Одной крови

понимаешь, Акела, ты просто не веришь, не веришь,
и я знаю - в такое, действительно, сложно поверить.
это так же, как если живешь на экваторе, в жарких гвинеях,
постараться представить наличие в мире холодных норвегий.
ну, там, снег... или то, что бывает темно по полгода...
кстати, схема работает и в направленьи обратном,
то есть, если плюс пять - это лето, мерило хорошей погоды...
в общем, знаешь, что африка есть, только - how can it be - непонятно.
но вернемся к началу беседы. ты знаешь, Акела,
видно, женщины более склонны к презренью условий.
помнишь Ракшу? ну, ту, что из-за лягушонка с катушек слетела?..
мы с тобой одной крови, Акела. поверь же, что мы - одной крови.

Дорогие читатели!
Первым делом выражу благодарность, что Вы читаете именно меня, это очень-очень приятно.
Но с другой стороны - оправдываю ли я Ваши ожидания? Достаточно ли откровенно описываю всё? Я могу еще откровеннее, если вы хотите! И пожалуйста, свое пристальное внимание не стоит оправдывать демонстративностью моей личности, не принижайте свою любознательность, не скрывайте жажду познания!
Еще, мои дорогие читатели, я могу рассказать вам о планах на некоторое будущее относительно интернет-ресурсов, где меня можно найти. Они всё так же останутся открытыми по нескольким причинам. Первая - я беспокоюсь о вашем кругозоре и общем знании современного искусства. Это касается и моих литературных предпочтений, и музыкальных, и интернетных. Думаю, в скором времени выложу все, чем интересуюсь в виде ссылок, чтоб Вам было удобнее.
Вторая причина еще прозрачнее, чем первая: мне надо показать, что я такой лёгкий человек, который не держит зла и ко всему относится с иронией и спокойно.
Еще для меня безумно важно Ваше мнение и Ваши пожелания, пожалуйста, не стесняйтесь, пишите, и мы обязательно подружимся.
В общем, люблю, целую, Ваша Анечка!
P.S. Дорогой читатель М.! Смени, пожалуйста, пароль вконтакте, избавь меня от дальнейших потрясений. Мне не стыдно, если что.

Флейтист

Он убирает со лба золотые волосы
где-то недалеко, – на границе весны и лета.
Он играет на флейте среди мегаполиса,
стройный, тонкий, изящный, как его флейта.

Мимо проходит ветер в пуховом вычурном палантине,
бросив под ноги – дзынь! – золотые блики.
Мимо идут художники, приносят с собой картины,
мимо проходят дети, приносят с собой улыбки.

Мимо проходят девушки – спрашивают время, имя;
он себя называет героем любимой книги,
а про время не знает, и зачем ему говорить с другими, –
у него есть небо, а теперь ещё – золотые блики,

у него – весь огромный мир, и леса, и горы,
семь отверстий на теле флейты и ловкие пальцы,
и музыка, перед которой хищный голодный город
убирает оскал и вспоминает, как улыбаться.
 

Пусто-пусто

Что у меня - к тебе?
Ничего; просто было нам по пути.
Несколько слов, пара случайно раскрытых тайн.
"Напишу-сама-если-не-ответит-до-десяти".
Ненавязчивое сообщение, ожидающее в сети.
Необьяснимое,
перекрывающее гортань.

Что у меня - от тебя?
Ничего; неоконченный разговор,
имя - странное, незнакомое, будто взятое с потолка.
Сны и синие сумерки - слабый ночной раствор.
Ты меня плохо знаешь, правда, - я просто вор:
я сегодня купила книгу,
которую тогда ты держал в руках.

Что у меня - с тобой?
Ничего. Каждый - снова в своём мирке,
на своих орбитах, в своих затерянных городах,
на своей дороге, в своём отчаянном тупике, -
со своим неразменным,
начертанным на руке.

А вот книга и правда хорошая,
это да.
 

Summertime

В деревенской безветренной темноте
звуки гулки – отчётливо вычеканен каждый шаг.
Кровь, как бой тяжёлого гонга, гудит в ушах.
Ты босиком?
На, вот это возьми, надень.
Здесь сплошные щели и сквозняки.
Господи, как же скрипят затворы, ключи, замки!
Что это воет?
Ты что-нибудь видишь, глянь?
Всех перебудим, и нам устроят прогулочки при луне.
Вот сюда, да иди же сюда, ко мне.
Осторожно, какая-то дрянь.

***

Яблоки завернув в большой полосатый плед,
в поле бежали во всю нашу глупую прыть,
чтобы в высокой траве валяться и грызть,
глядя до обморока – вверх, в облаков акварельных вязь,
сплетничая отчаянно и смеясь,
греясь на солнце, - пока ещё не обед.

Просто не знали, что значит зима, снег, асфальт и наст.
Ты была ничьей, я тоже была ничьей –
там, где баюкало лето весёлых бессмертных нас
в колыбели из трав и тёплых литых лучей.
Где «нельзя» значит «можно»,
а жизнь начинается после слова «отбой».
Там, где ты была мной,
я тоже была тобой.

