Актуальное:

В дневничках живёт прошлое, там никого уже давно нет - только прошлое, для тебя. Чтобы ты читал и делал пометки внутри себя: "проебал", "проебал", "проебал". Ну и ладно.(с)

И в правду где все те мы, что лет 6-8 назад утопали в этих дневниках? Разбрызгивали чувства, и жгли свои эссе на радость своему эгу? Где те мы, что любили так горячо и отчаянно? Где те мы, что просыпаясь в чужих койках почти не думали о том, что есть мораль? Все переженились/перезамужничались, нарожали толпы детей и кажется, что совсем забыли себя самих. 
Нет, не правда.
Мы есть.
Внутри каждого все еще есть тот сумасшедший, который изводился, глушил водку, не спал ночами, танцевал на Арбате и был настоящим. Может именно поэтому я не могу выбросить из себя некоторые истории, может именно поэтому, мне хочется все еще сохранять в себе все те ощущения, что были дарованы мне. Я и сама сейчас другая. Опять уехала черти куда, замужем и занимаюсь совершенно несвойственными мне вещами, и учусь во всем этом находить свое собственное счастье. Понятия "правильно" и "не очень" с годами истираются и приобретают совершенно новый лик, новые записки совершенно в других слогах и метафорах, стишки недописанные на первом четверостишие, картины не закончены.  Мы также порой глупы и наивны, и намеренно пытаемся смотреть через осколки всех розовых очков, что у нас были.
"А вдруг все-таки взрослая жизнь не такая хреновая?". 

Если сердце не бьется, то пусть хотя бы голова кружится.
Фредерик Бегбедер

А были ли мы счастливы?
Этот вопрос я задаю своему прошлому, которое в эти пасмурные дни как-то стучится в мое сердце, и будто мнется у порога и не знает, как пройти дальше. Я не знаю истинное значения «счастья», когда все уже совсем по-другому.  Я вспоминаю серпантиновые маршруты,  звук, когда ключ поворачивается в зажигание, когда рубашка велика на пару размером и я босая шлепаю по ламинату. Но было ли это счастьем? Было ли это тем настоящим, о котором всегда мечталось?  Я не могу ощутить что-то подобное сейчас, когда прошло столько лет, но при этом я не могу понять была ли я тогда счастлива? Счастье ведь еще и в том, чтобы делать счастливым человеком, что рядом. Но человеку, чья принадлежала рубашка и машина, это видимо было не нужно и в чем-то удобно. И как бы он не старался, и как бы не боролся с собой, но ведь за 2 с лишним года он меня так и не полюбил и вся история закончилась слишком грустно, и можно начинать плакать.
отчего я сейчас так глубоко обо всем этом задумываюсь, что за очередная переоценка и заглядывания в себя с лупой? Для чего мне дано мое собственное бегство от самой себя. Во всех грехах и грешках я уже сама себе призналась, кому еще надо? Совести во мне тоже едва ли наберется чайная ложка, но я ведь любила.… Никогда (ни «до», ни «после») я не испытывала такой же любви, когда за человека я реально была готова умереть, готова была подставить собственное тело под пулю, и знать, что это спасет и убережет. И когда рана моего сердца затянулась, и я  пустила туда совершенно другие чувства, я понимаю, что так любить я уже не буду. Во мне стала ощущаться черствая корочка нежелания пускать людей в свою мякоть, к своей сердцевине, к семенам моего рождения, я никого не хочу пускать.
Выжигая поля собственной души, начинаешь ценить и дождь, и первые ростки побегов. Начинать все сначала – тоже не мой удел, но я учусь совершенно иначе на все смотреть. Жизнь на самом деле во многих вопросах куда проще, чем нам кажется. Максимализма такого уже не будет, любовь не спасет, а я буду другой.
И если все-таки мое прошлое ко мне заходит, я его не гоню, я усаживаю пить чай с бергамотом и рассказываю удивительные истории. 

...мне порой столько хочется тебе рассказать, что твоя категоричность и резкость заставляет меня замолчать. Я говорю от сердца, я им мыслю. Мозг мне видимо дан для управления конечностями и работы организма, но не для болтовни. Помнишь, как во взросло-детской сказке было сказано "Зорко лишь одно сердце" , так и у меня. Вот она я, такая, такая твоя. Без вообще кого-либо подвоха. Да, во многом не права, во многом все это для тебя смешно и чуждо, во многом все это аморально... Но вот оно так.
...ты мне рассказываешь про тысячи женщин, что хотят тебя, как любовника, как мужчину рядом, как друга, как профессионала своего дела, а во мне дрожит ревность.. Точнее дрожала.. До вчерашнего разговора о уникальности друг друга в жизнях. И приходят эти женщины звонка стуча шпильками, с наманикюренными пальчиками, с дорогими духами, в бесконечном лоске...видели бы они меня в день нашей прогулки (хотя я и сейчас неочень отличаюсь), думаю они бы удивились:) Я думаю они бы задавались бы одним и тем же вопросами "почему не я" и "чем она лучше"... Мне невероятно важно и приятно твое внимание ко мне, твоя забота, нежность, в чем-то даже твои нравоучения. Я получаю огромное удовольствие от того как ты пытаешься меня вразумить. Знаешь, что я берегу отдельно? Я берегу твои взгляды на меня... Как ты изучаешь меня миллиметрами, как улавливаешь движения губ, взмах ресниц, как я складываю руки на груди и как будто обижаюсь, как ты проводишь ладонями, и изучаешь мои реакции.. Взгляд твой, порой злой, порой нежный, чаще изучающий... И я греюсь в этих взглядах словно в пуховых платках. Я схожу с ума от момента когда ты меня силой держишь, у меня мир перед глазами исчезает и я становлюсь полностью в твоей власти. Полностью... Каждое мое движение как провокация тебя на страсть, которая и толком не нужна мне. Мне нравится наблюдать только как ты сжимаешь кулаки, нравится представлять, как ты разрушаешь стены в гневе. Ты жаждешь меня не меньше, чем воды хочет путник в пустыне, но каждый раз чаша опрокидывается в горячий песок.



