Сразу прошу прощения за много мата.. Относительно, конечно, много.. но все же. = )
Жизнь проходит в голубых с белой полосой по бокам вагонах.
Жизнь проходит в вагонах метро. Обычный день. Утро, завтрак, душ, туалет. Метро. Книжка по дороге, или плеер в ушах. Симпатичные девчонки, или вредные старушки, или какие-нибудь парни, одетые гораздо лучше или хуже (что приятней) меня, или хачи, обсуждающие тактический ход в маркетинговой стратегии торговли арбузами в летний период; или женщины, которые думают пол часа, когда им уступаешь место о том, сделал ли я им «комплимент», уступив место, или просто меня так воспитывали. Делаешь переход, в котором обязательно стоят менты и думают, спросить у меня регистрацию, которую я забываю оформить вот уже пол года, или нет. Суки. А сколько людей пытающихся пролезть без очереди, толкая при этом все что движется и не движется… Все куда-то торопятся, забывая о всяческих правилах приличия. Суки. И я сука.

А сегодня сказал дядьке, что у него сзади рюкзак расстегнут. Он его снял, застегнул и больше почему-то не одевал. Мне-то без разницы чего он там подумал. Но элементарное спасибо я не услышал. Теперь вот думаю, помог ли я ему чем, или он был секретным агентом, у которого должна была состояться передача важной информации таким способом Американской контрразведке.
А самое главное – это бабушки, в попытках влезть на эскалатор в час пик. Подходят к нему, перекрывая полностью проход своим телом. Господи, никогда бы не смог подумать, что такая махонькая старушечка, милой наружности, сможет загородить собой пространство, в которое с легкостью поместятся два взрослых мужика. И вот она бедная лезет на него, пропуская и пропуская ступеньку за ступенькой, в боязни упасть. Пока какая-нибудь девушка не захочет помочь. Ан нет, не тут то было. У бабульки болит ручка, косточки ломит: куда ш ты, милааая, хвотаишь, о ну пошла, проказница (невнятное бормотание). И девушка в краске уходит за кулисы. А очередь-то копиться. Но Бог с ними со старушками. Пускай забираются куда хотят.
Потом университет. Университет. Университет. Пары, лекции, семинары, практика, лабы. И опять девчонки. Сколько их там, господи…
А потом работа. Работа. Работа. И опять девчонки. Вечный балаган. Хлам. Бардак. Пора менять работу.
И опять метро. Домой. Те же самые люди: вредные старушки, симпатичные девчонки, женщины, долго думающие над воспитанием, хачи, обсуждающие капиталовложения в яблочную корпорацию Apple Computer, менты, думающие о моей трезвом виде. Но все с другими лицами. Все. Даже хачи. У ментов только лицо не меняется. Они как корейцы. Все с одной физиономией.
Заходишь в магазин. Покупаешь что-то из продуктов. Готовишь ужин а-ля, чтобы что-то плавало в желудке. Потом падаешь лицом в белую подушку (хорошо, когда в белую.. надо чаще менять постель), и пытаешься поймать в темной комнате те драгоценные звуки тишины. А в ушах стук чугунных колес. Ждешь звуки тишины. Такой тишины, какая бывает только в темноте. И вот, кажется, что они уже близко, уже подходят к тебе, чтобы вместе насладиться моментом. Но тут, поворачивается ключ в дверном замке, щелчок выключателя.
- О, Миха, ты уже дома. Что-то ты рано сегодня. Хера валяешься?
О, шел бы ты в жопу, родной мой.
- Привет, Пашка.
Только не надо рассказывать свои «смешные истории» об универе.
- Прикинь. Сегодня на английском сидели. У нас парень говорит: Das is fantastish. Бу-га-га-га.
- Да, заебись.
Только не спрашивай, что будем есть. Сам бы себе хоть раз чего-нибудь купил, а..
- Ты уже ел? Ммм?
- Да. Только что. Больше не хочу, – уже в отчаянии отворачиваешься к стенке.
- Блин, впадлу в магазин идти. А еще есть.
- Иди в жопу, Паш. Заебал уже. Пару раз хоть купи себе чего-нибудь сам. На СВОИ деньги.
- Ну, Мих. Я так устал.
- Я тут самый бодренький. Угу. В морозилке пельмени есть. Бери.