***

Мы давно не гуляем босые, не спим до часа,
завтраки и обеды готовим сами.
Не встречайся мне больше, деточка, не встречайся,
не смотри на меня внимательными глазами.
Видишь, как остро режет лезвиями осока,
и тростник речной, и слова «мы», «моя» и «вместе»?
Я оставлю тебя в этом поле, в траве высокой, –
ты лежи там и смейся.
Вечно лежи и смейся.

Кто взял мои мозги? Верните на место, я веду себя как блондинка!

Мы придумали новое слово, для обозначения всего убогого. Это сокращение от Туринск-style. Просто опять же возвращаясь к вчерашнему подиуму. Рыбацкие сетки, корсеты леопардовых расцветок, чулки и прозрачные штаны - это типично для девушек легчайшего поведения в Туринске.
А еще 2 гопа, фоткающихся в 10 вечера на фоне Гринвича с дебильными смешками, это тоже он.
Теперь и вы можете употреблять это чудесное слово. Главное, звучит-то оно так интеллигентно.

Вчера были на вечере Полозковой. Вот все, что было до нее, меня слегка высаживало, а потом я поняла, что не стоит, мелочи это всё. Она чудесная, и хорошо, что мы пришли за 1,5 часа, и хорошо, что не стали заказывать столик. Стояли у самой сцены, слушали и смотрели. Она правда так шутит хорошо, и вообще вся такая непринужденная. Клуб маленький, да, и накурено. Но все-таки мне понравилось. Энергия, которая идет от человека, заряжает. Но мне немножко стыдно за все, за толпу, за эмических девочек, за духоту, короче, по-моему она достойна большего. Я, конечно, не умею быть фанатом, но по отношению к ней, каюсь, близка.
А сегодня был у нас студенческий подиум. Моя социализация зашкаливает. И на некоторые вопросы пришли ответы. Все, что я делаю, стоит того.
А, кстати, вроде бы мне светит очередной хороший мальчик. Как сказала Дашка: "С хорошими мальчиками куча проблем. С плохими тоже, но они наполняют жизнь каким-то смыслом".

Сёдня перед сном. Ухожу от Ирки.
она: Ты помнишь, что завтра Полозкова?
я: То есть мне надо будет проснуться к восьми вечера?
она: к шести, причём уже одетой.

Где-то в классе 6-ом учительница по литературе вложила в мою голову мысль о том, что стихи надо учить целиком, а не по строфам, тогда они лучше запоминаются и вообще.
Этот факт меня настолько поразил, что сейчас я у себя наблюдаю его последствия. Я всё воспринимаю целиком, а не по частям.
В моем мире не может быть такого, чтоб человек был хороший, но немножко примитивен и вспыльчив. Либо он хорош без оговорок, либо тупой мудак.
Если я умею готовить макароны с грибами, значит, мне не придет в голову отдельно приготовить грибной соус и добавить его куда-нибудь еще. Максимум, что я могу поменять - соль на приправу. Всё.
Если я ношу определенные джинсы с определенной футболкой, не может быть, чтоб я эту футболку одела с чем-нибудь другим.
В магазинах я могу купить только строго определенные продукты. Больше всего меня бесит, когда меняют расположение полок с продуктами в магазинах. В мою голову не может прийти мысль купить яблок вместо бананов, если я шла за бананами.
Кстати, насчет шла. Хожу я тоже проверенными маршрутами. Если на пути у меня появляется непреодолимое препятствие, то схема в моей голове ломается, а я впадаю в ступор.
Я даже журналы себе покупаю через квартал, потому что в ближайшем киоске часто не бывает какого-то одного журнала, а у меня ж в голове полноценная схема состоит из 3 вышеупомянутых журналов, а если хотя бы одного нет, то вся внутренняя логика теряется моментально.
Короче говоря, все мои действия содержат этот гребаный флёр целостности и внутренней логики. Со стороны, говорят, я смотрюсь очень непосредственным и спонтанным человеком.
Угу, просто схем в моей голове больше, чем вы можете себе представить.

Робот плакальщик

Сколько их сидит у тебя в подрёберье, бриллиантов, вынутых из руды, сколько лет ты пишешь о них подробные, нескончаемые труды, да, о каждом песенку, декларацию, книгу, мраморную скрижаль – пока свет очей не пришлет дурацкую смску «Мне очень жаль». Пока в ночь не выйдешь, зубами клацая, ни одной машины в такой глуши. Там уже их целая резервация, этих мальчиков без души.

Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт. Ты обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в твоей инструкции не написано ничего.

Счастье, детка – это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить. Сиди тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть. Черт тебя несет к дуракам напыщенным, этот был циничен, тот вечно пьян, только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян. Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря; из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря.

Можно делать бомбы – и будет лужица вместо нескольких городов. Эти люди просто умрут от ужаса, не останется и следов. Вот такого ужаса, из Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна – да, я знаю, детка, тебе так холодно, не твоя в этот раз весна. Ты боишься, что так и сдохнешь, сирая, в этот вторник, другой четверг – всех своих любимых экранизируя на изнанке прикрытых век.

Так и будет. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума. Уже Пасха, маленький робот-плакальщик. Просто ядерная зима.