Играй во всю клавиатуру боли,
И совесть пусть тебя не укорит
За то, что я, совсем не зная роли,
Играю всех Джульетт и Маргарит.
(Ольга Ивинская)

Во множестве гаджетов стопки неотправленных, недописанных, надорванных и поистине дурных писем и строчек. В мою жизнь врываются люди, и хочется наверное шепотом в ночь сказать "ну почему так поздно?", а с утра приходит осознание, что все "вовремя". Убегая от себя, хочется все равно оставить след, чтоб кто-то все-таки пошел в отчаянный путь на поиски меня. В большинстве ощущений я сейчас, конечно, гармонична, но... Мое глухое и глупое "но" всегда со мной, про износится четко и без сожаления, выражение лица немного становится дебильным при этом, словно удивлено чему-то, но меня ни чем не удивить, кроме как глубиной собственного сердца. Это какой-то бездонный вихрь, моя Вселенная, в которой всегда есть место, и кажется, что только вчера всех оттуда достала и выкинула, вдохнула свободно, ан-нет, я наебала себя, и там снова какие-то жильцы. Утренний кофе почти без молока, это меня огорчает. Пыль на полках заставляет задуматься о том, что я "не дома", но это уже другая история. У меня нет дома. Мой дом-это я. Перепутала краны с водой, и первая мысль "холодно, блядь!", мурашки смелой армией пробегают по телу. Холодные мурашки - маленькие лживые пупырки, это не те романтичные и сладкие мураши, что выбегают когда ты только смотришь кому-то в глаза. Строчки не склеиваются, и просто хочется пару ночей. Своих ночей. Как когда-то.

Солнце заливает мокрыми лучами улицы. Я щурюсь от яркого света, и вспоминаю как август наступал в детстве. Конечной точкой лета всегда был день рождения дедушки и его брата. Вся семья собиралась на даче, в тени огромных берез, в шелесте легкого летнего ветра, закатного солнца и доброго, домашнего веселья. Приезжали родители, приезжали тети и дяди, двоюродные бабушки и дедушки, друзья семьи. И во всех этих сумасшедших выходных всегда было немного грусти, ведь после выходных дня рождения, начинался новый этап "Здравствуй, школа!". Ну, а пока все еще был август, и день рождение, то воздух наполнялся запахом шашлыка, красивыми бутонами ромашек, что от калитки и вдоль всего участка, и светом над беседкой. На случай палящего солнца или дождя был натянут парашют, ткань, которого всегда имела желто-оранжевый свет, и когда туда попадали листочки или "сережки" от березы, можно было разглядывать словно калейдоскоп. Между березами была натянута веревка для белья, и гамак. С чудесным белым сетчатым гамаком связана другая история, про бдительность бабушки, которая могла предвидеть действие своих внуков (т.е. нас) на пару шагов вперед. Мы надевали праздничную летнюю одежду, заплетали косички, тщательней чистили зубы, причесывали непослушные волосы. Я не помню такого чтобы с нами обращались как с детьми и сюсюкались, с нами всегда, абсолютно все говорили на равных, считая нас в меру взрослыми. Нас обнимали-целовали-хвалили, всегда говорили только хорошее, вскидывали ладошки к груди и говорили "ах, какие детки!". Взрослые говорили, что я похожа на бабушку, и сейчас я хочу быть на нее похожей еще больше. Но мне кажется, что я никогда не научусь так готовить, так обогревать всех теплом и любовью, и всегда-всегда быть девочкой. Когда день жаркого августа бежал к первым глоткам вечера многие из родственников и гостей собирались на Оку, на затон, чтобы поплавать. Для нас детей это всегда было приключение, бежать к насыпи, подниматься вверх, и как всегда, абсолютно всегда звучала фраза "Дети, а теперь давайте посмотрим на Старую Каширу", мы делали умные лица и вглядывались в даль, разглядывая крыши и какие-то трубы, а потом бежали вниз. А дальше детские пятки путались в белом песке, смешанном с иголками от сосен и шишками. Август всегда дает время для анализа и легкой грусти. Мы пили чай допоздна, с красивыми чашками, и у каждого была своя. Крупнолистовой чай заваренный в чайнике, лимон и несколько тарелок со сладким и фруктами. Нам разрешалось сидеть до полуночи, но главное тихо. Мы слушали как русские романсы звонким эхом растворялось в этом сладком воздухе завершения лета, мы слушали как птицы не подпевали, мы слушали как с каждым летом мы становились взрослее. Потом нас полусонных отправляли спать, и не знаю как остальные, но я всегда лежала и слушала это дыхание августа. Где-то собака залает, а вот завелась машина и кто-то уезжает в ночи, а вот на лавочке с торца дома кто-то курит и о чем-то щебечет. Август пахнет летом и детством, ты чувствуешь как взрослеешь только в августе.

Я все время по кому-то скучаю. И всегда по какому-нибудь мужчине, что не мой, что может был моим или никогда не был. С одним я могла провести два года в самолете, с другим упиваться в сумраке соснового бора, с третьим просто переспать и зачем-то на пару дней в него влюбиться, с другим наслаждалась только сексом, и прогулками по ночному центру Москвы. Ужасно все время по кому-то скучать... Мне непонятно чего не хватает, в чем-то смелости, в чем-то решительности, в чем-то просто мозгов...

Наверное, все правильно. Эта жизнь закутила меня в новом вихре и потоке. Я делаю то, что умею, и я делаю это с горящими глазами. У меня руки дрожат от удовольствия, и помилуйте господа, это не минет. Мне нравится, что сейчас происходит со мной. Моя весна уже началась, но не какой-то там любовью, нет, моя весна другая. Снега меня не пугают, а только дают шанс на то, что когда выглянет солнце, я буду просто шире улыбаться. Я не хочу чтобы призраки прошлого стучались в мою спину, но моя спина эта явно какая-то стена, в которую так здорово вдарить кулаком. Сейчас когда ночи длиннее, а дни короче - мне кажется, что вообще душа не закрывается, а только шире и для всех. Я влюбляюсь через 10 минут, а через час пишу идеи по захвату мира. Моя любовь где-то во мне, и сейчас она сублимируется во что-то другое, в другие подвиги и совершения. Мне моя бабушка молвит о том, что мне пора детей, а я все еще думаю какие цветные колготки купить себе, чтобы улыбаться. Я сама еще ребенок, и это, пожалуй, меня радует. Моя жизнь стоит на новом этапе познания себя, и то, что я достаю из этих недр - мне нравится! Like it! Но только иногда я признают себе в двух вещах, первое это жуткий страх, что ничего не получиться, и второй, это то, что я никогда не испытаю счастье быть вновь изорванной любовью. Да-да, это великое счастье с заламываемым рук, бессонных ночей, килограммами слов. Ну, а пока, я вздохну и шагу, побеждая страх.

