Путь может быть только один с того момента как ты наконец-то полностью увидишь себя. Не нужно делать выбор или сомневаться, все станет проще, когда ты увидишь себя настоящим. И то, что ты увидишь ты должен полюбить. Это как звук собственного имени.

Меня не зовут по имени. Мне только кажется, что мое имя не подходит мне. Это потому, что ко мне так никогда не обращаются. Обычно говорят то, что хотят сказать, говорят "ты" или называют каким-нибудь солнышком, а так можно назвать кого угодно.
Но есть люди, которых так приятно называть по имени, их собственным именем. Они это прекрасно принимают. Может потому что эти люди ясны самим себе?

Хочу в Гренландию, в ее холод и разбитость.

Настроение сейчас - застывшее

В колонках играет - Alice Cooper - Poison

Я принимаю ванну при свечах. Темная дыра вентиляции в потолке освобождена от решетки-заглушки. Иррациональные страхи. Я провоцирую свои страхи, пытаясь воссоздать соблазнительную картину классики жанра horror. Я делаю шум воды еще тише и прислушиваюсь к звукам за стенами комнаты. Этот скрип такой тяжелый и глухой. Иногда по ночам из верхней квартиры доносятся звуки передвигания мебели. Есть ли смысл возить каждую ночь из угла в угол что-то настолько тяжелое?
Отраженное пламя четырех свечей качается на самой поверхности воды мерцающими дорожками и уходит в глубину почти неподвижными золотыми языками. Последние капельки пены отбрасывают дрожащие блики на кожу, скрытую водой. Из-за двери потянуло холодом. В последнее время ночи очень ветрены. Ветер стонет и прорывается, отогнув незакрытую дверь ванной комнаты. С резким хлопком сдается.
Ко всем темным углам обращаются мысли, лишь временно переводя фокус с одного на другой. Отодвигаю занавеску. Вступаю в прогнувшуюся перед чашей ванны темноту.

У этого дома нет истории. Мы – первая история этого дома. Мы должны знать его абсолютно и обладать абсолютной властью над всем в нем происходящим. Но когда в нем располагается темнота, я не могу определить, что еще, кроме меня, делит ее со мной.
Я вслушиваюсь в скрежет или шепот, который идет понизу, словно мячик-погремушка, ведомый ветром по кафелю у моих ног.

Вода ушла. Еще влажное дно ванны лижут тающие отражения свечей. Я задуваю все, кроме одной. Запах парафина распахивает ноздри. Напоминает от загаданных желаниях перед нетронутым, но уже потерявшем новизну тортом.

Кожа кажется такой же золотой, как огонь, хотя я знаю, на ней нет следов загара. Я не хочу гасить огни ночи, но постепенно замерзаю и все-таки смахиваю светящиеся капли полотенцем. И она становится какой-то посторонней. Как тихий сумрак перед рассветом, тусклый и замерший.
В колонках играет - Die Apokalyptischen Reiter_Der Adler