На свете есть земля, где дышат не кислородом, а страстью.
Жители этой земли, на первый взгляд, ничем не отличаются от обычных людей,
но живут они не так, как все.
Над ними не небо, а бездна,
и солнце самозабвенно выжигает свое имя в сердцах всех, кто поднимает к нему голову.
Это Испания.
Ее дети – дети страсти и одиночества: Дон-Кихот и Лорка, Гауди и Пако де Лусиа, Альмодовар и Кармен.
Федерико Гарсиа Лорка, один из самых страстных поэтов в мире, написал когда-то:

"На зеленом рассвете быть сплошным сердцем.
Сердцем.
А на спелом закате – соловьем певчим.
Певчим".

В этом – вся испанская душа. Сплошное сердце, сплошное пение.
Настоящая, подлинная Испания – это фламенко: танец, песня, жизнь.
Фламенко сравнивают с шаманством, с мистикой.
В танце тело и душа, природа и культура забывают, что различны:
сливаются друг с другом, выговариваются друг в друге.
Кроме танца, такое возможно разве что в любви...

Умолкает птица.
Наступает вечер.
Раскрывает веер
испанская танцовщица.

Звучат удары
луны из бубна,
и глухо, дробно
вторят гитары.

И черный туфель
на гладь паркета
ступает; это
как ветер в профиль.

О, женский танец!
Рассказ светила
о том, что было,
чего не станет.

О -- слепок боли
в груди и взрыва
в мозгу, доколе
сознанье живо.

В нем -- скорбь пространства
о точке в оном,
себя напрасно
считавшем фоном.

В нем -- все: угрозы,
надежда, гибель.
Стремленье розы
вернуться в стебель.

В его накале
в любой детали
месть вертикали
горизонтали.

В нем -- пыткой взгляда
сквозь туч рванину
зигзаг разряда
казнит равнину.

Он -- кровь из раны:
побег из тела
в пейзаж без рамы.
Давно хотела!

Там -- больше места!
Знай, сталь кинжала,
кому невеста
принадлежала.

О, этот танец!
В пространстве сжатый
протуберанец
вне солнца взятый!

Оборок пена;
ее круженье
одновременно
ее крушенье.

В нем сполох платья
в своем полете
свободней плоти,
и чужд объятья.

В нем чувство брезжит,
что мирозданье
ткань не удержит
от разрастанья.

О, этот сполох
шелков! по сути
спуск бедер голых
на парашюте.

Зане не тщится,
чтоб был потушен
он, танцовщица.
Подобно душам,

так рвется пламя,
сгубив лучину,
в воздушной яме,
топча причину,

виденье Рая,
факт тяготенья,
чтоб -- расширяя
свои владенья --

престол небесный
одеть в багрянец.
Так сросся с бездной
испанский танец.

Иосиф Бродский

Художник

Andrew Atroshenko