Боже, как я хочу трахаться, писать письма, кокетничать, пить томно кофе, курить, и снова трахаться.
Я устала быть примерной девочкой.

Здравствуй. Может ждал, а может нет.
Но я долго не могу быть далеко.
Разреши остаться хоть во сне,
Чтоб как прежде, просто и легко.

Здравствуй! Снова и снова строки меня возвращают к тебе и для тебя, я не знаю как именно я напишу это письмо, и смогу ли я его закончить. Но, мой дорогой читатель, ты прочти его чуть шепотом про себя, чуть прикрывая глаза, окунаясь в какие-то тебе известные дали и мечты. Как найти мысли, которые я смогу тебе спокойно описать., не солгав? Знаешь, люди в своем отношение стали какой-то грязью, которую каждый день, каждый из нас месит по дорогам, что в этом городе совсем не чистят. Хочется в домик с трубой, теплый чай из самовара, баранки, и пламя свечи, которое отражается в глазах, и согреваться не жаром печи, а греться жаром сердца Мы совсем потеряли контроль над своими чувствами, мы как зверей их запихиваем в клетки, боясь что кто-то их увидит, или они набросятся и откусят руки. Перед нашими душами так и надо повесить табличку "с рук не кормить". Мы за масками чопорности совсем забыли звук нашего искреннего смеха, а помнишь как мы смеялись? Я утратила надежду вспоминать все это. Трехлетние игры разума и с собой. Потеряли важное, отпустили крылья и опустили руки, без надежд когда-нибудь быть услышанными. Все чаще мне хочется кричать, что все мое существование принадлежит кому угодно, да только не мне самой. Огромная часть моего сердца лежит у тебя на коленях, и пытается согреваться в самые морозные вечера, когда приступы одиночества душат и обдают ледяным холодом. Наши ладони не согревают друг друга, да и иногда пару раз в год, мы имеем наглость согреться о слова. Есть ощущение, что все-таки, что мы не просто так даны друг другу, что свет льется на нас лучом спасения и очищения, что мы не просто земные твари. Мы не сцепляем руки в замок вечных чувств, и пустых обещаний, но я все равно чувствую как мы с тобой умеем вне зависимости от обстоятельств летать на облаках. В моем бесстыдстве и в твоей верности мы находим покой, каждый свой угол и спасение. Мы как щенки щемимся к теплому огоньку, да только не каждый решает быть иным, а кто-то сгорает словно мотылек. Из раза в раз опаленные крылья... Одному Небу известно как я о тебе думаю, что и во имя чего. Когда-то ты избрал себе миссию "спасти", но ни на секунду не задумался, а кто же спасет тебя. Сегодня, как и тем летним днем, я желаю лишь о том, чтобы взвалить твою судьбу на свои плечи, и нести твой крест, дабы тебе облегчить участь. Мне невероятно хочется раскрыть душу шире, чтобы ты разглядел то истинное и то настоящее, что есть, чтобы твои догадки остались догадками, и правда приятно укутала вечностью и наконец твои крылья будут расправлены и ты сможешь сказать сам себе "здравствуй". Мои мольбы за тебя, за твою душу и сердце возносятся к небесам чаще, чем ты можешь себе представить. Смею догадываться, что тебе сложно вообще представить как именно я к тебе отношусь, но поверь, что я и сама не знаю. Порой мне кажется, что это и есть то самое настоящее чувство, что воспевают сотни лет, а иногда я все тверже уверена в том, что это чудная сказка, что я сама придумала для тебя и себя. Без слов! Я хочу осушить с тобой бокал вина и отдать тебе самое дорогое, что у меня есть. Этот сгусток, что гоняет кровь бьется всегда аритмично при мыслях о тебе, и кажется, что навсегда будет греть самые теплые воспоминания. Скажи, ты помнишь те моменты, когда мы имели счастье(=наглость) упиваться друг другом? Мои губы скользящие по твоему телу, шепот срывающейся на крик, легкостью забвенного сна и сладость пробуждения, когда я рядом с тобой... Эти ночи я ни за что не выкину из памяти, и если бы мне сказали, что я могу оставить одно лишь воспоминание, поверь, я бы оставила наше лето. Ты говоришь "привет", а я придумываю историю длинною в вечность, где когда-то мы могли вспорхнуть как бабочки. Но, написав эту историю в своей голове я ее тут же забываю, чтобы не дразнить себя. Чистые мысли и разум, что заполняю тобой. О каком спасение я молвлю, когда тебе не нужны ни мои слова, ни моя вечность, ни вообще что-то подобное. Господи, да почему же я с тобой так робею, и превращаюсь в "тургеневскую барышню", что боится всего на свете и несет в себе килограммы романтики? Просить тебя о чем-то совершенно нет смысла, совсем недавно, дни можно по пальцам пересчитать, я тебе говорила о том, что хочу тебя увидеть, ты сказал, что позвонишь...я не жду. Я никогда не жду от тебя звонка или письма, но я всегда жду чудес. Удивительно, но чудеса мы вольны делать сами. Как же хочется осыпать тебя этими самыми чудесами, дарить тебе то чувство, когда сердце бьется из груди, когда нежность льется радужной струей из глаз и ладоней. Думаю Бог меня ни раз еще накажет за все эти мысли и желания, но я готова за них отвечать даже на самом страшном суде. Меня судить и судить, жечь на костре как Жанну Д'Арк, срывая лохмотья, выставляя напоказ разъяренной толпе. И если Бог меня от тебя огораживает, то место для меня явно уже забронировано. Мне не хочется вызывать в тебе жалость, мне не нужно осуждения, я только хотела бы, чтобы ты понял и почувствовал меня. Чтобы мой свет и добро проникли в тебя и согревали, чтобы чувства моего сердца как-то тебе помогали и давали воздух, когда мир перекрывает дыхание, мне бы только чуточку ответов на бестолковые вопросы, что задаются в Небеса. Знаешь, я почти готова вновь скрыться из твоей жизни, и ни намека на свое существование, но ты снова подкинул дровишек фразой "а я о тебе сегодня думал". Нет дороже слов, чем эти. Нет глаз, в которые я с таким удовольствием и отчаянием ныряю. Нет слов, чтобы описать тебе всю палитру моих ощущений, чувств и эмоций. На моей спине нежными шрамами воспоминания твоих ладоней, и шелеста ветра, когда мои глаза настолько насыщенного зеленого цвета, что любая сосна позавидовала бы мне. Я хочу сорваться с места и примчатся в любую точку земного шара и прижаться к тебе, обнимать и забывать весь свой смысл жизни, весь свой мир зачеркивая и вознося себя вечности. Я пишу тебе, и все еще не знаю как закончить, и вот заканчиваю. Почувствуй. Дыши ровнее, и будь счастлив, пожалуйста будь счастлив!
Береги себя. Твоя D.F.