- О, Мих. Спасибо. Я знал, что ты поможешь.
- Иди в жопу.
Сука.
О, сладостные моменты, когда сосед забывает рассказать мне какую-нибудь историю своей жизни, или по рассуждать о создании мира и философии любви. Или рассказать о своем новом увлечении в книжном деле.
- О, смотри. Я тут новую книжку начал. Такая интересная. Смотри, кто написал: Сигизмунд Абдурахманов, Сизаре де Нахренэ и Игнат Факиншитов.
- Да, очень круто. Я не знаю что за авторы.
- Я тоже. Гы-гы-гы.
- Ну, чего?.. садись, читай. Интересно же.
Опять ключ в замке. Е-епта.
- Шдалово.
- Привет Санёк.
- А вы опять слушаетэе этэо говно.
- Саня, нормальная музыка. Отвали. Я отдыхаю. Мне сейчас хочется послушать красивую фортепианную музыку. Спокойную.
- Шделойте потишщэ.
- Не, Саня. Я знаю. Тебе нравится, - и тут во весь голос, в унисон колонкам, начинаешь петь припев включенной только что песни, - Ну, где же ты студент, девчонку юную нашол, не думал, не гадал, а девочку мою увел, ну что же ты студент..
Обиженный Саша уходит в коридор под дикий хохот соседа, разговаривает по мобильному телефону. Это его лучший друг. Мобильный телефон. Интересно, он просто так с ним разговаривает, или все же звонит кому-то. Потом возвращается, включает радио «Маяк» на все возможности радиоприемника Vitek. Оно хрипит, жестоко хрипит, такое чувство, что сейчас задохнется и захлебнется своим хрипом. Но оно не задыхается.
- Саня, выруби. Ты же знаешь – у меня мощнее колонки.
- Пацаны, ну, че вы, - ноющим голосом, оторвавшись от Игната Факиншитова, говорит Паша, - оставьте чего-нибудь одно.
Саня делает еще громче, и утыкается в телефон. Откуда у приемника берутся дополнительные возможности не понятно. Но он хрипит в два раза громче.
- Саня, не тупи. Я же сейчас громче сделаю.
Молчание.
Выключил винамп.
Радио тише не сделалось.
Прошло минут пять.
Хриплое радио продолжает орать хриплый джаз.
- Саня, надень коричневую кепку, коричневые штанишки, коричневый пиджачок, коричневые ботиночки, встань в угол и воняй там. Так ты будешь больше похож на какашку.
Врыв смеха Паши с книгой на лице хриплое радио заглушает.
Глубокий вздох.
Обиженные губы, свисающие до пола. Ушел.
- Где у этого тупого радио выключатель. А хер с ним. О. Нашел.
Легли спать.
Наконец пришел тот сладкий момент. Сейчас будет тишина. Закрываешь глаза. А в ушах стук чугунных колес. Ждешь звуки тишины. Такой тишины, какая бывает только в темноте. И вот, кажется, что они уже близко, уже подходят к тебе, чтобы вместе насладиться моментом. Но тут, из сосенней комнаты раздаются звуки хард порно.
- Бля, перваки заебали по ночам эту херню крутить.
Стук по стене.
- Э, ну-ка тише там.
Хардкор закончился.
Приятно, когда тебя слушаются = )))
И опять ждешь тишины. Но тут, заблаговременно поставленный на всю мощность, звонит Санин телефон. Сука.
- Саня, звук на ночь нельзя вырубать?
Тяжелый вздох.
А.. пошел ты.
Хер с ней с тишиной. Уснуть бы поскорее.
Засыпаешь. Кажется, что откроешь глаза и дома. Зайдешь на кухню. Вскипятишь чайник. Тишина вокруг. Ни звона посуды, ни ссор парня с девушкой напротив. Ни какого хеви-металла Юрца наискосок, ни смеха девчонок за стенкой, ни хардока перваков. Просто чайник кипит. Щелчок. Вода стихла. Нальешь себе чашечку. Выпьешь. Посмотришь в окно. А там тишина. Деревья в снегу, замерзшие воробьи на подоконнике. Откроешь окно, положишь им хлеба. Морозная свежесть врывается снаружи. Выйдешь на улицу. А там никакого метро. Пойдешь погуляешь, залезешь в Интернет, встретишься с друзьями. Вернешься домой. Тишина. Отвернешься к стенке. Тишина.
Но
тут
приходит
утро.
Открываешь глаза. Ни моей комнаты, ни кухни с чайником. Только тяжелый вздох Санька, Пашина книга Игната Мастдайева, хадкор перваков.. О, как не хочется вставать. Там так хорошо. Закрываешь глаза. Потому, что знаешь, что когда их откроешь
будет утро.

А утром

все будет

как обычно