурю. Что у тебя за дурацкая зажигалка?!
- Не помню, наверное, Йонна подарила.
Я тактично молчу. Йонна подарила - это серьезно.
- Эй, Лу, а где обещанный секс?
- Пошел нах..., - не слишком вежливо отзываюсь я, вскрывая горло паре бутылок с пивом. Запивать этим порцию абсента могут исключительно законченные кретины вроде нас с Вало. Но нет вещей, к которым не мог бы привыкнуть человеческий организм. Действие абсента с каждой минутой становится сильнее, и я вместо лица Вало вижу перед собой только темные круги-сетчатки, от которых разбегаются четкие линии кровеносных сосудов. В центре этих кругов непривычно расширенные, аспидно-черные зрачки.
- Как это нах...? Такого уговора не было!
Он пьян просто в стельку, это видно по преувеличенной аккуратности движений. А ты что, лучше, ворона ощипанная, одергиваю я себя.
- Вил, если тебе надо потрахаться, так на то есть женщины, зачем ты портишь себе послужной список?...
- Дурак, - бормочет он и толкает меня на диван. Я даже под страхом смертной казни не буду сопротивляться, сам ведь хочу его так, что живот сводит. Да и я бы удивился, будь оно иначе. У него не только особая улыбка, у него есть такой особый взгляд, после которого вы начинаете хотеть его сильнее, чем на то способен ваш организм. У него все особое. Его не хотеть вообще невозможно, а я...
А я самый последний козел, раз повелся на все это. Вот сейчас и получу по заслугам.
Давай, Вилле, давай. Он стягивает футболку. Глаза у меня, наверное, становятся такими жадными, что он запрокидывает голову и смеется, в своей обычной манере, приподнимая верхнюю губу, как будто показывая клыки. Я-то знаю, что ни клыков, ни когтей у него нет, хотя он и создает иллюзию их присутствия. Это для остальных он себе на уме, а для меня весь как на ладони. Под ладонью. Под ладонью его выступающие ребра, потом твердый темный сосок. Хочется наклониться и потрогать его кончиком языка. Интересно, можно?
Вало зарывается в мои волосы пальцами, как видавшая виды девка, заученным движением. В другой раз я бы возмутился, но прямо сейчас, пока открыт доступ к его телу, - упаси боже на что-то отвлечься! Он в любой момент может протрезветь и вышвырнуть меня вон вместе с диваном.
Губы горят, жаль, что он меня не поцелует... Не успеваю додумать эту мысль, как его язык врывается в мой рот, без стеснения вымогая у меня громкие стоны. Конечно, я не принял во внимание, что у нас разное отношение к поцелуям. Для меня они означают что-то более серьезное и глубокое, чем элементарная похоть, а для него, видимо, - всего лишь прелюдия к сексу. Ну и черт с ним, серьезного мне не надо...
Вилле, а ты настоящая сука, знаешь?! Кто тебя просил трогать мои уши?... Надо же было залезть в них языком и щекотать какие-то чувствительные места, о которых я даже думать боялся. У меня и без того стоит дай бог каждому, но еще немного, и я приду в состояние аффекта, и мне будет плевать, хочешь ты или нет, получишь секс по полной программе, сука!
Опять он подставляет губы... А, это просто чтобы отвлечь от звука расстегиваемой молнии. Звука-то я, может, и не услышал, зато прекрасно почувствовал, как его грубые пальцы забираются мне под белье. Да, это вам не девка. Это, прости господи, Вилле Вало. И никто не обещал, что будет легко.
Не знаю, чего он ожидал, но я взвыл, когда его ладонь прошлась вдоль моего каменно-твердого члена. И только сейчас пришло в голову, что неплохо бы остановиться и выяснить у Вало, чего конкретно он от меня хочет.
- Эй, Вил, пока не поздно, может, все-таки не будешь рисковать?!
- А чем я рискую? - парирует он.
- Хорошо, то есть ты хочешь, чтобы я тебя...
- Какой догадливый.
Я послушно киваю и помогаю ему стащить джинсы. Господи, какой худой! Все еще хуже, чем я думал. Больше не буду дарить ему алкоголь на мелкие праздники, лучше накуплю гамбургеров и... Или не надо? Так красиво. Мне нравятся эти его выпирающие тазобедренные косточки, их так удобно кусать, а он так довольно жмурится. Пивного животика нет, ну ничего, у него еще все впереди...
Отчаянно пытаюсь сконцентрироваться и вспомнить все, что знаю о сексе с мужчинами, - не брать же его всухую.
- Про крем ты, конечно, не подумал, балда?
Он мотает растрепанной головой, волосы прилипли к взмокшим вискам.
- Забудь, уже не до него.
Ладно, я забуду, но если потом он окажется на столе у хирурга, не ставь это мне в вину.
- Иди сюда, - шепчу я, вдавливая его бедра в свои. Он быстро раскрывается под моими пальцами, хотя ему жутко больно, вижу по лицу и по тому, как он полосует мне спину. Ты сам сказал, что хочешь, а дальше не мое дело...
Я почти насильно усаживаю его на себя верхом, но боже правый, какое же это дикое удовольствие! Он и в роли пассива все равно сверху, контролирует каждое мое движение, да плевать, я без него никогда в жизни больше такого не почувствую... Он с надрывом дышит над моим ухом, и я даже дышать начинаю ему в такт. Он вскидывается и опускается, а я мечусь под ним, в ужасе от силы собственных ощущений. Это невозможно, так хорошо просто не бывает, не может быть! Или у него все не как у всех?...
Через секунду после оргазма я слепну и глохну. Язык кажется сухой и разбухшей губкой для мытья посуды, которая отказывается поворачиваться во рту. Очень хочется что-то сказать, но голосовые связки тоже вышли из строя. Вилле обнимает меня обеими руками, целует в затылок, как ребенка. А я точно знаю, что влип, но пока еще не знаю, во что.