 

Это Микки! :)

Октябрь только начался, а я уже запуталась в ворохе собственных мыслей. Я хочу услышать главное, что поддержит мне спину ровнее. Я снова похудела до 44х килограмм. Я снова почти перестала нормально спать и есть. Снова эта чертовщина во мне, и я не знаю спасения от самой себя. Я боюсь приближающихся дат, и боюсь признаться самой себе в том, что все, что я сейчас делаю это пустое и глупое, что результата из этого всего нет.
Я хохочу сама над собой, вновь и вновь играю по известным ролям, и  это не мой ДеЛярт, это совершенно иное, и звуки гортанные сменяются криками.
Без приключений скучно, с приключениями страшно. Принять все как есть не получается, возможностей масса, терпения вагоны, а на деле совершенная пустота и разочарование. Мне хочется стать чуточку выше, нет, не в росте, хотя может и в росте, да только духовном. Мне хочется выключить некоторые рубильники моего механизма, что отвечают за совершенно бесполезные функции.
Мне надо поискать ответы на вопросы, которые немыми сценами во мне уже второй год. Мне пережить несколько дат, присутствие одного человека, и можно вздохнуть спокойно. Сколько раз я пыталась сама себе сказать «Оставь. Пусть будет счастлив» - я не могу, я мусолю это все в себе, и уже нет ничего интересного, кроме того, что скоро статусы сменятся. Штампы в паспортах появятся, а моя боль не утихнет, она в очередной раз найдет в себе силы просто затянуться.

 

Жизнь играет, а я молюсь.
Я хочу быть хорошей девочкой, с плохим уклоном.
Я подогрею собственный разум. Волчьи глазки одиночки напротив, я курю как сумасшедшая, и плевать, что кашель так и лезет из недр души. Я не окрепла здоровьем, но низ живота наливается сладостью, когда что-то чертит в глаза. Моросящий дождь. Каблуки по Арбату, красный плащ в глазах зорко и ярко, а я стараюсь держать себя в руках. В чужих руках.
Я имела наглость таить в этих грубоватых ладонях и вдыхать этот запах, теперь на статусе «бывшие» (или просто друзья) мы идем на спектакль. У меня горит правая лопатка, он сознается, что чувствует, как игральные кости на его щиколотках выбрасывают очередное «11». Это что-то такое, что не передать словами. Мне невероятно хочется с ним целоваться, как сумасшедшей таить в его руках, ногтями впиваться в плечи и кричать о том, что мой разум вышел за пределы. Я поскальзываюсь, и он держит меня за руку, крепче сжимая ладонь. Меня трясет, но я старательно молчу, я делаю вид безразличия, и очень хочу, чтобы это самое безразличие меня все-таки настигло. Почти весь спектакль его рука лежит на моем колене, через плотную ткань красных колгот я чувствую как мне жарко, но я не дергаюсь, я молчу. Я чувствую, как у меня немеет шея, и как хочется убежать отсюда. Сцены спектакля, горловое пение, лица в масках, все это настолько близкое и явное для нас двоих, что страшно шелохнуться. Это игра на пределе.
После спектакля мы идем пить чай, а я курить и выдыхать дым ему в лицо, одно мое движение и мы бы поцеловались, но я себе запрещаю. Между нами случается разговор, в котором сквозит многоточиями.
- Почему глядя на тебя, я хочу грешить?
- Хочешь сделать из меня плохого мальчика?
- Это я уже сделала ровно год назад. Теперь я хочу чтобы ты сделал меня плохой девочкой…
Мы недоговариваем, он нервно втаскивает из моей пачки сигарету, прикуривает, и не может курить, я забираю у него сигарету и прошу кофе, да покрепче и горячее, чтобы я могла занять себя, заткнуть.
- Говорила мне мама, чтобы я язык за зубами держала…
- Ты всегда была непослушная…
Всю ночь мне снится как я с ним трахаюсь, как сумасшедшая ловлю в темноте его взгляды, ладони цепляются за его плечи, спина прогибается под натиском, как хочется пить.. Жажда,. Меня мучает эта ночь запахом воска во сне, лязг цепей на щиколотках и поцелуи до крови. Только бы эти сны остались снами…
Я хочу быть хорошей девочкой, с плохим уклоном.

Разреши мне тобой накуриться,
Дымом ядовитым задохнуться.
Без тебя совсем не спиться,
Без тебя совсем и не проснуться.

Рифмы рваные, как раньше,
Знаешь, люди в сердце не обманут.
Будем рядом, иль стали дальше,
Крепче узы только станут.

Эта ночь такая пьяная,
Я по горлу пропускаю едкое вино.
Я с тобой такая рьяная,
Но закончилось кино.

Вечер-ночь-утро-день-снова вечер,
Я бегу одна сквозь грохот.
Прибегу к тебе на встречу,
И услышу совести зловещий хохот.

