Иногда я очень жалею от том, что не вела дневник, тогда в 14 лет, когда очень сильно болела. Тогда все было по другому, больше искренности и единственное желание - жить. Я не видела никого кроме мамы, редко отца и постоянная больница. Мне было очень плохо. Я узнала очень много о своей болезни и об онкологии в целом. Дети как маленькие старички знают все. Для меня было шоком когда девочка, лет 11, с энтузиазмом рассказывала мне о видах лейкоза и их отличие.
Какого ето находится рядом с детьми у которых рак?
Я знаю. Я жила. Я находилась.
Была куча больниц с разнообразными диагнозами: аллергия, астма, туберкулез, киста... Хреново когда задыхаешься от ходьбы, а тебя заставляют бегать для исследования функции внешнего дыхания. Помню, чуть не сдохла тогда. И вполне могла. Так как сердце работало наполовину, сдавленное опухолью, о которой тогда никто не знал.
Каждый новый день не вселял надежд, особенно до моего попадания в 14 отделение. Светило науки, профессор Разумовский поставил страшный диагноз, после того как меня располосовал. Рак с метастазированием в легкие. До операции он с лучезарной улыбкой говорил моей матери, что у вашей девочки киста, мы ее вырежем и к Новому Году она будет дома. Мама передавала все мне, я ей благодарна. Хотя думаю, что до сих пор осталось многое недосказанным.
После операции выяснилось что ни черта мне не удалили. Взяли биопсию и все. Проснувшись в реанимации я этого пока не знала и была рада тому что скоро все закончится, что я буду дома, буду справлять Новый Год и жечь бенгальские огни, фейерверк, бой курантов... Все надежды на это рухнули, когда я посмотрела табличку на постели, Имя Фамилия Отчество, биопсия. Больше ничего. Я понимала что это, понимала что это начало конца и тогда сорвалась, плакала, даже рыдала. Укол. Слезы ушли. Но не надолго. Новый Год и Рождество я не справляла дома. Замечательный профессор сказал, что у меня метастазы по всему легкому и, что он не может ничего сделать. Зашил он меня к слову сказать как покойника, через край и матери моей сказал: "Мамочка готовьтесь."
Потом нас опять забрали в 14 отделение Морозовской Городской Клинической Больницы. Константин Леонидович Кондратчик, о таких как он говорят - врач от Бога. Это человек которому я говорю спасибо за жизнь. Практически год больниц. Мое измуеченное тело отказывалось дышать. Была химиотерапия. Вы даже себе не представляете как было плохо и больно. Ударная доза, 6 блоков с маленькими промежутками. Нет волос, нет ресниц, нет бровей, запавшие глаза и землистый цвет кожи. Были гормоны. Синдром Кушинга. От того что я постоянно лежала у меня атрофировались мышцы, не могла пройти и 10 метров. Ноги тряслись. Постоянные капельницы, пункции. Последнее надо отметить очень неприятная штука... Особенно стренальная, хорошо что я претерпела ее только один раз. А вот люмбальную и пункцию подвздошной кости мне делали часто и я их боялась... Ждала их приближения. Постоянный стоматиты и грибы... постоянные боли и рвота. Так сказать процесс умирания. Безнадежно больные люди всегда начинают верить в Бога. Я верила, молилась, разговаривала, обижалась спрашивала - почему я? почему именно я? ответом было молчание.
Еще много событий происходило. Я пережила много смертей. Практически каждый день кто-то умирал...один мальчик, Валерка, поступил в больницу практически в одно время со мной с рецидивом и угас за полгода... Царствие ему. Мы до сих пор общаемся с его мамой. Люди меняются выходя оттуда. И не всегда в лучшую сторону. Появляется радость к жизни, радость каждому глотку воды и каждому вдоху, но вместе с этим капризность и лень.
Есть еще очень много вещей и событий о которых я умолчала, так сразу весь объем не выплеснешь. Очень сложно восстановить последовательность и вспомнить какие-то мелочи. Самое главное то, что выйдя оттуда я полюбила жизнь. Но сейчас я начинаю сомневаться в этом. Зачем дается такое испытание, если потом теряется смысл. Может я его еще найду.
Ketsi, 
