На Новый год всегда было традицией печатать полуфантастические рассказы, удивлять выдумками. Но в истории города были годы, когда действительность удивляла больше, чем любой вымысел. И тогда сама реальность поражала. Рассказ, предлагаем вам, было напечатано в газете " Комсомолец Буковины " в конце 1940 года, накануне новогодних праздников. Через полгода после установления советской власти.
Еще в тридцатых годах на Новый год в черновицких газетах любили писать, что в этот день красиво вспоминать о бедных. И вот в сороковом году ситуация изменилась ровно наоборот, и на Новый год в Комсомольском газете вспомнили о богатых. Читал этот текст со смешанным чувством, с одной стороны понятно, что в нем есть большая доля лукавства. С другой, не мечтают сейчас немало людей, чтобы ситуация изменилась примерно, как в этом тексте коммунистических времен? Даже некоторых знаю лично. Итак, сам текст. Орфография и синтаксис сохранены.
 
Господин Бурма проснулся
бы не часы старого инженера, когда-то жил в нашем городе, может мы, дорогой читатель, так ничего и не знали о существовании господина Бурма, о его литаргичний сон и новогодние приключения. Но часы, точнее, его украшение - бронзовая пушка, сделали свое дело. Ровно в 12 часов ночи, под новый год, пушка выстрелила. И от грома, как это и подобает, посыпалась штукатурка, а затем проснулся от литаргичного сна господин Бурма.
Прежде, он осмотрелся вокруг, убедился, что находится дома. Это повлияло довольно успокаивающе, ведь сны литаргични наведывались к нему время от времени, и случалось, что он навеселе засыпал в ресторане, или на шумной банкете среди коллег - фабрикантов.
Так вот, проснувшись, Бурма позвал служанку. Никто ему не ответил. Нажал кнопку - за стеной раздался электрический звонок. И снова тишина. Только теперь Бурма заметил на столе небольшой клочок бумаги. Он поднес его к свету и прочитал.
"гр. Бурма, я давно должна охоту покинуть вас. У меня есть теперь лучшая работа.
Бывшая ваша роботниця Бронислава, "
Бурма еще раз перечитал письмо и ничего не понял. Как она смела так писать, да еще и пошла куда-то, не спросив разрешения.
 
На улицах было пусто, встречались только отдельные запоздалые прохожие. На городом вместе со светом плавала знакомая мелодия Штрауса. Бурм дошел до угла улицы Реджина Мария - здесь его магазин. Интересно, как торгуют компаньоны, хорошо хранят приобретенное. Поднял глаза и так и застыл. Вместо своей фамилии на стекле вывески он прочитал - "Текстиль -ткань ". - " Штукари, - подумал про компаньонов, - еще умереть не успел, а они уже некоторое фортель выбросили ". Чем дальше шел, тем больше изменений замечал на улицах. Многие вывески знакомых ему торговцев, фирм не было. По освещенными витринами в изобилии разного товара: он конфетами изложены надпись "Новогодние игрушки", а чуть дальше лозунг " Да здравствует советская власть! ". " Что? Что ?" Бурм до прилип к стеклу и только теперь почувствовал, что на дворе зима. Мелко заструсився от холода. Затем сделав шаг, вдруг поскользнулся и всем телом вытянулся вдоль тротуара. Застонал. Так это не сон, он ясно почувствовал боль при падении.
- Что гражданин, подвыпивший немного? - Склонился кто-то Бурма - рановато!
Это был " полицейский ". Только разговаривал на украинском языке и слишком спокойным для полицейского тоном. На нем была новая, невиданная доселе форма, на пуговицах, на шапке поблескивали пятиконечные звезды.
- Кто вы такой? - Удивленно спросил Бурма.
Неизвестный ловко взял " под козырек " и отрапортовал.
- младший милиционер второго отделения рабоче -крестьянской милиции г. Черновиц Петр Гуренко.
Господин Бурма понемногу стал понимать: произошло страшное, что никак не укладывается в голове.
Наконец он нашел то, что давно искал. Этот небольшой надпись на воротах: " Ешьте квашеную капусту только в Винтера ". Винтер? Что-то не слышал он среди городской знати такой фамилии, но все же свой ??человек, торговец. Значит только какая-то реформа.
Успокоив так себя, Бурма направился к плацу Униря. А где же делись черные бронзовые быки? И площадь, казалось стала шире, в центре ее, ярко освещенный, гордо возводился в небо заснеженный обелиск.
Мимо с незнакомым песней прошел группа молодежи: наверное рабочие, говорят по- украинскому. Он заметил нескольких крестьян из Карпат в своем национальном костюме. Куда они пошли? В ресторан? Быдло, кто их туда пустит? Бурм даже подождал несколько минут у дверей, хотел порадоваться, когда их будут гнать в три шеи. Не дождавшись, зашел в ресторан.
Финальная встреча
 
- У нас сегодня новричний балл рабочих текстильной фабрики, - пояснил он, - так что посторонним не вольно.
- Текстильной фабрики? Какой?
- Некогда Бурму принадлежала.
Глаза Бурма расширились еще больше.
- Так может и мне можно с ними? Кто здесь старший?
Через минуту к ним пидйшла работница с красной повязкой на рукаве. Они узнали друг друга - господин Бурма и прежняя служанка Бронислава.
- К сожалению, бал только для фабричного коллектива. Лишних мест нету.
- Мест нет, - повторил официант, - Ауфвидерзейн.
Бурма впопыхах натягивал пальто, прячась от света, неуверенно шел по лестнице. А позади, звеня, катилась двадцятилеева монета, оставленная им гардиробникови на чай ".
(Комсомолец Буковины 1940 г.)
От автора
. Относительно выводов. Господину Бурму надо было больше уделять внимание социальной политике, безусловно. И нашим властям, кажется, надо присмотреться к его фантастического, но в то же время, вполне реального опыта.