Пробежала и упала,
Словно не было и этих сил.
Знаешь, я совсем другая,
Да и ты чертовски мил..был.

Я закончу эти строки,
Сохраняя на себе следы.
Не забудь мои-твои пороки,
Оставляй все для мечты.

я для себя поняла, во-первых внутренние первые эмоции не переделать, а во-вторых,срать мне на форму, главное настроение)

Наверное, это и есть взросление…
Когда твой спутник по жизни, с которым ты живешь под одной крышей уезжает со среды по воскресение, а у тебя в гостях были только девочки, веселой и шумной толпой. Когда грустно пролистываешь записную книжку, и понимаешь, что «этого видеть не хочу», «этот уехал», «этот не сможет», «этого не хочу», «с этим хочу, но он не приедет». Когда вечером плетешься домой, после работы и учебы, и не хочется ничего кроме как лежать на диване и тупо пялится в какую-то глупую комедию, а стопка вещей для глажки копиться на кресле и шальная мысль «а завтра поглажу».
Ночью получаю письмо, а читаю его только утром. Кто-то тот, что писал это письмо, как всегда лаконичен «Привет! Хочу тебя видеть в субботу с утра и с шампанским. Приснись мне сегодня». Я улыбаюсь сонной улыбкой и пишу ответ «не забудь клубнику и плед. Я люблю красиво». И пока письмо отправляется, я уже знаю, что встречи не будет. Ни утром, не вечером, ни с шампанским, ни с виски. Не хочется что-то…
Я думала, что я устрою отрыв и дестрой, что я снова пойду куда-то пить без закуски и танцевать до синих пят, на деле же думаю, что надо придти домой, помыть зеркало в ванной и все-таки погладить.
Не знаю, нравятся ли мне эти перемены.
----
Я спала одна, и было страшно. Я просыпалась каждые 2 часа, вздрагивала от пустоты кровати. Я совершенно разучилась спать одна, и совершенно не могу научиться просыпаться по будильнику. Кошмары. Давно их не было, как будто они знают когда ко мне заходить.
Я очень устала… От себя.

Когда мы встретились, я была уже давно списанная со счетов, прожженная сердечными травмами, но настойчиво играла роль Лолиты.  В то лето мне был 21 год, лохматые волосы, глаза цвета сосновых иголок, и  в очередной раз катастрофа собственного мира. Ему было 39, и он ловил ветер, глазами отражал синеву неба, хватался за волны, и я вообще не думала, что один взгляд так затянется. Все описывать нет смысла, да и уже я вроде об этом писала. Все заканчивалось и рвалось очень натянуто, очень непонятно, без разговоров. Как началось, так и закончилось. Сложно и совершенно непонятно. Но почему-то моя натура не верила, что все закончится, или закончилось… И правильно делала.
Одна встреча, спустя полтора года,  что мы не виделись. Мне 24, ему 42… цифры наоборот, глаза в глаза и все понятно. У меня нарастает чувство, оно где-то внизу живота разрывается, пытается вырваться на свободу. Я держу его за руку в каком-то дурацком кафе на ВДНХ, курим много, говорим много, молчим реже, но глаза в глаза. Ему звонят по работе, а я изучаю его. Красивый до безобразия, но нельзя быть таким красивым. Тереблю его ладонь, он говорит своими терминами, а я еле дышу и смотрю в его глаза. Тонуть. Скорее тонуть в этой синеве. Мне страшно, я боюсь его спугнуть, я боюсь, что я моргну, и он исчезнет, что все это не по-настоящему, что этой встречи нет, а есть только мои иллюзии. Он говорит, что я давно ему не пишу, а я спрашиваю, уверен ли он в том, что это надо – ответа нет. Я держу его ладонь между двух своих, пытаюсь передать ему все тепло, весь трепет, что есть во мне. Он касается бус на моей шее, а у меня мурашки разбегаются по телу и он шепотом «тише ты… красивые бусы»… я хочу провести ему по волосам, и провожу, я говорю, что можно же, наверное, утонуть в глазах, и спасет ли он меня… ответом становится глоток кофе, и очередная сигарета. Он ментолом, я обычным дымом – рушим воздух между нами. Мне хочется дрожать, я вспоминаю ощущение дрожи, как когда-то мы с ним имели честь ночного купания, возможно, он тоже вспомнил, когда сказал «ночи лунные…у меня твое полотенце». Мне бы замолчать, мне бы не дрожать сейчас, а лучше…

Все больше хочется впиться в его губы, запуская руки в волосы, выгибая собственную спину, целовать-целовать и им дышать. Между нами нет возраста, между нами канаты перетянутые, затянутые узлами прочными, и души рваные в клочья.  Между нами пара десятков моих писем, и каждый раз приезжая в место, где была история, я шепотом  отправляю приветы. Каждый раз так. Из года в год я шепотом «здравствуй».
Мы выходим на улицу, я протягиваю ладонь, он берет ее. «Тебе не сложно, мне приятно» - «Держи кусочек счастья». Улыбаюсь и снова дрожу. Ветер шумит, он останавливается, берет обе мои ладони и говорит «у меня нет пиджака, чтоб тебя обогреть» - «не надо. Внутри жарко».. И мы идем. Я иду медленней, хочу, чтобы этот момент был вечностью (по-хорошему, я хочу чтобы он посадил меня в машину и куда-нибудь увез), я не смотрю по сторонам и чуть не попадаю под машину, он спасает меня. Он всегда меня спасает. «Будь аккуратней, и смотри по сторонам». Долгие проводы, бесконечное «береги себя». Обнимаю, дрожу, шепчу «я скучаю..».  Он смотрит лукаво, игриво так, «не надо, не скучай» , обнимаю, щеку щекочет щетина, вдыхаю. Все…захожу в метро, добегает до меня, хватает за руку «пожалуйста, будь сильнее. Береги себя»..и уходит. Живот сводит от эмоций, внутри нарастающее чувство страсти, и благости, мне хорошо, мне спокойно, у меня крылья за спиной…
«Береги и ты себя…»