/неделю спустя/
- Ты мне тогда соврал.
- Да неужели?
- Ага. Ты сказал "поехали и переспим как нормальные люди".
- Сказал, и что?
- Просто нормальные люди так не трахаются.
Вало гогочет на весь коридор.
- А как они трахаются, просвети!
- С удовольствием. Нормальные люди после секса лезут в душ, наливаются чаем и спят как сурки. А не глотают водку, чтобы потом проблеваться в туалете и вернуться на второй раунд. Ты меня до смерти замучил.
- То-то ты и ругаешься, весь такой мертвый и замученный.
Я закатываю глаза.
- Это была фигура речи. Не до смерти, зато до потери сознания.
- А чего ты хотел? Я был такой пьяный, что ног под собой не чувствовал, - спокойно парирует он. - В случае твоей смерти я оправдался бы состоянием аффекта.
Так и есть. Почти слово в слово повторил мои мысли недельной давности. Шутка без перца, но я смеюсь, скорее потому что сильно нервничаю.
- И тебе ни грамма больше этой зеленой дряни.
- С другой стороны, на трезвую голову я повторил бы это с неменьшим удовольствием, - все тем же безразличным тоном добавляет Вилле. Я чувствую, что меня снова скручивает. Даже зубы начинают ныть.
- Вот эта фраза, которую ты сейчас произнес, забудь ее, ладно? И больше никогда не говори мне таких вещей.
Он отворачивается.
- Окей.
Я краем глаза успеваю заметить его посеревшее лицо и смахиваю со лба холодный пот. По лестнице мы спускаемся молча, слушая шорох подошв о каменные ступеньки. Теперь я вижу, где он сдал позиции. У него появилось слабое место, и если я буду контролировать собственные эмоции, то могу этим воспользоваться. Наверное, это мой первый и последний шанс выявить свою силу. Но теперь мне это уже не нужно.
Я прикрываю глаза и говорю себе, что в моей жизни было слишком много вещей, которые нужно забыть. Я знаю, когда-нибудь это забудется. Все забудется.
______________________________________________________

Чего я добиваюсь, спрашивается?! мы расстались хрен знает сколько месяцев назад, соответственно, что я делаю? Убеждаю себя, что моя любовь вечна и бесконечна и так далее, что я буду ждать хоть сто лет, пока он одумается, но - как проходит это ожидание?! Я почему-то ни разу не задавался вопросом: оно мне надо?! Изводить себя и его, гавкаться по аське, писать пафосные посты, ревновать ко всем фонарным столбам человека, который все равно мне больше не принадлежит?!...
Ну почему я такой козел?! Почему я не могу затаиться и думать тихо, и любить тихо, и ревновать тихо?! Дааа, мне надо, чтобы все обязательно ЗНАЛИ, что мне плохо, потому что иначе какой смысл так страдать?!...
Ужас, стоит вдуматья в это, так хочется сразу пойти хлебнуть йаду. Честное слово, я сам себя достал!

Черт, сегодня о*енно отстойный день. Мало того, что я лишился своих волос... длинных волос... и теперь похож на недо-эмка... Всю свою никчемную жизнь я орал, что никогда не проколю уши, на самом деле втайне мечтая о пирсингах по всему телу... И вот наконец, когда я решился сделать несколько проколов в ушах, ОНО рыдает и бросает трубку!
КАК МОЖНО постоянно стремиться сделать из своего отпрыска точную копию себя, любимого?! Зачем?! Почему, если у ЭТОГО не проколоты уши, то и я не имею права ничего с собой делать?! Да подавитесь! Да! Я ничего не проколол! Пойду и проколю через неделю, и голову даю на отсеченик, никто в течении нескольких дней ничего не заметит, разве что по чистой случайности.
Что может быть ПРОЩЕ, чем вдеть пять сережек в уши?! Почему надо орать так, словно я ЕЙ собираюсь вдевать кольцо в нос?! Мне всегда казалось, что мое тело - это МОЕ тело, и я могу делать с ним все, что захочу!
Я за*ался, я хочу сбежать, только вот узелок мой будет великоват, если набить его всей принадлежащей мне техникой, а без нее я не сбегу.

А все-таки чем черт не шутит, останусь-ка я и здесь. Все-таки иногда хочется говорить вещи, не предназначенные для ушей ПЧ на дайри.

Думать боюсь, сколько сейчас времени - часы в комнате остановились, а комп по-прежнему лажает. До сих пор не знаю, что лучше - выкинуть его и купить новый или просто нажать Format C?

Все желание учиться улетучилось к чертовой матери, это меня пугает. Еще пара жутких деньков - и снова надену на себя ярмо студента-ботаника. Как хочется иногда собрать носки в узелок и ломануть из дома! В Финляндию! К Йонне и всей его компании.
Ах ты черт, я фиков обчитался, теперь ностальгия будет мучать как минимум до полудня.

Странно, я зарегистрировался из любви к фикам по финском року, дневник завел из любви к разнообразию, сидел над дизайном три часа из любви к искусству... Только ради того, чтобы сейчас сказать "меня здесь нет, это глюк"?