Утром почему-то почувствовала, что хочу написать, но честно даже не представляю о чем. Вот сейчас я на работе, у меня кофе, пирожное «картошка» и крыжовник с грядки. Прошлые выходные я провела прекрасно, и теперь не то, чтобы больше нет вопросов, теперь я не так нуждаюсь в ответах.
В уже далеком 2009ом году, я познакомилась с красивой парой. Л. и А. были такими родными с первого момента вдоха, с момента пересечения глаз. Когда мы знакомились, то дело у них и не пахло браком. Л. был разведен и не очень удачно, со скандалами, истериками теперь он практически не видит своего первого сына. Помню это внутреннее напряжение, когда я видела их вместе, я не могла объяснить, что происходит, но меня слегка будоражило и трясло от каждого из них, но это наоборот разогревало мое желание с ними общаться. Когда Л. мог много выпить, он бежал ко мне через весь лес, хватался за руку и говорил шепотом «помоги мне дышать», я его успокаивала и отводила туда, где он смог бы побыть с собой. В тоже время А. молча, смотрела на все это, и никогда не имела ко мне отторжения, наоборот все как-то ближе мы общались. Она знала все про мою личную жизнь, о переживаниях и не только, знала очень много секретов, и была как-то всегда со мной спокойна. С ними я никогда не было супер-друзьями, пару раз в год мы виделись и этого было достаточно. Хотя, вот тут я и начинаю открывать занавес, с Л. я виделась гораздо чаще, потому что, то напряжение, что было между нами, всегда играло со мной, и было выше каких-то принципов. Подолгу мы сидели в московских кофейнях, пили чаи, разговаривали об энергии и потоках, об айкидо и просто, о всякой чепухе, а я после встреч с ним всегда была как-то спокойна, умиротворенна и легка. Потом настал момент, когда Л. безумно и откровенно начал говорить о своих желаниях, когда он это говорил, у меня сводило низ живота, но я стойко держалась и отвечала ему словами. Мы могли подолгу ночью переписываться и говорить друг другу о том, как лучше сделать хорошо, но никогда ничего не выходило за грань. Летом 2010-го, он приехал на место нашего знакомства, но один, и тут я действительно начала бояться за свое спокойствие рядом с ним. Мы сидели на берегу и долго-долго говорили, он открыл мне мои карты, и тут я испугалась…Я встала и ушла, и думала, что надолго. Я не могла вот так вот в раз осуществить все то, о чем мы с ним говорили, хотя нутро мое ныло и жаждало его. Он меня не стал догонять…
Вечером того же дня, он нашел меня. Схватил за руку, и тихо сказал «помолчи». Он потащил меня от любопытных глаз, усадил перед собой и долго-долго говорил о том, что во мне есть энергия, что сшибает его, что эти потоки видят люди, и мне надо быть аккуратней. Он держал за руку, а у меня по спине бежал ток, который, наверное, ничем было не остановить. И тут он взял меня за шею, запустил ладонь в волосы, и поцеловал…я так опешила, что ответила на поцелуй, дальше начиналась какая-то похоть, танец энергий, но я остановилась и резко сказала «нет». Он попросил сделать ему массаж, и уединившись я все-таки его делала, хоть меня и изрядно трясло, и я не поддалась на провокации.

После этого случая месяца полтора мы не общались, и тут он мне пишет «приезжай, ко мне, пожалуйста». Я еду, с теми же смешанными чувствами, что я предаю А., и саму себя, что могут быть у нас проблемы, но меня не остановить, напряжение растет. И когда, в 2010 году, Москва была в дымке, воздух прогрет до 45 градусов, мы трахались как сумасшедшие на заднем сиденье машины.  Мы как безумные искали место и возможность. Мы трахались перед открытом окном, когда это могли слышать и видеть соседи. Он меня возил к своим друзьям, с которыми мы сначала напивались и потом он меня трахал, он любил показывать мне же мою страсть и мое желание, это все казалось, что будет бесконечным. Иногда я взбрыкивала и говорила, что я не могу так предавать А., он просил расслабиться, и уже одним движением по моему телу стало понятно, что реальность и совесть где-то не здесь. В какой-то момент я все перерубила, и даже сейчас я не могу понять когда это случилось.
Л. и А. женаты, у них растет прекрасный сын, копия папы. И в этот раз я поняла то, что А. все знает, и, наверное, даже как-то не против. Она как мудрая женщина понимает, что с такой энергией как у ее мужа, ей одной не справится, и поэтому она мне сказала, и уже ничего не объясняя, а я не спрашивала «мой муж смотрит на тебя». Все понятно. Но и это уже закончилось..
Хотя, я бы сейчас не отказалась от подобной авантюры. Но держу себя в руках.
Но.. притяжение все также есть, и стоит мне посмотреть на него, как внизу живота снова как-то неспокойно.

Я прошу вас, выбирайте тон своих интонаций,
Не ищите пустоту по моим обгоревшим плечам.
Не читайте как молитву мне свои нотации,
Я сама все придумаю, поделю как всегда пополам.

И на мне как лохмотья одеты эти рваные рифмы,
Я на шею повешу пару бус с запятыми да точками.
И босая пробегу по берегу, бьюсь ногами о рифы,
Все гремлю в волосах колокольчиками.

Дымом чужим и глотком белого вина, я дышу.
Я напомню про каждый ваш выход, про каждое па,
Ничего никогда больше у вас не попрошу, промолчу,
Я станцую одна, будем мне партнером лишь темнота.

И Прошлая вечность стучится в двери, и даже не спрашивая, заходит.
Я сижу. Смотрю. Молчу.
Душа снова немного надорвана, но пока я осознаю каждый свой шаг.
Я сбегаю из дома, чтобы не состоялся разговор.
Я пытаюсь сбежать от себя самой.
На запястья следы от нервов – снова расцарапала все.
На шее снова висит оберег – обереги!
На улицах дождь,  и небо низко – мне ничего не слышно.
Глушу себя музыкой.
В метро спускаюсь. Начинаю параноить.
Темные очки, волосы в хвост, платком заматываюсь, и громче музыку.
Налич, разорви этот грохот своими мотивами.
Ключицы все также худы и почти прозрачны.
Я искала пристанище самой себе, но оказывается бегала по кругу.
Те же станции с пустыми лицами, а у меня болят глазницы.
Я снова почти не сплю.
Роем мысли носятся, молитвы за ближних, спасения ради.
Рядом только пачка сигарет, и белые запутанные наушники.
Невозможно разобраться в себе.
Невозможное – не возможно.

Мальчик-волчок, не врывайся в жизнь мою.
У меня для тебя кроме насмешки и зеленых глаз – больше ничего нет.
Я смогу подарить тебе встречу, возможно, поцелуй.
Держи мое запястье крепче, и снова кричи
«Ведьма ты! Дай мне встречу».
Письма с вензелями от тебя приносят только улыбку и хохот.
Слышал, как ведьмы хохочут, сгорая на кострах?
Мальчик-волчок, не крутись вокруг меня, будет больно.
Я сейчас обижена, и тебе пару ожогов доставлю.
Злость, что кипит – будет тебе уроком, но не хочу учить.
Тише!
Не вой! Я тебе душу выверну и плюну, ножкой еще топну.
Беги!
Спаси сам себя от меня, и не оглядывайся. Оставь меня во снах.
Не трогай мои ладони и не вдыхай ключицы. Беги!
Пиши свои картины, пачкайся в красках, твори!
Сохрани тебя, Бог!

Здравствуй! Ты о снах хотел моих узнать, может, что откроют, или ответы на вопросы это даст. Сядь удобнее, прикури спокойно, выдохни, и, затаив дыхание читай внимательнее.
Бывает, Ты приходишь в сон внезапно, тогда дрожу, и комкаю одеяло, но в сон ныряю глубже.
Ты приходишь часто, садишься рядом, молчишь, и я дрожу. За ладонь Тебя хватаю, и бегом… Мы бежим свободные и легкие, куда-то туда, где нет свинцовых туч, послушай, такое бывает. Я чувствую как жарко ладони, я слышу, как бьется Твое сердце, я слышу как чайки кричат, я слышу как песок хрустит под босыми ногами. Я слышу, как  замираю внутри, чтоб Тебя не спугнуть, чтоб не растворился Ты. Мы прибегаем к причалу, а там на мосту  вижу смешных ребятишек. Говорю Тебе чуть тише «смотри!», но Ты не поворачиваешь туда головы, и отвечаешь «уйдем же скорее», а я тащу Тебя к мосту, и умоляю «да посмотри же ты!», и Ты мгновенно исчезаешь. Остаюсь одна, на холодном песке, и вглядываюсь в ребят, и понимаю…вздрагиваю и просыпаюсь.
Ты в латах усталых приходишь с дороги, я в чарку наливаю вина. Устал. Борода рыжая вся спутанная, как мысли мои позавчера, но я очень напуганная. Кидаю в камин пару полешек, Тебе подаю ягненка с картошкой, сама же держу пяльцы. Блюдца бьются, пальцы сжимают деревянный овал, на них вышивка сиреневой нитью «my Captain».  Ты просишь дать тебе мыло, и запах дегтярный во сне ощущаю реально. Зажигаю лучину, сижу молчаливо в тиши залы какой-то, я слышу, как Ты неспешно бредешь до кровати, и слышу, как тяжелый и усталый сон Тебя там накрывает. Молча, подбегаю к Тебе (куда делось платье, почему я в ночнушке?), и рядом спокойно ложусь, целую в висок и бормочу «счастье!». На этом будильник в 7.42 пронзает своей трелью.
Бывает такое, что иду по Москве, неспешно, лениво шагая, и слышу как музыка вечности в городе этом, звучит из каждого окна. Я почему-то одна, народу немного, я тихо бреду по Арбату. (ты знаешь, он неизменен). И вдруг с крыш на меня падают камни, слегка задевая мои плечи, остаются какие-то ссадины да шрамы, но я же знаю, что пройдя этот камнепад, мне воздастся наградой. Я знаю, что там, возле МИДа стоять будешь Ты, с воздушным шаром, зеленого цвета, и молча, будешь курить, чуть улыбаясь. Я не дохожу до Тебя пары шагов, я падаю замертво, и совсем не дышу. Камень упал, я умерла..

Мне снится спальня с белыми одеждами, там мы почти нагие, целуем жарко губы. Мы там целуем нежно миллиметры тел родных, любимых (?), и таим в нежности. Мы там срываем день, кидая себя в ночи, мы там безумно сладостны друг с другом, ломая спины в истоме наслаждения, и сводит судорогами тела. Там жарко нам, и лед уже расстаил на пупках. В себя пускаю, ярче, чаще, глубже и сильней. Я просыпаюсь с желанием курить…
Мне снится мой обычный день, когда один звонок случайный, в глаза мои бросает тень. Мне голос равнодушный говорит, что Ты в больнице, что только номер мой у них откуда-то. Я еду, почему-то на метро и без людей. Вбегаю в госпиталь, какой-то двухэтажный, хватаю за рукав врача. «День добрый. Скажите С-н где? Где мне найти его? Скорее, доктор!». Меня сажают на жесткий стул, дают каких-то капель на ложке оловянной, и говорят «спокойнее, к Нему пока нельзя», и я на крик срываюсь вновь «мне очень надо, Доктор! Ему сейчас необходима  я!». Бегу по коридорам белым, открывая все палаты, заглядывая в одну из них, случайно встретила себя (плевать, тебя ж найти мне надо), врываюсь я в палату №14/02, и понимаю, да тут Ты. На тумбе букет увядших лилий, окно все грязное (при чем тут это?), и Ты лежишь под простыней, и трубки изо рта торчат. Сажусь на краешек, беру ладонь твою в свою (опять все расковырял, ну что ж такое-то! Где крем опять забыл?). На мониторе бежит зеленой полосой биенье сердца твоего и звук такой писклявый наполняет-раздражает. Целую руку, целую губы и висок, и сквозь сон молитвы в Небо отправляю за тебя. Заходит врач и говорит «Он в коме, вы знаете его родных?». В момент, что я ища ответа смотрю на три веснушки на носу, Ты вдруг глаза свои открыл, меня увидел зашептал «звони…». (проснулась оттого, что в руках держала телефон (он был на тумбочке вообще-то).

И это еще не все… Одни из самых ярких, их больше, их сотни, не все я вспоминаю, но так Ты ближе.

Здравствуй!
Сегодня ночью мне как-то не спиться, хотя как и обычно в это время года. Почему-то я решил написать тебе. И в голове вертелось обращение, но такое, что я боялся, что ты обидишься. Хотя к черту, Фишер, ты же не обижаешься. И так, повторю...
Здравствуй, глупая, недолюбленная, необходимая и сейчас далекая!
Вот, так - то лучше, и спокойнее. Почему-то в эту ночь я вспоминаю о тебе. А ведь в июне этого года, будет ровненько 4 года как мы знакомы, как ты смерчем ворвалась в мою жизнь, перевернула все, и играешь со мной в жестокие игры. Эта сладость и ненависть, что течет по нашим венам. За одно лето 2008 сколько раз я тебя послал и трахнул? Бесконечные тянучие ночи, что когда-то срывали с нас одеяла и сознания. Удивительно насколько я оказывается все помню. Бред.
Мы с тобой экспериментировали с чувствами друг друга, а сейчас разбежались. Устали наслаждаться? Хотя, если у тебя все хорошо, то я только счастлив буду. Надо быть крепким смельчаком, чтоб тебя обуздать, или просто тебе любить. Что-то мне подсказывает, что запасы твоей любви исчерпались, что просрала ты, дорогая моя, что-то где-то и кому-то подарила бесценно. И жалости к тебе толком нет, и любви уже нет, да блин, я сам проебал где-то и страсть к тебе. Помнишь, как мы беспробудно трахались, как сводило все части тела, а не могли насытится? Ты ломала себе спину в желание, я же захлебывался тобой. Как же ты извиваешься иногда, как змея ползаешь по кровати, и тебя схватит за руки и всадить тебе поглубже. Вскрик. И вот уже истома блаженства на твоем лице и тело обмякло, ты снова в другой вселенной. А мне хочется тебя мучить, связывать, бить по щекам, ненавидеть и орать на тебя.
Сколько было жестоких ночей в одиночестве, когда я рвал листы и ломал ручки, пытаясь что-то тебе написать, а сейчас когда пишу это громко хохочу, разбавляя хохот алкоголем. Я стал пить, умеючи и глупо, совершенно не имея смысла. Недавно опять играл на гитаре одну песню, и все больше вспоминаю о тебе в тот июнь, когда мы познакомились.
Огненно рыжая, в майке цвета смелого яблока, джинсы с дыркой на коленке, кеды и смех. Твой задорный смех. Я помню как смотрел тогда на тебя, как ты хохотала с моими однокурсниками, курила одну за одной, и не пила шампанское. Я смотрел на тебя и не понимал, что ты делаешь здесь, какого черта ты свалилась сюда, и что вообще ты за "фрукт". Помню, как заметил твою записку, что ты оставила всему нашему курсу, я шутки ради ее сфотографировал, и только у одного трелью сидела мысль "переписать телефон и почту". Так мы с тобой тогда начали общаться.
Мы разрывались в автобусах и поездах, жили на два города, а потом и на все четыре. Забавно, помню все эти мелочи.
Но помимо этих мелочей, я помню родинку на груди, свой первый стих тебе, твои трусики с оранжевым бантиком, мокрую майку и молоко на твоих губах. Я хотел бы тебе дать мир, но сейчас он тебе не нужен, как в принципе и я. Ровно три года мы с тобой трахались переменно и жестко, ударяя друг друга, ты плакала по ночам, что можно было бы все вернуть, а я смеялся и говорил тебе "Фишер, успокойся. Мы потрахаемся и разойдемся". Но когда через неделю меня точно также накрывало, и я звонил тебе и говорил, что "я все решил, давай попробуем", тут уже смеялась ты и отвечала спокойно "Прости, не могу говорить - я сверху". Я знал,что ты врешь, но было больно, потому что я знаю, что ты все равно будешь с другим. И сколько таких игр мы с тобой переиграли?
Все. Алкоголь закончился и надо заканчивать это письмо. Я не знаю отправлю ли я его, и прочтешь ли ты, но...вот.
До свидания, недолюбленная!
А.С.

P..S Переспим? :)
 

Здравствуй, Человек-Неизвестность!
Пишу Вам.. Молчу. Слов не знаю, и кажется, что все растеряно где-то. Точно также как и я, потерялась где-то как-то, возможно, что с кем-то.  Я даже не представляю кто вы, и зачем пишу, но кажется, что так требует душа. Нельзя ее утихомирить? Нельзя ли ее отпустить? Ах сколько дурацких вопросов, на которые никогда не будут даны ответы. И нужны ли они? Кто Вы?
Лбом прижимаюсь к стеклу, прихлебываю горячий кофе, затягиваюсь сигаретой и смотрю на полупустую улицу. простите. Увы, но я курю. Пожалуй много, но сия привычка во мне, со мной, придется терпеть, сжимая губы.
Вам терпеть, а мне курить. 
Вы когда-нибудь встречали рассвет на берегу какой-нибудь тихой реки, озера, Моря? А Небо падало на плечи? Ах, какая чушь несусветная. Сегодня, я заходила в книжный магазин, открывала книги и нюхала. Этот сумасшедший типографский запах заползал ко мне в ноздри и резким потоком, будто электричества, расползался по всему телу. Я люблю этот запах, а также запах спичек горящих, запах сигарет и запах весеннего дождя по горячему асфальту. 
Время года весна, в моем дворе цвете сирень и тюльпаны, а я все также молчу, и останавливаюсь, чтобы присмотреться к детям, что весело хохочут играя в песочнице. В доме моем сейчас пусто, настольная лампа "ест" электричество, машины шумят под окнами, и где-то раздаются залпы салюта. К чему бы это?
Мне сегодня было тревожно, гуляя по скверу, люди смеются, а мне все чаще хочется молчать и наблюдать. Странны люди, хотя еще странней - это я. Жизнь разворачивала и переворачивала меня во все стороны и на все градусы углов, но никогда я не возношу эти уроки, и не шагаю умнее и мудрее по жизни. 
Я не знала зачем это письмо, и я не знаю, как его закончить..
Всего Вам, доброго!

D.F.